Госпожа Смерть

Глава 49

Увидев опустошение Шрама воочию, Никки окунулась с головой в архив волшебников, посвятив все время грудам старых книг. И хотя Тистл всячески старалась помогать, таская еду с кухонь и выбирая книги, которые сама считала стоящими внимания, девочке явно было скучно.

Она хотела оказать посильную помощь, но ей недоставало ученического опыта. Когда она помогала своим друзьям выжить в дикой природе, то чувствовала себя важной, полезной в ловле ящериц и поиске воды. Но книги… Тистл ничего не знала о магических знаниях или древних языках.

Тетя и дядя обучили ее буквам, поэтому она могла прочитать кое-какие основные слова. Тистл взяла на себя обязательство запомнить некоторые ключевые термины, что интересовали Никки: «жизнь», «энергия», «Хань», «ослабление», «выкачивание» — и ей предстояло торчать перед полками в огромных читальных залах, переходя от корешка к корешку, от книги к книге, от свитка к свитку. Всякий раз, находя возможный вариант, девочка торопилась к Никки, добавляя его к основной кипе. Никки относилась к ее предложениям всерьез, но до сих пор никто не открыл ничего нового о возможных слабостях Пьющего жизнь.

Тистл всегда была независимой, способной позаботиться о себе сама. Она ощущала, что Никки ее ценит отчасти потому, что колдунья ценила тех, кто может справляться со своими проблемами. Девчушка хотела доказать, что она может быть ценным членом их группы, но сейчас чувствовала себя ненужной и ни на что не годной.

Поэтому она отправилась изучать огромные каменные здания и тоннели, которые проходили через сердце плато, словно норы червей в гниющем дереве. Поглощенные своими исследованиями, ученики Клифуолла мало внимания уделяли Тистл.

Она избегала Виктории, не желая, чтобы ей внушали, как меммеры запоминают старые книги. Однажды девочка наткнулась на одно из занятий по запоминанию, когда молодые мужчины и женщины сидели, скрестив ноги на каменном полу, в то время как Виктория читала вслух абзац, а те затем все повторяли его слово в слово. Заметив ее, матрона жестом пригласила Тистл присоединиться к ним, но она улизнула. Настойчивость пожилой женщины вызывала у нее беспокойство. Девочка не хотела, чтобы ее заперли здесь на всю жизнь корпеть над старыми пыльными книгами. Вместо этого она хотела остаться с Никки и участвовать в ее приключениях.

Тистл встретила неугомонного Бэннона, блуждающего по тоннелям со своим мечом. Юноша ей посочувствовал.

— Да, мне тоже хотелось бы уже заняться чем-нибудь сто́ящим, — сказал он.

Он размахивал своим мечом перед невидимыми противниками, хотя в тесном коридоре было мало места для удовлетворения жажды воображаемой битвы.

— Мы вместе пойдем и сразимся со злым волшебником, — сказала Тистл.

— Ты же просто девчонка.

— И ты всего лишь мальчишка. — Тистл сердито посмотрела на него.

Бэннон фыркнул.

— Я мужчина, и к тому же мечник. Видела бы ты, скольких я положил шелки, когда они атаковали «Идущий по волнам».

— А ты видел, как я сражалась с песчаными пумами, — напомнила Тистл, — и Пыльными людьми.

Со вздохом юноша оперся мечом о каменный пол тоннеля.

— Ни один из нас не представляет большой угрозы Пьющему жизнь. Нам нужно подождать, пока кто-то не придумает, как его уничтожить.

Тистл нахмурилась.

— Ожидание сводит меня с ума.

Бэннон отправился дальше по тоннелю, сражаясь с невидимыми врагами своим мечом, но, когда столкнулся с тремя привлекательными послушницами Виктории, юноша неловко остановился. В отличие от противников, Одри, Лорел и Сейдж, смогли сдержать его кокетливыми взглядами. Тистл закатила глаза.

Дальше она пробралась через тоннели к окну на внешнем крутом склоне плато. Когда она смотрела на Шрам, ее сердце защемило при виде стремительно растущего опустошения и отдаленного марева. Ей очень хотелось узнать, как прежде выглядела эта прекрасная долина.

Ученый-архивариус Саймон нашел ее там.

— Я смотрю на это каждый день, — сказал он. — Каждое утро я наблюдаю, как Пьющий жизнь расширяет свою территорию и высасывает все больше и больше жизни из мира. Если бы ты была здесь, сколько и я, ты бы знала, сколько мы потеряли.

Тистл взглянула на него. — Как здесь было раньше?

Саймон указал на проем в скале.

— Отсюда можно было видеть озера, реки, холмы с густыми лесами, а небо было синим, а не пыльным и серым. Повсюду пролегали дороги с одного конца долины на другой, соединяя деревни. Пастбища и посевы занимали всю сельскую местность. — Он легонько присвистнул. — Иногда кажется, что я просто вспоминаю сон. Но знаю, что это явь.

Тистл ощутила покалывание от пыла и стремления.

— Мы можем все это вернуть. Я знаю, что мы сможем.

Голос Саймона стал тверже:

— Этого вообще никогда не должно было случиться, если один из наших ученых не выпустил бы заклинание, которое не смог контролировать. Теперь долина высохла, города исчезли, включая и мой старый дом. И люди все мертвы. — Он издал низкий стон. — И это наша вина. Мы должны найти способ все исправить.

— Я хочу помочь, — сказала Тистл. — Должно быть, я что-то могу сделать.

Он одарил ее покровительственной улыбкой.

— Боюсь, это проблема, которую лучше всего оставить ученым.

Уязвленная, Тистл отвернулась, бормоча тихую клятву, что поможет снова вернуть мир. Даже после того, как она ушла, ученый-архивариус продолжал смотреть на далекую пустошь.

Никки отказалась от сна, читая один том другим, вчитываясь в каждое слово, пока не заныли глаза и не застучало в голове от попыток охватить столько информации. Хотя она многое узнала, в том числе и множество источников заклинаний, которые сама использовала в прошлом, все равно не нашла ответов, которые искала. Она отложила еще один том в раздражении и негодовании.

Теперь у нее было больше понимания того, насколько опасным, насколько разрушительным является Пьющий жизнь, и, если она не остановит его, когда на карту поставлен весь мир — значит, она недооценила угрозу. Шрам будет расти и расти, и в конце концов поглотит Древний мир, а затем и Д'Хару.

Теперь колдунья прекрасно знала, почему она здесь.

В течение дня солнечные лучи лились через выпуклые окна возвышающихся каменных зданий, чтобы осветить архивные комнаты. Ночью она читала под теплым желтым светом свечей или масляных ламп. Никки перелистывала страницы, изучая непонятные древние языки, и к утру отмела еще более десятка томов.

Погруженный в собственные исследования, Натан мог легко понять содержимое, бегло пробежав глазами, и он всегда был более усердным, чем Никки. Никки была женщиной действия, пытающаяся спасти мир. Фактически, она спасла мир, помогая Ричарду Ралу, и спасение мира от истощающего заклинания Пьющего жизнь являлось именно тем, что ей нужно было сделать дальше.

Глаза воспаленно горели, ныли шея и плечи. Чтобы очистить голову и подышать свежим воздухом, Никки покинула архив и появилась в самой высокой каменной башне укрытого пещерного грота. Колдунья посмотрела на узкий внутренний каньон, думая о людях, которые безмятежно жили там на протяжении веков. Несмотря на то, что была середина утра, солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы снять темный покров теней с узких каньонов.

Она видела овец, пасущихся возле ручья в центре, окруженного цветущими деревьями в ореховых садах. Никки вдохнула, наслаждаясь прохладой утреннего воздуха. Слабый ветерок задувал на ее лицо растрепанные пряди волос.

Натан тоже вышел наружу, чтобы присоединиться к ней.

— Вышла подышать свежим воздухом, колдунья? Да, когда смотришь на это укрытое поселение, можно почти забыть о Шраме и Пьющем жизнь по другую сторону плато.

— Я забыть не могу. — Никки бросила поверх него взгляд. — Мне нужно обдумать наши дальнейшие действия. Я нашла множество тангенциальных заклинаний, но ничего существенного. Этим утром я изучаю, как можно убить суккуба, на случай, если это может оказаться полезным.

Натан провел рукой по своим белым волосам.

— Какое отношение суккуб имеет к Пьющему жизнь?

— Оба они высасывают жизнь. Суккуб — это своего рода ведьма, которая обладает способностью поглощать жизненные силы посредством любовной связи. Мужчины находят ее неотразимой, и она соблазняет их телесными удовольствиями, заманивая их в ловушку, истощая, и оставляя лишь оболочку. — Никки добавила со скептическим сарказмом: — Мужчины, якобы, умирают с довольными улыбками на ссохшихся лицах.

Натан неловко рассмеялся.

— Было бы неразумно для такой красивой женщины, как ты, обладать подобной магией, колдунья.

Никки подняла подбородок.

— У меня уже есть более могущественная магия, чем эта. Все дело в контроле, — а контроль у меня еще присутствует. Однако у Пьющего жизнь его нет. Он истощает жизненную силу своей жертвы, а в нашем случае его жертвой является весь мир. В этом смысле он подобен суккубу.

— Довольно необычно. И как же тогда убить суккуба? Что говорят старые документы?

— Суккуб сама несет ответственность за свою собственную смерть… в некотором смысле, — ответила Никки. — В каждом из ее бесчисленных возлежаний с мужчинами есть очень небольшой шанс, что она забеременеет. Если это происходит, суккуб обречена. Сам ребенок — всегда дочь — является сильным существом, которое вынашивается и растет, поглощая жизненную силу своей собственной матери-суккуба, делая с ней то же самое, что мать делала с мужчинами: истощает ее, пока та не станет чем-то вроде оболочки. Затем ребенок вырывается из ее чрева… чтобы стать следующим смертоносным суккубом.

Натан поджал губы.

— Не походит на практичный метод убийства суккуба, если мы с ним столкнемся. Другого пути нет?

— Согласно поверью, новорожденный суккуб слаб. Если один раз должным образом атаковать, ребенка можно убить, тем самым прекратив родословную суккуба.

Натан посмотрел на тихий узкий каньон, через который пастух вел свое маленькое стадо на усеянный цветами участок пастбища.

— Хотя эта история восхитительна и увлекательна, я не понимаю, как она может быть полезна в нашей ситуации.

— Я тоже пока не понимаю, как это может помочь. — Никки вздохнула.

Виктория появилась из библиотеки башни с решительным взглядом на лице. Заметив волшебника и колдунью, женщина поспешила к ним.

— В наших совместных дискуссиях мои меммеры вспомнили кое-что важное.

Она сосредоточилась на Натане. В течение последних двух дней, когда Никки отказалась позволить ей оставить Тистл в качестве новой послушницы, пожилая женщина демонстративно игнорировала колдунью.

— Поскольку каждый из наших меммеров помнит разные книги, они сравнивали записи и делали предположения.

— И ты вспомнила что-то полезное? — спросила Никки. — Это было бы приятной новостью.

Глаза Виктории с раздражением вспыхнули, и волшебнику спешно пришлось вмешаться:

— Что это? Исходное заклинание Пьющего жизнь?

Виктория откинулась назад, подняв подбородок.

— Это предание о первозданном, первобытном лесе, который когда-то охватывал Древний мир, — о первозданной глуши, которая благоденствовала в полной гармонии с природой. Старейшее Древо было первым деревом, в первом лесу — высочайший, титанический дуб, являвшийся самым могущественным живым существом во всем мире. Это сама история творения.

Никки не пыталась скрыть свое разочарование:

— Как древний миф о дереве поможет нам противостоять Пьющему жизнь? Он представляет собой угрозу, а не старую басню.

Лицо Виктории потемнело.

— Потому что все нити жизни связаны, колдунья. Когда первобытный лес покрывал землю, мир обладал великой силой и великой магией. — Она обратилась со своей историей к Натану, найдя в нем более восприимчивого слушателя. — Еще до войн волшебников три тысячи лет назад, разрушительные армии пронеслись по Древнему миру, вырубая деревья и ровняя с землей последние остатки первобытных лесов. Эти злые люди срубили первозданное Старейшее Древо, — задача была настолько сложная, что потребовалась сотня могущественных волшебников и огромное множество рабочих. И когда упало великое дерево, погибла жизненно важная составляющая мира. Но один желудь был спасен: последнее семя Старейшего Древа. Армии, вырубая обширные леса, возвращали всю энергию жизни в Древо, пока та, в итоге, не сконцентрировалась в том единственном желуде, последней искре первозданного леса. Вся энергия Старейшего Древа и всех его отпрысков сосредоточена в том единственном желуде, хранящемся там, где когда-нибудь может быть выпущена во взрыве непостижимо могущественной жизни.

Натан сделал быстрый глоток воздуха.

— И вы думаете, что это окажется достаточно мощным, чтобы убить Пьющего жизнь?

— Может быть, — настаивала Виктория. — Но чем мощнее становится чародей, тем труднее будет задача. Скоро будет слишком поздно. На данный момент я считаю, что Роланда, или то, что от него осталось, уже трудно сопоставить с последней искрой Старейшего Древа.

— Опять же, как это нам поможет? — спросила Никки. — Ты веришь, что желудь действительно существует? Если да, то где мы можем его найти? Я прочитала множество книг и не нашла упоминания о предании или о самом семени.

Натан покачал головой.

— В своих исследованиях я также ничего не нашел.

— Но зато помню я, — сказала Виктория. — Это нашлось в одной из заученных мной книг. Желудь Старейшего Древа был заперт тут, в Клифуолле, в глубине хранилища… где-то там. — Она указала на бесформенную башню возле алькова, которая частично расплавилась, став стеклянной глыбой. — Он все еще здесь.