Горячий шоколад в зимнюю ночь

Глава 24

Тина

Близился день ярмарки, и все свободное время я занималась подготовкой. По правде говоря, мне нравились хлопоты, связанные с организацией. И если бы не причина, по которой все это было затеяно, я бы получила колоссальное удовольствие, какое не испытывала ни в театральном кружке, ни на работе, ни на учебе, ни в спорте.

Для проведения мероприятия администрация кампуса выделила спортзал одного из учебных корпусов, и я решила украсить его в рождественском стиле. Вместе со студентами, которые вызвались помочь, мы развесили по залу диодные гирлянды и цветки омелы, украсили стены еловыми ветками и венками из остролиста, а по периметру расставили маленькие елочки. Майк – как оказалось, он был мастером на все руки – за несколько дней сколотил из деревянных панелей фасады домиков эльфов, чтобы разместить возле них наши будущие витрины.

Они с Лу очень помогли мне, и за эти дни мы втроем еще сильнее сблизились. Они делились советами и безумными идеями для развлекательной программы ярмарки, вселяли в меня надежду, что у нас получится собрать хорошую сумму, и всегда были рядом.

Но все это не дарило мне желанного покоя, потому что рядом не было Зака.

Он совсем отдалился и замкнулся в себе. Не отвечал на мои звонки и отделывался лишь редкими сообщениями, а сколько бы раз я ни приходила к нему в комнату, он постоянно отсутствовал. Я не могла винить его или осуждать за то, что он справлялся с болью как умел. Вернее, как привык. В одиночку.

Но как же я соскучилась… Мне не хватало его колких шуточек и хрипловатого смеха. Не хватало мягкого голоса, что пел мне вечерами песни старых рок-групп, которые я никогда раньше не слышала. Не хватало его объятий, крепких и страстных, но в то же время надежных и нежных. Мне не хватало моего Зака.

В субботу он собрался к Рири и сказал, что хочет поехать один. Я не стала навязываться, хоть и соскучилась по его сестре. Я понимала, что ему нужно побыть с семьей без посторонних.

Половину дня я провела в спортзале, где мы вносили последние штрихи в оформление зала и подготовку к предстоящей ярмарке. Вернувшись после обеда в общежитие, я позвонила Заку в надежде пообщаться с Рири по видеосвязи, но он снова не взял трубку.

Глубоко в душе я чувствовала обиду. Он избегал меня всю неделю, отдалился настолько, словно мы вовсе не были близки. Как будто он сомневался во мне, не доверял и не желал подпускать меня к себе, несмотря на наши взаимные признания в чувствах. Я изо всех сил гнала эти глупые обиды и старалась не навязываться, потому что именно в этом когда-то обвинял меня Джон.

В навязчивости, во внимании и заботе, которые буквально душили.

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, я позвонила родителям, и они огорошили меня поразительной новостью.

– Дочка, на Рождество мы решили поехать к Эмме в Нью-Йорк. Она хочет познакомить нас со своим парнем и его родителями, – счастливо объявила мама. – Ты с нами?

Ее вопрос ввел меня в смятение. Я знала, что Зак и его семья придерживались другой веры и не праздновали Рождество, но мне все равно хотелось провести этот день с ними.

– Это обязательно?

– Олив собирается провести Рождество с семьей своего парня, – добавил папа. – Если хочешь, можешь отпраздновать с Заком, мы не настаиваем, чтобы ты ехала с нами.

– Хорошо, пап, я подумаю.

Я с облегчением выдохнула, зная, каким будет мое решение. Вопрос был лишь в том, захочет ли Зак встретить Рождество со мной.

После разговора с родителями я не выдержала и написала Заку:

Тина

Привет, прости, что отвлекаю. Наверное, я надоела тебе своими звонками. Но я просто хотела узнать, как себя чувствует Рири и как ты сам.

Нажав «Отправить», я несколько минут задумчиво смотрела на экран в ожидании ответа, но Зак даже не прочел сообщение.

Я находилась в шаге от того, чтобы впасть в отчаянье. Лу, с которой я бы могла отвлечься, болтая на разные темы, если точнее, просто слушая ее, как назло, где-то гуляла. К счастью, мне позвонила Айви.

Когда я приняла вызов, на экране показалась моя подруга в испачканном мукой переднике.

– Ти, все хорошо? – спросила она, стоило мне поприветствовать ее вымученной улыбкой.

– Да, полный порядок, – нарочито бодро ответила я.

Айви поставила телефон так, чтобы я могла видеть ее, и принялась взбивать крем для будущих булочек, которые аппетитно подрумянивались в духовом шкафу на заднем плане.

– Мне так не кажется. Ты выглядишь встревоженной. – Она макнула кончик пальца в крем, проверяя консистенцию. – Может, поделишься?

Я медленно вдохнула, выдохнула и, содрогнувшись всем телом, расплакалась. Напряжение и тревога, скопившиеся за последнюю неделю, выплеснулись из меня вместе со слезами, и я рассказала все Айви. И про Рири, и про дорогостоящее лечение в Нью-Йорке, на которое мы пытались собрать деньги, и про Зака, который замкнулся в себе и не выходил на связь.

– Тина, дорогая, – утешала меня Айви, отложив в сторону миску с венчиком. – Мне очень жаль, что все так случилось, но я не понимаю, почему ты раньше мне не позвонила? Мы же подруги.

– Я не хотела тебя загружать своими проблемами, да и времени не было – все эти дни я готовилась к благотворительной ярмарке. Надеюсь, нам удастся собрать хоть какую-то сумму.

Айви стянула резинку, распуская пучок на макушке, и черные густые волосы рассыпались по ее плечам, обрамляя миловидное круглое лицо. Она облокотилась о столешницу и посмотрела на меня таким серьезным взглядом, словно была моей матерью и собиралась отчитать за шалость.

– Ти, родители Рэйдена заведуют благотворительным фондом для больных детей. Я уверена, если Рэй попросит, они не откажут в помощи его близкому другу.

Какое-то время я таращилась на экран, глупо раскрыв рот. Потом облегчение обрушилось на меня с такой силой, что если бы я стояла, то обязательно бы рухнула на пол, больно ушибив колени. Слезы новым потоком потекли по щекам, и я начала беспрерывно шептать «спасибо», вкладывая в это короткое слово море невысказанных чувств.

Попрощавшись с Айви, я снова набрала Зака, потому что нужно было срочно отправить Рэйдену все необходимые документы, чтобы получить финансовую помощь от фонда. Но Зак снова мне не ответил. Внутри меня все горело от нетерпения поделиться столь радостной новостью, которая ощущалась как настоящее чудо, поэтому я, совсем осмелев, позвонила мисс Калиф.

Она ответила сразу.

– Привет, Зафира. – Мне все еще было непривычно называть маму Зака по имени, хоть она и просила меня об этом каждый раз. – Как Рири?

– Привет, дорогая, спасибо, что позвонила, – тихо сказала Зафира. – Рири уже лучше, сейчас она спит.

– Что говорит доктор?

– Через две недели ей уже можно будет садиться и начинать курс реабилитации. – На этих словах ее голос сорвался, поскольку денег на лечение по-прежнему катастрофически не хватало.

Я так сильно хотела поделиться с ней радостными новостями, что едва не подпрыгивала на кровати, отчего та жалобно скрипела. Я уже хотела попросить передать трубку Заку, чтобы рассказать обо всем сначала ему, но Зафира одним вопросом спустила меня с вершины радости и эйфории в бездну тревоги и волнения.

– Как там Закари? Он сегодня весь день не выходит на связь. Я переживаю за него.

В этот момент я обрадовалась, что мы разговаривали не по видеосвязи, иначе выдала бы все свои эмоции. С трудом сдерживая дрожь в голосе, я спокойным тоном ответила:

– Закари сегодня весь день в сервисе, видимо, много работы. Я уверена, что скоро он позвонит.

Я не помнила, как попрощалась с Зафирой и вышла из комнаты. Не помнила, как поднялась на его этаж и без стука вошла в комнату. Но там сидел только Хантер с ноутбуком на коленях.

При виде меня он спустил наушники на шею и поздоровался.

– Хантер, ты не знаешь, где Зак? – спросила я безо всякой надежды. Зак совершенно не ладил с новым соседом, и вероятность того, что он в курсе, где пропадает мой парень, была равна нулю.

Добродушное выражение его лица сменилось на взволнованное.

– Не знаю, он передо мной не отчитывается. Ты же знаешь, твой парень меня недолюбливает.

– Это не так, – быстро ответила я. – Он в целом мало кого любит.

Так оно и было, но меня ничуть не смущало. Я полюбила Зака именно таким – дерзким, колючим и нелюдимым с другими, но нежным и чутким со мной. Однако сейчас меня больше волновало то, что Хантер нервно покусывал губу и смотрел на меня так, словно хотел что-то сказать, но не знал, стоит ли.

Я опустилась на кровать Зака и, взяв его подушку, крепко обняла. От родного аромата вновь захотелось плакать.

– Хантер, прошу, скажи честно, ты знаешь, где он? Или, может, слышал что-то?

Хантер поставил ноутбук на стол и запустил пальцы в густые кудри. На его лице застыло смятение.

– Если расскажу, Зак меня убьет, – обреченно вздохнул он.

Услышав эти слова, я встрепенулась и с трудом удержалась от того, чтобы не подлететь к нему и не встряхнуть за худые плечи.

– Хантер, – проникновенно прошептала я, – у Зака сейчас очень сложный период в жизни. Я переживаю, сегодня он весь день не выходит на связь со мной и своей семьей, а это на него совсем не похоже. Пожалуйста, если ты что-то знаешь, расскажи мне. Прошу.

Хантер поерзал на кровати, будто на нее насыпали гравий, и неуверенно произнес:

– Если честно, я ничего не знаю, но твой парень, кажется, ввязался в какое-то дерьмо.

– Что ты имеешь в виду?

– Последние дни он возвращается в общежитие в синяках. Сначала на боку – я случайно увидел, когда Зак переодевался. Потом фингал под глазом. Позавчера пришел c разбитой губой и новым синяком на скуле.

Я чувствовала себя так, будто меня сбросили на дно Тихого океана. Легкие обожгло леденящим ужасом, к горлу подкатила паника, а в носу защипало. Что с моим Заком? С кем он дрался? Несмотря на угрюмый вид и сложный характер, Зак не из тех, кто решает проблемы кулаками.

Я поднялась с кровати и на нетвердых ногах начала вышагивать по комнате, обнимая себя за плечи, чтобы хоть как-то избавиться от нервного озноба.

– Я должна найти его. Должна… – Оглянувшись на выключенный компьютер Зака, я застыла на месте. – Хантер, ты разбираешься в телефонах?

– В каком смысле?

Зак рассказывал мне много интересного о своей профессии хакера. Как-то раз он обмолвился, что может найти человека по местоположению его телефона – нужно только взломать его ID. И почему я не предложила ему включить друг у друга отслеживание геолокации?

– Ты сможешь найти Зака по его телефону? – спросила я Хантера с безумной надеждой в голосе.

– Эмм, нет, я учусь на филологическом, – извиняющимся тоном ответил он. – Слушай, наверно, он скоро придет. Последние дни возвращался примерно в это время.

Я снова подошла к кровати Зака и легла, обняв его подушку и свернувшись калачиком. Пальцы до боли сжимали телефон, пока из динамика доносились гудки. Я звонила Заку снова и снова в надежде, что он ответит. И когда это случилось, чуть не свалилась с кровати – настолько резко я подскочила. Хантер, который все это время наблюдал за мной и, казалось, тоже переживал за Зака, испуганно вздрогнул.

– Зак! Зак, где ты? – немного истерично выкрикнула я, нервно утирая со лба холодный пот.

– Ти… пожалуйста, забери меня. Не могу… сесть за руль. – Его голос звучал тихо, едва слышно и прерывисто.

Из моих глаз вновь хлынули слезы от тревоги вперемешку с облегчением, что Зак наконец-то вышел на связь.

– Куда мне приехать? – коротко спросила я, хотя на языке вертелось куда больше вопросов.

– Отправлю адрес.

– Скоро буду. Жди, – попросила я в панике, словно он мог куда-то исчезнуть.

– Мне поехать с тобой? – спросил Хантер, когда я, спотыкаясь о разбросанные им вещи, поспешила к двери.

Я на несколько секунд задумалась. Если бы Зак попал в настоящие неприятности, он бы никогда в жизни не попросил меня приехать, а значит, все не так ужасно, как я нарисовала в своем воспаленном воображении.

– Нет. Я сама.

На улице шел снегопад, поэтому я решила заказать такси, чтобы не садиться за руль. Кроме того, я была так взвинчена, что вряд ли смогла бы нормально уследить за дорогой. Судя по отправленной Заком локации, он находился за пределами кампуса, возле клуба «Лагуна».

На Арден-Сити опустились сумерки. Город был укрыт толстым пушистым одеялом из снега, искрившимся под огнями серебристой россыпью. Мы проезжали мимо украшенных гирляндами домов, в окнах которых беззаботные жители коротали субботний вечер за просмотром рождественских фильмов. Я же куталась в куртку на заднем сиденье такси и не могла успокоить воображение, которое любезно подкидывало мне страшные картины с участием Зака. Почему он приходил в синяках? Неужели он связался с плохой компанией? Или взял кредит у сомнительных личностей?

Когда мы добрались до назначенного места, я так сильно торопилась найти Зака, что чуть не забыла сумочку в такси.

Он сидел на припорошенном снегом бордюре напротив клуба. Я узнала его лишь по длинным волосам, в которых при свете ночного фонаря блестели снежинки. Он спрятал лицо в коленях и весь дрожал.

– Зак! Зак, что с тобой? – Я побежала к нему, поскальзываясь на заснеженном тротуаре, и опустилась на корточках. – Зак? – Мой голос дрогнул.

Когда Зак поднял голову, я не смогла подавить испуганный крик. Его лицо опухло и было покрыто ссадинами и синяками, а бровь была заклеена пластырем. Губа распухла, и на ней запеклась кровь.

– Зак, что произошло? Кто это с тобой сделал?

Его глаза выглядели настолько заплывшими, что я не могла даже представить, каких усилий ему стоило хотя бы просто приоткрыть их.

– Ти… – еле слышно прохрипел он.

Меня затрясло от холода и волнения.

– Я сейчас вызову полицию и скорую. – Дрожащими пальцами я начала доставать из сумочки телефон.

– Нет, не надо. – Зак перехватил мою руку, и при виде разодранных костяшек мое горло оцарапал новый всхлип. – Пожалуйста, отвези меня домой. Я все… – Он стиснул зубы, явно пытаясь сдержать стон. Казалось, ему больно было даже говорить. – Все расскажу тебе там.

Он вжимал голову в плечи и сутулился, будто чего-то опасался, из-за чего казался вдвое меньше.

Из клуба доносилась громкая музыка, но у черного входа было безлюдно – только возле двери какой-то парень курил, повернувшись спиной к нам. На его куртке была изображена голова Венома с высунутым из пасти языком и жуткими белыми глазами. Мне мерещилось, будто его взгляд был устремлен прямо на меня. Будто насмехался надо мной. Будто так и кричал, что помощи ждать неоткуда.

Я часто заморгала, пытаясь прогнать слезы. Мне хотелось, чтобы все это оказалось сном, но реальность отвешивала мне пощечины одну за другой. Зак дрожал от холода и тихо постанывал от боли, и я боялась даже представить, сколько еще синяков и ссадин спрятано у него под одеждой.

– Хорошо, – сказала я, призвав на помощь всю свою выдержку. – Я сейчас вызову такси.

– Не надо, моя машина там. – Он едва заметно кивнул в сторону стоянки.

Я мысленно похвалила себя за то, что не вытащила из сумочки водительское удостоверение.

– Ты можешь встать?

Снова кивок. Зак оперся ладонями о заснеженный бордюр, и от контраста белого снега и запекшейся крови на костяшках его пальцев мне стало дурно. Он с трудом поднялся на ноги и пошатнулся. Я резко подалась вперед и обняла его за пояс, отчего Зак тихо застонал.

– Что… что такое? Я сделала тебе больно? – в ужасе спросила я.

– Ребра, – просипел он сквозь стиснутые зубы. – Ребра сломаны.

Звук, похожий на скулеж щенка, защекотал мое горло.

Зак медленно направился в сторону стоянки. Он спотыкался на ходу и пошатывался, будто был пьян. Я шла рядом, готовая в любой момент подхватить его. Добравшись до машины, Зак забрался с ногами на заднее сиденье и прислонился спиной к двери.

Всю дорогу мы ехали молча, и я каждые несколько минут смотрела в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Зак по-прежнему в сознании. Мне было страшно за любимого. Я хотела обнять его, утешить и зацеловать все раны на теле, но сделать это мешала непреодолимая стена из недомолвок, которую Зак воздвиг между нами после травмы Рири.

В квартире семьи Калиф было холодно и неуютно. Чувствовалось, что здесь никто не жил уже несколько дней. Когда мы переступили порог прихожей, Зак попытался снять громоздкие ботинки, шнурки которых были развязаны и болтались в разные стороны, но снова застонал от боли. У него на лбу выступила испарина, а губы побледнели, отчего запекшаяся на них кровь стала казаться еще ярче.

– Давай помогу. – Я опустилась перед ним на колени и стянула обувь, а потом поднялась и помогла снять куртку.

Придерживаясь за стены, Зак дошел до своей комнаты.

– Ти, – шепотом позвал он, избегая моего взгляда, – надо снять футболку.

– Подними руки.

Я схватилась за края ткани, но Зак покачал головой.

– В ящике стола ножницы. Разрежь ее. Я… не смогу поднять руки.

С каждой минутой нахождение рядом с ним становилось все более невыносимым. Мне одновременно хотелось накричать на него и потребовать объяснений, разреветься, как малое дитя, а потом обнять и никогда больше не отпускать.

Я пыталась держаться и сохранять хладнокровие, но, когда разрезала ножницами футболку и увидела торс Зака, рваные всхлипы сдавили грудную клетку, а по щекам хлынули горячие слезы. Он был весь в синяках, ссадинах и крови.

– Умоляю, скажи мне, что это? – закричала я от бессилия, отчаянья и тревоги, которые копились внутри меня с тех пор, как забрала Зака из того проклятого клуба.

Он приблизился и с очередным тяжелым стоном прижал меня к себе, как будто мои слезы волновали его больше, чем собственная боль.

– Пожалуйста, не плачь, Мотылек, – попросил он, погладив меня по волосам. – Я того не стою.

Он коснулся губами моей макушки, а потом отстранился и пошел в ванную.

Не в силах сделать ни шага, я села на пол посреди комнаты и начала раскачиваться из стороны в сторону, спрятав лицо в ладонях. Я просидела так, казалось, несколько минут, прежде чем из ванной донесся полный страдания стон. Я резко подскочила и побежала в комнату, где обнаружила Зака под душем. Он сидел на полу, обхватив колени, тяжело дышал и морщился. Не раздумывая ни секунды, я разделась до нижнего белья и забралась к нему.

– Не надо, пожалуйста. – Зак отвернулся от меня и уже хотел поднять руку, чтобы повернуть кран, но снова застонал от боли.

Сглотнув колючий ком, я взяла мочалку и намылила ее.

– Все в порядке, Зак, мне не сложно.

– Я не хочу, чтобы ты меня жалела.

Эти слова стали последней каплей.

– Я делаю это не из жалости, а потому что люблю тебя, идиот! – прокричала я, горько плача, а потом начала осторожно водить мочалкой по его спине.

Он промолчал, стиснув зубы.

Горячая вода лилась на нас, своим журчанием заглушая стук наших сердец и немного успокаивая мои нервы. Зак больше не сопротивлялся. Он сидел на кафельном полу, как безвольная тряпичная кукла. Иногда, когда я случайно задевала ссадины, содрогался от боли и стискивал зубы.

Кое-как искупав его, я вышла из душа, замоталась в полотенце и помогла вытереться Заку. Он с огромным трудом натянул спортивные штаны, вернулся в комнату и залез на кровать. Я переоделась в его футболку и шорты, собрала влажные волосы в пучок и осторожно опустилась с ним рядом.

– Зак, прошу, не молчи. Скажи хоть что-то.

Я осторожно заправила влажную прядь черных волос ему за ухо, но Зак продолжал смотреть будто сквозь меня. Словно был где-то далеко за пределами этой комнаты. Мне все еще сложно было смотреть на его лицо, казалось, каждая ссадина моментально отпечатывалась на моем сердце.

– Зак, пожалуйста, – взмолилась я осипшим от рыданий голосом.

– Я все испортил, – прошептал он и прикусил губу, отчего из затянувшейся раны появились бисеринки свежей крови.

Я только сейчас заметила, что он был без пирсинга.

– О чем ты говоришь?

– О подпольном бое. Я должен был продержаться пять раундов и только потом слить бой – тогда бы мне заплатили двадцать тысяч долларов. Но я не смог. – Он сухо всхлипнул и подтянул колени к груди, обняв их дрожащими руками.

– Зак…

– Я пропустил серьезный удар и упал. С этого момента все пошло к чертям. Мне казалось, что я схожу с ума. Я слышал голос. Его голос…

– Чей?

В глазах Зака заблестели слезы.

– Саймона. – Он вновь прикусил губу, и кровь тонкой струйкой потекла по подбородку, но Зак этого словно не замечал. – Моего отчима. Я как будто попал в свой самый худший кошмар. Я видел его. Видел, как он возвышается надо мной, чувствовал, как его нога бьет меня по животу…

С каждым произнесенным словом Зак терял самообладание. С его ресниц сорвалась одна слезинка и потекла по щеке. Я неотрывно следила за тем, как она проделала мокрую блестящую дорожку по его воспаленной от ударов коже. Мне хотелось коснуться его, но я не позволяла себе сделать это. Боялась, что любым неверным движением причиню ему боль.

– Я чувствовал боль… Как в тот день. Кожей чувствовал это, Ти. – Впервые за весь вечер Зак посмотрел мне в глаза. В этот момент все его чувства вырвались наружу, и он заплакал. – Я будто снова ощущал, как в мою кожу впиваются осколки стекла. Как нога Саймона вдавливает мою руку в пол. Словно все это происходит опять.

Зак сотрясался от рыданий и чесал свои предплечья, как будто пытался вытащить из-под кожи мнимые осколки. Я плакала вместе с ним, не зная, как помочь ему, как прогнать эти страшные образы из его головы и как исцелить старые раны, которые за столько лет так и не смогли затянуться.

– Я потерял сознание от страха, как никчемный жалкий кусок дерьма. Не смог помочь сестре, потому что испугался отчима, которого уже давно нет в моей жизни, – задыхаясь, произнес Зак. – Я все испортил.

Он склонил голову и заплакал почти бесшумно. Я придвинулась к нему и обняла, едва касаясь спины, на которой было меньше всего ссадин. Зак вцепился пальцами в мою футболку и прижался лбом к плечу, словно искал хоть каплю тепла.

Я не знала, сколько времени мы так просидели, утопая в его боли, – минуту или целую вечность.

– Все в прошлом, слышишь? Все это в прошлом. – Я гладила его по влажным волосам и невесомо касалась спины. – Ты не жалкий. Ты самый сильный человек из всех, кого я когда-либо встречала.

– Я не смог помочь сестре. Я должен был…

– Твоей сестре поможет фонд Вэнсов. Я сегодня разговаривала с Айви. Родители Рэйдена заведуют фондом для больных детей. Рири обязательно пройдет лечение.

– Что? – Зак поднял голову и еще раз прерывисто всхлипнул.

Я осторожно, стараясь не дотрагиваться до кожи, погладила подушечками пальцев его щеку. Он судорожно выдохнул, словно мое прикосновение даровало ему столь желанное исцеление.

– Завтра все расскажу, а сейчас тебе нужно отдохнуть.

Я помогла Заку лечь, а сама устроилась на самом краю кровати, боясь лишний раз прикасаться к нему. Казалось, он весь превратился в сгусток боли. Но когда он протянул мне руку, я ухватилась за нее как за спасательный круг.

– Я не хотел, чтобы ты видела меня в таком состоянии, – прошептал он, когда окончательно успокоился. – Прости меня. За все.

Мы держались за руки, и я неустанно гладила большим пальцем его загрубевшую кожу, стараясь избегать рассеченных участков, которые обработала мазью из аптечки.

– Все хорошо, Зак. Я хочу видеть тебя в любом состоянии. Я люблю тебя. Любым.

Зак тяжело вздохнул, закрыл глаза и через некоторое время уснул.

Я же сомневалась, что вообще смогу уснуть этой ночью.

Осторожно высвободив руку из его хватки, я встала с кровати и направилась в ванную. Мне нужно было хоть как-то снять напряжение. Я встала под струи горячей воды и не двигалась с места, пока не полилась холодная, но это не помогло. Голова по-прежнему гудела от роя мыслей, руки мелко подрагивали от пережитого стресса, а тело налилось свинцовой усталостью.

Но мои испытания на сегодня еще не закончились.

Вернувшись в комнату, я чуть не вскрикнула от испуга, когда обнаружила, что перед кроватью Зака кто-то сидит на коленях. В темноте я не сразу узнала незваного гостя, но в следующую секунду расслышала тихий плач.

– Мисс Калиф? – Я так сильно опешила, что снова забыла про ее просьбу обращаться по имени.

Она повернула голову в мою сторону и издала сдавленный всхлип.

– Что случилось с моим мальчиком? – прошептала она. – Во что он ввязался?

Я устало потерла переносицу, понимая, что нам предстоит очень сложный разговор.

– Заку нужно поспать, – тихо, чтобы не разбудить его, сказала я. – Пойдемте в гостиную, нам обеим нужен чай.

Желательно ромашковый.