Горячие блюда

Глава 8 Проценты с вклада

Лексна нас всё-таки не убила, хотя мы и совершили настоящее святотатство (по крайней мере в моей религии оно было таковым), разбудив среди ночи их с мужем. Увидав меня, взвалившего на плечо хрипло дышащее и тихо постанывающее тело, она лишь кивнула, указала пальцем на дверь операционной, где я и уложил Тану на кушетку. Глаза Лексны метали молнии отнюдь не фигурально: если возле Кениры длинные разряды, отлетающие от рук и тела разгневанной целительницы, бесследно пропадали, растворяясь в ауре, то меня каждый раз нещадно жалили, заставляя издавать звуки, несовместимые с мужским достоинством.

Случай Хартана оказался не настолько серьёзным, как выглядел на первый взгляд, но и ничего хорошего в нём не было. Множественные гематомы, несколько выбитых зубов, лёгкая контузия, отбитые внутренние органы и три трещины в рёбрах — ничего такого, с чем Лексна не могла бы справиться за полчаса, правда местного, длящегося больше двух с половиной земных. А когда Хартан уже сидел, напоминая нахохлившуюся синицу и набрав полный рот омерзительного на вкус и на вид «свиного» регенеративного геля, она, наконец, спросила:

— Что это всё-таки значит?

То же самое хотел знать и давно присоединившийся к нам Ксандаш, который молча сидел всё это время рядом, прожигая нас двоих взглядом, а за работой жены наблюдая с заботой и теплотой. Не было никакого смысла скрывать, так что я просто начал с самого начала — с желания получить красивую служанку, подробнее описал встречу с Таной, затем ночной поход в университет, встречу среди глухих улочек и желание помочь почти незнакомому человеку.

— Ты идиот, Ули, — подал голос Ксандаш. — Вы оба идиоты. Но в этом не совсем ваша вина.

«Идиот» в данном случае являлось сложной идиоматической конструкцией, так мой внутренний переводчик обозначал «безумное животное с мозгами, прожаренными плохо наложенной Уздой», и я был вполне согласен с подобным определением.

— Не наша вина? — удивилась Кенира.

— Как ты думаешь, какова вероятность, что вы, возвращаясь ночью через город, наткнётесь на попавшего в беду знакомого, с которым впервые встретились только позавчера? Вернее, уже час как поза-позавчера.

Не скажу, что вопрос меня сильно поразил. Пусть толком я о таком не задумывался, чувство, что совпадение очень уж удачно, у меня всё-таки возникло.

— Хартан наложил на меня какие-то чары? — удивился я. — Как-то сумел позвать своей магией?

Тана возмущённо замотал головой и замычал, отрицая свою вину. За что тут же получил разряд молнии и подзатыльник от Лексны, а также ласковый и пугающий до дрожи в коленях совет сидеть спокойно.

— Вряд ли. Если бы у сопляка имелись такие таланты, Лез бы его латать не пришлось. Я бы поставил на влияние кого-то из богов. Он случайно не прихожанин твоей госпожи?

— Нет, вряд ли. Я не исключаю, что он мог, заночевав в гостинице, проникнуться благостью и добротой Ирулин, но не ощущаю от него ничего, связанного с ней. Кстати, от тебя и Лексны как раз ощущаю, ваша вера становится с каждым днём сильнее.

— Ну, возможно для этого есть одна-две причины, — оскалился Ксандаш. — И одна из них очевидна.

В качестве иллюстрации он поднял левую руку и помахал ею в воздухе.

— А вторая? — заинтересованно спросила Кенира.

Ксандаш не ответил, а лишь обменялся с женой пристальными взглядами, после чего они оба заговорщицки захихикали. Из-за этого смеха рука Лексны, круговыми движениями поглаживающая челюсть пациента, причинила тому боль, так что тот вновь замычал и дёрнулся. Лексна, не отрывая взгляд от мужа, отвесила Тане новый подзатыльник.

— Да нет никакой второй, — самым фальшивым из фальшивых голосов ответила Лексна.

— Первой вполне достаточно, — таким же фальшивым голосом добавил Ксандаш.

Они снова громко рассмеялись. Я полез в карман и вытянул два маленьких алмазных подвески, где на плоском кристалле были выгравированы знаки Закрытого Глаза — один из побочных продуктов сегодняшних тестов фабрикатора.

— Ну раз достаточно, то этого, вам, наверное, не надо? — спросил я, тщательно копируя фальшь их голосов.

Ксандаш и Лексна тут же замолчали и уставились на меня с подозрением.

— Выглядит, конечно, красиво, правда отсюда ничего не видно! — сказала Лексна. — Не знаю, что это, но мне надо точно.

— А что это? — спросил Ксандаш.

— Ну, допустим, это реликвии одной замечательной богини, освящённые её первосвященником. Очень ценная штука! Позволяет двум людям, засыпающим, касаясь друг друга, оказаться в одном и том же сне, над которым у каждого из них полный контроль.

Ксандаш рассмеялся, подошёл поближе, хлопнул меня по плечу и забрал подвески. Я потёр ушибленное место — пусть я был рад, что новая рука моего товарища работает намного лучше, но силу можно было бы и соизмерять.

— Ули, если это была не твоя богиня, тогда кто? — задала вопрос Лексна.

— Не знаю, — признался я. — Нас с Кенирой позвала Связь Сердец, но только когда мы были совсем поблизости. Эй, Тана, ты случайно не прихожанин Фаолонде?

Тот покосился на Лексну, увидел её кивок, и замычал, отрицательно мотнув головой.

— К тому же с Хартаном мы едва знакомы, — добавила Кенира. — То есть да, он нам обоим понравился, хотя мне казалось, он натрёт на мне взглядом мозоль, особенно на груди и заднице, но мимолётная привязанность — не та вещь, что привлекла бы бога.

— Ты права, — сказал Ксандаш. — Я понимаю, будь вы прихожанами Фаолонде или совершили угодное ему деяние. Будь у вас тесная связь с его верой и церковью, тогда кое-какие варианты появляются.

Я посмотрел на Кениру и усмехнулся. Она заговорщицки улыбнулась в ответ. В её эмоциях вновь заиграло игривое лукавство. Тесная связь с церковью Фаолонде у меня действительно имелась — Кениру очень завела идея принять облик Незель, так что две последние ночи мы предавались настоящим безумствам и планировали не раз повторить такое в будущем. Я предпринял ещё одну попытку порадовать любимую и перевоплотиться в другого мужчину — на этот раз того стриптизёра-жреца, который, как я знал, сильно Кениру привлекал. И снова ничего не вышло — Кенира категорически отказалась от подобных игр, так что тогда пришлось бросить всё и вернуться к учёбе и тренировкам.

— И какие варианты? — спросил я. — Мы действительно пожертвовали на храм деньги, но вряд ли это считается.

— Не считается, — кивнул Ксандаш. — Жаль, всё бы объяснило. Да не смотрите вы так! В рамках своих возможностей у богов очень странные отношения со временем. И если бы, к примеру, в будущем ты с этим сопляком имели бы шанс стать хорошими друзьями или возлюбленными, ну или усыновили бы его, полюбив всем сердцем, или ещё что, то Фаолонде мог бы возникновению такой связи поспособствовать. Смотри, так и вышло, вы ему спасли если не жизнь, так здоровье, и если он не полностью дурной, то будет вам благодарен до конца дней.

Я задумался. Про умение богов заглядывать в будущее я знал и так, более того, несколько раз пользовался этой силой. Ведь то чувство опасности, заставляющее нас проснуться, не могло быть ничем иным. И заслуги перед Фаолонде у меня тоже имелись. Если Незель не преувеличила значение использования реликвий во время исцеления Ксандаша, тогда бог мог посчитать такое достаточной причиной. Но выводы, следующие из этих данных, не просто пугали, а вгоняли в панику. Получается, существует невидимый кукловод, дёргающий за ниточки, и заставляющий совершать те или иные поступки, а мы, наивные, считаем, что приняли все решения сами! Бог, подгибающий мир и изменяющий вероятности только для того, чтобы обстоятельства сложились определённым образом и привели к нужному результату. Вселенную, существующую с подобными правилами, я принимать не желал.

— Хартану просто повезло, что нам выпало ночное время и что мы решили срезать путь! — решительно заявил я. — А уж за то, что он нам достаточно понравился, чтобы среагировали реликвии Фаолонде, должен благодарить всех богов удачи во всех вселенных!

— Согласен, — улыбнулся Ксандаш. — Лез говорит, что я люблю всё переусложнять.

— Потому что ты постоянно строишь какие-то дикие теории, — любезно прояснила Лексна.

— И это нас снова подводит к вопросу, — перебила их перепалку Кенира, — что делать теперь? Не то чтобы мы чего-то испугались, но…

— А бояться следует, — вздохнул Ксандаш. — Если бы это случилось либо раньше, либо через пару недель, когда я уже был бы в строю, появились бы варианты. Я могу позвать ребят, но меня не слишком поймут, когда я попрошу вступиться за практически чужого парня. Мы с Лез могли бы его усыновить… Но мы его совсем не знаем, а подвергать риску семью я не намерен. Поймите, ребята, вы влезли в это дело, и теперь вам не будет покоя, даже если вы его отдадите обратно Теням Криаза и заплатите денег за беспокойство. Вмешавшись во внутренние дела Теней, вы проявили неуважение. И теперь, если у вас за спиной нет подавляющей силы, загасить костёр этого столкновения не выйдет. Вот серьёзно, лучше бы вы их всех поубивали. Тогда была бы вероятность, что никто этого не видел, а во всём винили ты этого твоего Хартана.

— А какая именно подавляющая сила? — спросил я. — Армия? Твои товарищи? У меня есть деньги, и если вопрос в них…

— Поздно, — мрачно сказал Ксандаш. — Да и мои ребята не помогут. Ситуация в столице очень сложная, и наш с Лексной случай примерять нельзя. Тогда были неправы бандиты. Напав на нас, уничтожив наш дом, они первыми проявили неуважение, показали, что армейских и диверсантов ни во что не ставят. И когда им доказали ошибочность взглядов, поставили на место, это было для всех просто и понятно. Теперь же, даже будь ты тоже диверсантом и позови ребят, то станут неправы уже вояки, вмешавшиеся во внутренние дела организации. И тогда, чтобы сохранить лицо, Теням нужно будет устроить нечто, способное показать, что они не ослабли и не потеряли хватку, даже если им придётся положить всех своих до последнего члена. Даже идея усыновить этого пацана могла бы сработать, могла бы и нет. Если бы я его усыновил до вашей стычки, тогда да, уговор нарушили бы они. Ну а если после — тут уж возможны варианты как в ту, так и в другую сторону, зависящие от желания Теней принять такой исход. И они, скорее всего бы не приняли, так как перед Клыками это будет выглядеть, словно уступка и прогиб.

Я опустил глаза. Действительно, хорошего выхода не имелось. Ситуация, конечно, была далека от критичной. С этими деньгами мы могли бы перебраться в другую страну, где я снова нёс бы слово богини, наладил контакты в местном университете, вновь нашёл бы доступ к производственным артефактам и библиотекам. Даже реши мы остаться тут, у меня оставался Тааг, способный защитить от любого нападения. Но всё равно, заниматься глупой вознёй, менять планы, вновь куда-то ехать, или же ходить по улицам, постоянно оглядываясь и исключительно вдвоём, чтобы Тааг мог защитить нас обоих… Такое мне категорически не нравилось.

— Если не армейские, тогда кто? — спросила Кенира.

— Варианты есть, включая именно армейских, — мотнул головой Ксандаш. — Мой уровень — это сослуживцы, действующие или в отставке. Знакомые офицеры и боевые товарищи. Чтобы показать, что с вами шутить не стоят, нужна поддержка высшего офицерского состава, лучше командования. Ещё подошёл бы кто-то с Рычащего холма, даже не обязательно Коллегия Восьми, можно взять кого-то пониже. Нужен кто-то, руководящий чем-то серьёзным или обладающий индивидуальным могуществом, и чтобы сила была бы неоспорима. Ули, ты говорил, что есть контакты в университете? Ректор и некоторые деканы — именно те, с кем бы связываться не стали все банды вместе взятые. Ещё в городе имеется десятка два отдельных очень сильных магов и бойцов. И два Высших Целителя — они сами, конечно, не слишком любят сражаться, но за возможность оказать им услугу очередь выстроится до самого горизонта. Да, почти забыл — ты же священник! Храмы! Лучше всего храм Керуват — бандиты считают себя деловыми людьми, так что перспектива гарантированных неудач в сделках стала бы самой бронзовой причиной вас не трогать. Ещё неплохо подошёл бы храм Мирувала — никто не станет гадить тем, кто лечит их раны. Фаолонде… тут хуже, трогать их боятся, но и какого-то авторитета они не имеют.

Я внезапно повеселел. Несмотря на то, что я умудрился влезть, заодно затащив и Кениру, в неприятности, у меня всё-таки имелись могущественные знакомые, на которых при обострении противостояния я могу ссылаться. И это значит, что мы с Кенирой можем продолжать заниматься своими делами, нам не нужно бросать обжитый дом, покидать столь полезный университет и, главное, надолго забирать Ксандаша у жены и дочери. Жизнь по-настоящему налаживалась.

Полностью здоровый, но потрёпанный Хартан шёл вместе с нами и насуплено молчал. Возможно, у него не хватало слов, ну а, возможно, ему мешало отсутствие шести зубов. Лексна, конечно, провела сеанс исцеления, так что остаться беззубым Тане не грозило, но новым зубам ещё предстояло полностью вырасти, так что он до сих пор щеголял щербатым ртом. И ходить таким ему предстояло как минимум пару недель, а до конца окончательного роста — целый месяц. Подбирая Хартана на улице, поискать и выбитые зубы я не догадался, а теперь уже было поздно.

Мы добрались домой, я отправил его в душ, выдал одну из своих пижам, а старую грязную и окровавленную одежду кинул в камин. А потом, когда он спустился в гостиную, в слишком большой пижаме с подкаченными штанинами и рукавами напоминая мокрого воробья, я вручил ему чашку свежесваренного кофе и указал на кресло. То самое кресло, в котором он сидел пару дней назад при совсем других обстоятельствах.

— Говорят, кофе на ночь пить нельзя, — впервые за вечер подал голос Хартан. — Не заснёшь.

— Для нас «не заснёшь» просто не существует, — ответил я.

Мы сидели в полной тишине, пили кофе и молчали. И пусть эта тишина не была неловкой, но всё тело парня выдавало напряжение.

— Ну что теперь будем делать? — наконец, спросил его я.

— Я могу… Ну, наверное, если я пойду к ним и сдамся, соглашусь делать всё, то…

— То для нас с Алирой ничего не изменится! — припечатал я. — И, если мы всё-таки собираемся оставаться в городе, твоя дальнейшая участь вообще ничего поменяет. Так что тебе придётся постараться и научиться хорошо готовить. Чтобы эти заботы были хоть как-то оправданы.

— Не беспокойся, Тана, — улыбнулась Кенира, — ни я, ни Улириш не гурманы. Так что никаких затейливых ужинов с пятью подачами блюд тебе устраивать не придётся.

Он уставился на нас расширенными глазами, сразу став похожим на сову.

— То есть вы меня возьмёте? Даже после всего этого?

— Считай, когда мы зашли в тот дворик и вытянули тебя живым, то заключили контракт, — вздохнул я. — Сам понимаешь, мы не подонки или какие-нибудь рабовладельцы, так что захочешь уйти — никто тебя не держит. Но если решишь остаться — уж постарайся, чтобы мы не пожалели.

— Вы пожалеете обязательно, — заверил Тана. — Потому что даже если я спрячусь у вас в подвале, вас рано или поздно найдут. А потом найдут и меня.

Пусть он уже мог выговаривать все звуки, но из-за недостающих зубов его речь звучала так забавно, то я с трудом удержался от улыбки.

— Мы готовы за себя постоять, — ответил я. — Если бы ты оставался в сознании, увидел бы и сам.

Хартан посмотрел на нас с неприкрытой жалостью.

— Сколько я повидал таких как вы! Все думают, что они настолько сильные, чтобы не бояться организацию. И где они теперь? Тени не будут вызывать вас на поединок. Они нападут со спины, или придут ночью к вам домой, чтобы прирезать во сне!

Я не сдержался, усмехнувшись. Попытаться напасть на сне на паладина и жрицу Ирулин, да ещё и обладателей голема Повелителя Чар — хороший способ самоубийства.

— На этом доме стоят хорошие сигнальные системы, — пояснил я. — К тому же, раз мы влезли в это дерьмо, я придумаю что-то дополнительно.

Хартан дёрнулся и издал приглушенный хриплый звук.

— Ули сказал что-то смешное? — поинтересовалась Кенира.

— Хорошие системы! — фыркнул Тана. — У вас стоит Дагаран-6, за этот комплекс, конечно, дерут немало, но в нём столько дыр, что пройти его может слепой инвалид на круншаге, да ещё и сидящий задом наперёд!

Я заинтересованно поднял на него глаза. Впервые прозвучало что-то, намекающее, что о решении спасти Хартана мы можем и не пожалеть.

— Так ты разбираешься в защитных системах? — спросила Кенира.

— Ну, не то, чтобы разбираюсь, — признался Тана, — но пройти могу. Некоторые лучше, некоторые хуже, над некоторыми придётся подумать. Думаете, для чего я так понадобился Милым Глазкам?

— Милые глазки? — переспросил я.

— Ах, вы же не знаете! Никто, конечно, не смеет так говорить ему в лицо, но так называют Данара Тараже — главного у Теней. А зовут его так потому, что он выглядит добрым дядюшкой, хотя на самом деле — помесь крысы и иглозуба!

— И для чего же ты ему понадобился? — спросил я. — А вообще стой! Давай, начинай с самого начала.

Хартан вздохнул и начал рассказ.

Он не знал своих родителей, первое что помнил — детский приют. Жил он с такими же сиротами, и нравы в приюте царили не самые мягкие. Дети не помирали от голоду, но и досыта не ели, донашивали друг за другом обноски, да выстраивали детскую, но от того еще более жестокую иерархию. Воспитатели не были плохими людьми, но и особых стараний, чтобы воспитанники выбились в люди, тоже не прилагали. Маленький Хартан частенько заглядывался на роскошную жизнь Рычащего Холма, бредил историями великих воинов и могучих магов, несколько раз даже пробирался в иллюзион, где увидел историю про Броттора, крушившего очередного магистра, и определился с целями в жизни. Но пожелал он стать вовсе не героическим воином, коим являлся главный герой. Ему захотелось стать магом. Настоящим, могучим магом, занимающимся своими интересными делами, не оглядываясь на мнения ни сенаторов, ни королей, ни президентов. Путешествующим по миру в поисках знаний, или чтобы похитить очередную прекрасную девушку, а потом пытаться добиться её благосклонности, поселив в роскошных покоях своей башни. Создающим затейливые поражающие всякое воображение артефакты и варящим самые чудодейственные эликсиры. Велением мысли переносящимся на непостижимые расстояния, летающим в небесах безо всяких монстров и омниптёров, пускающим из рук молнии и огонь.

Реальность оказалась жестокой. Чтобы учиться в университете, надо было иметь запредельную сумму денег, да и к тому же, как пояснил ему воспитатель, хорошо уметь читать, писать и знать специальных научный язык, на котором маги очень давно, целые тысячелетия, записывают свои изыскания. Нужно обладать цепким любознательным умом и всегда стремиться к новым знаниям. Хартан умом обладал и к знаниям стремился, иногда даже себе во вред. Маленького юркого смышлёного парня быстро заметили члены Алых Клыков, подсказали хороший, как тогда казалось, способ раздобыть пару монет — первые деции взноса в неподъёмную сумму для поступления. В тот раз сработала охранная система, задержавшая Тану, но хозяин дома, увидав безобидного сопляка, лишь отвесил тому пару не слишком тяжёлых, но обидных пинков, и отослал восвояси. За первым делом последовало второе, а там и третье. И у Хартана обнаружился настоящий талант. Он научился прокрадываться сквозь охранные и сигнальные системы, оставаться незамеченным прямо посреди ясного дня, проникать в самые узкие щели и, главное, уходить целым и невредимым. На улицах про парня заговорили. Тогда разгорелся очередной передел территорий, а на удачливого и умелого «специалиста по проникновению» возник сильный спрос. И после ещё одной стычки Тана попал под влияние Теней Криаза, где сначала исполнял задания, будучи на побегушках у одного из пальцев, потом перешёл в распоряжение кулака, руки и, наконец, плеча.

Всё это время Тана учился. Он пытался тренировать память, заучивал, пролистывая, все книги к которым мог дотянуться, пытался узнать как можно больше, сделать ещё один маленький шажок к мечте. Заработанные воровством деньги он тратил на учебники по основам магии, но увы, не преуспел — даже самые простые книги были для него слишком сложными, полными странных непонятных слов и запутанных магических структур. Но даже такие отрывочные знания помогали проникать в чужие дома ещё лучше, обходить или нейтрализовывать системы, открывать замки или прерывать контуры ещё быстрее.

Успехи молодого вора заметил сам глава Теней — господин Тараже. И вскоре Хартан стал исполнять только его приказания. Тана понимал, что, оставаясь в организации, у него нет никаких перспектив — только исполнение всё более и более рисковых заданий до самой смерти. Он попытался уйти, но, как оказалось, способ выхода имелся только один, что ему очень доходчиво растолковали. И когда он выздоровел, пришлось продолжить исполнять такие же задания.

И тогда Хартан начал готовить себе путь к отступлению. Он втайне, через вторые и третьи руки, нашёл себе маленькую подвальную квартирку с отдельным выходом, стал откладывать деньги, и даже накопил немалую сумму в почти полторы тысячи курзо. На учёбу это не хватило бы и близко, но Хартан не унывал, он держал уши открытыми, полагая, что ещё может подвернуться шанс. И такой шанс подвернулся — когда он случайно подслушал разговор, где речь шла о том, что «один человек разыскивает для ещё одного человека работника, можно смазливую девку, для работы где-то тут неподалёку». И пусть приготовления к отходу Тана провёл не до конца, он решился.

Вот только оказалось, что о его убежище известно Теням, а второе предупреждение у них всегда было последним. Так что стоило ему не явиться на вызов Милых Глазок, как последовало «последнее собеседование».

— Не подумайте, что мне так уж не нравилось то, чем я занимался! — горячо сказал Хартан. — Да, работать, конечно, приходилось на крысьих выкидышей, но само дело… Присмотреться, проверить все магические линии, перенаправить их, обойти. Сделать это, чтобы хозяева, спящие прямо в двух ярдах, ничего не заметили, а охранные големы даже не пошевелились. Открыть замок, на который потратили больше монет, чем стоит весь мой квартал, да так, чтобы хозяин не мог понять, что что-то было открыто! Если бы за такое ещё и хорошо платили, да я бы за пять, нет за четыре года, пошёл в университет, и ни одна отрыжка крецаша не смогла бы меня оттуда достать! Ну а потом, потом, когда я стал бы магом, мы бы ещё посмотрели, кто кому что должен!

Мы с Кенирой вновь переглянулись. Все сомнения, все колебания по поводу оправданности нашего душевного порыва, выливавшиеся в конфликт с настоящей мафией, тут же пропали. Я посмотрел на Хартана новыми глазами. Он теперь выглядел не как взваленная на плечи обуза, а стал походить внезапно найденное в грязи сокровище. Раньше у нас были паладин и маг (которая сменила класс на клирика, но стезю мага не оставила), потом мы нашли воина, ну а теперь подобрали недостающего члена — вора, тем самым завершив создание сбалансированной партии. Я не выдержал и фыркнул.

— Смеетесь? — повесил нос Хартан. — Все остальные, с кем я делился мечтой, тоже смеялись. Так что давайте, расскажите, какой я дурак, и как сильно мечтаю о несбыточном!

Мы с Кенирой дружно расхохотались. Это было настолько смешно, настолько задевало глубокие застарелые раны, что мы просто не могли сдержаться.

— Наверное, мне стоит пойти! — сказал Тана. — Спасибо, что выручили, спасли мне жизнь и здоровье. Когда-нибудь я вам обязательно отплачу.

— Дурак! — выдавил я, вытирая выступившие слёзы.

— Несбыточное! — добавила Кенира, и мы зашли в новом приступе смеха.

Хартан переводил взгляд с меня на неё, его лицо меняло выражение от обиды до злости и обратно, пока не застыло в гримасе полного непонимания.

— По ночам мы с Алирой иногда очень шумим и в будущем сдерживаться не собираемся, — наконец, выдавил я.

— И тебе придётся это как-то потерпеть! — добавила Кенира.

— Лучше не подглядывай! — сказал я.

— Или всё-таки давай, подглядывай! — снова засмеялась Кенира.

— Ничего не понимаю, — признался Хартан, мотнув головой. — То есть вы не против, чтобы я остался с вами? Даже если считаете мою мечту дурацкой?

Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокоился и ответил:

— Что ты знаешь о несбыточном, малыш? Как тебе выжженая женщина, чья сила была столь велика, что вернуть ей магию не взялся бы и Повелитель Чар? Как тебе мужчина, проживший до самой старости без крупицы магии, но который верит и знает о скором наступлении момента, когда он сможет выйти против одного из Двенадцати? Как тебе они оба, ставшие почётными профессорами Университета Нирвины, чтобы по дороге оттуда домой подобрать одного очень молодого амбициозного вора, у которого всё в порядке как со здоровьем, так и с магией, стремящегося к тому же, что и они?

Он уставился на нас обоих так пристально, что, казалось, у него сейчас выскочат глаза.

— Это… это вы о себе? Ну, то есть Алира что, была выжженой?

— Уже вот как восемьдесят три года, — подтвердила Кенира, как бы невзначай запустив сложную фрактальную светящуюся спираль из одной руки в другую, — и четыре месяца. А до того мне просто не разрешали изучать магию и обретать хоть какой-то контроль.

— А ты… вы, Улириш?

— Паладин Ирулин, Владычицы Снов, магией я не обладал никогда, но по знанию теории превзойду большинство Высших Магов. А вообще, давай уже на «ты», а то чувствую себя стариком!

— А вы… то есть ты и так старик! — выпалил Тана.

Я одарил его тяжёлым взглядом, чего он так и не заметил.

— То есть с вами я смогу… ну, когда-нибудь… Ой, но ведь это стоит столько денег, что…

— От двухсот пятидесяти до шестиста тысяч курзо, в зависимости от факультета, — подтвердил я. — И мы вполне можем себе позволить оплатить твоё обучение. Лучше, наверное, в качестве ссуды, чтобы, отработав, ты не чувствовал себя должным. Впрочем, силою госпожи я смогу обучать тебя безо всяких университетов — прямо во сне. И к началу учебного года получишь как нужные для поступления знания, так и достаточную силу.

— А что надо будет делать? — завороженно спросил Хартан.

— Ничего такого особенного, — рассмеялась Кенира. — Всего лишь совершить невозможное. И сделать это пару раз.

С какой стороны ни посмотри, появление Хартана вышло уж очень несвоевременным. У меня имелась чёткая последовательность запланированных задач, каждая из которых зависела от предыдущей. Некоторые из них требовали участия Таага, а значит отвлекать его на нашу с Кенирой охрану сильно бы замедлило их исполнение, если не помешало бы и вовсе. И пока бандиты не пришли в себя, нам следовало поторопиться.

Я не думал, что спокойствие продлится долго, если продлится вообще. У нас имелся день затишья, возможно два. Ну а возможно, я ошибался, возможно из каждого окна на нас уже смотрят внимательные глаза, а по улицам ходят рослые члены любительских оркестров в одинаковых клетчатых рубахах.

Все волнения, которые одолевали нас накануне, за ночь в Царстве госпожи улеглись и пропали, превратившись из сжимающего сердце ощущения беды в просто неприятную информацию, которую следует принять к сведению.

Больше всего изменился Тана. Та подавленность и беспокойство, снедавшие его как в первый визит, так и вчера вечером, куда-то бесследно пропали, а исходившее от него едва ощутимое ощущение диссонанса сменилось чувством спокойной гармонии. Оказалось, что дело заключалось не только в появившихся у него жизненных перспективах, но и в том, что ему не удавалось крепко поспать с самого детства, как в приюте, где он всегда ждал подвоха от остальных маленьких зверёнышей, так и позже, когда приходилось каждую ночь ожидать опасности.

Мы с Кенирой и нашим новым помощником совершили обход территории, где он указал на совершенно умопомрачительное количество способов, которым смог бы забраться к нам во двор или в дом. Установленная прошлыми хозяевами охранная система не являлась полным барахлом, как мы сначала подумали, просто настолько хорош оказался он. И, имея такого специалиста, я планировал закрыть дыры в безопасности, превратив дом в неприступную крепость. Ну а пока следовало поторопиться.

Так что мы наскоро соорудили завтрак (кулинарные навыки Хартана оказались даже хуже, чем я боялся, хотя ножом он орудовал вполне ловко), после чего сели на Чотош и поехали в сторону свалки. Там я вновь увидел того же владельца или смотрителя, или кем бы он там на самом деле ни являлся, заплатил ему ещё пятьдесят курзо, и мы направились вглубь курганов из мусора, сломанных артефактов, бытовых приборов и разбитых омни — того же, что встречалось нам и раньше, но на этот раз радикально сменившего топографическую конфигурацию.

Я ещё раз окинул взглядом Хартана, которому пришлось, как когда-то и мне в лесу, подвязать мою слишком свободную одежду верёвочками и ремнями, и сделал мысленную пометку сводить его сначала в магазин готовой одежды, ну а потом и заказать изготовление комплекта подходящего походного снаряжения, типа того, что мы когда-то сняли с ещё не остывших трупов охотников за головами.

Тем временем Кенира, рисуясь, вытянула руку. На её тонкой изящной руке уже не было кожаного наруча, зато на пальце сияла золотом и блестящим серым металлом большая пластина изготовленного накануне кольца. Кенира не торопилась, она немного покрутила запястьем, любуясь отблесками утреннего солнца и переливами лучей в кристалле. Наконец, с почти неслышным хлопком воздуха перед нами возник Тааг.

К появлению в паре ярдов большого бронзового паука Хартан оказался не готов, он отпрыгнул и опустил руку на пояс, нашаривая отсутствующее там оружие. Я не знал, чем он привык пользоваться: ножом, дубинкой или коротким мечом, но сделал заметку купить ему что-то подходящее.

— Это… это… Это голем! — воскликнул Тана, рассмотрев, наконец, вероятную угрозу.

— А ты наблюдательный, — улыбнулась Кенира. — Далеко пойдёшь!

Хартан наморщил нос и обиженно отвернулся, не переставая, тем не менее, краем глаза следить за Таагом. Я не стал тратить время на представления, решив сразу приступить к делу.

— Тааг, выполнение команд. Режим обслуживания, консервация энергии, когнитивные процессы на уровень ожидания. Немедленное обновление статуса систем восстановления и перевод их в спящее состояние. Экстренная реактивация при появлении угрозы уровня четыре и выше. Код подтверждения: цаиниш-каариз-чазаар-асаниз-истур-кгед.

Голем опустил брюхо на землю, подогнул под себя манипуляторы и раскрыл половинки верхней части кожуха, показывая плотно скомпонованное нутро.

— Опустоши резервный накопитель, энергию сбрось в основной. Изменение конфигурации оборудования, демонтировать левый глазной сенсор, приоритет — сохранение монтажных контуров и целостности кристалла. По исполнению демонтировать резервный накопитель. Приступай.

Тааг издал тихую тревожную трель, словно спрашивая, в своём ли я уме.

— Подтверждение, код: елви-ваару-пуруз-мурташ-оосир-наа, контроль: два, два девять один.

Вновь раздалась трель, которая показалась мне тяжёлым вздохом. Словно Тааг сообщал, что подчиняется идиотскому приказу, но с ним ничуть не согласен.

Его передний манипулятор вытянулся, изогнулся причудливым образом, кончик расплёлся щёткой отдельных волокон, которые обхватили фасетчатый кристалл левого «глаза». Из-под челюсти выскользнули тонкие ниточки, которые обычно предназначались для отладки магических потоков, они обошли сенсор по кругу, оставляя после себя геометрически идеальное кольцо остаточного свечения. Педипальпы на голове Таага колыхнулись и прошли по этому контуру, сверкая декомпозиционными разрядами. Через мгновение передний манипулятор вытянулся, зажимая в ниточках щупов абсолютно целый кристалл. Зашевелились остальные манипуляторы. Они воткнулись под кожух, безжалостно раздвигая плотно скомпонованные элементы и обнажая беззащитные внутренности. Педипальпы развернулись и залезли в открывшуюся брешь. Вновь засверкали декомпозиционные разряды, и вскоре второй передний манипулятор погрузился внутрь и вернулся с ещё одним кристаллом — на этот раз размером с косточку крупного персика. Я подошёл, нагнулся, забрал у Таага оба кристалла и, бросив мимолётный взгляд на замершего с разинутым ртом Хартана, отдал их Кенире. Она кивнула и мгновенно упрятала их в своё кольцо.

— Тааг, списки доступа. Новый пользователь, имя Хартан. Приказы — жёлтый-три, защита жизни — красный-шесть. Активация — ддре-восемь-три-тиниз-фараз-пять-шадани-яаг-два.

Сделав небольшую паузу, я ещё раз прикинул, ничего ли не забыл, и отдал следующий приказ:

— Рабочий режим. Реактивация защитных систем и системы восстановления. Приоритетная ликвидация повреждений, радиус поиска материалов максимальный, на время выполнения энергетический аудит отключить. В случае падения уровня энергии до пятнадцати процентов — экстренное восполнение, источник — Кенира. Выполняй!

Для выполнения этих команд подтверждений не требовалось, так что Тааг, захлопнув части корпуса с шелестящим звуком, похожим на глубокий вздох, вскочил на свои шесть ног и подбежал к одной из крупных мусорных куч. Ударили молнии, обшаривая мусор и извлекая полезные вещества.

— Что это? — наконец, обрёл голос Тана. — То есть я вижу, что это какой-то голем, но… Поверь, я много где побывал, но даже в самых богатых домах таких не встречал. И нити магии! Когда ты его открыл, то кое-что можно было разглядеть, но когда он захлопнул крышку, то его вообще перестало быть видно! Если бы мне такой встретился… Он не боевой? Хотя что я говорю, с такими лапищами, которые режут бронзу как бумагу, разницы никакой.

— У Таага есть и защитные, и боевые системы, — заметил я.

— Ха, теперь понятно, чего ты не боишься Милых Глазок! — захохотал Тана. — Думаю, с таким големом против тебя нужен отряд штурмовиков! Только зачем ты его разобрал и выковырял глаз? Нет, я тебя слышал, но не до конца понял.

— Вскоре узнаешь, — улыбнулся я.

— Только знаешь что… э-э-э, Ули, — сказал Тана, мгновенно погрустнев, — голем тебе не поможет. Они, конечно, сначала попытаются достать тебя так, хотя бы для порядка переломать ноги или ещё что, но рано или поздно возьмутся серьёзно. Продукты вы… то есть мы всё равно будем покупать, так что могут что-то подсыпать. Говорят, есть яды из двух или трёх частей, съел куриную ногу, выпил молока — и всё, пошёл кланяться богам!

Мысль про яды была дельной, но мы к ней пришли и сами, так что планировали совершить крупные закупки малопортящихся продуктов либо проехавшись по оптовым складам, либо даже обратившись в университетскую кантину. Но всё равно, то, что Тана об этом подумал, говорило о нём очень лестно.

— Ты молодец, — похвалил его я. — Если появятся какие-то идеи как нас могут достать, сообщай сразу.

— Да чего тут говорить? — фыркнул парень. — Я и так знаю. Сначала пошлют провинившихся пальцев, ну, тех, кому вы тогда наваляли. Хоть вас и надо наказать, но провалили-то дело именно они, так что им и предстоит всё исправить. Потом, если мы отобьёмся, тогда пошлют три руки — пусть на троих это перебор, но надо показать силу, что с Тенями шутить не стоит. Третий раз, если и тут отобьёмся, пошлют лучших бойцов, всех, кого получится. Ну а дальше — попытаются прирезать во сне, отравить, сжечь дом, или всё вместе. Вашим друзьям — ну, громиле и той красотке, что меня лечила, говорят, дом именно сожгли. А потом появился десяток армейских в тяжёлой броне и с двумя штурмовыми големами — и Глазкам пришлось убедиться, что он приделал к этому омни слишком много колёс. Но громила был прав — тебе бы такое не помогло, ты напал первым. И когда они увидят твоего голема, просто сразу перейдут к яду или придумают ещё что-то.

— Таага они не увидят. Он чем-то похож на тебя, когда не надо, на глаза не покажется. Кстати, мне бы хотелось увидеть, как ты это делаешь.

— Да потом покажу, — махнул рукой Тана. — А чем сейчас занят твой паук?

— Пойдём, посмотришь!

Мы ходили вслед за Таагом, наблюдали, как он, быстро перебирая лапами, передвигается от одной кучи хлама к другой, как из его корпуса ударяет несколько молний, а затем всё повторяется заново. Несколько раз Тааг подбегал к Кенире, и та заряжала накопители, пока, наконец, всё не закончилось. Глаз Таага восстановился не полностью, но, как показывали отчёты ремонтных рутин, оставалась самая малость, а недостающие микроскопические количества редкоземельных элементов мы спокойно могли добыть в университете. Возможно, в этом не было особой нужды и нужное имелось на свалке или в грузе одной из барж, но нам всё равно предстояло туда сходить, чтобы оплатить счёт за работу фабрикатора, да и отпускать Таага долго лазить по мусору мы себе позволить не могли.

Попрощавшись со смотрителем, мы сели на наш омни, проехались по магазинам готовой одежды и обуви. В университете заплатили за использованные вещества и энергию, а также оставили список требуемых материалов и заявку на новый сеанс работы с фабрикатором.

Ну а когда мы уже подъехали к дому, нас там ждала делегация по встрече.

Чем бы ни являлась организация Тени Криаза, у них имелись свои целители. Вся пятёрка бандитов, встреченных вчера ночью, выглядела целой и здоровой. Они всё так же демонстративно носили одинаковые рубахи, их лица всё так же заросли ровно подстриженной щетиной, а глаза сверкали злобой и предвкушением.

— Ваш оркестр решил нас порадовать новой песней? — спросил я, выпрыгивая из омни.

Главарь, которого, если я не ошибаюсь, звали Харж, непонимающе мотнул головой.

— Какой оркестр? Дед, похоже, твою голову совсем повело на старости. Но тебе повезло, мы как раз пришли её вправить.

— Харж, глянь, а девка днём ещё красивей!

— Нас ждёт сегодня очень весёлый денёк!

— Заткнитесь, идиоты, — оборвал Харж, — мы пришли не развлекаться. Кулак что сказал? Показательно наказать, чтобы навсегда запомнили!

— Ха-ха-ха, поверь, она запомнит это на всю жизнь! — гоготнул кто-то из бандитов.

Мне безумно не нравилась ситуация. Либо бандиты оказались полными глупцами, неспособными вынести нужный урок, либо у них был заготовлен какой-то мерзкий сюрприз, и именно из-за него они испытывали такую уверенность.

— Вчера вам, ублюдки, повезло! — злобно зарычал один из бандитов. — Вы напали исподтишка и застали нас врасплох. Теперь такого не повторится!

Похоже, я их переоценил. Всё-таки нам действительно повезло и за нами послали идиотов. Я коротко оглянулся. Кенира уже спустилась на землю и, поймав мой взгляд, кивнула. По нашей связи пришло чувство поддержки и одобрения. Я вздохнул спокойней, Кенире удалось незаметно распечатать Таага, он уже включил маскировочную проекцию и слал мне спокойное ощущение готовности защитить. Хартан же вжался в узкое неудобное заднее сидение Чотоша и словно пытался зарыться между мешками и коробками наших сегодняшних покупок.

Как, к сожалению, оказалось, недооценивать нас бандиты не собирались. По короткой команде Хаджа каждый из них выхватил по шприцу и с размаху всадил себе в шею.

— Это мои деньги за полмесяца, — прошипел самый низкий из бандитов, отбрасывая шприц. — И твоя девка отработает каждую децию!

Они выхватили с поясов короткие мечи и кинулись в нашу сторону. В мире чистых данных и математических абстракций их неуловимые глазу движения казались медленными и плавными. Я отстранённо отметил, что их скорость увеличилась, разница составляла от восьмидесяти девяти до ста пятнадцати процентов, но всё оставалось в пределах рамок, которые мой тренированный мозг оценивал приемлемыми.

— Кенира, подожди, — сказал я глухим безжизненным голосом. — Я сам!

Выхватив с пояса нож, я побежал навстречу. Как и вчера, бандиты действовали грамотно и слажено. Но, как и вчера, их траектории поддавались прогнозированию, а значит, мой мозг был способен рассчитать несколько способов противодействия. Как показывали многочисленные расчёты и симуляции, нападение даже двоих противников может стать фатальным, а нападение трёх — верная смерть, так что врываться в толпу, отражая град ударов со всех сторон, является вполне надёжным способом самоубийства. У меня, конечно, имелся защитный комбинезон, но голова и запястья оставались открытыми. Ну а если бы бандиты знали про отсутствующую у меня магию, то они бы просто взяли охотничью винтовку и прострелили мне голову за пару сотен метров.

Поэтому траекторию я строил так, чтобы в поединке одновременно участвовал лишь единственный противник, а остальные мешали друг другу, либо же тратили время на смену построения. Бандиты, конечно, могли разделиться, напасть на Хартана и Кениру. Но с этой прекрасной, стройной и такой беззащитной девушкой их бы ждал худший сюрприз в жизни, а Хартана защищал невидимый ангел по имени Тааг, чьего обнаружения я бы очень не желал.

К счастью, бандиты посчитали меня самой главной целью. Возможности Хартана они прекрасно знали и так, так что угрозы в нём не видели, а Кениру, видать, желали захватить напоследок целой и невредимой. И это сильно играло на руку — убивать их я не собирался, а значит, чем меньше враг получит в итоге информации, тем лучше.

Если бы у меня не было ножа из Цитадели, то теперь, с сильным и достаточно лёгким телом, я мог бы всё равно победить. Но тогда мне пришлось бы максимально надёжно обезвредить противника, то есть, скорее всего убить. Даже сейчас, через эмоциональную пустоту вычислительного режима, я этого делать не хотел. Дело вовсе не в последствиях со стороны мафии или полиции, мне просто претила мысль отнимать чью-то жизнь. Поэтому я просто срезал чужие клинки возле рукоятей, ступнёй ноги ломал колени, пальцами правой руки крушил горла и вонзал нож в тела противника так, чтобы вывести из строя, но при этом гарантированно оставить в живых. Из пяти противников осталось сначала четыре, три, а затем постепенно количество уменьшилось до нуля.

— Убирайтесь, — сказал я пятерым распростёртым стонущим фигурам. — Кто сможет ходить — забирайте тех, кто не может. Я не хотел этой стычки, но вы напали сами, так что наслаждайтесь последствиями.

— Ты труп, — прохрипел разбитым горлом главарь по имени Харж. — Мы тебя найдём!

— Искать не придётся, — улыбнулся я, совсем не чувствуя веселья. — Вы знаете, где я живу. Я бы посоветовал вам отступить. Мне не нужны неприятности. Но Хартан — мой человек, а я не позволю калечить и убивать моих людей.

— Крысёныш принадлежит господину Тараже! — выплюнул Харж. — А Тараже никогда не отдаёт своё. Так что ты уже труп!

— Но ведь если я всё равно труп, — фальшиво усмехнулся я, — то у меня нет никаких причин оставлять вас в живых? Ведь мертвее я в итоге не стану, а не даться живым в руки тех, кто придёт после вас, дело вовсе не сложное. Как считаете?

Пятёрка молчала, все пристально смотрели на меня, разбавляя тишину хрипами и стонами.

— Я готов выкупить Хартана у господина Тараже, — сказал я. — Сделаю так, чтобы сохранить ваше лицо перед другими бандами, организациями или как вы там друг друга называете. Как считаешь, это получится?

Харж на мгновение задумался, но потом неохотно мотнул головой. Движение причинило ему боль, так что он поморщился.

— Нет. И с самого начала нет. Мы навели справки. Ты никто, приехал с девкой на убогой колымаге из засраного Рахашнара. Клирик какого-то жалкого божка, о котором никто не слышал. Даже просто сделка с тобой невозможна, пусть у тебя имеются монеты на выкуп. Крежл-змей не ведёт переговоры с поросёнком лесной свиньи, он его ест.

— Ты прав, обычно не ведёт, — ответил я. — Но в каждом правиле есть место и для исключения. И раз я не очень голоден, то готов оставить поросёнка в покое. И даже отсыплю ему вкусных спелых желудей, чтобы тот не делал глупостей.

— Ты что, решил, будто ты…

— Я решил оставить вас всех в живых, чтобы вы передали моё предложение самому главному. Моя сумма — пятьсот чёрных курзо и она не обсуждается.

Я услышал дружный глубокий вздох. И громче всех, похоже, ахнул сам Хартан.

— Я передам господину Тараже, — наконец, ответил Харж.

— У меня много дел, — сказал я, — так что жду ответ через три дня. Если за это время я увижу кого-то из вашей банды, то решу, что ответ «нет». А пока убирайтесь подальше от моего дома.

Я развернулся к ним спиной, указал Хартану на коробки с покупками, сам подхватил парочку и понёс домой. Мне не приходилось оглядываться, так как я чувствовал обстановку через наблюдающего Таага, к тому же, как свидетельствовали многие просмотренные боевики, герою не пристало оглядываться на устроенные им взрывы и поверженных неприятелей. А сейчас я и являлся главным героем этого эпизода, а значит, лишняя суетливость уничтожит произведённый на бандитов эффект.

И лишь когда мы оказались в доме, когда я смог позволить себе отпустить бесстрастный мир цифр и данных вычислительного режима, когда услышал удивлённый выкрик Хартана: «Полмиллиона?», мои ноги подкосились, и я почувствовал, как через ладони подхватившей меня Кениры тело наполняет её родная и солнечная элир.