Глава 22
Зак
До больницы, в которую отвезли Рири, мы доехали за сорок минут. За рулем сидела Тина. Она не задавала лишних вопросов, не лезла с непрошеными утешениями и говорила только по делу, за что я был ей благодарен. Я чувствовал себя так, словно меня кувалдой ударили, а потом бросили под поезд, хотя это было бы более желанным, чем то, что я услышал от мамы.
Рири упала с велосипеда.
Я не стал узнавать подробности. Одной лишь фразы про перелом позвоночника хватило, чтобы похоронить меня заживо.
Моя любимая сестренка.
Мой солнечный лучик.
Моя крошка Рири.
Это я научил ее кататься на велосипеде. Это я купил ей на прошлый день рождения подержанный велосипед, чтобы она могла ездить в школу и на тренировки по карате.
Я стал причиной ее страданий.
В приемной больницы мы встретили тетю Лайлу и Тэри. По их словам, мама была с Рири в операционном отделении.
– Я должен увидеть Рири, – сказал я, даже не поздоровавшись.
– Она на операции. Скоро подойдет доктор, и тебе, как близкому родственнику, наверняка разрешат подняться к ней, – заверил Тэри, а тетушка Лайла приобняла меня за плечи.
Я ответил на ее объятия. Старые обиды сейчас не имели значения. Я даже не стал противиться, когда меня обнял Тэри. Более того, я был благодарен ему за то, что он примчался в больницу сразу, как только узнал о случившемся. Все это время Тина держала меня за руку и большим пальцем поглаживала ладонь, даруя тепло и не позволяя сорваться в пропасть отчаянья.
– Как все…
Я не смог закончить вопрос. Горло сжал спазм, и я знал: если бы продолжил говорить, точно бы разревелся. От одной только мысли, что моя маленькая Рири лежит сейчас без сознания с переломанным позвоночником, мне хотелось сдохнуть.
– Она опаздывала в школу и решила поехать через парк, чтобы срезать путь, – начал Тэри. – По словами очевидицы – она же и вызвала 911, – на дорогу выбежала собака. Рири хотела свернуть, но ехала слишком быстро и, не справившись с управлением, съехала на обочину. Там был пригорок с неровным участком земли. Она перевернулась вместе с велосипедом и упала на камни. Врач сказал, ее жизни ничего не угрожает, но…
– Но что?
Я нервно закусил нижнюю губу, да так сильно, что чуть не вырвал пирсинг.
Тэри склонил голову набок и пнул носком кроссовки стену, выкрашенную в уродливый голубой цвет.
– У нее поврежден нижний отдел позвоночника. Врачи делают все возможное, но есть вероятность, что Рири не сможет ходить.
Тетушка Лайла сидела на темно-коричневом диване и, согнувшись, нервно постукивала длинными ногтями по журнальному столику. Прерывистое дыхание Тины опаляло мое ухо и щеку, а ее теплые пальцы безустанно гладили мою ладонь. Тэри, прислонившись плечом к стене, постукивал резиновой подошвой кроссовки по отполированной до блеска плитке. Рядом за стойкой сидела сотрудница больницы и громко клацала компьютерной мышкой, а вокруг туда-сюда сновали доктора и медсестры. Однако все эти звуки потонули в моей голове. Там зловещим ударом молотов бились ужасающие мысли.
Рири останется инвалидом. Она не сможет больше бегать и прыгать, заниматься любимым карате и танцевать забавные танцы, подражая видео из «ТикТока».
Я прижался спиной к стене и сполз на пол, спрятав лицо в ладонях.
– Зак… – Тина погладила мои волосы. – Наверняка есть реабилитационные центры, нужно изучить этот вопрос. Я уверена, что выход есть, обязан быть. Сабрина сильная девочка, с ней все будет хорошо.
Я ничего не ответил. Просто не мог. Горло будто стянули ремнями, а язык пришили к небу.
Тина опустилась рядом и прижалась щекой к моему плечу, даря мне свое тепло. При других обстоятельствах я бы сказал ей не садиться на холодный пол и нашел бы для нее свободной стул или место на диване, но сейчас перед моими глазами стоял только образ Рири. Как она ехала на велосипеде возле нашего дома, убрав руки от руля и раскинув их в разные стороны. «Смотри, что я умею!», – кричала она мне и звонко смеялась от радости.
Я не знал, сколько просидел так, умирая от собственного бессилия и горя. Казалось, что прошла целая вечность.
За окном уже начало темнеть, когда к нам подошла медсестра и сказала, что операция закончена и один из нас может подняться к Рири.
В отделении реанимации было гораздо тише и почти безлюдно. Безмолвие голубоватых стен нарушало лишь жужжание и писки медицинского оборудования, доносившиеся из палат пациентов. Мама сидела на одиноком стуле возле закрытой двери с маленьким окошком, в котором была видна кровать с лежащей на ней Рири. От ее носа и запястья к аппарату тянулись трубки, а к вене была подключена капельница. Ее глаза были закрыты, и казалось, что она просто спит. Казалось, что сейчас она откроет глаза, посмотрит на меня и одарит счастливой улыбкой.
– Oh, mon fils, – прошептала мама, заливаясь слезами, и я обнял ее за плечи.
– Как она?
– Еще под наркозом. Скоро должна прийти в себя.
Я крепко обнял маму, но потом быстро отстранился. Она снова опустилась на стул и принялась ковырять ногтем заклепки на сумочке, которую прижимала к груди.
– Мам, что говорит доктор?
Мама с такой силой ковырнула ногтем заклепку, что ее золотистое покрытие облупилось.
– Мам?
– У Рири есть шанс полностью оправиться.
– Так это же замечательная новость, – оживился я. Я уже готов был снова обнять маму, на этот раз еще крепче и дольше, но осекся, когда она шмыгнула носом, и по ее щекам потекли слезы.
– Реабилитация нужна сразу после операции. Чем скорее начнем лечение, тем выше шанс, что Рири полностью оправится. Доктор советует одну клинику в Нью-Йорке, где специализируются на травмах позвоночника.
– Сколько? – Я сразу понял причину маминых слез.
– Я погуглила эту клинику. – Мама прочистила горло. – Это будет стоить не меньше пятидесяти тысяч долларов.
Неприятное, липкое чувство безысходности прокатилось по спине, словно под ворот футболки заползли холодные дождевые черви.
– Мы решим этот вопрос.
Мама оставила сумку в покое и наконец подняла голову. Ее щеки были влажными от слез, но во взгляде, обращенном на меня, горела решимость.
– Я решу этот вопрос. Не ты, Закари.
С моих губ сорвался горький смешок.
– Maman, у тебя нет таких денег. И новый кредит тебе не дадут. Где ты возьмешь такую сумму?
– У меня есть пять тысяч, я откладывала их на всякий случай. Лайла тоже может помочь.
– У меня отложено двадцать тысяч. Вместе мы могли бы…
Но мама не дала мне договорить.
– Я не хочу, чтобы ради блага одного ребенка другой мой ребенок приносил в жертву свои мечты, – тихо сказала она, но ее шепот показался мне громче истошного крика.
Я покачал головой.
– Да плевать я хотел на свои мечты, если Рири не поправится.
– Закари…
– Я все сказал. Оставшуюся сумму соберем. Как только Рири придет в себя после операции, мы отвезем ее в эту клинику в Нью-Йорке. Где доктор? Мне нужно с ним поговорить.
С доктором мне удалось пообщаться только на следующий день, и он подтвердил слова мамы. Для полного восстановления Рири был необходим реабилитационный курс. Очень дорогостоящий.
С этого момента весь мир перестал для меня существовать. Я должен был во что бы то ни стало собрать необходимую сумму – и в самые ближайшие сроки. Тетушка Лайла, как и предполагала мама, захотела помочь и дала семь тысяч долларов из своих сбережений. Тина тоже не осталась в стороне. Брать у нее деньги мне совсем не хотелось, но и отказываться было бы глупо. Я намеревался вернуть ей все до последнего цента, но даже с ее вкладом оставалось собрать еще пятнадцать тысяч долларов.
Я выставил на продажу свою машину, которую мне на совершеннолетие подарил отец. Как бы я ни притворялся, что мне плевать на него, расставаться с подарком было тяжело.
Выложив объявление, я начал закрывать ненужные вкладки, пока не добрался до сайта, на котором должны были объявить имена студентов, прошедших конкурс на стажировку в NPPD. Под ребрами закопошилось неприятное чувство досады и обиды. Я так упорно трудился ради этой стажировки. Экономил буквально на всем и всегда, работал как проклятый, не спал ночами и учился в поте лица. Я стал лучшим на курсе, чтобы зубами выгрызть себе стажировку и не дать шанса другим. А теперь…
Парню из бедной семьи нечего делать на неоплачиваемой стажировке. Подработки не обеспечат мне ни жилье в другом городе, ни средства к существованию, а помощи просить было не у кого. Эта мечта так и останется несбыточной.
Какой же ты эгоистичный кусок дерьма, Закари.
Я со злостью клацнул по мышке, закрывая вкладку.
Моей сестре требовалось лечение, а я тут развесил сопли как кретин.
Я смогу найти работу в другом месте. Специалисты в сфере кибербезопасности везде нужны. Особенно такие, как я. Мир не рухнул.
Перед тем как пойти на работу, я решил позвонить маме. К Рири по-прежнему не пускали никого, кроме нее, но я надеялся, что она сможет показать мне сестренку хотя бы по видеосвязи. Не успел я вытащить из кармана телефон, как дверь распахнулась и в комнату ввалился мой сосед Хантер с двумя большими спортивными сумками.
– Привет, Зак. – Он тряхнул влажными от снега волосами. – Знаю, ты этому не обрадуешься, но меня выгнала девушка, теперь уже бывшая, и я буду жить здесь.
Еще несколько дней назад эта новость меня бы очень огорчила, но сейчас мне было все равно.
– Да плевать. Живи.
Я смерил его равнодушным взглядом и уже хотел снова повернуться к монитору, когда заметил спортивную сумку, третий день стоящую посреди комнаты. Я так и не разобрал вещи, которые достал из шкафчика в спортзале после увольнения. Я, наивный идиот, думал, что после Нового года перееду в Арлингтон. Мы даже договорились с Тиной, что будем ездить к друг другу по очереди – хотя бы раз в месяц.
Полгода отношений на расстоянии. Три дня назад это казалось мне самым сложным испытанием во время моей стажировки.
– Сейчас уберу, – буркнул я, встав с кресла, когда Хантер обошел мою сумку так, словно это была бомба замедленного действия.
Поставив ее на кровать, я начал вытаскивать вещи, когда из стопки со спортивной одеждой выпала белая визитная карточка, на которой значилось лишь номер и имя – Джордж. Несколько секунд я недоумевал, кто это такой, а потом вдруг вспомнил подозрительного типа, который втирал мне про быстрый заработок и закинул визитку в мой шкафчик.
Позади меня Хантер разбирал одежду, шурша пакетами и напевая себе под нос какую-то песню с кантри-мотивами. Я же стоял как вкопанный и таращился на черные глянцевые цифры, мысленно ставя себе диагноз «отчаявшийся идиот». Быстрые деньги никогда не бывают чистыми и честными. А тем более легкими. Но сейчас я был готов усыпить голос разума, только бы Рири поправилась. И где-то глубоко внутри меня сидело мерзкое эгоистичное чудовище, которое нашептывало мне, что еще есть шанс помочь сестре, не отказываясь от своей мечты.
Джордж ответил сразу, как будто все эти месяцы только и делал, что гипнотизировал экран телефона в ожидании моего звонка. Он назначил мне встречу в кофейне недалеко от кампуса. Я думал, что мы поговорим в более тихом и уединенном месте, но там оказалось очень людно, и многие посетители были из кампуса. Я даже заметил парня, живущего на моем этаже. Кажется, его звали Мэтт. Он зашел через несколько минут после меня и занял соседний столик. Я хотел кивнуть ему в знак приветствия, однако Мэтт не обратил на меня никакого внимания. Просто надел наушники, взял пластиковое меню и принялся изучать его.
Сердце неприятно кольнуло чувство досады. В Арден-Сити у меня не было друзей среди сверстников. Совсем. И сейчас, сидя в шумной кофейне в ожидании Джорджа, я ощущал это особенно четко.
К столику подошел Джордж и устроился напротив меня на мягком диване. Я бросил последний взгляд на Мэтта и обернулся к нему.
– Зак, рад тебя видеть.
Мне стоило бы сказать, что я тоже рад, но слова встали поперек горла, и я смог лишь кивнуть.
– Я уже и не надеялся, что ты позвонишь.
В своих джинсах и кремовом свитере из GAP Джордж напоминал офисного клерка, который ездит с семьей за город на уикенд и устраивает пикники на клетчатом пледе с дурацкими корзинками.
– Ты проводишь подпольные бои, верно? – без лишних предисловий спросил я. У меня не было времени на пустые разговоры.
Джордж с невозмутимым видом взял меню и принялся изучать его, как будто действительно пришел просто попить кофе. Этот чувак с каждой минутой раздражал меня все сильнее.
– Я задал вопрос, – напомнил я, когда Джордж нажал на кнопку вызова официанта.
– Не подпольные, а вполне себе легальные. Только я не провожу бои, а просто ищу перспективных бойцов. Как понимаешь, тебя я отношу к таковым. Почему ты решил связаться со мной?
– Мне нужны деньги.
К нашему столику подошла официантка в зеленом платье с плиссированной юбкой и прической, как у девушек пин-ап. Джордж заказал кофе без сахара, а я – негазированную воду. Официантка записала ручкой с розовым пушком наш заказ в блокнот и, бросив кокетливый взгляд на Джорджа, ушла.
– Для чего тебе деньги? – деловым тоном спросил он.
– Не твое дело.
Джордж снисходительно покачал головой.
– Зак, перестань вести себя как недоверчивый подросток. Мы взрослые люди. Мне нужно понять, какая сумма нужна тебе и в какие сроки.
Я откинулся на спинку дивана, сложив руки на груди, и ответил ему таким же тоном:
– Так и спросил бы об этом. Минимум пятнадцать тысяч долларов в ближайшую неделю. Но чем больше, тем лучше. Я готов выложиться по полной.
Джордж почесал щетинистый подбородок.
– Знаешь, Зак, мы не берем в клуб простых парней с улицы. Я давно наблюдал за тобой и даже навел кое-какие справки, – сказал он. – Ты студент факультета кибербезопасности. Лучший на курсе, с кристально чистой репутацией. Семья неполная, но неблагополучной назвать нельзя. Твоя мама работает в больнице, а отец после развода вернулся в Корею. Есть младшая сестра.
Я приложил все усилия, чтобы не показать Джону истинные эмоции, которые вызвало одно лишь упоминание Рири.
– Зачем ты рассказываешь мою биографию?
– Мне просто интересно. Что привело тебя ко мне? Почему ты решил заработать именно таким образом?
– Очевидно потому, что это один из самых быстрых способов.
Джордж снисходительно покачал головой.
– В прошлый раз ты мне не ответил. Почему не пошел в профессиональный спорт? В тебе есть потенциал.
Я с трудом проглотил медленно нарастающую злость. Этот парень бесил меня своей любовью поболтать. Какое ему дело до моей жизни? Почему нельзя поговорить по делу и без лишних сантиментов?
– Никогда не грезил о спортивной карьере. Я хакер, и компьютерные коды интереснее, чем размахивание кулаками. А спорт – лишь способ поддерживать дисциплину и держать себя в форме. Вот и все.
– Хм-м, – задумчиво протянул Джордж. – Значит, звездой нашего бойцовского клуба и фаворитом публики становиться ты не хочешь? Конечно, это займет больше времени, но при должном усердии и с моей помощью ты сможешь сколотить целое состояние.
– У меня нет времени. Деньги нужны срочно.
– Не скажешь зачем?
Я понимал, что если расскажу ему правду, то он поймет, в каком безвыходном положении я нахожусь, и попытается мной манипулировать. Какого бы лапушку ни пытался строить из себя Джордж, я знал: в первую очередь его заботит его собственный кошелек.
– Нет. Но при желании, судя по всему, ты сможешь разнюхать и эту информацию. Так что, может быть, уже перейдем к сути?
Вернулась официантка и принесла кофе, бутылку воды и стакан.
– Спасибо. – Джордж томно улыбнулся девушке, обнажив неестественно белые зубы, и та чуть в обморок не упала от восторга.
Я ограничился лишь коротком кивком. К тому же девушка едва удостоила меня скучающим взглядом – все ее внимание было приковано к Джорджу.
Когда она ушла, Джордж взял с блюдца салфетку и усмехнулся, заметив на ней запись, сделанную корявым почерком, словно кто-то очень торопился.
– Освобожусь после шести, Лаура, – вслух прочитал он. – Даже номер оставила. – Он повертел в руках салфетку, а потом смял ее и бросил на стол, чем вызвал у меня удивление. – Чего так смотришь? У меня есть девушка, которую я люблю, и подобные интрижки – не моя история, – серьезно сказал Джордж. – Так на чем мы остановились?
Я открутил крышку бутылки и, проигнорировав стакан, сделал несколько глотков прямо из горлышка.
– Мне нужны деньги, срочно.
Наконец Джордж понял, что я не настроен на задушевные беседы, и сказал серьезным тоном:
– Ты должен понимать, что какому-то новичку без имени большую сумму заработать будет крайне сложно.
– Но это возможно, ведь так?
– Да. Но я не знаю, насколько ты отчаялся и согласишься ли на это.
Да ты, мать твою, даже не представляешь, насколько я отчаялся.
– Говори.
Джордж откинулся на спинку дивана, раскинув мускулистые руки в сторону, и лениво осмотрелся по сторонам. За соседним столиком справа от нас разместилась шумная семья с двумя детьми, которые ковыряли десертными вилками булочки со сливочным кремом так, что крошки от них разлетались по всему столу, а родители этого будто не замечали. Слева по-прежнему сидел Мэтт в наушниках; он потягивал через трубочку молочный коктейль из большого бумажного стакана и пялился в экран телефона. Убедившись, что никому нет дела до нас, Джордж склонился над столом и приблизил ко мне лицо.
– Тебе нужно будет выиграть в трех проходных поединках, чтобы попасть на закрытый бой.
– Сделаю, – уверено ответил я, хотя понятия не имел, кем будут мои соперники.
– Это не обычный бой, не для общей массы, а для искушенных зрителей.
До меня сразу дошел смысл его слов. Пусть я ни черта не шарил в этой теме, зато посмотрел достаточно боевиков.
– Искушенные – это те, кто любит больше крови и зрелищ? – спросил я ровным тоном, пока Джордж неторопливо попивал кофе, словно мы сплетничали о жизни голливудских звезд.
– Тише-тише. Но да, ты все верно понял.
– А говоришь, бои не подпольные, – невесело хмыкнул я.
Джордж пропустил колкость мимо ушей.
– Чтобы заработать нужную сумму, ты должен слить финальный бой.
– Что? Это еще зачем?
Маска добродушия слетела с лица Джорджа. Он сложил руки в замок, оттопырив вперед указательные пальцы, словно имитируя пистолет.
– Ты же понимаешь, что в первую очередь эти бои – просто шоу. Кровавое и жестокое, но шоу. И никто не станет платить деньги за шоу, в котором главную роль играет неизвестный неудачник, особенно если он появится всего раз, а потом свалит с денежками в закат. Если хочешь разбогатеть, тебе придется построить карьеру и стать нашей звездой. Но если тебе нужны быстрые деньги – придется испачкать руки и личико.
Я в недоумении выгнул бровь, и Джордж коварно усмехнулся.
– Синяки, ссадины, возможно, сломанный нос. Ты же не думал, что деньги просто так упадут с неба?
– Хорошо, я согласен. – Я не собирался отступать из-за риска получить синяки. И не такое переживал.
Джордж одобрительно кивнул.
– Если все пойдет по плану, заработаешь в общей сумме двадцать штук. Если проиграешь хоть один из первых трех боев, получишь четверть и свалишь к черту.
– Договорились.
– Хорошо, тогда пойдем к моей машине, подпишешь кое-какие документы.
Не дожидаясь моего ответа, Джордж бросил на стол стодолларовую купюру, поднялся с дивана и направился к выходу. Схватив куртку, я в последний раз взглянул на своего соседа по общежитию, который беззаботно пил коктейль и рубился в какую-то игру на телефоне, и последовал за Джорджем.
Уже на улице я задал вопрос, который беспокоил меня:
– Что за документы я должен подписать?
– Договор, обязующий тебя не обращаться в больницу при травмах средней тяжести вроде перелома носа, руки или ребер.
– Что?
Джордж ухмыльнулся:
– Не паникуй, мы же не изверги какие-то. Ты сможешь обратиться в определенную частную клинику, где работают толковые специалисты. Ну, понимаешь, конфиденциальность, и все дела.
Я с глотнул неприятный ком и невольно погладил предплечье через ткань куртки. Голос разума пробудился и начал нашептывать мне слова предостережения, но я отмахнулся от них. Это ведь просто условности. На случай непредвиденных обстоятельств. Все будет в порядке.
Мы подошли к стоящему на парковке черному BMW Х6. Джордж не стал приглашать меня в салон и начал копаться в бардачке.
– Почему мы обсуждали такие вопросы в кофейне, а не в каком-нибудь безлюдном месте?
Он повернулся ко мне и закатил глаза.
– Ты фильмов пересмотрел, что ли? Я не мафиози, чтобы организовывать тайные встречи. У меня, между прочим, офис есть.
– Тогда почему ты позвал меня сюда, а не в офис?
Я поежился от мороза и натянул на голову капюшон.
– Там не место подозрительным ребятам вроде тебя. Вот когда подпишешь договор – приглашу официально. А в этой кофейне всегда полно народа, и всем на всех плевать. За это я ее и люблю.
– Не боишься нарваться на полицию? Вас тогда накроют.
– У нас все официально. А про неофициальное мы рассказываем только проверенным ребятам. Я же говорил, что разузнал о тебе. Иначе не дал бы визитку.
Я с раздражением покачал головой. От этого чувака меня начинало тошнить.
– Когда я смогу приступить?
Я воспринимал эту авантюру как очередную подработку, словно мой мозг таким образом пытался защититься от понимания того, что то, во что я ввязываюсь, не было нормальным.
– Первый бой завтра, второй – через два дня. – Джордж протянул мне бумаги. – Решающий в ночь субботы. Будешь подписывать?
Я пролистал страницы, вглядываясь в мелкий шрифт.
– Подпишу, но сначала прочту договор полностью.
Джордж хмыкнул.
– Ладно, садись в машину и читай, умник.
Я по-прежнему мог отказаться и просто ждать, когда найдется покупатель на мою тачку. Мог даже надеяться на чудо, что кто-то поможет нам и мы раздобудем недостающую сумму. Вместо этого я сел в машину и в течение следующего получаса изучал договор, а потом переступил точку невозврата. Поставил подпись в документе, который сделал меня участником подпольных боев.