Госпожа Смерть

Глава 2

Не спросив разрешения, Натан поправил плащ и сел рядом с ведьмой на каменную скамью. Он с преувеличением вздохнул.

— Мне тысяча лет, и иногда я ощущаю возраст в своих костях.

Никки посмотрела на волшебника, не скрывая своего скептицизма. Она путешествовала с ним много дней и много миль, и он казался вполне себе здоровым и подвижным. Никки сомневалась, что такая явная уловка с сочувствием сработает с Рэд.

Ворон спрыгнул с костлявого плеча ведьмы и взлетел, чтобы опуститься на одну из нижних ветвей огромного дуба. Оттуда птица отругала Натана.

Рэд переставила ногу и повернулась к волшебнику.

— Тысяча лет? У тебя должно быть много интересных историй.

— Да, действительно, и это одна из причин почему я здесь. С тех пор, как Дворец Пророков был разрушен, его не дающее стареть заклинание исчезло, так что теперь я старею, как и все смертные.

Он посмотрел на Никки с блеском в глазах.

— Колдунья теперь тоже стареет, хотя она, конечно, молчит об этом.

— «Старение» — слово, сопровождающее определение «течение жизни», старик, — с резким смешком сказала Рэд. — И, я полагаю, ты хотел бы жить полной жизнью.

— На самом деле я только-только начал жить. — Волшебник откинулся на спинку скамьи, будто на отдыхе в парке. — Теперь... что касается моей просьбы. Я слышал кое о чём, что могут делать ведьмы, и мне было бы любопытно, не окажешь ли ты мне честь?

Никки слушала внимательно и была заинтригована, поскольку волшебник отказался посвящать ее в свои планы, несмотря на длительное и трудное путешествие в это место из Народного Дворца.

Рэд взметнула толстыми косами на своей голове, напомнившими беспокойных змей.

— Ведьмы имеют множество способностей: некоторые удивительные, некоторые опасные. Это зависит от того, какая из них тебя интересует.

Он скрестил пальцы на колене.

— Сестры Света обладали путевыми дневниками — особым образом связанными книжицами, в которых они могли описывать свои путешествия, а также отправлять сообщения на большие расстояния. Но книга жизни... Ах, теперь это как-то зовется по-другому. Ты слышала о такой?

Пристальные бледные глаза Рэд, казалось, проявили интерес.

— Я слышала о многих вещах. — Она замерла на мгновение. — И, да, это одна из знакомых мне вещей.

Натан продолжал, как будто ведьме по-прежнему необходимо было объяснять, или, может, это относилось к Никки:

— В книге жизни описывается жизненный путь человека, все достижения и накопленный опыт.

Он наклонился ближе к ведьме, поправляя жилет. Над головой, на дереве, каркнул ворон.

— Я хотел бы начать свою книгу, так как я начинаю новый этап моего существования, новые приключения. — Волшебник потер воображаемое пятно на рукаве своей мятой рубашки и снова взглянул на ведьму. — Можешь ли ты применить магию рассказчика?

Никки стояла в стороне и смотрела на них двоих. Как только у волшебника возникала идея в голове, он был очень настойчив. Она провела Натана по бездорожью, чтобы найти заваленное черепами логово ведьмы — все потому, что он хотел поинтересоваться у Рэд о книге?

— Ты прожил в башне бо́льшую часть своей жизни, волшебник, — сказала Никки с сарказмом, — И думаешь, что весь твой опыт заполнит целую книгу?

Охотник присел на разбросанные вокруг сухие дубовые листья. Кошачье создание сопело носом, подталкивая опавшие желуди, явно не впечатленный просьбой Натана.

Волшебник хмыкнул.

— Если учесть достаточный промежуток времени, интересные события даже утомительной жизни могут заполнить книгу. — Натан повернулся к Рэд. — Я был сочинителем и написал множество популярных рассказов. Ты, возможно, слышала о Приключениях Бонни Дэя? Или Балладе о генерале Утросе? Великий эпос, имеющий отношение к человеческим обстоятельствам.

Никки сделала резкое замечание:

— Ты родился пророком, Натан Рал. Некоторые так и скажут, что твое призвание — сочинять рассказы.

Натан пренебрежительно отмахнулся.

— Да, некоторые сказали бы так, особенно в наши дни, с великими изменениями во вселенной. Я боюсь, что рассказывать истории это все, на что способен сейчас пророк.

Рэд поджала свои черные губы, как бы принимая во внимание его слова.

— Истории из твоей жизни могут составить книгу, Натан Рал — и, да, у меня есть такая магия, чтобы извлечь их. Я знаю заклинание, которое может сохранить все, что ты сделал, в одну книгу, но на этом она закончится.

— Том под номером «один» — сказал Натан с восхищением. — И я готов начать новое путешествие с моей приятельницей Никки.

Никки ощетинилась.

— Я тебе не приятельница. Во-первых, я твой спутник, а во-вторых — опекун и защитник.

Рэд поправила:

— Каждый человек является центральным персонажем своей собственной истории. Возможно, именно так Натан считает тебя, Никки, частью своего повествования.

— Тогда эта история будет неправдивой. — Она не смягчила свой накал. — Эта книга жизни является биографией? Или вымыслом?

Натан усмехнулся ее словам.

Ворон слетел со своей ветки, облетел поляну и сел на другой сук, видимо, для лучшего обзора.

Ведьма поднялась со скамейки.

— Меня заинтересовало твое предложение, Натан Рал. Тебе еще многое нужно сделать — знаешь ты, или еще нет.

Когда она бросила взгляд на Никки, ее длинные красные пряди качнулись, как заведенные маятники.

— И я также многое знаю о твоей жизни, Никки. Твое прошлое могло бы войти в эпос. Поскольку я работаю с магией рассказчика — хочешь ли ты иметь собственную книгу жизни? Это доставит мне удовольствие. — Рэд ощутила тревогу в небесно-голубых глазах колдуньи. — Мне также известно, что для тебя это тоже имеет значение.

Никки подумала о тех бедах, что она пережила, темных делах, которые совершила, изменения, которые она претерпела, о триумфах, и о разрушениях, что оставила после себя. Было ли это важно? Помимо горстки оставшихся в живых тому свидетелей и многих жертв на ее пути, единственный, кто знал эту судьбу, была сама Никки. Она пристально посмотрела на ведьму.

— Нет, спасибо.

После короткого раздумья ведьма махнула рукой и повернулась с улыбкой к волшебнику:

— Итак, значит одна книга жизни для Натана Рала. — Она оставила скамью и направилась к своей хижине. — Сначала мне понадобятся кое-какие ингредиенты. Нужно их приготовить. — Рэд отодвинула в сторону блеклую шкуру, что висела в дверном проеме и нырнула внутрь.

Понизив голос, Никки повернулась к Натану.

— Что ты задумал, волшебник?

Он просто улыбнулся ей и пожал плечами.

Рэд появилась с маленькой миской цвета слоновой кости: верхушкой человеческого черепа. Она поставила ее на скамью рядом с Натаном и потянулась к нему.

— Дай мне свою руку.

Радуясь, что ведьма согласилась на его просьбу, Натан протянул руку ладонью вверх. Рэд схватила его пальцы, поглаживая один за другим странным эротическим жестом, затем провела по линиям на его ладони.

— Вот твоя линия жизни, линия духа и линия судьбы. Они отмечают основные события в твоей жизни, также как кольца на срезе дерева. — Она повернула его руку, изучая вены на обратной стороне. — Эти кровеносные сосуды прослеживают карту твоей жизни по всему телу.

Когда ведьма гладила его вены, Натан улыбнулся, будто она флиртовала с ним.

— Да, это именно то, что мне нужно.

Рэд выхватила нож из искусно спрятанного кармана в сером платье и быстро провела острым лезвием по тыльной стороне его ладони.

Натан вскрикнул, скорее в недоумении, чем от боли, потому что тут же хлынула кровь.

— Что ты делаешь, женщина?

— Ты попросил книгу жизни. — Она схватила его за руку, перевернув ее так, чтобы кровь могла стекать в чашу из черепа. — Как ты думаешь, что мы будем использовать в качестве чернил?

Когда ведьма сжала его пальцы, пытаясь выдавить побольше, Натан заволновался.

— Не думал я, что дойдет до такого.

— Книга жизни человека должна быть написана чернилами, сделанными из пепла его крови.

— А, ну да, конечно, — пробормотал Натан, как будто он знал все с самого начала.

Никки закатила глаза.

Кровь непрерывно текла из глубокой раны. Охотник обнюхал воздух, словно его привлек этот запах.

Когда чаша наполнилась на треть темно-красной жидкостью, Натан спросил:

— Неужели этого недостаточно?

— Нам лучше убедиться, — успокоила Рэд. — Как ты сам сказал: у тебя была очень долгая жизнь.

Удовлетворенная, ведьма выпустила руку Натана и поставила плошку на дымящийся очаг. Почерневшей бедренной костью она растолкала угли, разложив их по краям, чтобы создать в золе ямку. Она уложила туда костяную чашу и стала ждать приготовления крови.

Натан ткнул пальцем в порезанную руку, затем направил немного магии, чтобы залечить рану, не позволяя крови испачкать его любимую дорожную одежду.

Вскоре жидкость в чаше начала пузыриться и дымиться. Она потемнела, затем почернела и выкипела до смолистого остатка.

Свет, просачивающийся сквозь тесные ветви над головой, ближе к вечеру сменил угол падения. Птицы наверху стали устраиваться на ночь среди ветвей раскидистого дуба. Ворон ворчал на них за посягательство на его территорию, но те его игнорировали.

Рэд нырнула обратно в свою хижину, порылась там, прежде чем вернуться с томом в кожаном переплете, который не имел названия ни на обложке, ни на корешке.

— Так случилось, что у меня завалялась пустая книга жизни среди других вещей. Тебе повезло, Натан Рал.

— Да, действительно повезло.

Рэд присела рядом с очагом и двумя длинными костями осторожно сняла чашу. Чернила из крови внутри нее были еще темнее, чем сажа, пригоревшая на ее поверхности снаружи.

Натан наблюдал с большим интересом, когда ведьма ставила дымящуюся миску на каменную скамью. Она открыла книгу жизни на первой пустой странице.

— А теперь мы запишем историю твоей жизни, Натан Рал.

Она кликнула ворона с дерева, и большая черная птица снова устроилась на ее плече. Ворон своим острым черным клювом погладил красные косы ведьмы в знак внимания. Рэд рассеянно потрогала птицу, а затем внезапно ее схватила. Прежде, чем ворон смог вскрикнуть или вцепиться когтями, ведьма свернула ему шею и подхватила, когда тот начал падать. Крылья мертвого ворона напоследок расправились, словно тот решил в последний раз полетать. Голова его откинулась на бок.

Рэд опустила мертвую птицу на скамейку рядом с миской. Проворными пальцами она прочесала хвост и крылья, наконец выбрав длинное перо, оторвала и внимательно осмотрела.

— Да, прекрасное перо. Начнем?

После того, как Натан кивнул, ведьма обрезала кончик пера своим кинжалом, окунула его в черные чернила и коснулась им чистого листа первой страницы.