Гранатовые поля

10. ТАЛИЯ

— Ч-что? — я покачала головой. — Ты намеренно проиграл бой? Когда? Какую бой?

Я ходила на все его бои, и он проиграл лишь дважды. Оба раза осознанно, причем настолько близко к победе, что исход мог бы быть любим. Фостер принимал удары, но не сдавался. Он не сдерживался. Никто не мог, посмотрев оба боя, сказать, что он позволил победить другому парню.

Фостер отдавал всё, что у него было, когда выходил на ринг. Всегда.

— Это был не тот бой, который ты смотрела. Примерно за шесть месяцев до того, как мы… — он тяжело сглотнул.

— До того, как мы расстались.

— Да. Один из парней в спортзале обратился ко мне по поводу подпольного боя. — Фостер сморщился от признания.

— Нет, — о Боже, нет. — Ты бы не стал.

Даже как человек, не имевший корней в мире боев, я знала, что подпольные бои приносят одни неприятности. Это случалось нечасто, но время от времени я слышала шепот в спортзале Арло о подпольном бойцовском ринге. В основном эти разговоры возникали после того, как кто-то из бойцов получал серьезную травму.

Однажды я спросила об этом Вивьен. Она сказала мне, что эти бои опасны, но ребята идут на это ради денег.

Это не только было незаконно — если участников поймают, их могут арестовать за нападение, но они рисковали своим положением в UFC. Если бы Фостер сделал это, он поставил бы под угрозу свою карьеру. И свою жизнь. Правила нелегальных боев были…..гибкими.

Вивьен рассказала мне, что один из парней в спортзале пошел на подпольный бой, и его противник нанес ему удар в глаз. И мужчина потерял его.

— Я не горжусь этим, — его голос был хриплым, грубым от жестокой честности. — Это была, без сомнения, самая большая ошибка в моей жизни. С тех пор я жалею об этом каждый день.

Большую часть времени Фостер сохранял спокойное выражение лица. Он смотрел на мир с расправленными плечами и настороженно. Но когда он опускал руки, когда показывал Вам свои уязвимые места, Вы погружались с головой. Полностью.

— Ты сделал это ради денег, — сказала я.

— Я сделал это ради денег.

— Потому что ты думал, что мне это нужно? — я вскочила с дивана, ярость кипела в моей груди. Вся эта боль, все слезы и страдания, потому что он думал, что мне нужны деньги? — Встань. Мне нужно ударить тебя ещё раз.

Фостер немедленно повиновался.

— Это оскорбительно, — прошипела я. Но когда я встретил его взгляд, затуманенный унижением, мой гнев угас.

Он позволил бы мне ударить его, снова и снова, снова и снова. Но мне от этого не станет легче. Это не заполнит дыру в моем сердце.

— Мне нужен был ты. Не деньги.

— Мне понадобилось потерять тебя, чтобы понять это.

Я проглотила комок в горле, отказываясь плакать. Не сегодня.

— Как Арло в это ввязался?

— Арло всегда крутился в этим. — Фостер вздохнул, опускаясь обратно на свое место. Он ждал, чтобы продолжить, пока я тоже не усядусь, подложив руки под колени, чтобы не ерзать. — Первый бой, на который я согласился, был небольшим. Не очень большой гонорар, тысяча баксов, но это было больше, чем то, что я мог заработать в спортзале, работая целый день. И приличное дополнение к тому, что я выигрывал в боях UFC, которые они мне давали в то время.

Он был новым и перспективным талантом, но ему нужен был опыт боев, чтобы UFC давала ему более высокооплачиваемые матчи. Он занимался в лиге, а чтобы оплачивать счета, Фостер работал инструктором в «У Энджела». В те дни Фостер был в одном из двух мест. В спортзале или со мной.

Но это было не совсем так, не так ли? Потому что он также тайком ходил на эти нелегальные бои.

Петушиные бои. Так их называла Вивьен.

— Второй бой был серьезнее, — сказал он. — Гонорар был больше. Я решил, что поучаствую, может быть, ещё два, и уйду. Бой проходил на складе, и они устроили импровизированную раздевалку. Я сидел на столе, ждал своей очереди и обматывал костяшки, когда дверь открылась. И вошел Арло. Я думал, что он узнал об этом и придет, чтобы надрать мне задницу и вытащить меня оттуда за уши. Но он просто улыбнулся. Сказал, что, наконец, я решил подзаработать немного денег.

— Что? — я моргнула. — Он знал.

Арло всегда казался таким порядочным. Таким соблюдающим правила. Он ругал бойцов, когда они наносили дешевые удары во время спаррингов. А когда я спросила Вивьен о подпольных боях, она сказала, что ее отец ненавидел их.

Он был добрым огромным мужчиной, смеющимся от души. Скольких, включая меня, он обманул своей легкой улыбкой?

— О, Арло знал, — Фостер насмехался. — Он был очень опытен в этом мире. Знал всех организаторов. Бойцов. Знал, как делать ставки и уходить с кучей денег.

— Но спортзал? Если бы его поймали…

— Его бы исключили из лиги. Как и всех его бойцов. Вот почему он никогда не приглашал никого из нас на подпольные бои. Мы находили туда дорогу без него. И как только мы попадали в этот мир, нас уже не пускали в «У Энджела». Он не хотел рисковать тем, что бойца поймают и это может просочиться в зал. Черт, никто из парней из зала никогда не знал, что он участвует в этом и зарабатывает на них деньги. Арло оставался в тени, наблюдая и делая ставки. В следующий раз, когда этот боец появлялся в «У Энджела», Арло запрещал ему посещать спортзал.

— Но не тебе.

— Я был исключением.

— Почему?

Фостер пожал плечами.

— Не знаю. Может быть, потому что мы были близки. Может быть, потому что он верил, что я, в конце концов, попаду на вершину UFC. Подпольные бои приносили деньги, но не такие, как мой контракт сейчас.

Миллионы. Он должно быть зарабатывал миллионы на своих боях и спонсорских сделках.

— И Арло хотел получить часть этого, — сказала я.

Фостер кивнул.

— Он хотел этой славы. Хотел называть себя наставником Фостера Мэддена.

— Не просто наставником. Ты женился на его дочери.

— Развелся с его дочерью.

— Когда?

— Когда мы с Вивьен развелись? — он дождался моего кивка. — Ровно через три недели после смерти Арло.

Это означало, что они должны были подать на развод сразу после смерти Арло. Очевидно, за последние семь лет их брак распался. Какую роль в этой схеме играла Вивьен?

— Значит, Арло шантажировал вас всё это время? — спросила я.

— Он никогда не давал мне забыть о своей ошибке. День, когда этот ублюдок умер, я отпраздновал тортом и моей любимой водкой.

— А как насчет боя? Того, который ты проиграл?

Фостер провел рукой по своей бороде.

— Это единственный бой, который я намеренно проиграл. Семь лет прошло, и ни дня не проходит, чтобы я не чувствовал себя не по себе из-за этого.

За пятьдесят тысяч долларов. Это была не маленькая сумма, но она казалась низкой ценой за его моральные принципы.

— Если бы я просто подождал… — он покачал головой. — Если бы я просто остался на этом пути, я бы преуспел. Но, чтоб его, я был молод, и Арло подсунул его в самый подходящий момент. Ты начинала планировать свой переезд, а он посеял эти семена сомнения. Как тяжело будет в разлуке. Как ты заведешь новых друзей. Встретишь других мужчин. Сколько билетов на самолет я смог бы купить, чтобы навестить тебя в Сиэтле, если бы у меня был приличный гонорар.

Я боялась почти того же, оставляя Фостера позади, беспокоясь, что слишком большое расстояние приведет к разрыву между нами. Боялась, что мы отдалимся друг от друга.

— Пожалуйста, не воспринимай это так, будто я возлагаю всю вину на то, что ты уехала учиться, — сказал он. — Арло сыграл на моей самой большой слабости.

Мне.

— Почему ты не рассказал мне? — спросила я.

— Как я уже сказал ранее. Я этим не горжусь.

Он держал эти бои в секрете. В течение шести месяцев. Почти половину того времени, что мы были вместе.

Я закрыла глаза, позволяя всей информации осесть у меня в голове. Воспроизвести моменты в новом свете.

— Были ночи, когда ты приходил ко мне после спортзала с ранами. Однажды у тебя все ребра были в синяках. Ты сказал мне, что это от спарринга. Но это было не так, верно?

— Нет.

— Ты солгал мне.

— Да, соврал. Прости меня.

Так много извинений. Они становились тяжелыми.

— Я участвовал в подпольных боях примерно раз в месяц, — сказал Фостер. — Зарабатывал на каждом по штуке, а то и по две. Ты только начала заносить коробки в квартиру, чтобы начать паковать вещи. Тогда-то Арло и подошел ко мне. Он сказал, что есть более крупный заработок. Пятьдесят тысяч за один бой. Это было в три раза больше, чем я мог заработать в UFC. Если добавить это к тому, что я уже заработал, то этот бой был бы последним. Но чтобы получить эти пятьдесят тысяч, мне нужно было не победить. Организатор боя привел претендента, и если бы я победил…

— Организатор потерял бы больше, чем если бы заплатил тебе пятьдесят на стороне.

— Да. Так что я боролся с этим ублюдком изо всех сил. Я отдавал всё, что у меня было, до последнего раунда, когда я притворился усталым и позволил ему ударить меня о канаты. Потом получил хук в висок и проснулся, когда вокруг меня уже разворачивался кошмар.

Я сглотнула, дрожь пробежала по позвоночнику при мысли о том, что он был в нокауте.

— И где я была во время этого?

— С Вивьен. Я знал, что после этого не смогу смотреть тебе в глаза, поэтому попросил её спланировать девичник.

Я вспомнила тот девичник. Он был приглашен на мальчишник и знал, что освободится поздно, так что после он собирался переночевать у себя. Еще одна ложь. Но я поверила ему. Я не боялась, что он изменит. Я не билась в истерике от мыслей, что он может пойти в стриптиз-клуб. Я полностью доверяла ему, достаточно, чтобы поверить, что он действительно был с друзьями.

Вместо этого он лечился от сотрясения мозга.

Мой пульс участился, желудок скрутило в узел. Было тяжело слышать правду. Понимать, что я была наивна в своем доверии. Понимать, что меня обманули. Я встала с дивана, не в силах сохранять спокойствие, когда мне хотелось плакать, кричать или вылезти из собственной кожи.

— Зачем Арло понадобилось шантажировать тебя? — спросила я. — Ты сделал так, как ему было нужно. Он пытался получить больше денег?

— Он пытался заставить меня остаться. После того боя я сказал ему, что с меня хватит. Со всем этим. Даже с UFC. Я чувствовал себя таким грязным и дешевым, что не хотел больше драться. Поэтому я сказал Арло, что ухожу и переезжаю в Сиэтл.

— Ты собирался переехать со мной?

— Ну, да, — он говорил так, будто констатировал очевидное. — Я сказал тебе, что мы со всем разберемся. Я не был уверен в сроках, но я собирался переехать в Сиэтл. Ты и правда думала, что я смогу так долго оставаться вдали от тебя?

Да. Нет. Может быть.

— Мы оба слишком часто избегали этой темы.

— Мне не нравилось говорить о нашей разлуке, — он вздохнул, снова потирая бороду. Это была его нервная привычка? Или просто то, что он делал, пока думал, что сказать? — Арло не хотел, чтобы я уезжал. По очевидной причине.

— Деньги.

— С каждого пенни, который я зарабатывал, он получал долю. Тот бой, который я проиграл? Он не заработал ни цента в тот вечер. Потому что весь смысл был в том, чтобы заманить меня в ловушку. С этого момента каждый раз, когда я получал деньги, он протягивал руку. Спонсорство и поддержка, я давал ему долю. Всё, что он хотел, он забирал, потому что у него была информация, чтобы загубить мою карьеру.

— Но у тебя тоже была информация на него.

— Что он делал ставки на боях? Да. Я мог бы поиметь его. Но люди не говорят о тех боях не просто так. Это хороший способ быть избитым до полусмерти.

Я вздрогнула.

— Они бы убили тебя?

— Хуже. Они могли бы прийти за тобой. Арло знал, что ты важна. Когда я сказал ему, что ухожу, он не стал спорить. Он просто спокойно попросил меня передумать. Он говорил о том, как опасно может быть в Сиэтле для женщины. И что никогда нет никакой гарантии, что люди в безопасности.

— Он угрожал мне?

Вот сукин сын.

— Я не знаю, что бы он сделал, но я не собирался рисковать. Не в том случае, когда речь шла о тебе. Поэтому я остался. Я играл в игру Арло.

— Пока он не умер.

— Пока он не умер, — повторил он.

— А как насчет других бойцов? Ты не боишься, что кто-нибудь объявится? Займет место Арло и будет шантажировать тебя деньгами?

Он покачал головой.

— Не особо. Как я уже сказал, люди держатся в тени. Большинство бойцов связаны с семьями, которые не предашь. И я не использовал своё настоящее имя. Я был его частью лишь короткое время. Всего несколько боев. Тот бой, который я проиграл, был моим последним. Никаких фотографий. Никаких камер. Если бы кто-то собирался шантажировать меня, кроме Арло, он бы уже объявился.

Фостер звучал так уверенно. Возможно, мои сомнения были связаны с тем, что я только что узнала о всем том, что казалось мне скелетом, который никогда не покинет шкаф.

— Прости меня, Талли, — он посмотрел на меня со слезами на глазах. С сожалением, таким глубоким, что это было похоже на взгляд в черную дыру. — Мне так, блять, жаль. Я сделал неправильный выбор. Если бы я мог вернуться назад, сделать все по-другому, я бы сделал. Пожалуйста, знай это.

Ещё больше жестокой честности. Мое сердце словно вывернули наизнанку, а потом вернули на место. В голове был полный кавардак. Я подошла к окну и уставилась в темную ночь. Что чувствовать? Что думать?

— Ты должен был сказать мне правду.

— Я не хотел тебя в это впутывать.

— Не надо, — я отпрянула от стекла. — Не смей, мать твою. Неужели ты действительно так низко думаешь о моей способности воспринимать правду? Что, если бы кто-то пришел за мной в Сиэтле? Я бы и понятия не имела. Ты сделал меня частью этого шантажа и оставил меня в неведении. Ты был трусом. Не говори, что ты защищал меня.

Фостер вскочил с дивана.

— Ты действительно думаешь, что я хотел, чтобы ты связалась с этим мусором? Конечно, я защищал тебя от этого, Талия. Я бы защитил тебя от всего, что может причинить тебе боль.

— Кроме себя.

Он отшатнулся, его тело напряглось, как будто я дала ему пощечину.

— Блять, — я ущипнула себя за переносицу.

— Ты права. Единственным человеком, который в итоге причинил тебе боль, был я. Но мне было страшно. Когда я говорю, что это было опасно, я не преуменьшаю. Это не те люди, которые подчиняются правилам общества. Если ты переходишь им дорогу, они мстят до крайности. Ты думаешь, я бы смог жить с собой, если бы кто-то пришел за тобой? Ударил тебя? Изнасиловал… — он покачал головой. — Я не могу даже думать об этом.

Я вздрогнула, также не желая думать об этом.

— А Вивьен? Она была в безопасности, потому что была дочерью Арло?

Фостер насмехался.

— Она даже не понимала, что всю жизнь плавала с акулами.

— И поэтому ты женился на ней? Из-за Арло?

Он повесил голову, едва заметно кивнув мне.

— Да.

— И Вивьен пошла на это?

Неужели она всегда втайне любила его? Неужели она просто ждала, когда мы расстанемся, прежде чем сделать свой шаг? Была ли она вообще моей подругой? Или это всегда было связано с Фостером?

Если Фостер разбил моё сердце, то, что моя лучшая подруга потопталась на его осколках, превратило его в пыль. Ее предательство — это то, что я никогда не забуду.

И она победила. Я ненавидела её за победу. За то, что она могла называть себя его женой.

Фостер провел рукой по волосам.

— Она… это сложно объяснить.

Я действительно начинала ненавидеть эту фразу, хотя именно я использовала её первой.

— Арло хотел, чтобы мы были вместе, — сказал он. — Брак был его идеей.

— О, и я уверена, что она сопротивлялась, — отшутилась я.

Вивьен согласилась бы на это, потому что она получила Фостера. Может быть, ей тоже нужны были деньги.

— Она тоже не хотела нашего брака.

— Конечно, — насмешливо хмыкнула я. — И уверена, что по дороге к алтарю она устроила адскую истерику.

— Она чувствует себя ужасно из-за того, что произошло.

Вивьен чувствовала себя настолько ужасно, что все равно вышла за него замуж. Она всё равно спала с ним. Она всё равно носила его кольцо. Она всё равно взяла его фамилию. Да, она должна чувствовать себя ужасно.

Почему он защищал её? Почему он был так предан ей? Разве большинство людей не рвут отношения со своими бывшими?

Говорили ли они обо мне во время телефонных разговоров? Рассказал ли он ей, как я трахалась с ним в спортзале в субботу?

Моё тело напряглось, руки сжались в кулаки. Мои чувства к Фостеру были беспорядочны, но когда дело касалось Вивьен, одна эмоция звучала ясно.

Ярость.

— С меня хватит этого разговора.

— Есть ещё, о чём стоит поговорить…

— Спокойной ночи.

С этим я прошла через гостиную и поднялась по лестнице в свою спальню.

Оставив Фостера наедине с самим собой.