Границы памяти

Глава 13. Хшайс

1

Кайрил лежал на твёрдой кушетке под стеклянным колпаком. Проснувшись, он огляделся и дёрнул рукой. Рука не повиновалась. Она была привязана к кушетке ремнями. Ремни также были и на ногах. Вот только зачем?

На соседней койке, под таким же стеклом, находился другой пациент. Чёрные пятна, размером с ладонь, покрывали его серую как пыль кожу. Было заметно, как его живот медленно пульсирует от тяжёлого дыхания. Пациент дышал натужно и свистяще. Даже сквозь оболочку медицинской капсулы, при полной тишине, можно было услышать, как он дышит. Кайрил присмотрелся к этому больному. Он обратил внимание на собственные руки. Бледные, со следами давних ожогов, но без пятен. Это радовало, и Кайрил интуитивно чувствовал — ему повезло. Насколько повезло, ещё только предстояло осознать.

В палату вошла медсестра в белой форме и синей шапочке. Держа в руке диктофон, медсестра подошла к одной из капсул:

— Пациент двадцать три. Давление шестьдесят семь, температура двадцать два и шесть шестнадцатых, пульс семьдесят восемь. Общее состояние: удовлетворительное. Пациент двадцать четыре. Давление…

Заметив, что Кайрил не спит, медсестра отключила диктофон и внимательно рассмотрела показания его капсулы. Подойдя к пациенту, она открыла капсулу нажатием кнопки.

— Как вы оцените своё самочувствие по шкале от одного до восьми, где восемь — наихудшее, один — наилучшее?

— Шесть, — немного подумав, ответил Кайрил.

— Как вас зовут? Вы помните?

— Да. Что это за мир?

— Мир Металла.

Глубокой тревожный вздох.

— Ваше имя. Я его не услышала.

— Марк Хоуп.

Женщина приподняла бровь.

— Странное имя. Откуда вы?

— Полярная.

— Ясно. Можете двигаться? — она освободила его ноги и руки. Кайрил подвигал конечностями.

— Да, вполне.

— Что последнее вы помните?

— Я ехал в машине. Мы с моим помощником должны были перейти через Тоннель из Райяра в Сата. Потом я ощутил темноту. Пустоту. Что-то бездонное и страшное, а потом... снова темнота.

— Прошу вас выражаться яснее.

— Я не могу это описать, — Кайрил посмотрел медсестре прямо в глаза. — Оно сильнее, чем всё, с чем я прежде сталкивался.

— Что было дальше?

— После пустоты? Я очутился на улице… Что это за город?

— Хишфинсона, Платформа 5. Когда это было? И как вы себя чувствовали на тот момент?

— Не помню. Кажется, очень давно. Мне было плохо, сильно мутило. Закружилась голова. Прохожие заметили меня. Сказали, я плохо выгляжу, и мне надо в больницу. Потом я отключился, — он сел и опустил ноги на пол.

— У вас были ожоги по всему телу. К счастью, нам удалось восстановить большую часть повреждённой поверхности вашей кожи. Вас перевели из ожогового отделения два дня назад.

— А что с ним? — показал он на соседнего пациента.

— Это болезнь, — в голосе медсестры послышалась тревога, свойственная людям, которые сталкиваются с чем-то незнакомым. — Мы называем её хшайсария.

— От слова «хшайс»? — Кайрил поёжился.

— Да. Хшайс из древних сказок, — она немного смутилась оттого, что ненадолго отошла от привычного сухого тона и быстро к нему вернулась. — Состояние пациента крайне тяжёлое. Я не рекомендую вам к нему приближаться. Да и вам самому лучше лечь. Ваше состояние пока недостаточно стабильное.

Спорить Кайрил не стал. Он и вправду чувствовал себя нехорошо.

— Я закрою купол. Надеюсь, он вас не пугает?

— А должен? — усмехнулся Кайрил.

— Обычно иномирцы в нём чувствуют себя неуютно.

— Мне вполне уютно, благодарю.

Сон не шёл. Кайрил часто просыпался и ворочался. Медсестра оказалась права — отделённый от внешнего мира куполом, он будто задыхался, несмотря на то, что воздуха в капсуле было предостаточно. Иногда Кайрил заставлял себя заснул и даже придумал считать от одного до десяти, чтобы внушить себе условный рефлекс. После долгих попыток, это начало помогать. И всё же, иногда приходилось менять позу. Ночные кошмары не давали поспать хотя бы пять часов. Самым худшим из них было чувство бесконечного падения во тьму, словно в бездонный колодец.

Всякий раз, когда его покидал сон, Кайрил пытался угадать, сколько сейчас времени. Чаще всего, он не был уверен, что бодрствует. Однажды он очнулся посреди ночи, однако, не из-за кошмара. Несколько врачей собрались неподалёку, вокруг его соседа, и о чём-то напряжённо спорили. Врачи старались говорить негромко, но иногда, в пылу спора, кто-нибудь из них повышал голос. Кайрил заметил справа от себя колёсико регулятора громкости и прибавил на максимум.

Врачи обменивались данными. Звучало много непонятных терминов. Часто повторялись слова «доза», и «газ». Кайрил неплохо знал шанасу́р — язык архипелага Сенелле́рта — и сумел понять, о чём спорят врачи. Они расходились во мнениях, какую дозу снотворного стоит вводить пациенту. Вот уже не первую ночь пациента с пятнами на коже не могли усыпить. Большая доза могла обернуться для больного летальным исходом. Маленькая была неэффективна. Дозу повышали три раза, и мера давала результат, но лишь ненадолго. После этого, больной организм по непонятной причине начинал выводить снотворное. То и тело, больной начинал буйствовать — бил по стеклу или скрёб ногтями.

— Он уже мёртв, — эта фраза молодого врача заставился остальных ненадолго замолчать. После этого, спор возобновился с новой силой.

— Как вы можете так говорить? Пациент движется и дышит. Его мозг активно функционирует. Если это мёртвое тело, тогда и моё тоже мёртвое.

— Что вы предлагаете? Чтобы он мучился каждую ночь?

— Мы должны подобрать оптимальную концентрацию газа.

Ненадолго проблемный пациент успокоился и, облегчённо вздохнув, доктора и медсёстры разошлись по палатам. Но, спустя какое-то время, он продолжил скрести. Скрести становилось легче оттого, что его ногти постоянно росли. И скрёб он всё агрессивнее и агрессивнее.

2

Платформы, что находились далеко от суши, лишь формально относились к юрисдикции города Хишфинсона. Они числились отдельными районами, хотя и расстояние между этими «районами» могло достигать тысяч километров. Далеко от Платформы 5, в сухопутной части Хишфинсоны, в высоком шпилеобразном здании, так же, как и на Платформе, многим было не до сна. Собравшиеся в зале совещаний члены правления молчали, сидя за длинным столом. Они ждали появления госпожи Би́рист, или, как её чаще называли, Сенеллерты.

Двери автоматически раскрылись, и правление встало, чтобы поприветствовать госпожу. Молодая, без единой морщинки на лице, госпожа Сенеллерта была одета в пышное бирюзовое платье под цвет глаз, украшенное жемчугами и мелкими кристалликами, сиявшими при каждом её движении. Лёгкий налёт бессонной ночи под глазами придал госпоже едва уловимое изящество. Госпожа быстро изучила взглядом собравшихся и прошла на своё место во главе стола. Сев за стол, она достала зеркало, чтобы поправить причёску.

— Слишком мало зеркал, — окинула Сенеллерта взором помещение. Госпожа не любила этот зал, считая его интерьер чересчур угловатым, резким и угрюмым. В её личном кабинете всё было исключительно в светло-голубых тонах. Зеркала висели на каждой стене, через каждые пару метров. И никаких острых углов. — Ладно, давайте начнём, — она устроилась поудобнее.

— Госпожа Сенеллерта, — прокашлявшись, первым заговорил министр обороны. — По вашему приказу, весь городской гарнизон был приведён в боевую готовность. Платформа 5 полностью изолирована. Подводные лодки и батискафы уже патрулируют окрестности платформы.

— Какова вероятность, что пандемия — диверсия Иттешара?

— Она высока. Примерно десять шестнадцатых.

— Это вы называете «высока»?

— Мы пока собрали недостаточно данных, и не можем утверждать…

Министр обороны прервался, когда в комнату вошла госпожа Фин, возглавлявшая министерство внутренних дел. Суровая средних лет женщина с волосами, заплетёнными в тугой клубок, одетая в болотно-серую униформу, широкими шагами прошла к своему месту и, не извиняясь за опоздание, поприветствовала Сенеллерту.

— Вы можете сесть, госпожа Фин, — сказала Сенеллерта, хотя Фин уже сидела, отчего повисло неловкая пауза. — Продолжим. Господин Рашо́ре, вы, как министр здравоохранения, можете прокомментировать пандемию?

— Мой доклад, который я направлял вам сегодня утром, госпожа Сенеллерта, исчерпывающе описывает результаты наблюдений, — начал мягким тоном седой, лет семидесяти, министр. — В данный момент я не могу добавить что-либо нового к уже имеющимся сведениям. Нам по-прежнему не известна природа пандемии, а также болезни, которую мы временно назвали хша...

— Господин министр, попрошу вас не отворачиваться, когда говорите со мной!

— Простите, Сенеллерта. Хшайсария.

Бирист усмехнулась. Само слово показалось ей забавным. Легенды о хшайсах — серокожих существах, похожих на людей, обладающих бешеной силой и длинными острыми клыками — были знакомы ей с детства.

— Связаны ли болезнь и «птичья» паника?

— Напрямую. Все заражённые видели в небе гигантских воронов.

По залу прошёлся тревожный шёпот. Все знали, что, по древнему поверью, увидеть в небе ворона, что не машет крыльями — верный знак близкой смерти. Конечно, в современную эпоху никто в это не верил, но страх, передававшийся из поколения в поколение, не так-то просто было вытравить из подсознания.

— Удалось ли установить, каким путём передаётся зараза?

— Да, Сенеллерта. При смерти хшайса, его тело выделяет споры грибка, вызывающего мутацию.

— Тонкая техника нэфов? — спросила глава министерства внутренних дел.

— Очевидно, да, госпожа Фин.

— Есть ли надежда? — обратилась к министру Бирист.

— Несомненно, — министр здравоохранения снял очки. — Показательны два случая из трёх. Всё сегодняшнее утро я провёл среди больных и умерших, — голос Рашоре немного дрожал, но, несмотря на это, в его тоне сквозила уверенность опытного врача. — Коллеги, под моим руководством, делали всё возможное, чтобы не дать умереть ни одному заражённому. Но, как говорится, человек предполагает...

— Ближе к делу.

— Так точно, — Рашоре медленно кивнул. — За утро я посетил шесть больниц и семь моргов. Все трое заражённых умерли в разных местах. Один на улице, один у себя дома, и один на производстве лимонной кислоты. Двое, при этом, заразили всех, кто находились поблизости без респираторов. Один — нет. Как вы думаете, кто?

— М-м... кислота?

— Именно, госпожа Сенеллерта, — радостно ответил Рашоре. — Последний упал в цистерну с готовым продуктом. Другие рабочие, извлёкшие тело, были обследованы, и выяснилось, что они здоровы.

— Значит, лимонная кислота. Организуйте отряды санитаров! Вооружите их лимонной кислотой. Предупредите население.

— Будет сделано, Сенеллерта.

— Госпожа Фин, как проходит борьба с паникой? — последняя фраза была сказана коротко, сухо и монотонно.

— Население чрезвычайно встревожено, — отрапортовала Фин. — Морские и воздушные порты переполнены. Люди думают, что зараза прорвётся на континент. На призывы оставаться дома откликнулось не более трёх шестнадцатых населения. Остальные, подобно крысам, бегут с «корабля». Мы делаем всё, чтобы их удержать. Каждые четыре сороковых мы даём по всему городу объявление по репродукторам.

— Этого мало. Давайте каждые три сороковых.

— Смею вам также доложить, — продолжила Фин. — Моя служба применяет все доступные средства, чтобы справиться с назревающей анархией, однако наших ресурсов недостаточно.

— Анархия? О чём вы говорите? На повестке дня пандемия и неизвестная болезнь.

— Всё взаимосвязано, госпожа Сенеллерта. Грядущая анархия — не домыслы, а факт. Её семена уже посеяны. Вода льётся на ядовитую почву. Источник анархии — ни кто иной, как иммигранты из Иттешара.

— Не говорите ерунды. Причём тут иммигранты?

— По моей статистике, пятнадцать из шестнадцати преступлений совершают иттешарцы. Великая Хишфинсона стала больным организмом, впускающим всякую заразу. Иномирцы не чтят наших традиций. Дестабилизируют общество. Дикари из Эттома тянут Хишфинсону в её варварское прошлое, а с нею и весь архипелаг.

— Госпожа Фин, последователи Эттома — не дикари, — разозлилась Сенеллерта. — А Эттом — самая древняя и многочисленная из культур, существующих во многих мирах.

— Мы должны думать о гражданах Хишфинсоны, а не о других мирах, госпожа Сенеллерта. К тому же, Эттом никогда не был частью нашей цивилизации.

— Прекратите! Эттом всегда был частью нашей цивилизации и нашей культуры, с тех самых пор, как Мир Металла утратил закрытый статус. Более того, госпожа Фин, я напомню вам, что испокон веков культура Сенеллерты, и в особенности её столицы — Хишфинсоны — строилась на иерархии и строгом подчинении.

Фин обиженно фыркнула.

— Всю свою жизнь я посвятила служению порядку в этом городе. Даже моё имя — часть Хишфинсоны, — голос Фин дрогнул на слове «жизнь», но вскоре вернулся в норму.

— Вы готовы исполнить любой мой приказ, глава министерства внутренних дел?

— Так точно, Сенеллерта.

— Отлично. Поручаю вам заняться «птичьей» паникой. Ваша задача — убедить население, что Вороны — иллюзия.

— Почему этим должна заниматься полиция, а не министерство пропаганды?

— Задача вам ясна, госпожа Фин?

— Так точно.

— У вас двое суток. И приступайте немедленно.

— Есть! — Фин гордо встала из-за стола и твёрдой уверенной походкой солдата покинула зал. Настроение у Сенеллерты приподнялось, когда за Фин закрылась дверь.

— Продолжим.

3

Следующей ночью Кайрила разбудил ужасный скрип. Если вчера ночью беспокойный больной царапал, будто кошка диван, теперь это было похоже на нож по стеклу. Пятна на теле пациента расползлись и начали сливаться, образуя сеть. День ото дня его зрачки растекались по глазному яблоку, теряя цвет.

— Да когда он прекратит?! — возмущался другой сосед — старик лет шестидесяти, судорожно давя на кнопку вызова медсестры.

Не одна, а сразу две медсестры отозвались на сигнал. Они долго упрашивали старика снизить громкость его личном регулятором, но старик отказывался наотрез, чувствуя себя некомфортно в полной тишине. Пришлось ввести проблемному больному, что мешал остальным, «китовую», как выразились медсёстры, дозу снотворного. Это помогло на несколько часов. Пациент с чёрными пятнами лежал как убитый, и Кайрил понял, что не может успокоиться от мысли: жив он или мёртв? Однако под утро пациент очнулся. Что удивительно, когти за короткий срок подросли и стали ещё острее.

Кайрилу хотелось отключить звук, но, пролежав с полчаса в тишине, он понял старика. Тогда он решил оставить в покое регулятор и постараться привыкнуть к шуму, как люди, живущие около водопадов, привыкают к его непрестанному рёву. Кайрил уже почти привык и расслабился, считая от одного до десяти.

Посреди ночи палату пронзил шум, которого все пациенты боялись как смерти. Звон разбитого стекла. Кайрил не успел заметить, когда началась паника. Снова прибежали медсёстры. Буйного связали, вкололи снотворное шприцем, уже мало заботясь о выживании больного, и уложили его на пол. Требовалось убрать осколки и заменить стекло. Вызвали двух уборщиц и техника. Техник провозился целое утро, меняя купол. Когда работа была сделана, больного, ещё спавшего, уложили на место. Уж теперь-то, как думали другие пациенты, они смогут расслабиться. Они и не предполагали, что ночная суета была только лёгким бризом, в сравнении с грядущей бурей.

4

Скрип. Проклятый скрип! Ни «китовая» доза снотворного, ни обезболивающее, ни препараты не могли угомонить соседа Кайрила. Зрачки пациента почти исчезли. Серые пятна темнели и расползались. Они оккупировали большую часть кожи больного, и теперь немногочисленные ещё здоровые участки тела казались аномальными пятнами.

С последней ночи сосед «эволюционировал». Он уже не скрёб беспорядочно. Больной вырезал на стекле ровный крест, будто сознательно стремился сделать трещину. Но вот он прекратил. Опустил руку. На какое-то недолгое время это принесло облегчение, но не предвещало ничего хорошего. С силой и точностью выпущенного ядра, кулак серого больного ударил прямо по кресту. Уже второе стекло не выдержало натиска. В эту же секунду Кайрил испытал чувство, которого не позволял себе много лет — страх. Чистый неподдельный страх. Проснувшись окончательно, он решил — надо что-то делать.

— Сестра! — закричал Кайрил и, сообразив, что это бесполезно, нажал на зелёную кнопку. Впрочем, в этом уже не было необходимости — по стенам палаты побежали красные пятна прожекторов, сопровождаемые сумасшедшим воем сирен.

Больной никуда не торопился. Расправившись со стеклянным куполом, он сел на койке. Неестественно вертя головой, сосед осмотрел палату, высунув кончик языка, будто пробуя воздух на вкус.

В палате показались двое дежурных спецсанитаров, вооружённых распылителями. На их спинах были закреплены баллоны. Санитары что-то кричали, но из-за сирены было не разобрать.

— Эй! — орал Кайрил. — Выпустите меня! Эй, вы слышите?! Выпустите меня!!! — он начал барабанить по стеклу, но надеяться мог только на то, что кто-то посмотрит в его сторону.

Больной по-обезьяньи ловко подобрал ноги с пола и сел на корточки, а в следующий миг уже превратился в пружину, набросившись на санитарку. Женщина не успела и пошевелиться, и только прыснула кислотой в потолок, когда пациент обхватил её ногами за талию, а руками за шею, зубами сорвал маску и вгрызся острыми клыками в лицо. Её напарник успел обдать монстра тонкой струёй из распылителя. Спина монстра задымилась и тот заверещал, но даже не от боли, не от страха. Это был, скорее, возмущённый крик. Больной отпустил женщину с окровавленным безносым лицом и переключился на мужчину. Со второй жертвой он поступил жёстче, сначала выдавив глаза, а затем, широкой пастью вцепился в нижнюю челюсть. Повалив санитара на пол, он, как бешеный пёс, вырывающий из рук хозяина любимую игрушку, прилагая немалые усилия, с хрустом отодрал челюсть и выплюнул её в сторону. Вырвал язык. Оставив мужчину корчиться в муках, он вернулся к женщине и закончил начатое — сорвав с лямок её баллон, он начал колотить им по её лицу. Женщина брыкалась, извивалась, пыталась схватить баллон, но монстр крепко сел на её плечи. На девятом ударе она перестала двигаться. Её череп треснул. Полилась кровь, смешанная с серым веществом. Отшвырнув баллон, монстр не спеша склонился над «десертом».

— Откройте купол!!! — надрывая глотку орал, что есть силы, Кайрил.

Ещё трое санитаров появились в коридоре. Их не было видно за дверью — показалась только струя кислоты. Вовремя отскочив, монстр оказался на одном из куполов, а затем, спрятавшись за углом палаты, подождал, когда санитары подойдут поближе, и набросился на первого, кто пересёк порог.

Мужчина с вырванной челюстью, между тем, корчился на полу, пытаясь звать на помощь. Вошедший не успел прожить и секунды после того, как оказался в палате — накинувшийся со спины монстр вцепился в тыльную часть его шеи, добравшись клыками до позвоночника. Со вторым стало то же самое — стоило ему вбежать, как больной прыгнул на стену, отскочил от неё и набросился сзади. Третий оказался умнее и не стал покидать коридор, паля из-за двери. Монстр тоже проявил сообразительность. Он схватил труп санитара и вышвырнул его за дверь, чтобы на секунду отвлечь третьего. Этого хватило, чтобы выскочить в коридор.

Что было за пределами палаты, Кайрил видеть не мог — ему до сих пор никто не открыл купол. Он уже устал кричать и тяжело дышал, не понимая, то ли кнопка сломана, то ли из медсестёр не осталось в живых никого. Хотелось бы думать, что дело в кнопке.

Неторопливым шагом, и даже с несвойственной животным прямотой осанкой, монстр вернулся в палату. В том, что это существо больше не человек, сомневаться не приходилось. С другой стороны, его сообразительность, и может быть даже, осознание происходящего, не давали определиться до конца — животное он или нет. Взяв баллон, монстр подошёл к ближайшему куполу и, с лёгкостью атлета занеся тяжёлый предмет над головой, резко опустил его на стекло. Купол издал предсмертный звон и распался на фрагменты. То же произошло с соседним куполом.

— Нет, нет, нет!!! — кричал Кайрил и размахивал руками, когда монстр подошёл к его койке. — Нет, не вздумай! — поняв, что уже поздно, он сгруппировался. Осколки посыпались как сотни ножей. Хотя, это оказалось не так страшно, как выглядело со стороны. Спасла, хоть и немного, тонкая серая пижама.

Глаза монстра, вернее то, что от них осталось, его лицо и поза, выражали странное чувство. Будто он сочувствовал своим. Больной пока ещё не различал, кто свой, а кто нет — кто хшайс, а кто, пока, человек, поэтому и освобождал всех без разбора всех, кто лежали под куполами. Это дало Кайрилу неопределённую фору, но стоило поторопиться: кто знает, сколько продлится такое сочувствие, да и есть ли оно вообще, или монстр всего-навсего голоден?

Переступив через два трупа в коридоре, Кайрил помчался в поисках гардероба. Главным сейчас было найти одежду. Особенно важен был зелёный плащ — в него были вшиты пластины-усилители, которые бы сейчас очень помогли.

Проходя мимо ординаторской, Кайрил заметил, что дверь настежь открыта, а врачи лежат мёртвые на полу.

«Он не один, — зрение и слух обострились. Кайрил прижался спиной к стене, услышал бег в коридоре. — Сколько? Двое? Трое? Больше? Где они?»

Насколько хватало сил, Кайрил напряг удалённое чувствование. Этот навык уже спасал ему жизнь, и Кайрил очень надеялся, что спасёт опять. Мысленно представив себе, что границы чувствительности выходят за пределы его тела, он нарисовал у себя в уме коридоры больницы. Каждый поворот, каждая дверь, каждая лестница — все звуки и запахи — ничто не должно было остаться без внимания. Минусом было то, что телесное, или ближнее, чувствование притуплялось, к тому же тонкая техника требовала предельной концентрации, отнимала очень много сил, ускоряла обмен веществ. Кайрил боялся, и было чего — никогда прежде он не позволял себе использовать тансуф в подобном состоянии: порезы, пусть и слабо, но ещё кровоточили. Пришлось строчно перевязывать раны от осколков обрывками пижамы, и только после этого вновь погружаться в тонкую технику.

Вдалеке, в противоположном крыле, раздался вопль. Был ли это хшайс или человек? Главное, чтобы поблизости не оказалось этих тварей. Кайрил вышел за поворот. Никого. Лестница вниз. Главное, не споткнуться. Ближнее зрение как в тумане, зато дальнее прощупывает лабиринт, заранее предупреждая об опасности.

«Так, если лестница ведёт вниз, и там выход, значит, я на втором этаже. Подвалов в надводном городе не бывает. Гардеробы они обычно располагают на первом. Значит, мне туда».

Стоп! Он остановился и вернулся к повороту. Как только его пятка оказалась скрыта за поворотом, на лестнице появился ещё один монстр. Он шагал медленно, шатаясь как пьяный, и подвывая.

«Сбить его с ног танхум? Нет — опасно. Я слаб. Может не сработать».

Оставалось подождать, пока хшайс пройдёт мимо. Как назло, он передвигался очень неторопливо. Обоняние у больного обострилось, и теперь намного превосходило обоняние простых людей. То же можно было сказать о слухе — вместе с обонянием, хшайс получал в нём преимущество, что восполняло потерю зрения. Кайрил не дышал. Всё лишь бы создавать как можно меньше шума. Жаль, сердце нельзя на время остановить.

Монстр замедлился, немного постоял. Развернулся и спустился по лестнице на первый этаж. Там, внизу, он повернул направо — это Кайрил почувствовал с помощью тансуф.

«Самое сложное в тансуф — уследить за «слепым пятном» в радиусе двух метров от себя». Стоило ему так подумать, и голова закружилась. Дальночувствование пришлось приглушить. Кайрил обернулся.

Прямо за спиной, в двух шагах — так близко, что до ноздрей донёсся отвратительный гнилой запах — тяжело дыша и глядя в глаза, стоял он.

5

«Хшайс». Уже в этом слове вопили ярость и безумие. Даже вдали тварь казалась опасной. Теперь она стояла не просто близко. Стоило вытянуть руку и заденешь его сморщенную угольно-серую кожу, покрытую слоем вонючего токсичного жира. Кайрил затаил дыхание, словно от этого что-то зависело. Словно хшайс — это пчела, и реагирует на тепло.

Угольнокожее существо медленно поворачивало голову, снова и снова с любопытством рассматривая жертву. Не так, как обычно рассматривает её хищник перед прыжком — скорее как кошка, что уже насытилась и теперь раздумывала, хочет ли она сейчас поиграть с мышкой или оставить на потом.

«Главное — не проявлять эмоций. Никакого страха, никакого гнева», — думал в это время Кайрил. Он не знал, реагируют ли хшайсы на эмоции, но, по крайней мере, первые две минуты это работало.

— Па. Ч. Ему. Не. Беж-ж-ж... — больной потряс головой, будто пытаясь вытрясти из неё застрявшее слово. Хшайсария постепенно брала верх над его человечностью, поглощая способность говорить и самостоятельно мыслить. Однако больному удалось откуда-то выудить остатки разума. — Почему не бежать?

— Не хочу, — ответил Марк, и сам не понимая, почему сказал именно это. На самом деле, больше всего на свете он именно этого и хотел — покинуть злополучную больницу.

Как ни удивительно, хшайс усмехнулся. Это радовало — последние угольки сознания ещё тлели в его мозгу. Правда радость была с привкусом горечи, ведь от человека в нём не осталось почти ничего. Хшайс обнажил зубы, которые уже начинали заостряться.

— Он. Не. Не, — он снова потряс головой и быстро пришёл в чувство. — Не. Бояться.

— Нет, он не бояться, — кивнул Марк.

Резко озверев, больной кинулся вперёд, но наткнулся на невидимую стену. Барьер из Энергии удерживал хшайса на расстоянии чуть меньше полуметра.

— Тос? — как ни странно, даже почти потеряв рассудок, хшайс ещё помнил иномирное слово.

— Как ты понял?

«Тос». Удивительно было слышать такое от жителя высокотехнологической цивилизации. Должно быть, это был начитанный человек. Внезапно Кайрила резануло это слово — «был». Вместо ответа, монстр повторил попытку, и на этот раз когти пробились чуть дальше. Поняв после трёх попыток, что зря старается, хшайс прекратил. Зато у потенциального обеда силы иссыхали куда быстрее, и тогда он решил подождать.

— Я понял, чего ты хочешь, — произнёс Кайрил спокойно. — Растерзать меня, как и тех санитаров. Зачем? Неужели это принесёт тебе пользу?

Хшайс ударил по невидимой стене.

— Я х-х-х... — снова попытался он выдавить слово, тряся головой. — Хочу. Жить. Я — жить! — он перешёл на ор. — Я — жить! Я — жить!

— Живи, кто тебе мешает? — пустые глазные яблоки не выражали никаких эмоций, однако отчаяние и жажда словно передавались по воздуху сквозь оболочку незримого кокона. — Я понял. Тебе нужно что-то, что есть во мне. Так? И это мой костный мозг? Верно?

Хшайс набросился на кокон со всей своей предельной яростью, пытаясь его разорвать. И у него это почти получилось. Коготь, ещё недавно бывший человеческим ногтем, дотянулся до щеки, оставив на ней тонкую красную полоску. Кайрил не пошевелился, стараясь сохранять каменное лицо.

— Надеюсь, это не заразно?

Хшайс фыркнул. Радовало, что он отказался от своего плана ждать. Учитывая, что тонкие техники истощают, и довольно быстро, он мог бы спокойно дождаться, пока жертва не потеряет сознание.

Собрав Энергию в кончиках пальцев и досчитав до семи, Кайрил выбросил руку вперёд, направив пучок Энергии в лицо хшайсу. Невидимая сила сбила его с толку на время, как щелчок по носу. Это дало Кайрилу фору в одну секунду, чтобы отключить кокон и броситься бежать. Так быстро, как только возможно. В момент опасности высвобождаются скрытые резервы организма. На них сейчас и легла вся надежда.

Кайрил добежал до поворота и, чуть не поскользнувшись, скрылся в соседнем коридоре. Поворот, ещё поворот. Уже не было сил использовать тансуф, но и без него чувствовалось, что больной где-то поблизости — он гонится и дышит в спину.

На глаза попалась широкая двустворчатая дверь, и, недолго думая, Кайрил скрылся за ней, моля судьбу и Демиурга, чтобы за ней оказался выход. Но судьба и Демиург, видимо, спали. За дверью был всего лишь гардероб. С другой стороны, где-то здесь должна была храниться его одежда, а значит, не всё потеряно. Несколько рядов ящиков были отмечены табличками с именами. Кайрил заблокировал дверь одним из шкафов и принялся искать своё имя. Пришлось пройти несколько идущих друг за другом комнат, прежде чем среди мельтешащих табличек мелькнуло имя «Марк Хоуп» с пометкой «иномирец». Идти на вахту за ключом было бы безумием, и Кайрил воспользовался не очень изящным, но действенным способом — взял неподалёку стоявший стул и выломал замок, используя ножку стула как рычаг. Ящик с треском открылся. С удовлетворением, как при возвращении домой после тяжёлого дня, Кайрил переоделся в «родное» — тёмно-серые джинсы, чёрную рубаху, ботинки без шнурков на толстой подошве и, конечно, зелёный плащ.

«Старая шкура! — он выпрямился и потянулся. — Как приятно вернуться в тебя! Теперь Кайрил снова Кайрил».

Выход из гардероба был только один. Это означало, что другого варианта действий, кроме как вернуться в первую комнату, отодвинуть шкаф и выйти в коридор, не оставалось. Именно это Марк Хоуп и сделал, перед тем осмотрев коридор сквозь стену, насколько позволяла тансуф, и убедившись, что монстра рядом нет. Скорее всего, хшайсария завладела его разумом до конца. Хотя, кто знает, может эта болезнь, если она обостряла клыки, могла обострить и обоняние или животное чутьё? Тогда положение Кайрила было незавидным. А если хшайс не один? Что если вся больница уже либо мертва, либо заражена?

Запах медикаментов, смешанный со спиртом. Видимо, твари избавились от персонала и теперь вовсю утоляли жажду препаратами. «Аромат» кислоты, которой санитары пытались убить монстра, перебивал запах медикаментов. Почему-то, именно он казался наиболее приятным. Мурашки бежали по коже, причём не только от мысли, что по коридорам больницы, как минотавр по лабиринту, бродит её новый хозяин — хшайс. Они бежали от истощения. Кайрил боролся со сном. Он боялся, что уснёт прежде, чем выберется из этого ада.

«Почему гардероб не рядом с выходом?! — сетовал Кайрил. — Ах, да, я же забыл. Надводный город!»

Крик из палаты остановил его. Это был истерический напряжённый до хрипоты крик отчаяния и сумасшедшей боли. Кайрил не знал, что делать — пройти дальше или броситься на помощь. С одной стороны, в Эттоме равнодушие считалось преступлением. С другой, сейчас ему была дорога собственная жизнь.

«Остаться или помочь? — он оглянулся в растерянности. — Ну, к чёрту».

Только он сделал два шага вперёд, как леденящий крик повторился, на сей раз из палаты напротив. И тут из глубин памяти пришло на ум нечто давно знакомое. Этот крик будто вырвался из древних легенд.

«Хш-ш-сса-а-а!!!»

Это «хшса» он где-то слышал. Или читал. Да, он слышал этот крик у себя в голове, давно, лет двадцать назад, читая «Тангера и Аристу».

— Что ты здесь стоишь?! Бегом! — раздался позади человеческий голос. Кайрил никогда бы не подумал, что обычный голос человека может быть так приятен на слух. Это был санитар — мужчина средних лет, в герметичном костюме, чуть полноватый и очень суровый. — Я что сказал?! — он направил распылитель в сторону двери. — Это не больные. Это хшайсы, — он провёл рукой по стеклу, будто вытирал пот со лба. — Беги, я задержу.

— Спасибо, — ответил Марк Хоуп и помчался по коридору, но, не доходя до поворота, остановился. — Сколько ещё санитаров в здании?

— Тебе какое дело?! Исчез!

Пять минут спустя, он добрался до широкого длинного коридора. В том, что коридор вёл за пределы здания больницы, не оставалось никаких сомнений — двойная дверь впереди была стеклянной, и за ней виднелись порог и улица, если конечно затуманенное зрение не обманывало.

К своему счастью, он выбрался на свежий воздух — прохладный, мягкий, морской, что было не удивительно для города на воде. Оглядев улицу, Кайрил не заметил ни одного человека.

6

Он не любил надводные города. Первым, что бросалось в глаза, когда идёшь по улице такого города, была решётка — достаточно мелкая, чтобы не замечать её при ходьбе, но позволяющая в хорошую погоду видеть поверхность воды в двадцати метрах под ногами. Кайрила всякий раз не покидало чувство, будто платформа вот-вот обрушится. В голову ему пришёл интересный факт: женщины в надводных городах никогда не носили обувь на каблуках, чтобы каблуки не застревали в отверстиях платформы. Эта мысль, хоть и ненадолго, позволила отвлечься от боли и головокружения.

Холодный мокрый ветер гулял по пустующим улицам, и даже плащ не спасал от него. Одежда промокла. Не просто так местные жители носили водоотталкивающие комбинезоны. Гражданских на улицах можно было перечесть по пальцам. Изредка проносились мимо шестиколёсные машины — в надводных городах устанавливали дополнительную пару колёс посередине на случай, если автомобиль угодит двумя колёсами в обрыв платформы. Чаще попадались военные в противогазах. Были и санитары в герметичных костюмах белого цвета.

На одной из улиц Кайрил заметил двух подружек, сидевших на решетчатом бордюре, что отделял парк от тротуара. Девчонки лет шестнадцати пили пиво и весело болтали. Одна из них — блондинка с голубыми прядями — показалась Кайрилу странной, и вовсе не из-за волос. Её кожа имела нездоровый землистый оттенок. Вторая — розовощёкая брюнетка — выглядела вполне нормально.

— Чё пялишься? — бросила прохожему блондинка. — Хочешь, сиськи покажу? Да ладно тебе, шучу я. Мне скрывать нечего, — она расстегнула блузку. Грудь она, конечно, оголять не стала, но на теле девушки было кое-что поинтереснее. Чёрные пятна покрывали её шею и верхнюю часть груди.

— Ты больна, — Кайрил подошёл поближе.

— Да неужели, — подружки чокнулись и выпили по глотку.

— Что вы тут делаете?

— Мы были с группой выживших, — блондинка махнула бутылкой в сторону небольшого магазинчика обуви. — Потом нас выгнали. Меня — потому что больная. Её — за плохое поведение. Вот, решили пива попить. Конец света! Надо ловить каждый миг.

— Не боишься своей подружки? — обратился Кайрил ко второй девушке.

— У меня с собой нож, — из-под её куртки блеснуло внушительных размеров лезвие. — Со́рпе сама попросила. Если превратится.

— Сорпе это я, — подняла голову блондинка. — Я не боюсь с-с-с-смерти. Знаю, что скоро превращ-щ-щусь в эту тварь, — она вздрогнула, будто холод пробежался по её позвонкам. — Взрослые, — на миг обернулась девушка на убежище, — боятся. Им есть, чего терять.

— А тебе нечего? Как же твоя подруга?

— Во-первых, я могу защитить себя, — брюнетка подкинула нож. Кайрил кивнул. Ему хотелось в это верить. — Во-вторых, все там будем.

— Хшайсария неизлечима, — продолжила Сорпе, облизнула челюсть так, будто её зубы стали чужими, и невозмутимо продолжила: — лучше провести остаток жизни с подруш-ш-шкой, чем жаться как с-с-с-с-ельди в бочке.

— Ты видела воронов?

— Видела, — сказала она серьёзно. — И это было самое страш-ш-шное, что я видела в ж-жизни, — она закатила глаза и затряслась, будто от эпилепсии. Вскоре девушку отпустило. Подруга положила руку ей на плечо.

— Всё хорошо. Я рядом.

— Вы не знаете, где порт?

— Тебе туда, — указала блондинка.

— Удачи вам, девушки, — Кайрил подмигнул брюнетке. — Особенно тебе.

Он поспешил. Чего и следовало ожидать, по периметру квартала, где располагался порт, через каждые метров пятнадцать, стояли вооружённые военные.

— Эй, бродяга! — крикнул один из них. — Я к тебе обращаюсь, бродяга! Порт закрыт. Возвращайся, откуда пришёл, и жди распоряжений правительства.

Кайрил увидел всё, что хотел. Можно было возвращаться. Не стоило и надеяться, что удастся просто так, в открытую, пройти в порт. Однако он и не собирался действовать так опрометчиво.

Возвращаясь той же улицей, он увидел девушек. Брюнетке не пригодился нож. Она лежала на тротуаре с изъеденным лицом. Подружка грызла её грудную клетку. Заметив Кайрила, существо, бывшее когда-то Сорпе, с криком «хшса-а-а!» обнажило клыки. Девушка-хшайс готова была наброситься, и сделала бы это, если бы Кайрил не обладал тос-атрибутом, органично вшитым в его плащ. Девушка не поняла, что схватило её за шею. Кайрил прижал её к земле и сделал шаг вперёд. Сорпе дёргалась, пока не потеряла сознание.

Уже будучи далеко, он обернулся, просто из любопытства. Подбежал санитар и окатил лежащую на платформе девушку-хшайса кислотой. За считанные секунды всё её тело, словно саван, покрыла пена.

Кайрилу захотелось как можно скорее уйти подальше. По пути, ему стало плохо. Ледяной ветер словно пронизывал кости.

Раздался шум репродукторов. Объявление эхом отразилось от стен и платформы, отчего казалось, будто сами стены, сама улица, вещают со всех сторон.

«Внимание! Важное сообщение от министерства здравоохранения! Если вы видите в небе гигантских воронов, испытываете слабость, озноб, неконтролируемую тягу к агрессии, изменения цвета кожи и появление чёрных пятен на теле, немедленно явитесь в ближайший изолятор. Если перечисленные симптомы наблюдаются у ваших знакомых или родственников, постарайтесь их изолировать и сообщите властям. Ни в коем случае не пытайтесь умертвить заражённого! Повторяем: ни в коем случае...»

Улица сменялась улицей. Дома сливались и путались. Кайрил с ужасом понял, что понятия не имеет, где находится и куда идти.

Стены в надводных городах строили очень тонкими, для облегчения конструкции, поэтому, если прислушаться, даже сквозь шум моря можно было услышать голоса за стеной. Подойдя к высокому строению без окон, Кайрил приложил ухо к стене. Внутри, судя по голосам, было полно людей. Вход располагался только на втором этаже, на узкой огороженной площадке, куда вела лестница. Многие архитекторы делали входы высоко, на случай затопления. Поднявшись, он дёрнул на себя ручку. Было не заперто, и Кайрил спустился на первый этаж. Слух не обманул — людей тут собралось как сельди в бочке. Помещение оказалось баром со множеством круглых столов, низким потолком и чёрными стенами. Из-за обилия народа, бар казался тесным, хотя и занимал, наверное, целый этаж. Посетители пили, играли в настольные игры и шутили, чтобы развеять скуку и страх. Казалось, в этой уютной атмосфере нашлось бы место любому, даже иномирцу, однако, стоило Кайрилу появиться, и взгляды оторвались от бокалов и игральных костей.

— Как ты вошёл? — обратился тучный мужчина, сидевший за барной стойкой.

— Охраны не было, — смущённо показал за спину Марк Хоуп.

— Ты не хшайс? — в этот же миг несколько человек пересели подальше от непрошеного гостя. — Раздевайся.

— Зачем?

— Раздевайся!

Кайрил снял одежду до пояса. Живот за три дня втянулся, а на груди образовался рельеф из рёбер. И всё же, это выглядело не так страшно, как у больных хшайсарией. Окинув взглядом женскую половину бара, чтобы те отвернулись, Кайрил снял и всё остальное.

— Да. Кожа чиста. Можешь одеваться, — расслабившись, люди снова начали беседовать и шутить.

Выдохнув с облегчением, Кайрил подошёл к бару. Так как свободных мест не было, пришлось ютиться на своих двоих. За спиной у бармена стояли не только напитки, как это принято в Сата, но и стеклянные тарелки с разными блюдами.

— Я очень голоден, — сказал он. — Любой еды, на ваш выбор.

— Водоросли с приправой подойдут?

— Ещё бы.

— Мы принимаем только наличные.

— Я знаю, просто у меня сейчас нет денег. Могу написать расписку.

— Ха!

— В Эттоме так принято.

— У нас не Эттом. Только деньги.

— Оставите человека голодным? Демиурге! — Кайрил пошарил в карманах, но, конечно, ничего не нашёл: персонал больницы изъял из карманов всё содержимое. — Дайте мне бумагу и ручку. Я напишу расписку, а как будет возможность, заплачу.

— Нет! Я же сказал, только наличные.

— Проклятье, — Кайрил опустил голову и оперся рукой о стойку.

— Хотя знаешь, есть один вариант. Твой плащ.

— Только через мой труп.

— Да что ты пристал к человеку! — вступился один из посетителей — круглолицый и красноносый. — Я заплачу, — он подошёл, шатаясь, к бару и выложил на стол две плоские металлические палочки, похожие на те, которыми врачи в Сата проверяют горло. — Имей совесть. Водоросли! Ты бы ещё рыбий корм предложил. Эй, — подвыпивший благожелатель обратился к Марку. — Ты из Эттома? Вы вообще собираетесь нам помогать?!

— Это не от меня зависит.

Толстый бородатый бармен поставил тарелку жареных морских гребешков. Кайрил осторожно попробовал один, затем ещё один, и не заметил, как опустошил тарелку. Он даже пренебрёг местным столовым прибором — клешнями. Прикончив гребешки, он попросил чего-нибудь попить и спросил, как выбраться из города.

— Отсюда ты не выйдешь, — мрачно ответил бармен.

— Мужик, — вновь обратился красноносый. — Он тут главный. Ты его послушай. Нечего тебе шататься по улицам. Да и смысла нет — порты всё равно перекрыты.

Кайрил тяжело вздохнул. Его взгляд упал на дно стакана.

— Я застрял.