Границы памяти

Глава 8. Яд

1

Свет костра играл на потолке пещеры. Огонь почему-то гудел. Вскоре рассудок отделил звук от картинки. Гудением был тихий человеческий напев. Монотонный, словно буддийская молитва. Фред повернул голову набок. От слабости шея едва поддавалась, но, как подсказывал жизненный опыт, между покоем и информацией всегда выбирай информацию. Нужно было хоть немного узнать об пещере, о людях, издававших этот странный гуд.

«Где я? Кто они? Чего они хотят?»

Глаза дали два очевидных ответа. Первый — каменный стол. Возможно, высокий, так как людей с него не было видно, а голоса доносились откуда-то снизу. Второй — если это и была пещера, то над нею хорошо потрудились, ведь стол окружали не своды природного камня, а четыре стены. Свет исходил от чаш на высоких подставках. Осмотрев пещеру одними глазами, Фред насчитал их четыре. Насколько это было важно? Фред не знал, потому что сейчас важно было всё.

Чуть повернувшись, он посмотрел ещё ниже, и не зря. Слева, на полу, Фред заметил трёх женщин в серых балахонах. Женщины сидели на коленях. На лбу каждой было по три синих точки, расположенных треугольником. Женщины что-то вязали... нет: не было ни спиц, ни клубков. Только нити между пальцами. Это больше походило на ритуал. Быстрыми движениями, с закрытыми глазами, женщины то снимали, то перекидывали петельки с пальца на палец. Одна из женщин нахмурилась. Фреду стало не по себе. Не хотелось, чтобы те заметили, что он не спит. Фред отполз от края, что далось через силу, и повернулся на другой бок. С другой стороны, в тех же позах, в таких же балахонах и занятые тем же делом, сидели трое мужчин.

«Плохо дело».

Один из мужчин откинул балахон, обнажив голову без единого волоска, решительно встал и поднялся по каменной лестнице, на которую Фред не сразу обратил внимание. Пояс мужчины оказался у Фреда прямо перед глазами. Стало страшно. Вдруг эти люди враги? Но тогда почему не убили? Ещё один культ? Принимают за божество? Поклоняются? Не зная, как зовут мужчину, Фред решил называть его про себя Монахом. Как называть остальных, если все они, один в один, монахи, он пока не придумал.

— Спать, — протяжно произнёс по-английски Монах и положил два пальца Фреду на лоб.

Прошло много времени. Может, часа четыре, а может и добрая половина суток. Фред то просыпался, то вновь окунался в небытие. Всё, что он видел перед собой — пещерный потолок и дрожащий отсвет огня — до жути мозолило и взгляд, и сознание. По телу что-то гуляло, ползало под кожей. Хотелось вывернуться наизнанку, чтобы это вытряхнуть. Ко всему, слабость, будто очень долго ничего не ел, но есть не хочется, добавляла свою лепту в горький коктейль ощущений.

Резкий пронизывающий удар по металлу резанул воздух. Звук был похож на гонг или удар по висящему рельсу, когда рабочих зовут на обед.

— Вторая стадия! — возгласил на английском уже знакомый голос Монаха.

Монотонный напев сменился на ритмичный шёпот. Женщины и мужчины поменялись местами. В теле Фреда творилось нечто невообразимое. Его то щекотало, то растягивало и сжимало изнутри. Но, что самое удивительное, чувства идеально совпадали со звуком. Если женщины повышали тон, чувства усиливались. Если понижали, ослабевали, уходя вглубь. Фред мысленно умолял их не поднимать тона, однако язык ему больше не подчинялся, а в горле застряла воздушная пробка. Так прошло часа два. Следом — новый удар. И тот же голос:

— Третья стадия! Самая важная. Сейчас нужно постараться не двигаться, во что бы то ни стало.

«Ещё бы я мог!»

Фред был на пределе. Его колотило. Нечто гуляло по его сосудам, пронизывало с ног до головы, пыталось порвать связки, вторгалось в каждую клетку.

Вместо шёпота начался мелодичный и скорый напев. Казалось бы, вот оно — долгожданное облегчение, словно свежий весенний ветер после долгой зимы. Но с облегчением пришли новые приступы боли. Острые, хаотичные, прошивающие тело вдоль и поперёк.

— Не двигайся. Всё хорошо. Всё замечательно, — пытался успокоить Фреда Монах, держа руку на его лбу. — Яд выходит.

«Яд?!» — только теперь в голове Фреда начало проясняться. Он вспомнил, как его кольнуло при выходе из транс-башни. Потом он стоял на краю города. Кружилась голова. А затем сознание унесло.

Новый удар по металлу. Фред заметил, что начинает к ним привыкать.

— Четвёртая стадия! Не волнуйся. Самое тяжёлое позади.

Стандартные слова, какие доктор говорит ребёнку: «Комарик укусит», «И вовсе не больно», а в конце «Ты держался как настоящий мужчина». Как ни странно, они действовали.

Последней стадией было молчание. По телу Фреда бежали волны, будто некто невидимый быстро-быстро водил по коже пальцами. Причём, изнутри.

— Уже можно двигаться. Можешь выгнуть спину.

Монах угадал — именно выгнуть затёкшую спину хотелось Фреду сейчас больше всего. Наверное, часа три, не меньше, он пролежал в полной тишине. Слышно было лишь как шелестят балахоны у женщин, подкидывающих угли в чаши, да треск этих самых углей.

Хотелось спать, но сон не шёл. Только Фред приготовился полностью расслабиться и заснуть, как раздался новый удар.

— Пятая стадия! Завершающая. Теперь можно встать и пройтись.

Сон развеяло. Захотелось прогуляться. Фред даже на миг испугался — не под контролем ли его разум? Он поднялся, размял спину и шею. Осторожно, опасаясь на что-нибудь наступить в полутьме, прошёлся по пещере. Теперь сомнений не оставалось — это действительно пещера. Хотя, обустроена она была цивильно — стены ровные, пол чистый. Был даже коридор, облицованный плиткой. В коридоре на полу сидел старичок с белыми полосами на загорелом лице.

— Уважаемый? — обратился Фред. — Уважаемый! Эй!

— Тс-с! — прервал его Монах. — Он сейчас внутри тебя.

— Как? Я же вот где, а он...

— Иди за мной.

2

Коридор был освещён медным светом заходящего солнца. Здесь не было двери, только широкий проём. Выйдя на открытый воздух, Фред заметил, что стоит высоко над уровнем полупустыни. Дул сильный ветер. Слева, далеко на востоке, был виден силуэт Шиелан-роума. Фред и Монах стояли на склоне горы. Впереди было три деревянных выступа: один длинный, другой покороче и третий, самый короткий, не больше трёх метров. Монах подвёл Фреда к самому длинному.

— Иди.

Фред тяжело дышал. Ноги отказывались даже ступить на первую доску.

— А можно в другой раз?

— Иди, — повторил тот и легонько подтолкнул Фреда.

— Я вообще высоты боюсь.

Монах не ответил. Фред понял, что спорить бесполезно. Сделал шаг. Нога затряслась. Убедившись, что доски прочные, он поставил вторую ногу. Новый шаг. Так, будто заново участь ходить, он проделал семь шагов. Хватит ли сил на ещё семь? Сколько всего до конца? Постаравшись выкинуть из головы все вопросы, он проделал ещё несколько шагов и оказался на середине. Прошла целая вечность, прежде чем Фред дошёл до конца.

«Что теперь? Спрыгнуть? Полететь?»

Он бы не удивился такой просьбе.

— И?

— Тебе надо помочиться.

— Что сделать?!

Ничто не могло поставить Фреда в тупик. Так он думал. До этой просьбы. Или не просьбы, а требования?

— Просто помочись. Твой яд переработан. Но осталась, — Монах не нашёл подходящего слова на английском. — Вредная вода. Её надо вывести с мочой. Развеять на ветру обязательно.

Впереди не было перил. Не зная, за что держаться, Фред ухватился за край перил сбоку и попытался удержать равновесие на ветру.

— Давай быстрее. Скоро ветер сменится.

— Да-да, сейчас, — он неловко расстегнул штаны. — Не отвернёшься? Ах, да, вы же все тут без комплексов, — он посмотрел вниз. — А как надо? Чтобы... не попадало? На доски. Или...

— Делай.

Фред кивнул. Ветер подул из-за спины. Лучшего момента не стоило ждать. Ещё никогда Фред не исполнял естественный процесс в такой умиротворяющей обстановке. Даже несмотря на ветер и высоту, он чувствовал, что един с этим ветром, и с этой полупустыней, и заходящим солнцем. Он отдавал природе то, что было ему не нужно. Отбросив сомнения, навязанное стеснение самого себя, как дитя неба и земли, он делал то, чего требовало тело. Просто расслабиться и позволить силе притяжения делать свою работу, а каналам внутри тела — свою. И ветру свою.

— А теперь идём, — сказал Монах. Он не спрашивал презрительно «закончил?», будто его пациент делал что-то омерзительное. Не побрезговал даже взять Фреда за руку, проводя обратно. Впрочем, обе руки Фреда остались сухими.

Войдя в пещеру, Монах усадил Фреда в кресло. Старик, сидевший на полу, медленно встал, повернулся к Фреду и начал говорить. Монах переводил его:

— Выведение яда завершено, однако, не до конца. Мы, нэфы, способны продлить человеку жизнь, отвести от него смерть, но не в силах отменить неизбежное. Мы смогли избавить тебя от яда не полностью. Частица останется с тобой навсегда. Она заморожена. То, как она будет распространяться, зависит от твоего образа жизни. Выпивай каждый день по слабой дозе амриты, но не переусердствуй. Слишком сильная доза может дать обратное действие. Много двигайся. Постоянно пополняй... — Монах вопросительно глянул на старика, и тот повторил последнее слово, — ...впечатления. Постарайся не гневаться, не зацикливайся на себе. Тогда яд будет распространяться так медленно, что ты успеешь прожить долгую жизнь, прежде чем он захватит твоё тело. Если же ты будешь эгоистом или слишком долго будешь сидеть на месте, яд накроет тебя быстро, не успеешь ты заметить. Внимай советам нэфов! Учись их мудрости. Будь послушен. Посвяти себя делу.

С этим наставлением от старика, Монах проводил Фреда на склон. Узкой извилистой тропой, оба спустились к ручью. В тени стояла дверь, даже не прислонённая к скале. Просто пустая коробка на большом булыжнике. На двери не было ручки. Монах достал из кармана дверную ручку с кодовым замком. Набрал комбинацию. Вставил ручку и повернул. Дверь открылась. За нею был уже знакомый Фреду район Шиелан-роума.

— Сколько времени я здесь провёл? — спросил он напоследок.

— Четверть суток.

— Всего-то?! Я думал, меня лечили часов пятьдесят, — он переступил порог. — Ах, да! Спасибо! — Фред обернулся в последний миг, но Монах уже закрыл дверь. Фреду стало стыдно. Он так и не узнал, как звали Монаха. И старика. Что-то подсказывал Фреду, что основной труд лежал на старике.

Обернувшись, он увидел Аммерта и того самого мужчину в шлеме. Аммерт подошёл и молча обнял брата. Мужчина в шлеме подал руку.

— Артэум, — представился он твёрдым, но приятным тоном.

— А где Илстор?

— Запутанная история, — сказал Аммерт, виновато потупившись.

3

Восемь часов назад, Аммерт стоял на широком деревянном мосту. Этот мост, пролегающий над озером в сосновом парке, он очень любил, как и сам парк, широкой полосой разделявший район Ручьи-три на две части. Южная часть, где находилась транс-башня, была деловой, бурлящей. Северная, где жил Артэум, уютной и спокойной. Весь Шиелан-роум был похож на Ручьи-три — такой же контрастный и многоликий. Город для всех. Шиелан-роум обманывал, играл с воображением, но каждый, приходящий сюда, был и сам рад обмануться. Аммерт не был исключением. На короткий миг он забыл, зачем пришёл на мост. Парковые дорожки сменили цвет с ослепительно белого на зелёный и растворились на фоне травы.

На середине моста пела девушка в пышном бирюзовом платье. Вокруг неё разлетались искорки, дополняя наряд. Девушка была чантаром и создавала прекрасную иллюзию, чтобы порадовать слушателей не только своим голосом. Благодарные слушатели оставляли ей не только деньги, но и прекрасные цветы.

— Инкрим, Илстор, — обернулся Аммерт. Ни первого, ни второго попутчика рядом не оказалось. — Инкрим? Илстор? — По мосту гуляло множество людей. Но не хватало двоих. Аммерт побежал обратно к транс-башне. — Инкрим! Илстор!

Дорожки, улицы и транс-башня окрасились кирпично-оранжевым. Для Аммерта это был цвет тревоги. Тревога усилилась, когда он ощутил сигнал в голове. Прикоснулся к нити Обена. Сознание перескочило на край города. Из маленького квадратного зеркальца на него глядел Артэум.

Большего не требовалось. Аммерт ускорился и через три минуты был на месте. Тяжело дыша, он остановился возле высокого — под метр девяносто — мужчины, перед которым сидел на корточках один из искомых.

— Идиот, — пробасил Артэум.

— Да, — виновато опустил голову Аммерт и вытер нос. — Но сейчас нужно найти Илстора.

— Ты его не найдёшь.

Аммерт открыл рот, но смог произнести и слова.

— Даже я его не найду. Вам попался профессионал.

— Может ещё есть шанс! Используй шлем!

— Ты бы ещё сказал «используй лёгкие, чтобы дышать». Будь он в Шиелан-роуме, я бы уже засёк его.

Артэум помассировал переносицу.

— Где бы он ни был, он сделал то, зачем явился, и ушёл задолго до того, как вы это заметили. Уверен на тридцать шесть долей, он ушёл до того, как вы переступили городскую черту.

— А кто же был с нами в транс-башне? Тульпа?

— Могла быть и тульпа. Могла быть и более простая иллюзия, если работала команда. Но я склоняюсь к тульпе: с таким раззявой как ты одного человек вполне достаточно, — он захлопнул зеркальце и развернулся на пятках. — За мной.

— А Фред?!

— За ним придут.

Через полчаса оба были в корпусе протекторского ордена. Вход украшал герб — меч и роза. Двое дежурных у входа приветствовали Артэума приложением кулака к середине груди. Артэум ответил тем же.

В здании было чисто, светло и многолюдно. Первая же дверь вела в узкую длинную комнату без окон, со столом и двумя скамьями. Стены к потолку сужались, отчего комната казалась ещё теснее. Артэум усадил Аммерта за стол и сел напротив.

— Начинай. Как всё было?

Аммерт заговорил не сразу — требовалось время, чтобы собраться с духом. Пока он описывал подробности, Артэум на него даже не смотрел, будто глубоко задумавшись. Ближе к концу рассказа, он поднялся, походил туда-сюда и вновь приземлился на скамью. Аммерт закончил и вопросительно уставился на Артэума, думая, что протектор начнёт задавать вопросы. Но вместо этого Артэум произнёс лишь одну фразу. От этой фразы у Аммерта похолодело внутри.

— Кайрил пропал.

— Как давно?

— Четыре дня назад.

— Почему ты не сказал раньше?

— Ты бы отправился его искать. К счастью, братство уже нашло Кайрила. Мне доложили сегодня утром — он в Хише, на Платформе 5, — немного подумав, как преподнести следующую часть этой новости, Артэум решил сказать прямо: — В больнице.

— Что с ним?!

— Угомонись. Что бы там ни было, твои эмоции не помогут. Сразу хочу тебя успокоить — Кайрилу уже лучше.

— Где он был всё это время?

— Мы не знаем. Сейчас братство пытается это выяснить, но Кайрил без сознания, и в больницу не пускают. Тебе нужно думать о Фреде. Отныне он под твоей ответственностью.

— Не ты ли меня всё время попрекаешь, что я безответственный?

— Надо когда-то учиться, верно? И лучше всего — на ошибках.

4

В этот раз, Фреду удалось-таки рассмотреть район — утром, в спешке, было не до того. Здания здесь напомнили стиль Гауди. Когда-то Фред хотел поступать на архитектора, изучал разные стили, и Гауди был его любимым творцом. Вдоль каждой улицы тянулись каналы, через которые вели причудливые «горбатые» мостики, какие раньше Фред видел раньше только на картинках. Жил Артэум в узком трёхэтажном доме с тремя большими круглыми окнами с фиолетовыми стёклами. Стены украшал орнамент, похожий на стелющиеся по ветру колосья. Дом не изобиловал мебелью — пара кресел и низкий столик на ковре. Винтовая лестница вела на второй этаж, где находилась кухня. Та оказалась неожиданно привычной — вполне обычные шкафы, какие можно увидеть в Сата, и даже раковина с краном. Хозяин пригласил гостей за стол. Достал из шкафа стеклянный кувшин, как показалось Фреду, с молоком, и три чашки без ручек.

— За нашу встречу.

Напиток оказался хмельным и сладким, будто ликёр. Чувствовались молоко, мёд и привкус рома. Мёд не был приторным, а молоко смягчало ром. Хотелось пить ещё и ещё. Каждый глоток открывал новые грани напитка.

— Что это?

— Амрита. Правда, не та самая, ради которой индийские боги пахтали океан. Эта не даёт вечной жизни. Как тебе Шиелан-роум?

— Очень, — Фред задумался, подбирая слово и мотая головой, — впечатляет. — Язык заплетался, хотя Фред не чувствовал и намёка на опьянение.

— Я живу здесь сорок лет, и меня он до сих пор впечатляет.

— Так что там с Марком? — резко посерьёзнел Фред. Ему уже рассказали новость.

— Пока это всё, что мы знаем, — Артэум помрачнел. Налил ещё немного амриты. — Теперь вопрос номер один — чей это был Тоннель. Его ведь открыли не случайно именно там и тогда. Кто-то хотел скрыть перемещение из Райяра в Металл и воспользовался вашей «слабой зоной». Мне интересно — кто и зачем? Видишь ли, Фред, происходит большая игра. Ты — часть этой игры. Твоё возвращение в Чхимтосэн — это ход. Пропажа Кайрила, которого ты знаешь как Марка — ход с другой стороны, и в этом нет сомнений.

Фред тяжело вздохнул. Встал, повернулся лицом к окну. Солнце, к этому часу, давно зашло. Комната посветлела: потолок и стены равномерно излучали мягкий свет. За время разговора, окна постепенно потемнели, будто закоптились, и стали черны.

— Я об этом просил? — он резко повернулся и положил руки на стол. — Я просил его меня извлекать?! Не удивительно, что он пропал.

— Марк нашёл и извлёк тебя по моей просьбе. Скажу больше — по моему указанию.

— Зачем? — по спине Фреда пробежала холодная дрожь. Он рухнул на стул. — Зачем это всё? Кто на меня охотится? Кто пытался меня отравить?!

— Это мы и пытаемся выяснить.

— И что мне делать?

— Возвращаться в Культ. Пока, сидеть тихо. Всё, что тебе нужно делать первое время — пытаться вспомнить предыдущую жизнь и учиться основам Эттома. Потом ты будешь учиться управлять и брать на себя заботы Культа. Но для начала — терпение. Только потом выходи из тени.

— Культ не хочет меня принимать.

— Я уже поговорил с Варавит.

Фред ненадолго замолчал. Он по-прежнему злился, но не знал, что сказать, и в чём Артэум не прав.

— Я смотрю, ты всю мою жизнь наперёд рассчитал?

— Фред! — не выдержал Аммерт. — Держи себя в руках. Артэум делает всё, что может. Артэум, расскажи ему о братстве.

— Мы — саундарианское братство «Синий город». Я — лидер и основатель братства. Нас четырнадцать человек, среди которых Марк и Генрих. Почти все мы — камматары Шиелана. Мы живём в разных мирах, у нас разные профессии, но всех нас объединяет вера в Четвёртую империю. Сейчас мы всеми силами пытаемся помочь Кайрилу, а так же расследовать его исчезновение и появление в Хише. К счастью, а может и к сожалению, версий не так много.

— Например?

— Есть версия, что это «Южный Крест». После того, как Марк «извлёк» тебя, как это принято называть у агентов, он тут же стал объектом охоты для обеих организаций. Формально, конечно, Марк ничего не нарушил — Доктрина позволяет извлекать нефиксируемых и адаптировать их в новую среду в открытых тари. Но есть негласные правила.

— Почему его раньше не трогали?

— В прошлой жизни Кайрил был одним из архитекторов Доктрины. Его уважали. Наблюдатели верили, что он — ярый сторонник Доктрины, однако не учли, что во времена, когда Доктрина только родилась на свет после Великой Межмировой войны, она была совсем другой. Целью Доктрины был не контроль населения, а сохранение баланса между цивилизациями. Долгое время Марку позволяли быть независимым наблюдателем. Это очень редкая привилегия. Когда он вывез тебя в Чхимтосэн, он эту привилегию потерял.

— Ради чего он рисковал?

— Ради перемен. Ни «Полярная Звезда», ни «Южный Крест», не хотят перемен. Но я не думаю, что это был «Южный Крест» — они бы уже заявили о себе. Наиболее очевидная, но слабая версия — Фернандо, — для Фреда он пояснил: — Фернандо Эстремадура — глава организации «Полярная Звезда». Когда Марк и Генрих вошли в Тоннель, было утро пятого сентября. Тогда же Фернандо отправил своих людей на перехват, и люди прождали у «слабой зоны» больше суток. Только днём следующего дня появилась машина — серебристый «Опель». Причём Генрих там был один.

— А… куда подевался Марк?

— Этим же вопросом задавался и Фернандо. Если бы он захватил Марка раньше, у нас уже были бы серьёзные проблемы.

— Сволочи!

— Я хочу, чтобы ты вернулся в Чхимтосэн, попросил прощения у Культа, камматов и девушек, и продолжал жить, как ни в чём не бывало. Пока это всё, что от тебя требуется. В дальнейшем, возможно, мне понадобится твоя помощь в этом деле.

— Извиняться? — хмыкнул Фред. — Девушки ведь простили меня.

— Забудь о девушках. Куда важнее Культ и камматы. Первым ты скажешь, что…

— Да какого хрена! Мы зря пилили сюда через полмира? И для чего? Чтобы ты ничем не помог?!

— Успокойся, Фред. Всё идёт как я предполагал. На моей памяти, Доктрина не провела ни одной адаптации, которая прошла бы на сто процентов гладко, либо я о таких случаях не знаю. Возвращайся в Культ. Они тебя не гонят. Всего лишь отказывают в верификации. Но верификацию делают не только они, — тут он повернулся к Аммерту. — А тебе, мой друг, придётся возвращаться в Мир Металла.

— Как? — лицо Аммерта побледнело. — Я ведь только вернулся. Два дня не пробыл дома.

— Ситуация обострилась. Иттеша́р использует новое неизученное оружие. Морские перевозки полностью заблокированы, и теперь вся нагрузка лежит на пилотах.

— А если я не хочу?

— «Не хочу»? — Артэум впервые за весь день поднял голос. — Братство не знает такого выражения, Аммерт!

— Я перейду в Металл, — сказал он негромко. — Но что я изменю? Я один пилот. У меня грузоподъёмность четыре тола.

— Тебе не нужно больше двух толов за рейс. Ты будешь доставлять только самое необходимое на небольшие расстояния.

— Что такое тол? — не понял Фред, на что Артэум ответил:

— Мера веса в… — начал объяснять тот, но Аммерт перебил.

— Ты хоть представляешь, что такое «небольшое» расстояние на войне?! — продолжал возмущаться Аммерт. — Фред, извини. Тол — чуть меньше тонны… Артэум! Почему бы им не использовать двери Шарды?

— Двери Шарды? А кто их будет обслуживать? Следить за их стабильностью? Много ты знаешь эйров в Мире Металла? Я тебе больше скажу: в Сенеллерте двери Шарды запрещены. Надежда только на тебя и таких, как ты. Аммерт, ты не один.

— Я тебя понял.

— Тогда угомонись и готовься к завтрашнему дню. И ты тоже! — обратился он к Фреду. — Всем отдыхать.

5

Переночевав на первом этаже в комнате для гостей, в шесть утра Фред и Аммерт отправились с Артэумом на Арочную площадь. Оттуда можно было перейти по «кроличьей норе» в «слабую зону», где Артэум намеревался открыть Мост для Фреда и Тоннель для Аммерта.

Улицы виделись Фреду в унылом бледно-розовом. Площадь находилась на самом высоком уровне города — шестнадцатом. Высота не чувствовалась даже здесь — потоки ветра обходили стороной Шиелан-роум, благодаря искусной невидимой стене. Площадь представляла собой огромный квадрат, внутри которого, в шахматном порядке, на расстоянии примерно ста шагов друг от друга, стояли трёхметровые арки. Свой формой арки напоминали сент-луисские «Врата на запад».

В одной из арок загорелся дрожащий красноватый свет. Арка гудела чистым высоким тоном. Её свет вибрировал, будто поверхность воды в поющей чаше, да и гуд был очень похож. Красный растворялся, уступая белому. За четыре минуты, арка разогрелась, и вибрирующая пелена обрела ясный молочно-белый цвет. Рябь на поверхности пелены утихла. Вместе с ней приглушились окружающее звуки. Осталась ровная белая гладь. В неё вошли сначала Артэум, затем Фред, а следом Аммерт.

Когда вернулись образы, звуки и запахи, Фред различил вокруг себя уже знакомую полупустыню. Шиелан-роум еле виднелся вдалеке, растворяясь в рассветной дымке.

— Разведёшь костёр? — обратился Аммерт к Артэуму.

— В этом нет необходимости. Я открою Мост через несколько минут. А твой Тоннель, Аммерт, будет готов через долю.

— Объясните мне, наконец, что такое доля? — попросил Фред.

— Единица измерения времени. В сутках тридцать шесть долей. В одной доле тридцать шесть малых. Одна доля — это сорок минут.

Как и обещал Артэум, вскоре недалеко от путников заклубился туман. При свете дня он был еле виден, но чувствовался спинным мозгом.

«Жуть, — подумал Фред. — Наверное, каждый такой переход — это маленькая смерть».

— А… получается, я иду один?

— Я связался с Варавит. Тебя встретят. Про Илстора я им тоже рассказал.

Фред обернулся к Аммерту, и братья по инкарнации молча обнялись. Затем он пожал руку Артэуму.

— Найдите Марка. Я мало о нём знаю, но сейчас это самый близкий мне человек.

— Обязательно.

Фред сделал пару шагов спиной вперёд. Не хотелось глядеть в туман, навевающий тоску. Раскинув руки, он повалился на спину, чтобы приземлиться в ночном лесу, на другой стороне Земли.

Над ночным лесом сияла россыпь ярких холодных звёзд. Чёрные ветви деревьев опутывали эту красоту, будто стремясь поглотить. Фред лежал на мягкой земле, понемногу приходя в себя.

Под ногами что-то ползало. Резко вскочив, так, что закружилась голова, он отряхнулся и огляделся. Пощупал себя за плечи. Рюкзак с едой и бутылкой амриты, который Артэум дал в дорогу, висел за спиной. Вот только была одна проблема: куда идти?

«Обещали встретить. И где же они?»

Где-то между деревьями показался свет фар. Подтянув рюкзак, Фред закричал, помахал рукой и двинулся навстречу. Это были Мэй и Кордой на квадроцикле с прицепом.

— Вождь! — радостно поприветствовал Мэй. — Мы уж думали, вы покинули нас! Давайте, з-залезайте в прицеп, на мешки.

В темноте на кривой дороге легко было перевернуться, но Кордой всё равно гнал как на пожар.

— Как себя чувствуете, вождь? — не оборачиваясь, спросил Мэй.

— Хреново. Спать хочу.

— Поспите немного. Нам ехать ещё полторы доли.

— На такой-то тряске?

Несмотря ни на что, Фред внезапно ощутил, что ему приятно вернуться домой. Он представил себе, как на лестнице его встретит Варавит, как Илман проводил его до спальни с чистой постелью, Теуш будет тихонько тренькать на лютне, и всё будет по-прежнему.

6

Безумно хотелось спать. Знакомая, словно ходил по ней с самого детства, скрипучая крутая лестница без перил обрадовала Фреда, и всё же в таком состоянии он бы не поднялся по ней без помощи, не свернув шею. Двое служителей тут же подхватили его и помогли взойти.

На ужин, если так можно было назвать ночной перекус, Мэй разогрел овощное рагу, такое вкусное, что Фред задержал во рту деревянную ложку, чтобы получше распробовать. Сытый, но, по-прежнему расклеенный, он побрёл по извилистому коридору в свою комнату, но на полпути передумал и свернул во внутренний дворик.

Он решил помыться, в надежде, что холодная вода придаст бодрости. Но вода, как назло тёплая, разморила ещё больше. После мытья, шатаясь как зомби, Фред нашёл свою комнату и рухнул на расправленную кровать.

— Вам ещё что-нибудь нужно, вождь?

— Мэй? Ты ещё здесь? — пробубнил он в подушку. — Исчезни.

— Слушаюсь, — Мэй вышел за порог. Минуты две он провозился с вечно отваливавшейся дверью, пока, наконец, не поставил её на место. — Спокойной ночи, — прошептал он и поспешил прочь.

Постель была жёсткой. Уснуть долго не получалось — Фред ворочался с одного бока на другой. Подкладывал руку под голову, убирал, потом снова подкладывал. Вредный, как барышня, организм, который ещё недавно умолял о сне, теперь от него же отказывался.

И всё же Фред уснул. Во сне ему виделась рябь океана в алом закатном солнце. Далеко-далеко, почти у самого горизонта, мелькали среди барашков чёрные спины китов. Почему-то Фред был уверен, что океан тёплый, и можно в него окунуться как в парное молоко, но купаться не хотелось. Было тревожно. Там, на западе, творилось нечто страшное, и Фред ожидал вестей.

А потом была тишина и пустота. И только чёрный всепоглощающий цвет. Только чёрный. Чёрный...

Простынь, одеяло и подушка нагрелись так, что было невозможно спать, и Фред перевернул одеяло и подушку, перекатился на другую сторону, сменил бок. Но кошмар не ушёл, а повторялся вновь и вновь.

Только ближе к утру Фред успокоился. Нашёл удобную позу, свернувшись как зародыш, накрылся одеялом с головой и погрузился в сон.

Он проспал до полудня. Понял это, когда увидел, что суета в «муравейнике» уж очень напоминает подготовку к трапезе. Снова скрипели половицы в коридоре, кудахтали куры, спорили голоса. Фред осознал — это его комната. Кошмара больше нет. Он жив и он дома. Чуть менее часа Фред валялся в кровати, ставшей мягче королевской перины. Наконец, обретя в себе силы и повинуясь воле мочевого пузыря и пустого желудка, он откинул одеяло, выскочил и, не одеваясь, споро зашагал по коридору.

— Доброе утро! — кричал он, заглядывая в комнаты, но почти все комнаты были пусты. Из окна коридора он заметил во дворе какое-то собрание.

«Гимнастика. Ну, как всегда».

После туалета, Фред направился на кухню, как вдруг остановился как вкопанный.

Сначала он подумал, что ему показалось. Отступив на два шага назад, он, еле двигая шеей, которая почему-то отказывалась подчиняться, посмотрел налево, в комнату без двери. Там, на диване, листая книгу, сидела женщина, которую он и в страшном сне не ожидал бы здесь увидеть.

Он сорвался с места. Хотел испариться, но, почти добравшись до конца коридора, услышал из-за спины:

— Здравствуй, Фред.