Горячий шоколад в зимнюю ночь

Глава 14

Тина

Мы с Заком заранее договорились, что поедем к моим родителям на его машине. Весь вечер я ломала голову над тем, как одеться и какой макияж сделать, и в конце концов остановила выбор на простых светлых джинсах и бирюзовом свитере. По словам мамы, будет тихий ужин в кругу самых близких.

Пока спускалась в лифте, я размышляла, шутил ли Зак про то, что спрячет свои татуировки и снимет пирсинг. Я ничего не имела против, да и мои родители были свободны от предрассудков по поводу внешнего вида, но, по правде говоря, мне хотелось увидеть Зака при параде. Он наверняка будет выглядеть дико сексуально в смокинге и белоснежной рубашке.

И каково было мое удивление, когда я поняла, что мое маленькое желание исполнилось.

Зак стоял, прислонившись спиной к отполированной до блеска машине, и уже ждал меня. При виде его все мои мысли мигом улетучились. На нем не было ни рваных джинсов, ни тяжелых ботинок, ни кожаной куртки с шипами, ни даже любимой футболки с логотипом AC/DC. Вместо этого он надел черные брюки, белую футболку и пиджак с закатанными до локтей рукавами. Часть волос он собрал в небольшой пучок, обнажив красивый высокий лоб и изогнутые брови угольного оттенка. В таком непривычном для себя образе он был похож на модель с обложки, и мне отчаянно захотелось вытащить из сумочки телефон и сделать несколько снимков. Я сдержала свой порыв и медленно спустилась по ступенькам.

Зак поцеловал меня в щеку в знак приветствия и открыл дверцу машины.

– Ты выглядишь… – Я запнулась, не зная, какой лучше эпитет подобрать.

– Смешно?

– Нет, что ты. Я хотела сказать, что ты красивый. Очень. – К моим щекам прилил жар, и я быстро забралась в салон, чтобы он не заметил моего смущения.

– Я думал, ты это давно заметила, а не только сейчас, – сказал Зак после того, как обогнул машину и сел за руль.

– Ты снял пирсинг с губы, – сменила я тему, пока он снова не начал кидаться пошлыми шуточками.

– Решил не шокировать твоих родителей своим эпатажным видом. Я даже из ушей серьги вынул.

Я не смогла сдержать улыбки. Как мило, что он хотел произвести приятное впечатление на моих родителей.

– А мне нравится твой пирсинг.

Зак завел машину, и мы тронулись с места.

– Я знаю, Мотылек, – сказал он, коварно улыбнувшись.

До родительского дома было примерно час езды, и все это время мы обсуждали планы на будущее.

– Почему именно кибербезопасность? – спросила я. – Почему не факультет механики или что-то наподобие, ты же любишь работать руками.

– Программирование я тоже люблю. В двенадцать лет я написал свой первый сайт-одностраничник и почувствовал себя чертовым гением. А в шестнадцать взломал аккаунт одноклассника, который постоянно меня задирал. Конечно, я мог бы набить ему морду, но это грозило бы мне проблемами с директором, поэтому, изучив переписки этого придурка, я завладел таким компроматом, что он вплоть до выпускного бала был паинькой и не лез ни ко мне, ни к другим ребятам, которые, в отличие от меня, не могли дать ему отпор.

Я нахмурилась, и Зак при виде этого холодно улыбнулся.

– Считаешь, что я поступил плохо?

– Ты шантажировал его личными переписками?

– Да. А он плевал в мою тарелку с едой, зная, что у меня нет денег на новый обед. Порой, чтобы сбить спесь с мерзавцев, приходится стать еще большим мерзавцем. Или я, по-твоему, должен был пожаловаться директору?

– Вряд ли бы это помогло, – нехотя призналась я.

– Вот именно. Ну а ты чем планируешь заниматься после выпуска?

– Не знаю. Пойду работать в музей или поступлю в аспирантуру и буду преподавать историю искусства.

– Ты же ходишь в театральный кружок. Не думала развиваться в этом направлении?

Я покачала головой и отвернулась к окну.

– Нет, мне никогда не давали большие роли. Я не настолько хороша в этом, как Эмма, это моя старшая сестра.

– Зачем тогда продолжаешь ходить туда? Тебе нравится?

Я коротко пожала плечами.

За время учебы в старшей школе и в университете я попробовала много всего: спорт, танцы, живопись, игру на фортепьяно, но ничто из этого не приносило мне удовольствие. Ни в одном из этих направлений я не чувствовала себя лучшей. Даже в театральном кружке, куда я ходила вот уже два года, я не добилась никаких успехов. Положа руку на сердце, признаюсь: изначально я даже не планировала изучать актерское мастерство. Вероятно, мне просто хотелось быть ближе к Эмме, к их с Оливией крутой, как мне тогда казалось, тусовке. Хотелось, чтобы у нас было больше общих тем, чтобы они воспринимали меня всерьез.

– Мотылек, стоит ли мне напомнить, что, чтобы быть счастливой и самодостаточной, не нужно пытаться кому-то что-то доказать? И идеальной для этого тоже быть необязательно.

Я повернулась к Заку и встретилась с его взглядом, полным тепла и понимания. Он словно читал меня как открытую книгу, но я была совсем не против. Не хотела лишь одного: чтобы он когда-нибудь добрался до главного спойлера – иначе потеряет всякий интерес.

Остаток пути мы почти не разговаривали и просто слушали музыку. Вопреки моим ожиданиям, в плейлисте Зака оказалось довольно много классных треков.

– Никогда не думала, что мне понравится рок.

– Это альтернативный рок.

– А в чем разница?

– В смешении жанров. В основном рок и попса. Мы с группой делали рок-аранжировки на самые популярные треки. Круче всего получались песни Леди Гаги и Бритни Спирс. – Зак грустно улыбнулся.

– Ты скучаешь по группе?

Он замялся, а потом неуверенно кивнул, словно это признание стало открытием и для него.

– Почему ты прекратил общение с остальными участниками?

– Они знали про Тэри и Кейси, но молчали. Я не смог им этого простить: ни Максу, ни Филу. Кажется, приехали. Это ваш дом? – Зак указал в сторону самого дальнего коттеджа в переулке, и я кивнула.

Когда мы вышли из машины и поднялись на крыльцо моего дома, Зак заметно напрягся.

– Все в порядке? – обеспокоенно спросила я.

Он неуверенно кивнул.

– Да, просто… Просто я никогда не знакомился с родителями девушки.

Я в удивлении приоткрыла рот.

– А как же… ну… – Называть имя, принесшее ему столько боли, мне не хватило духу, но Зак понял, о чем я хотела спросить.

– Ее семья жила в нашем доме, поэтому они знали меня с детства. Официально знакомиться не пришлось.

Я взяла Зака за руку и мягко сжала ее.

– Не волнуйся, все будет в порядке. Мои родители хорошие. Да, они слишком суетливые и наверняка завалят тебя кучей вопросов, но, я уверена, ты им понравишься.

– Я татуированный фрик, да еще и азиат. Откуда такая уверенность? – криво усмехнулся Зак, но я отчетливо видела, что за этой маской иронии он пытается спрятать волнение.

– Они не расисты, и у мамы тоже есть татуировка на спине, только не вздумай об этом упоминать, она сделала ее в колледже по пьяни.

Лицо Зака вытянулось от удивления, и я не смогла сдержать смешок.

– Все хорошо, не волнуйся.

– А еще на работе был завал, и я не успел пообедать, так что просто умираю с голоду.

– Ну, это мы легко исправим, – успокоила я его. – Мама очень вкусно готовит.

Зак хотел сказать что-то еще, но тут входная дверь резко открылась, и мы оба вздрогнули.

– Чего стоите? Мы видели вас из окна и все ждем, когда вы наконец-то зайдете. – Папа окинул нас строгим взглядом и задержался на Заке.

Зак словно опомнился и протянул руку.

– Простите, мистер Денвер. Меня зовут Закари Калиф, я парень Тины, рад познакомиться с вами лично.

Папа пожал его руку, изучая орлиным взглядом с головы до пят.

– Тоже рад знакомству, Закари.

– Можно просто Зак.

Папа кивнул, а потом повернулся ко мне с ласковой улыбкой.

– Привет, моя козочка.

– Пап, – возмущено выдохнула я, боковым зрением заметив, как Зак прикрыл рот кулаком и замаскировал усмешку кашлем.

– Не стойте на пороге, холодно. – Папа пропустил мое недовольство мимо ушей и, приобняв за плечи, завел в дом.

В гостиной нас уже ждали мама, Эмма и Олив в компании красавчика с фото. Я представила Зака семье, а Олив познакомила нас со своим парнем Коулом.

– Мам, пап, с годовщиной вас! – радостно воскликнули мы с сестрами и вручили общий подарок – мини-проектор, который родители давно хотели купить, чтобы брать с собой в походы.

– А теперь давайте ужинать. – Мама жестом пригласила нас к накрытому белой скатертью столу.

Мы с сестрами помогли принести из кухни готовые блюда, а папа разделал ее фирменную утку. Когда все принялись за еду, Зак с подозрительным взглядом принюхался к мясу и, стараясь не привлекать к себе внимания, шепотом спросил у меня:

– Из чего сделан соус к утке?

– Апельсины, специи, соевый соус и чили, – тихо ответила я. – Попробуй, это очень вкусно.

Зак неуверенно кивнул и продолжил ковыряться в тарелке.

Родители начали расспрашивать парня Оливии о том, как они познакомились, откуда он и чем занимается, но я понимала, что скоро они переключатся на нас. За все это время Зак почти не притронулся к утке и ел только овощной салат, который, насколько я помнила, никогда не жаловал. Я уже хотела спросить, почему он не ест мясо, но мама опередила меня:

– Закари, вы даже не притронулись к утке, неужели вам не нравится? – В ее голосе послышалась обида, и я занервничала.

– Что вы, миссис Денвер. – Зак покраснел. – Уверен, утка потрясающая, но я… у меня аллергия на цитрусы.

Внезапно меня затопило чувство вины. Он с утра ничего не ел, а теперь был вынужден сидеть голодным. Я ведь даже не знала, что у него аллергия!

– Что же вы сразу не сказали, – засуетилась мама, поднявшись со стола. – У нас есть мясное рагу из индейки. Правда, я приготовила его вчера, но оно свежее и очень вкусное. Сейчас разогрею.

– Миссис Денвер, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, я не голоден.

Он смутился и от нервов начал кусать губу, на которой не было пирсинга. Казалось, его отсутствие лишь сильнее нервировало Зака. Я накрыла его ладонь своей и под пристальным взглядом сестер и отца поцеловала в щеку.

– Все нормально, – шепнула я. – Не волнуйся ты так.

– Правда, не стоит… – снова начал оправдываться он, но мама перебила его:

– Никто не покидает дом Денверов с пустым желудком, – строгим тоном заявила она. – Эмма, твои сестры устали с дороги, поухаживай за гостем.

– Конечно, мам. Только странно, что Ти не предупредила нас, что у ее парня аллергия. – Она с подозрением посмотрела на меня, и к моим щекам прилил жар. Наверно, сейчас я бы составила конкуренцию пунцовому Заку.

– Я не говорил ей, что у меня аллергия, – вступился он.

Эмма поджала губы и, ничего не ответив, ушла на кухню. Буквально через минуту оттуда донесся крик. Мы все встрепенулись, а папа вскочил из-за стола, готовый броситься на помощь старшей дочери, но она уже выбежала из кухни.

– Я хотела открыть кран, но там что-то сломалось, и меня окатило ледяной водой, и я не могу ее выключить, – испуганно затараторила она.

– Сэм! Я тебе давно говорила починить кран, – раздосадовано проворчала мама. – А теперь придется вызывать мастера, который выставит счет по завышенному тарифу из-за выезда в субботний вечер.

– Не нужно вызывать мастера, – вмешался Зак и поднялся со стула. – Дайте мне инструменты, и я всю починю.

Папа смешно выпучил глаза от удивления. Он никогда не любил что-то чинить, поэтому Зак в одну секунду стал для него супергероем.

– В гараже должно что-то быть. Сейчас посмотрю.

– Сэм! Ты заставишь нашего гостя заниматься этим? – Мама хлопнула отца по плечу.

– Все нормально, миссис Денвер, для меня это несложно.

Хотя до этого момента Зак явно чувствовал себя неловко, сейчас он словно попал в свою стихию. Он снял пиджак, полностью обнажив татуировки, и уверенным шагом направился на кухню. Я последовала за ним.

– Может, я могу чем-то помочь? – промямлил парень Олив.

Зак обернулся и, задержав взгляд на его идеальном маникюре, криво ухмыльнулся.

– Нет, спасибо, справлюсь сам.

Олив надулась, понимая, что мой парень только что заработал кучу очков в глазах наших родителей и уложил ее парня на лопатки.

На кухне царил хаос. Под «что-то сломалось» Эмма имела в виду отвалившийся смеситель. Вода хлестала мощным напором, и во все стороны летели брызги из-за ударов мощной струи о грязную посуду, лежавшую в раковине. Зак быстро перекрыл трубу, чтобы остановить воду, и, когда отец принес из гаража инструменты, в течение нескольких минут починил смеситель.

– Ну вот и все, – сказал он и сложил гаечный ключ и отвертку в черный чемоданчик, а потом протянул его папе. – Правда, смеситель желательно поскорее заменить, он уже негоден.

– У тебя золотые руки, парень, спасибо. – Папа похлопал его по плечу, и Зак снова покраснел.

Мы вернулись на кухню, где Зака уже ждало подогретое рагу. После сытного ужина мама вынесла свой фирменный пирог с клубникой и взбитыми сливками. Все внимание родителей переключилось на нас с Заком, из-за чего Коул явно почувствовал облегчение, а Олив – раздражение.

– Как вы начали встречаться? – спросила мама, баюкая в руках голубую чашку из ее любимого фарфорового сервиза.

– Мы познакомились год назад, – ответил Зак. – Тина мне сразу понравилась, но она была занята, поэтому я не выражал свою симпатию. Мы просто общались. А когда я узнал, что она свободна, то начал ухаживать за ней, и вот…

Он смущенно почесал кончик носа, и я готова была растечься в лужицу от того, каким милым он выглядел в тот момент.

– А какие у Тины любимые цветы? – вдруг спросила Эмма. Она явно не разделяла отношения родителей к Заку и продолжала сверлить его подозрительным взглядом.

Я напряглась, потому что мы с Заком не обсуждали это.

Как я могла забыть? Почему не внесла в список важной информации, которую мой фейковый бойфренд обязан знать обо мне?

Ответ лежал на поверхности. Я настолько погрязла в чувствах к нему, что мой мозг просто-напросто перестал соображать. Оставалось только молиться, чтобы Зак не сильно промахнулся, и тогда можно будет сослаться на то, что он плохо разбирается в цветах.

– Пионы, – уверенно ответил он, и я замерла в изумлении. – Особенно розовые.

– А любимый напиток? Любимая книга и фильм? – не унималась Эмма.

Я знала, чего она добивается. Она поверила не мне, родной сестре, а придурку Джону, и теперь пыталась вывести нас на чистую воду.

И Зак, казалось, понял это. Он театрально выгнул бровь и растянул губы в кривой ухмылке. Всего час назад он нервничал и чувствовал себя неуютно, а сейчас демонстрировал свою природную харизму, которая покорила всех, в том числе и Олив, что было видно по ее заинтересованному взгляду. Только Эмма оставалась непокоренной крепостью. Чисто из упрямства и желания быть правой во всем и всегда.

– Любимый напиток Тины – это капучино без сахара на кокосовом молоке, любимый фильм – «Дневник памяти», а любимая книга… Их много, она фанатеет по романам Джоджо Мойес, Сары Джио и Эммы Скотт.

Хоть я и пребывала в шоке, но старалась сохранять невозмутимое выражение лица. Откуда он все это узнал?

– А что она… – начала Эмма, но я перебила ее:

– Горячий шоколад.

– Что? – удивленно переспросила сестра, и я почувствовала на себе обжигающий взгляд Зака.

– С недавнего времени мой любимый напиток – горячий шоколад. Из горького шоколада без сахара и со щепоткой соли.

Повисла неловкая пауза, и Коул первым прервал ее:

– Я тоже люблю горячий шоколад, только вместо соли предпочитаю ваниль и корицу. – Он приветливо улыбнулся мне и сжал ладонь Олив. – Оливия показала мне одну кофейню в Сакраменто, там готовят самый вкусный горячий шоколад.

Щеки моей сестры порозовели, и она нежно улыбнулась своему парню.

Внимание родителей снова переключилось на них, и я под предлогом уборки лишней посуды поднялась на ноги.

– Эм, не поможешь мне? – Я многозначительно посмотрела на сестру, и она с королевской грацией направилась на кухню.

В театре Эмме часто доставались роли девушек из аристократических семей; казалось, она так привыкла к образам, которые отыгрывала на сцене, что забывала выходить из них в реальной жизни.

– Что это сейчас было? – раздраженно спросила я, стоило нам переступить порог кухни.

Эмма тяжело вздохнула и прислонилась спиной к кухонному шкафу, скрестив руки на груди.

– Я просто хотела убедиться…

– В чем, Эмма? – со злостью прошипела я. – В том, что я действительно могу оставить в прошлом мерзавца, который изменял мне, и двигаться дальше? Или в том, что в меня действительно мог влюбиться замечательный парень? В чем именно ты хотела убедиться?

Эмма привычным жестом потерла мочку уха, в котором красовалась серьга-цепочка с полумесяцем на конце, а потом тихо, чтобы никто не услышал, сказала:

– Я хотела убедиться, что ты встречаешься с ним только потому, что он тебе нравится, а не для того, чтобы доказать нам с Олив, что у тебя все под контролем.

Я хотела сказать что-нибудь остроумное, как всегда поступал Зак, когда его пытались задеть. Хотела вздернуть подбородок и уколоть сестру дерзким взглядом и снисходительно улыбнуться, но сил хватило лишь на то, чтобы не скривиться, как от удара пощечины.

Эмма, как и всегда, оказалась права, и от этого было только больнее. Хотелось бы мне сказать, что она слишком высокого о себе мнения, но чувство собственной никчемности и глупости завязало мой язык в крепкий узел.

Поэтому я лишь покачала головой, продолжая отрицать очевидное.

Эмма оттолкнулась от кухонного шкафа и приблизилась ко мне. В ее взгляде не было привычного превосходства – только искренняя забота.

– Я ничего не пытаюсь вам доказать. Зак правда мне нравится, и я тебе уже говорила, – наконец выдавила я.

Эмма покачала головой.

– С последним утверждением я согласна, ты смотришь на этого парня как на рождественский подарок, о котором так давно мечтала. Но с первым… Тина, ты постоянно соревнуешься с нами. И не отрицай. Это замечают все вокруг.

Я почувствовала себя так, как будто меня ударили по голове. Вот так просто Эмма произнесла вслух то, за что я сама себя ненавидела, но ничего не могла с этим поделать.

– Да иди ты знаешь куда, – шепотом процедила я и развернулась к двери.

Признаться Эмме в том, что я действительно с детства мечтала стать такой же, как она и Олив, но с каждым годом мне все сильнее казалось, что я лишь космическая пыль среди сияющих звезд? Да я лучше язву проглочу!

– Ти, постой, давай поговорим.

– Эмма, я рада, что твое самомнение настолько велико, что ты, наверное, даже у свадебного алтаря поинтересуешься, не выхожу ли я замуж, только чтобы утереть нос твоему сияющему великолепию, но сейчас я не настроена разговаривать по душам. Так что оставь меня в покое и иди расскажи родителям об очередном фееричном выступлении, на котором тебе разве что не сделал предложение руки и сердца сам Леонардо Ди Каприо.

Во мне говорила уродливая зависть, и больше чем злость на сестру я испытывала только ненависть к себе.

– Тина… Я ведь не то имела в виду, выслушай меня до конца.

Эмма схватила меня за запястье, чтобы развернуть лицом к себе, но в этот момент на кухню вошел Зак с подносом и чашками в руках. Следом за ним семенил Коул, с такой осторожностью держа громоздкую тортницу, будто это младенец, которого он боялся уронить.

– Мы решили помочь вам убрать со стола, – начал Зак и осекся, видимо, заметив, в каком я пребываю состоянии. – Ти, все в порядке?

Его пытливый, но в то же время нежный взгляд за считаные секунды проник мне под кожу, скользнул мимо ребер, в плену которых томилось мое гудящее от переполнявших чувств сердце, и утихомирил саднящую боль.

– Да, просто устала. Думаю, нам пора возвращаться в кампус.

Зак кивнул. Он понял, что я не хочу говорить при свидетелях, и направился к раковине, а я, полностью проигнорировав Эмму, вернулась в гостиную.

Мы пробыли в доме моих родителей не больше получаса, прежде чем Зак сказал, что завтра его ждет работа в спортивном зале и нам нужно ехать в кампус. За это время Эмма предприняла еще одну попытку поговорить со мной, но я упорно избегала оставаться с ней наедине. Спасибо, что хоть не стала поднимать унизительную для меня тему прямо при семье.

Папа вышел нас провожать. К слову, Зак ему очень понравился.

– Хороший парень, пусть сначала и показался каким-то замкнутым и робким. Да еще и руки из нужного места растут, – хмыкнул он.

Я не смогла сдержать довольную улыбку.

– Да, пап, он замечательный.

– По правде говоря, он нравится мне гораздо больше Джона. Надеюсь, первое впечатление меня не обмануло.

– А почему он нравится тебе больше? – с любопытством спросила я.

– Потому что Джон смотрел на тебя, как на какое-то достижение, трофей или награду, но никогда с такой нежностью, как этот парень.

От этих слов мое тело покрылось мурашками, а в груди стало тепло и тяжело одновременно.

Поцеловав папу в щеку на прощание, я подошла к машине, дверцу которой для меня услужливо открыл Зак.

– Откуда ты узнал про мои любимые цветы, книги и фильм? – спросила я, как только мы выехали из нашего переулка. Недавний разговор с Эммой все еще снедал меня, и мне хотелось отвлечься.

– Ты очень активна в интернете, Мотылек, – усмехнулся он.

– Не знала, что ты сталкер.

– Никакой я не сталкер. Просто смотрел твои сторис – терпеть не могу, когда висят эти розовые кружки. К тому же у меня хорошая память, вот я и запомнил, как ты пищала от восторга по своим слезливым книгам.

– Спасибо тебе. Ты очень понравился моим родителям.

Зак смущенно улыбнулся.

– Они тоже ничего, – ответил он, а потом спросил: – Что у вас случилось с Эммой? Ты выглядела очень напряженной, когда я зашел на кухню.

– Да так, просто Эмма, как обычно, хотела показать, что всегда и во всем права.

Я отвернулась к окну, чтобы Зак ничего не прочитал по моему взгляду. Я чувствовала себя уязвленной, но хуже всего было то, что злилась я не на Эмму, а на саму себя. Потому что снова облажалась.

Зак не стал допытываться, понимая, что сейчас это было лишним.

Когда мы уже подъезжали к кампусу, нас остановил полицейский.

– Не подашь мне права? – попросил Зак, съезжая на обочину. – Они в бардачке.

Я протянула ему водительское удостоверение, и Зак вышел из машины. Но через минуту уже вернулся.

– Все в порядке? – спросила я.

– Да, просто проверял, не сел ли я за руль в нетрезвом виде. Вечер субботы. – Зак отдал мне права, чтобы я убрала их на место.

Не удержавшись, я открыла его и посмотрела на фото шестнадцатилетнего Зака с чуть пухлыми щеками и коротко стриженными волосами. Потом я скользнула взглядом по информации на удостоверении, и тут меня во второй раз словно ударили по голове.

– У тебя сегодня день рождения? – шокировано воскликнула я.

Зак неопределенно пожал плечами, словно говоря: «Ну и что в этом такого?»

– Почему ты не сказал? Вот какие у тебя были планы на сегодня? Ты собирался отметить день рождения, а я потащила тебя на годовщину свадьбы родителей. Боже, какая же я эгоистка и дура.

– Эй, Мотылек, успокойся. – Зак схватил мою руку и коротко поцеловал тыльную сторону ладони. – Я давно уже не праздную, клянусь. Можешь позвонить Рири и спросить ее, она не станет врать.

– Мне все равно неудобно, я должна тебе подарок.

– Ты ничего мне не должна, перестань.

Я тяжело вздохнула.

– Зак.

– Мм?

– С днем рождения.

Его губы тронула легкая улыбка.

– Спасибо.

После того как мы доехали до общежития, Зак проводил меня до комнаты. Лу не было, наверняка пошла на очередную вечеринку. Я неловко топталась перед дверью, не желая расставаться с Заком так скоро.

– Спасибо тебе еще раз. Ты меня очень выручил.

– Не стоит благодарностей, Мотылек.

– И все-таки я хочу вручить тебе подарок.

Зак закатил глаза.

– Тина, мне не пять лет, обойдусь и без него.

– И все же. Что бы ты хотел? – Я коснулась его ладони и крепко сжала ее. – Благодаря второй подработке у меня появились лишние деньги, так что пользуйся моментом, пока я щедрая.

Я ободряюще улыбнулась, и Зак опустил взгляд на наши сцепленные ладони. Несколько секунд он молчал, кусая губы, а потом посмотрел мне прямо в глаза и тихо, неуверенно произнес:

– Я хочу тебя.

Мое сердце с грохотом ударилось о грудную клетку, а в ушах зазвенело. Я смотрела на него не моргая и мысленно молилась, чтобы мои ноги не подкосились от волнения.

Зак вздрогнул, как будто вырвался из оцепенения.

– Я… прости… это… Забей, я не…

Я не дала ему договорить. Схватила за отвороты расстегнутой куртки, которую он надел при выходе из машины, потому что на улице резко похолодало, и прижалась к его губам. Настойчиво и жадно. Зак на мгновение замер, но быстро опомнился и ответил на поцелуй с таким же жаром.

Я толкнула дверь и увлекла его за собой во тьму комнаты. Зак стонал в мой рот, пока я кусала и посасывала его губы и язык. Мне было непривычно целовать его без пирсинга, но это был все тот же Зак. Горячий, страстный и непростительно сладкий Зак.

Мы не отрывались друг от друга ни на секунду. Ни пока я запирала дверь изнутри, ни пока стягивала с себя пальто, а потом куртку и пиджак с него. Избавившись от верхней одежды, я прижалась к Заку так крепко, словно хотела слиться в единое целое.

– Тина, – выдохнул он, слегка отстранившись. – Что ты творишь со мной?

Он обхватил ладонями мое лицо и начал осыпать его такими нежными поцелуями, что я едва не разревелась от переполнявшей меня любви к нему. Я прислонилась к стене и сильнее прижала его к себе. Зак прочертил губами дорожку от моего уха до ключицы, царапая кожу зубами и плавно скользя языком по ней, вызывая восхитительные мурашки по телу. У меня помутился рассудок от страсти и жажды. Мне хотелось коснуться его кожи, убедиться, что его мышцы такие же твердые, как я себе представляла. Недолго думая, я задрала его футболку, положила ладони на напряженный живот и невольно всхлипнула от исходящего от него жара. Зак простонал вместе со мной. Он опустил руки мне на плечи, потом одной из них провел по моей талии, а другой – сжал грудь.

– Черт, Тина, – выдохнул он мне в губы. – На тебе что, нет лифчика?

То с каким благоговением он произнес это…

– У меня же маленькие сиськи, забыл? Под толстым и широким свитером отсутствие лифчика незаметно, и… Ох!

Пока я болтала, Зак забрался рукой под мой свитер и горячими пальцами начал ласкать затвердевший сосок. Не успела я собрать мысли в кучу, как он снова завладел моими губами. Он целовал меня с таким исступлением, словно это был его последний поцелуй.

Но мне этого было мало. Я хотела большего.

Разум давно покинул меня. Чувства обострились до предела. И все, что мне было нужно в этот момент, – это Зак. Он стал моим воздухом, моим якорем, моей путеводной звездой, тьмой и светом одновременно.

Не отдавая отчета своим действиям, я дрожащими пальцами расстегнула ширинку его брюк и скользнула под резинку боксеров. Зак издал громкий стон, больше похожий на животный рык, и до боли прикусил мою нижнюю губу. От этого я распалилась только сильнее и, обхватив твердую горячую плоть, задвигала ладонью. Плечи Зака задрожали, и он сильнее вжал меня в стену, протиснув бедро между моими ногами. Его пальцы продолжали ласкать мою грудь в такт движениям моей руки, а губы терзали мой рот с неистовой яростью, словно он хотел забрать у меня остатки воли и разума и полностью подчинить своей страсти.

– Тина… О боже… Ти, – стонал Зак между поцелуями. Громко, не сдерживаясь, и эти звуки сводили меня с ума даже сильнее, чем его руки и губы.

Я уже бесстыдно терлась о его бедро и наслаждалась твердым членом в руке. Зак тоже полностью растерял контроль и теперь неистово толкался в мою ладонь.

Я чуть не заскулила, когда он прервал поцелуй, но сделал это только для того, чтобы задрать мою кофту и припасть губами к груди.

Его язык на моей коже – что может быть восхитительнее?

Свободной рукой я обхватила его за шею, чтобы удержать равновесие и не упасть, и зарылась пальцами в шелковистые волосы. Другой рукой задвигала быстрее, то сжимая горячую плоть, то нежно поглаживая. От ласк Зака давление внизу моего живота все нарастало, словно я вот-вот взорвусь. Так и случилось. Удовольствие прокатилось по всему моему телу и ослепило меня, как искры праздничного салюта. Я обмякла в грубых объятиях Зака, жадно хватая ртом воздух. Он прикусил сосок, продлевая мой оргазм, а потом толкнулся в ладонь еще несколько раз и с хриплым стоном содрогнулся всем телом. Он уперся одной ладонью в стену, как будто боялся упасть. Его дыхание опаляло мою грудь, уже покрытую мурашками, а губы все еще мягко, едва ощутимо касались взмокшей от пота и его жадных поцелуев кожи. В ушах шумела кровь, а сердце стучало так сильно, словно я пробежала марафон.

Мы простояли в обнимку несколько минут, пытаясь восстановить дыхание. Моя рука все еще находилась в его боксерах. Он по-прежнему прижимался лицом к моей груди, пока я перебирала пальцами его пряди. Потом он отстранился и с трепетной нежностью поправил задравшийся свитер.

– Это… это было… охренеть… – прошептал он, глядя на меня ошалелыми глазами.

Только когда наши взгляды встретились, я в полной мере осознала, что натворила. Стыд и страх затопили мое сознание, и я на ватных ногах прошла к столу. Будто в тумане вытерла руку бумажным полотенцем, лихорадочно соображая, как объяснить Заку свое поведение.

– Не дашь и мне тоже… – услышала я словно сквозь толщу воды и, испуганно вздрогнув, обернулась. – Салфетку.

Голос Зака звучал тихо и неуверенно.

Я протянула ему рулон и отвернулась, чтобы он мог привести себя в порядок.

– Тина… я… – начал говорить Зак, но я, опасаясь услышать самые страшные для себя слова, резко перебила его:

– Это ничего не значит. Просто дружеский подарок на день рождения.

– Дружеский подарок? – озадаченно переспросил он.

В горле у меня пересохло, а глаза, наоборот, увлажнились.

– Да. Ты сам говорил, что не будешь возражать, если я решу поразвлечься с тобой без каких-то ожиданий. Нам обоим это было нужно. Вот и вот. Мы все еще друзья?

Между нами повисла гробовая тишина, от которой мне хотелось забиться в угол комнаты, свернуться в комочек и громко завыть.

– Конечно, Мотылек, – наконец ответил Зак. – Мы все еще друзья.

Раздались шаги и тихий скрип двери. Когда звуки в коридоре стихли, я осела на пол и громко расплакалась.

Что я натворила?

Зак

Когда мы с Рири смотрели передачу про животных саванны, я всегда задавался вопросом, что чувствуют несчастные звери, попавшие в лапы льва или крокодила.

Теперь я знал ответ.

Тина пережевала меня и выплюнула.

Вначале я сходил с ума от эйфории, упивался сладостью ее тела, мягкостью и бархатистостью кожи, мелодией стонов. Я хотел остаться там навечно, хотел прижиматься к ней, придавливать ее к стене и ощущать ее теплую ладонь на своем члене. И лишь потом, когда она сказала, что мы просто друзья, я осознал, что у меня на теле остались смертельные раны. Что я уже при смерти и вот-вот сделаю свой последний вздох.

«Это ничего не значит, мы все еще друзья», – звенели у меня в ушах слова Тины, пока я плелся к своей комнате.

А чего ты хотел, придурок? Отношений? Снова добровольно влезть в старый капкан?

Я начал понимать, что все выходит из-под контроля, в тот самый день, когда привез Тину к себе домой. Мне было так хорошо с ней, так уютно и легко, словно я наконец-то вернул давно утраченный покой. Но и это хрупкое чувство едва было не разрушено, когда пришли Тэри и Кейси. Я думал, что снова окажусь под грудой обломков из старых чувств, но Тина спасла меня. Тот ее поцелуй… он вытеснил все: боль предательства, злость, обиду, разочарование, гнев и страх. Пока я целовал ее, я не думал ни о ком другом. Мне было плевать на мать, на Кейси, на Тэри. На всех вокруг. Тина – она единственная имела для меня значение в тот момент. И когда я осознал это, испугался до чертиков и избегал ее следующие две недели.

«Это просто временное наваждение», – успокаивал я самого себя.

И все же оно становилось моим перманентным проклятием.

Когда я увидел, как тот ублюдок пытается засосать мою Тину на той чертовой вечеринке… Господь всемогущий, я понятия не имел, где нашел в себе силы, чтобы не убить его на месте.

Я попал. Охренеть как попал. Но признаться себе в этом не решался.

«Тебе не нужно все это, чувак. Совершенно не нужно», – изо дня в день твердил я.

Единственное, на чем я должен был сосредоточиться, – это экзамены и стажировка. Скоро я свалю из этого города, и все останется в прошлом. И Тина в том числе. Так будет лучше для всех.

Но у этой девушки были на меня другие планы. Стоило ей поманить меня пальцем, и я бежал к ней, как верный пес, отмахиваясь от зова разума. Когда она спросила, что я хочу на день рождения, я не сумел удержать язык за зубами.

Я хотел ее. До изнеможения. До одури.

И она дала мне это. Позволила немного распробовать ее, чтобы привязать к себе еще сильнее.

Вот только я имел в виду не секс.

«Это ничего не значит, мы все еще друзья».

Отныне это самые ненавистные слова для меня. Потому что правда заключалась в том, что я не хотел быть ей просто другом.

Больше не хотел.

Я клялся себе, что никогда в жизни не ввяжусь во все это, и вот, пожалуйста.

Поздравляю, Закари, ты влюбился. Ты снова в дерьме.