Гранатовые поля

21. ФОСТЕР

— Жаль, что Мэтти здесь нет, — сказала Талия во второй раз с тех пор, как мы вышли из дома. — Он всегда умеет разрядить напряженные моменты.

— Перестань волноваться, — я взял ее руку с колен и поднес к своему сердцу. — Это будет весело. Правда, Кадди?

— Верно, — ответила моя дочь с заднего сиденья.

Талия закрыла глаза и вздохнула, словно произнося беззвучную молитву.

— Ты так и не рассказал мне, что именно сказал тебе мой папа в тот день, когда пришел в спортзал.

— Это неважно. Я не заслуживал той доброты, которую он ко мне проявил.

— Что ты имеешь в виду, папочка?

— Ничего, — я оглянулся через плечо на Каденс и подмигнул ей, прежде чем сосредоточиться на дороге.

После того, как Лайла и Элоиза остановились у нашего столика на прошлой неделе, Талия позвонила своим родителям, чтобы обсудить то, что Идены планировали за нашими спинами. И вместо того, чтобы разрешить вторжение, как Талия это называла, она убедила их устроить ужин на ранчо. Там было больше места для всех, чем в её доме — нашем доме.

Она пошутила, что, устроив ужин на ранчо, мы сможем сбежать, если дела пойдут плохо. Но ужин пройдет хорошо. И неважно, как сильно на меня будет ругаться её семья, я выдержу каждое слово. Они, вероятно, не станут кричать, вопить или выгонять меня на улицу.

Да, возможно, будет несколько неловких моментов, но мы справимся.

Может быть, после семейного ужина она перестанет сдерживаться. Даже после того, как она предложила мне переехать в дом, все равно оставались сомнения.

Талия сдерживалась, едва ли, но достаточно, чтобы это было заметно.

Я же гадал, будет ли это нашей новой нормой.

Я не ненавидел это.

Но и не любил.

— Здесь налево, — сказала Талия, указывая на съезд с шоссе.

Я сбавил газ и осторожно нажал на тормоза. Весь день шел легкий снег, но температура держалась чуть выше нуля, поэтому хлопья таяли на дорогах. Солнце опускалось к горизонту, и вода на дороге начала замерзать. Ехать домой после наступления темноты нужно будет медленно, и я подозревал, что будет гололёд.

Талия предложила выехать достаточно рано, чтобы увидеть закат на ранчо.

— Это… вау, — сказал я, наблюдая за открывшимся видом.

Солнце бросало оранжевые и золотые лучи на заснеженные луга. Оно освещало верхушки вечнозеленых деревьев в предгорьях. Оно подчеркивало возвышающиеся горы, их зубчатые вершины, покрытые белым снегом. Эти горы каким-то образом заставляли человека чувствовать себя свободным и в то же время незначительным.

— Красиво, не правда ли?

— Великолепно.

Талия описывала мне ранчо и показывала фотографии. Но слова и фотографии не оправдали надежд. Они не передавали необработанный характер ландшафта и его суровую красоту.

— Это всё часть ранчо? — спросил я, когда мы проезжали под аркой.

— Да. Оно тянется вдоль гор на многие километры. Там есть тропинка, которая идет от одного конца до другого. Этим летом я проведу тебя по ней. Мы даже сможем покататься верхом.

— Покататься на лошадях? — спросила Каденс. — Можно я тоже поеду?

— Конечно, — Талия повернулась и улыбнулась ей. — Я научу вас обоих ездить верхом.

— Может быть, когда-нибудь у меня даже будет своя лошадь, — сказала Кадди.

— Может быть.

Если лошадь или пони будут вызывать её улыбку, если это будет то, что может сблизить Талию и её, я куплю ей сотню.

В конце дорожки показался большой дом. За ним находились конюшни и сарай. Возле дома была припаркована вереница машин.

Колени Талии нервно подпрыгивали, в то время как я притормозил рядом с другим пикапом.

— Эй, — я положил руку ей на колено, большим пальцем поглаживая ее джинсы. — Это твоя семья. Они поддержат тебя.

Она кивнула и встретила мой взгляд.

— Я знаю. Просто я…

Хотела, чтобы они были добры ко мне.

Это то, что она не стала озвучивать в присутствии Каденс.

— Все хорошо, — я приподнял пальцем ее подбородок, притянул ее через консоль для поцелуя, прежде чем отстегнуть ремень безопасности. Затем я выпрыгнул и подошел к их стороне автомобиля, открыв обе их двери. — Кадди, хочешь понести напитки?

— Конечно.

Она перекинула пакет с напитками, соками и газированной водой через руку, а я взял бутылку вина и букет цветов для Энн.

Мама Талии была просто душкой, когда на прошлой неделе заглянула к нам домой с печеньем. Я придерживался строгой диеты. Никаких обработанных продуктов, никакого рафинированного сахара перед этим боем. Я не хотел рисковать, чтобы не набрать вес.

Но когда она предложила мне шоколадное печенье, я съел два, не только потому, что они были вкусными, но и потому, что хотел заслужить любую кроху доверия. Может быть, Энн поможет убедить Харрисона, что я не такой уж и ужасный вариант для его дочери. И сегодня, независимо от того, что у нас будет на ужин, я съем всё, что будет у меня на тарелке. Я уже предупредил Джаспера, что завтра на тренировке ему придется нагрузить меня по максимуму.

Талия вела нас по ступенькам крыльца к входной двери. Я держал Кадди за руку, следя за тем, чтобы она не поскользнулась. Не успели мы постучать, как дверь распахнулась, и на пороге появился высокий, широкоплечий мужчина.

Он выглядел как более молодая версия Харрисона, с голубыми глазами Талии и такими же темными волосами. Гриффин. Её старший брат.

— Привет, — он поцеловал Талию в щеку, приглашая нас войти в дом. — Я бы порекомендовал вам посидеть здесь пару минут.

— Что? — спросила Талия. — Почему?

— Просто поверь мне.

Из глубины дома доносились голоса, не все из них были веселыми.

— Фостер, познакомься с моим братом Гриффином, — сказала Талия. — Грифф, это Фостер и его дочь, Каденс.

— Привет, Каденс. Приятно познакомиться, Фостер, — Грифф протянул руку и пожал мою.

— Мне тоже.

Я ждал сурового взгляда или того, что он оценивающе посмотрит на меня.

Мы были примерно одного роста и телосложения. Но он выглядел как человек, который не наращивал мышцы в спортзале, как я. Он добился этого физическим трудом на ранчо, и я чертовски уважал его за это.

Косой, предупреждающий взгляд так и не появился. Либо он не знал обо мне, либо у меня появился неожиданный союзник.

— Что там происходит? — Талия указала в коридор, расстегивая пальто и позволяя мне помочь снять его с ее плеч.

— Давай подумаем, — Гриффин протянул пальцы, постукивая каждым из них, пока он зачитывал ответ. — Элоиза пригласила парня. Почему она решила, что сегодня подходящий вечер для свидания, я понятия не имею. Но парень, которого она привела, знает Уинн.

— Откуда? — спросила Талия.

— Потому что два дня назад Уинн вызвали в продуктовый магазин. Главный менеджер застукал этого идиота за засовыванием огуреца в джинсы.

Я засмеялся.

— Ты шутишь.

— А можно арестовать кого-то за… Неа, — Талия подняла руку. — Это не тот вопрос, который нужно задавать первым. Почему Элоиза встречается с парнем, который засовывает огурецы в свои джинсы?

— Понятия не имею. Очевидно, они познакомились в баре «У Вилли» несколько выходных назад и сходили на пару свиданий, — Гриффин вздохнул, когда спор в коридоре стал громче. — Почти уверен, что она его бросает.

— Это отвратительно! — крикнула женщина. — Как ты мог так поступить? Это противоречит общепринятым правилам элементарной гигиены. И так нельзя обращаться с продуктами!

Каденс смотрела на меня расширенными глазами.

Я дважды сжал её руку в знак молчаливого согласия.

Гриффин покачал головой.

— У Элоизы ужасный вкус в мужчинах.

Что означало, что я не был в конце списка. Очко в мою пользу. Элоиза только что стала моей любимицей среди братьев и сестер Талии.

В нашу сторону раздались шаги. Долговязый парень в кепке не сводил глаз с двери и выскочил на улицу. Тридцать секунд спустя, мотор взревел, и фары вспыхнули, когда он исчез.

— Человек-огурец? — хихикнула Талия.

Гриффин кивнул.

— Ага.

Я ожидал, что шум уменьшится, когда Элоиза перестанет кричать, но суматоха продолжалась. Голос, который возвышался над остальными, был похож на голос Энн, но я не мог быть уверен, поскольку встречался с ней всего один раз.

— Что с мамой? — спросила Талия.

— Она решила, что будет забавно посмотреть Матео по FaceTime, чтобы он мог присоединиться к семейному ужину, — Гриффин хихикнул. — Он сейчас в баре, пьяный в стельку. Что мы с Ноксом посчитали уморительным. А мама? Не очень. Она набросилась на меня, когда я сказал Матео выпить ещё рюмку. А потом начала читать лекцию, которую он никогда не вспомнит после пробуждения.

Талия повернула голову, улавливая другие голоса.

— А на что злится Лайла? Ну помимо меня?

— Лайла злится на тебя? — спросил Гриффин.

Расскажет ли Талия своему брату, почему она в ссоре со своей близняшкой? Потому что мне она этого не объяснила.

— Ничего особенного, — Талия отмахнулась.

Похоже, не я один был в неведении.

— О. Ну, Лайла ссорится с Ноксом, — Гриффин тяжело выдохнул. — Поскольку мама разговаривает с Матео, она попросила Нокса приправить стейки. Лайла не в духе, потому что она хотела сделать это сама. Но, по словам Нокса, она делала это неправильно и… Я не знаю. Я просто хочу съесть стейк сегодня вечером. С приправой или без.

Я тоже. Стейк был одобрен диетой.

Поверх голосов взрослых раздавался детский плач.

— И Хадсон чувствует себя не очень хорошо, — сказал Гриффин. — Он не хочет, чтобы я его держал. Он хочет только Уинн.

— Что не так с Хадсоном?

Прежде чем Грифф смог ответить на вопрос Талии, она вылетела в коридор, вероятно, чтобы осмотреть своего племянника.

Грифф разразился сухим смехом.

— Добро пожаловать в безумие.

— И тут всегда так?

— Я, правда, хотел бы солгать и сказать нет, — он взял бутылку вина из моей руки и сумку из руки Каденс. — Проходите.

Я усмехнулся, помогая Каденс снять пальто, затем снял свое и последовал за Гриффином вглубь дома, где мы обнаружили семью Иденов, собравшуюся на кухне.

Споры, разговоры прекратились.

Все взгляды обратились в мою сторону.

Ладно, возможно, я немного нервничал. Я крепче сжал руку Каденс.

Харрисон встал с стула, на котором сидел, и направился ко мне, его лицо было твердым, как гранит.

— Папа, — предупредила Талия, держа на руках маленького мальчика с темными волосами. Это Хадсон, судя по списку членов семьи, который она зачитывала мне всю неделю. А женщина рядом с ней должно быть была Уинн, жена Гриффина и начальник полиции Куинси.

Харрисон остановился передо мной, окинув меня с ног до головы взглядом, которого я ожидал от Гриффина. Но когда его взгляд упал на Кадди, прижавшуюся к моей ноге, выражение его лица смягчилось. Он наклонился и тепло улыбнулся ей.

— Привет, Каденс. Я дедушка Харрисон.

— Привет, — пробормотала она.

Харрисон встал во весь рост, посмотрел мне в глаза и, после трех ударов сердца, протянул руку.

— Рад, что вы смогли присоединиться к нам сегодня вечером.

— Спасибо, что пригласили нас, — я ответил на его пожатие.

Талия подошла к нам с Хадсоном на бедре. И, как и Каденс, прислонилась вплотную, пока я не обнял её за плечи.

Я поцеловал её волосы, затем улыбнулся Хадсону, который держал большой палец во рту. Его глаза были полны слез, пока он прижимался щекой к плечу Талии.

Неудивительно, что парень любил ее.

— Фостер, надеюсь, тебе нравятся скучные приправы на твоем стейке, — сказала Лайла с другого конца кухни, отпивая из бокала с вином, который держала в руке.

— Не скучные, Лайла, — выругался Нокс, рассыпая соль между пальцами над разделочной доской с ребрышками. — Простые.

— Вы, ребята, пропустили моего спутника, — Элоиза опустилась на стул, который освободил Харрисон. — Он был настоящим победителем. Существует ли такая вещь, как фетиш на огурцы?

— Папочка? — Каденс потянула меня за джинсы. — Что такое фетиш?

Харрисон кашлянул в кулак, чтобы скрыть смех.

Я втянул губы, чтобы сделать то же самое. Когда я встретился взглядом с Харрисоном, в его голубых глазах было что-то. Может быть, принятие? Я надеялся на это.

— Матео, — Энн рявкнула в трубку. — Матео.

Никакого ответа, только звуки бара — звон бокалов, унылое бормотание, окутанное музыкой из музыкального автомата.

— Он спит. На. Барной. Стойке, — она хмыкнула и завершила звонок.

— О, мама, — Гриффин хихикнул и притянул ее к себе. — Всё не так уж плохо. Мы все проходили через это раньше. Черт, на свой двадцать первый день рождения я вырубился в баре. Мои друзья засунули мне в уши попкорн.

— Ты не помогаешь, — она шлепнула его по груди, но обняла его, прежде чем подойти и представиться Каденс. — Привет, Каденс. Я Энн. А ты просто великолепна. Думаю, ты выиграла.

— Что выиграла? — спросила Кадди.

— Ты сегодня самая красивая девочка. А это значит, что ты получишь самый большой кусок шоколадного торта на десерт.

Глаза Кадди расширились, а ее лицо озарила широчайшая улыбка.

— Остальные дети в гостиной, играют. У нас есть игрушки и книжки-раскраски. Хочешь посмотреть? — спросила Энн, протягивая руку.

— Конечно, — с этими словами Каденс выпорхнула из комнаты.

— На этой неделе Энн пошла и купила игрушки для детей постарше, — сказал Харрисон. — Мы можем либо отправить их домой с вами сегодня вечером, либо оставить их здесь, чтобы Каденс играла с ними, когда бует приезжать в гости.

Моё горло сжалось. Да, всё будет хорошо. Мы справимся.

— Мы можем оставить их здесь. Это было бы здорово.

— Пиво? — спросил он.

— Фостер не пьет перед боем, — сказала Талия. — Мы принесли газированную воду для нас и сок для детей.

— Я принесу тебе один, — Харрисон поцеловал её в щеку, а затем прошептал ей на ухо что-то, что заставило ее улыбнуться.

Остаток вечера был таким же шумным, как и начало. Только вместо криков был смех. Он наполнял каждый уголок дома.

Никогда в жизни я не был частью чего-то подобного. Живая семья с бесконечными историями. С внутренними шутками, из которых можно было бы составить книгу, если бы были записаны на бумаге.

Как и я, Кадди с удивлением наблюдал за ходом ночи. До того момента я этого не понимал, но наша жизнь была тихой. Слишком тихой. Возможно, это было моей заслугой, да и Вивьен тоже, как двух родителей, выросших единственными детьми.

Я не хотел тишины для Кадди. Ей нужны были двоюродные братья и сестры, так же как и родные. Братья и сестры, которые бы дразнили её безжалостно, как они дразнили Талию. Которые бы подзадоривали её и смешили, пока она не схватится за живот.

Да, Каденс нужны были братья и сестры.

Учитывая, как Талия обожает своих племянников и племянниц, возможно, мы придем к этому рано или поздно. Выход на пенсию начинал казаться чертовски хорошей идеей.

После ужина никто не спешил заканчивать разговор. Мы сидели за обеденным столом Иденов, окруженные пустыми тарелками. У Каденс на подбородке была шоколадная глазурь от торта Энн. Я как раз вытирал её салфеткой, когда зазвонил телефон.

— Простите, — Уинн достала его из кармана, затем встала, прижимая его к уху. — Шеф Иден.

Гриффин с тревогой во взгляде наблюдал, как она торопливо идет по коридору.

— Это, вероятно, станция.

— Если её вызовут, ты хочешь остаться здесь? — спросила Энн.

— Нет, я отвезу детей домой. Искупаю их и уложу в постель.

— Я поеду с тобой и помогу, — сказала Элоиза. — У меня ведь больше нет планов на сегодня.

В комнате воцарилась тишина, такой разительный контраст с бурлящей энергией несколько минут назад, пока мы ждали возвращения Уинн. Когда она вернулась, на ее лице была серьезная маска. Полицейского, идущего на работу.

— Мне нужно идти, — сказала она Гриффину, подойдя к спинке его кресла, чтобы поцеловать Эмму на его коленях. — Буду поздно.

— Будь осторожна, — сказал он.

— Обязательно.

Она поцеловала его тоже, затем подошла к креслу Харрисона, где Хадсон спал на плече её отца. Уинн поцеловала сына, затем ее взгляд переместился на Талию.

Произошел какой-то невысказанный разговор, но в конце его Талия тоже встала.

— Нам лучше ехать.

— Что…

Прежде чем я успел закончить предложение, у нее зазвонил телефон, и я без вопросов понял, что это больница. Она не была на вызове. Но в городе такого размера это, вероятно, не имело значения.

Сегодня вечером что-то случилось, и что-то не очень хорошее.

Уинн выбежала из дома первой, ее задние фары погасли, когда мы погрузили Кадди в грузовик. Наскоро попрощавшись, мы медленно двинулись по обледенелому шоссе.

— Что сказали в больнице? — спросил я, не повышая голоса, потому что Кадди слушала.

— Несчастный случай.

Не успела она это сказать, как мы завернули за угол, и вспышка красных и синих огней залила ночное небо вдали.

Я крепче сжал руль, когда мы приблизились.

— Каденс, закрой глаза, — Талия повернулась, убедившись, что моя дочь повиновалась. — Держи их закрытыми, пока я не скажу тебе открыть их, хорошо?

Кадди хныкнула.

— Мне страшно.

— Всё в порядке, маленький жучок, — это была гребанная ложь. Когда мы подъехали к месту происшествия, ничего не было в порядке. Две машины перевернулись в кювете. Осколки металла и стекла разбросаны повсюду. — Где машины скорой помощи?

Талия указала вниз по дороге, где мигало больше огней.

— Они отправились всего за минуту до того, как позвонили мне.

Мы опередили их на месте происшествия.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Нет, пока Каденс здесь. Медики знают, что делают. Будет лучше, если я буду в больнице, когда приедут машины скорой помощи.

Пикап с маркой «Иден» сбоку — грузовик Уинн — был припаркован в конце ряда полицейских внедорожников. Уинн стояла на коленях возле двери перевернутого машины со стороны водителя. Рядом с ней толпились еще трое офицеров.

На снегу, даже в темноте, я мог видеть брызги крови.

— Сожми глазки крепче, Каденс, — сказала Талия.

Она начала плакать, но когда я рискнул посмотреть в камеру заднего вида, её глаза были закрыты, пока мы ползли по дороге.

Другая машина была грузовиком. Должно быть, он перевернулся несколько раз, потому что внешняя часть была разрушена, основание искорежено, передняя и боковые части разбиты, пока он не стал похож на кусок металлолома. На снегу вокруг него были следы, но офицеров не было.

Потому что в этом грузовике не было жизни, которую можно было бы спасти.

Кровь была повсюду.

Люди не выходят живыми после таких аварий.

Я протянул руку через салон автомобиля, положив ее на плечо Талии.

Как и у Уинн, выражение ее лица было серьезным, подбородок высоко поднят. Она вошла бы в эту больницу и встретила бы все, что с ней случилось.

Какая у нее была сила. Я выходил на ринг, зная, что мой противник попытается повалить меня. Талия будет сражаться так же упорно, зная, что есть битвы, которые она не сможет выиграть.

Мимо пронеслась машина скорой помощи, мигая фарами и воя сиреной. Менее чем через полтора километра за ней последовала другая. А вскоре после этого — пожарная машина.

— Это вся команда экстренного реагирования, — прошептала Талия.

Я продолжал сжимать руль и ехать в город, и мне стало легче дышать, когда мы добрались до Куинси и съехали с шоссе.

— Хочешь, я тебя подброшу?

— Нет, поехали домой. Мне нужно переодеться.

Она начала снимать своё пальто еще до того, как мы припарковались. И как только я оказался на обочине, она вылетела из пикапа и побежала внутрь.

— Папочка, с Талией всё хорошо? — спросила Каденс, пока я отстегивал её ремень безопасности. Милое личико моей девочки было бледным.

— Да, она в порядке. Но сегодня ночью могут быть пострадавшие, поэтому она собирается поехать в больницу и помочь им.

Пожалуйста, Боже, пусть тот, кто был в этом внедорожнике, останется жив. Все, что я мог представить, это Кадди на своем сиденье, зажатую под тяжестью автомобиля. Поэтому я крепко обнял её, когда нес в дом.

Мы только успели снять пальто, как по лестнице спустилась Талия, одетая в синюю форму. Ее волосы были собраны в хвост.

— Я не знаю, как долго я пробуду там.

— Просто езжать. Мы будем здесь.

Она заставила себя улыбнуться Каденс, а затем исчезла в гараже.

Уходя, чтобы узнать, какие ужасы ждут её в больнице.