Говорящий сокол. Английские и шотландские народные баллады

На утро Троицы святой

Назначен был суровый бой.

Вскричали рыцари: «Увы!

Как спорить нам с лихой судьбой?»

Явился в спальню сэр Гавейн

С рассветным криком петуха,

И так сказал он королю:

«Подальше надо от греха!

Нам, дядя, важно не спешить,

Подумать над грядущим днем.

Сраженье можно отложить,

Чтоб нас судьба хранила в нем.

Цвет рыцарства увел с собой

Во Францию сэр Ланселот,

Поможет выиграть он бой,

Когда придет к концу поход».

Король созвал большой совет,

Забрезжил первый луч едва,

И перед знатью повторил

Гавейна мудрые слова.

Артура выслушали все,

И посоветовала знать,

Послать герольдов сей же час

Переговоры начинать.

Двенадцать рыцарей своих

Артур отправил в путь верхом:

Пусть к полю брани поспешат

И побеседуют с врагом.

Король Артур к войне готов,

Но воинство пусть подождет:

Сигналом к бою будет меч,

Который в воздухе мелькнет.

И Мордред лучших отобрал

Двенадцать рыцарей своих,

Договориться с королем

Он тоже посылает их.

Сэр Мордред тоже, мол, готов,

Но воинство пусть подождет:

Сигналом к бою будет меч,

Который в воздухе мелькнет.

Сэр Мордред дяде своему

Не доверяет до сих пор;

Дела подобные, увы! —

Для христиан такой позор.

И вот сошлись они вдвоем,

Чтоб все решить промеж собой,

Договорились обо всем,

На месяц отложили бой.

Как вдруг, откуда ни возьмись,

Гадюка — шмыг из-за кустов!

И в ногу рыцарю она

Вонзила острия клыков.

И рыцарь, раненый змеей,

Увидев эту тварь у ног,

Не понимая, что творит,

Блестящий выхватил клинок.

Бой начался. Струилась кровь,

Никто не знал такой войны,

И только по трое живых

Осталось с каждой стороны.

Бежать немногим удалось,

А остальных настигла смерть,

И столько крови никогда

Не видела земная твердь.

Король Артур остался жив — _

Он всем в бою являл пример,

И Лукан, гордый Глостер, с ним,

И виночерпий Бедовер.

Увидел мертвых возле рва,

Король сдержать себя не мог,

И мужественное лицо

Омыл горючих слез поток.

«За честь вы, рыцари мои,

За доблесть храбро полегли,

Неужто вам теперь лежать

За узким рвом в густой пыли?

Вы преданно служили мне —

И превратились в груду тел.

Чтоб снова вас сейчас поднять,

Я жизни бы не пожалел!

Но жив предатель! Жив злодей,

Он где-то прячет торжество,

Но месть моя за вас, друзья,

Падет на голову его!»

«Не надо! — герцог говорит. —

Ведь было встарь виденье вам,

Чтоб вы старались, как могли,

Не подходить к своим врагам!»

«Не останавливай меня,

Забыть о долге не могу, —

И ждет ли жизнь — _ иль ждет ли смерть,

Я отомщу сполна врагу!»

Схватил он верное копье

И сжал его, что было сил,

Слуга подвел ему коня,

Хоть страх кишки ему сдавил.

«Ах, горе мне! — вскричал король. —

Ведь это по моей вине

Такие рыцари в бою

Погибли из любви ко мне!»

Он взял копье на перевес,

Коню покрепче сжал бока:

«Предатель Мордред, берегись

И знай, что смерть твоя близка!»

Когда почуял Мордред смерть,

Поглубже он воткнул копье,

Он королю нанес удар,

Проклятье изрыгнув свое.

Так умер Мордред, обхватив

Руками дуба толстый ствол.

Артур же кровью истекал

И к герцогу назад пришел.

«Сэр Лукан, верный мой вассал! —

Артур такую держит речь, —

Кто мне поближе подойди,

Сними Эскалибар, мой меч.

Возьми мой меч Эскалибар

И в реку брось, предай волне,

А я под деревом умру,

Оружие не нужно мне.

Прощай же, мой заветный меч,

Тебя искусней в мире нет,

С тобой на боевых полях

Я много одержал побед.

С тобою, верный мой клинок,

Мы пожинали смерть и кровь;

Но пробил роковой мой час,

Тебя не обнажить мне вновь».

И герцог подошел к реке,

В волну швырнул он свой клинок,

Эскалибар же взял себе:

Его он выбросить не смог.

Дамасской стали тот клинок,

В сапфирах, в жемчуге эфес:

«Таким бросаться ни к чему,

Вот разве что попутал бес!»

И он вернулся к королю:

«Сэр Лукан, что там видел ты?»

«Я только видел, как играл

Волною ветер с высоты».

«Тогда ступай туда опять, —

Велел измученный король, —

И меч мой в волны зашвырни,

Чтоб раны не свербила боль».

Вернулся герцог вновь к реке,

Волнам он ножны бросил в дар,

Под деревом на берегу

Припрятал он Эскалибар.

Пришел опять он к королю:

«Сэр Лукан, что там видел ты?»

«Видал — с рассерженной волной

Играли ветры с высоты».

«Меня ты дважды обманул!

Ах, Лукан, Лукан — вот беда.

Уж если ты меня надул,

Кому же верить мне тогда?

Неужто ты меня предашь

За то, что меч прельстил твой глаз?

Ступай же, брось его в волну,

Не то умрет один из нас!»

И герцог вновь пошел к реке,

Упреком этим потрясен,

И, размахнувшись, бросил меч

Как можно дальше в воду он.

Рука мелькнула над водой

И погрузила меч в поток,

А герцог все стоял, стоял:

Увидеть никого не мог.

Так неподвижно он стоял,

Его сковало волшебство…

Потом под дерево пришел,

Но не нашел там никого.

Никто не видел короля,

Никто не знал его путей,

Но по теченью лодка шла,

И женский голос плакал в ней.

Но был ли там король Артур?

Никто не знал о короле,

Со дня печального никто

Его не видел на земле.