Госпожа Смерть

Глава 14

Дышащие воздухом воришки проплывали над головой на своем огромном корабле, таком уязвимом на границе между водным домом и небесами. Темный остов рассекал волны там, в вышине, надменный, но такой досягаемый. Силуэт его то размывался, то сливался с водой, что свидетельствовало о сильном шторме на поверхности. Те хрупкие существа, должно быть, сражались за свою жизнь с ветром и дождем, но здесь, внизу, вода была спокойной, теплой и умиротворяющей. Настоящий дом.

Шелки не были теми, кто объявил войну.

Слияние течений доносили лишь слабые отголоски свирепствующей бури. Королева шелки могла почувствовать мельчайшую разницу в привкусах соли, ведь вода проходила сквозь тонкие жаберные щели на ее шее. Хотя шелки были сейчас далеко от лабиринта рифов, где они держали свое драгоценное сокровище, королева все еще ощущала вкус горьковатой, чуждой порчи присутствия человека в воде.

Она плыла быстрее акулы благодаря перепончатым рукам, ее красивая гладкая кожа легко скользила в воде. За королевой, подобно стае хищных рыб, тянулась целая армия водных существ. Разгневанные, они неслись по течениям; их тела украшали острые плавники, когти же могли покалечить и кракена. Королева шелки много раз доказала это в подводных битвах, потроша акул-молотов голыми руками, раскидывая их внутренности в облаках мутной крови. Как и люди, шелки помнили дни великих человеческих войн тысячи лет назад, когда и была создана их раса. Это были легендарные времена, времена их рабства.

Из истории шелки известно, что волшебники истязали и видоизменяли неугодных людей, превращая беззащитных пловцов в смертоносное водное оружие для сражений в их войнах. В то время шелки слыли ужасом моря, затопляя целые вражеские флотилии.

Но это было давно, и дышащие воздухом волшебники давно забыли о своих детищах. Эти отвергнутые воины — бывшие люди — теперь преобразились и усовершенствовались, ушли в глубокие холодные воды, построили дома в рифах и на морском дне. Шелки теперь были свободны от людей: могли веселиться, спариваться, исследовать мир. У них была своя собственная цивилизация, неизвестная воздуходышащим, мирная и безмятежная.

До тех пор, пока люди не вторглись, пока воры не пробрались в хитросплетения рифов и не отняли те вещи, что были самыми ценными для шелки; потери эти были невосполнимы. Все их мечты…

Шелки убили и пожрали тех двух воров, что приплыли за их жемчужинами. Они схватили ныряльщиков, удерживая их под водой. Королева знала, что слабые воздуходышащие скоро утонут, израсходовав воздух из своих изможденных легких, но подобная легкая смерть не являлась достаточной платой. Своими длинными когтями королева разорвала горло первого ныряльщика, наблюдая, как красная кровь хлынула во взрыве пузырьков.

Второй ныряльщик пытался сбежать от ее солдат, но оказался слабым и неспособным ускользнуть. Когда ее народ закончил пить кровь из зияющей раны на шее первой жертвы, королева шелки смотрела в широко раскрытые от страха глаза второго человека, наблюдая за его последним глотком воздуха, как он задыхается в изумлении и ужасе. Прежде, чем свет померк в глазах ныряльщика, она разорвала его горло и дала своему народу пищу.

Это было лишь начало — и этого было недостаточно.

По форме корпуса корабля над головой и нескончаемому привкусу покрытому ракушками дереву в воде, королева шелки знала, что это тот же корабль, уже несколько раз грабивший их рифы. Она знала, что он вернется, и поэтому морской народ должен был остановить людей. Возможно, если они убьют всю команду и затопят деревянное судно, одной этой битвы станет достаточно. Люди могут быть достаточно мудры, чтобы держаться подальше.

Возможно… но возможно нет. И тогда уже будет всеобщая война.

Ее народ жаждал крови. У человеческой крови был более резкий, более яркий вкус, чем у рыб, и сегодня шелки наедятся досыта.

Она дугой взмыла вверх, скользя к судну, что висело над головой. Как по команде, более сотни ее подопечных подобрались к корпусу и вцепились в скользкую древесину своими когтистыми руками. Удар за ударом, они поднялись к враждебному им воздуху и взобрались на борт корабля.

Перешагнув этих троих, Никки проигнорировала стоны оскопленных мужчин, валявшихся посреди каюты на полу в ее рвотных массах. Она все еще ощущала слабость от яда, но была удовлетворена тем, что ловко обезоружила несостоявшихся насильников. Никки оставила их и покинула каюту.

«Идущий по волнам» содрогался в агонии бури, и колдунья натыкалась на стены узкого коридора, пытаясь добраться до каюты Натана. Она задалась вопросом, слышал ли старый волшебник крики мужчин, но ревущий шторм и хлещущий ветер были настолько громкими, что она вообще с трудом могла мыслить. В голове стучало. Внезапно Никки согнулась пополам и ее вырвало на палубу. Она надеялась, что волшебник все же поможет ей и вытянет из нее яд.

Однако, добравшись до его каюты, Никки обнаружила дверь открытой. Он по какой-то причине вышел на палубу в такой ветер и брызги волн. Едва она появилась снаружи, холодные капли дождя ударили в лицо, ледяная дрожь заставила взбодриться и ветер разбросал волосы во все стороны. Никки втянула воздух и прокричала Натана по имени.

Немного погодя колдунья увидела его цепляющимся за канат у основания бизань-мачты. Длинные белые волосы волшебника болтались по плечам словно мокрые веревки. Натан закутался в промасленный плащ, но шторм свирепствовал с такой силой, что он, несомненно, все равно весь вымок. Судя по выражению его лица, волшебника явно тошнило, и Никки не удивилась бы, узнав, что тот тоже отравлен. Но, скорее всего, Натана просто укачало. Он держал свой меч при себе, словно намереваясь сражаться с дождем.

Никки ступила на омываемую волнами палубу, будто норовя почерпнуть энергию бури и отбросить затянувшееся действие яда. Ее черное платье промокло насквозь, но равновесие она пока сохраняла. Никки пробиралась вперед, схватившись за канат, чтобы удержаться, когда корабль упал с гребня волны, а затем снова поднялся в вызывающей тошноту качке.

Натан, заметив ее, расплылся в широкой ухмылке.

— Ты неважно выглядишь, колдунья. Шторм тебе не по душе?

— Мне не по душе яд, — прокричала она в шуме волн. — Но я поправлюсь. К несчастью, капитану Илаю придется подыскать новых ныряльщиков за жемчужинами.

Больше она ничего не сказала.

Натан слегка кивнул, сделав какие-то собственные выводы.

— Я уверен, что ты позаботилась о них, как они того заслужили.

Волны бились о нос, разливая пену по палубе словно из помойного ведра. Несколько бочек с провиантом сорвались с привязи и покатились, врезались в стену и вылетели за борт, скрывшись в волнах.

Натан, не сдаваясь, по-прежнему держался за канат, а затем выпрямил спину и обескураживающе рассмеялся.

— Хорошая буря и неприветливая команда предрекают отличное приключение, ты не находишь?

Никки попыталась подавить боль, которая эхом отзывалась в голове и вязала в узел желудок.

— Я делаю это не ради приключений, а для лорда Рала и его империи.

— Я думал, тебе полагается спасти мир.

— Так полагает ведьма. — Она согнулась, когда очередной спазм скрутил живот. — Я позволю Ричарду спасти мир так, как он сам того пожелает.

Впередсмотрящий привязал себя к платформе для безопасности и продолжал следить за скалами, рифами или каким-нибудь неожиданно возникшим берегом. Корабельная качка делала его похожим на конец перевернутого маятника; он яростно держался за жизнь.

Грозовые тучи, словно душитель своей веревкой, плотно стянули ночное небо. Вспышки молнии освещали море и оснастку корабля неровными фрагментами жидкого серебра.

Когда Никки услышала знакомый крик, она прикрыла глаза от дождя, чтобы увидеть насквозь промокшего Бэннона, спускающегося с реи на грот-мачте. Он держал свой меч при себе, словно в небе тоже можно было обнаружить врагов. Это было непрактично, но молодой человек, куда бы он ни пошел, повсюду таскал этот клинок с собой. Натан смотрел на своего молодого протеже одновременно с гордостью и скептицизмом.

На полпути с мачты Бэннон уставился в бушующее море и прокричал что-то непонятное. Юноша отчаянно на что-то указывал.

Когда очередная большая волна врезалась в корабль, «Идущий» накренился под безумным углом. Вода прокатилась по палубе, сметая канаты, ящики и обломки. Один молодой моряк был застигнут врасплох — он потерял опору и его руки соскользнули с перил. Мужчина кувыркался и катился, пытаясь зацепиться, пока не поймал какую-то неустойчивую перегородку, ухватившись за нее.

Никки попыталась собрать контроль над воздухом и ветром чтобы помочь несчастному матросу и попытаться его спасти. Затем она заметила то, что вызвало такой ужас на лице Бэннона с высоты его перекладины.

Цепляющийся моряк потерял хватку и едва не вылетел за борт в бурлящие волны. Какое-то существо перелезло через перила — человекоподобная фигура с когтями и перепончатыми руками. В панике молодой моряк хватался за все подряд, в надежде на спасение, и та тварь поймала его. Бледнокожее существо схватило матроса за полосатую рубашку, а другой рукой за мокрые каштановые волосы.

На мгновение показалось, что скользкая тварь спасла мужчину, но затем та открыла рот, полный острых треугольных зубов, и впилась ими в голову моряка, вырвав половину лица вместе со скальпом. Моряк кричал и брыкался, но чудовище разорвало ему горло, затем бросило тело на палубу, искупав жертву в крови и морской воде.

Никки интуитивно узнала это существо.

— Шелки, — прошептала она. — Это должно быть шелки.

Матросы подняли тревогу, когда еще дюжина скользких фигур поднялась из-за борта, взобравшись на корпус «Идущего» и устроив толчею на палубах.