Грехи за сигареты

ГЛАВА 32. Расскажи мне всё

Саванна

Я вернулась в отель на Uber, но внутрь не пошла. Вместо этого я пошла гулять пешком.

Я не знаю, как долго блуждала по улицам Лос-Анджелеса.

Минуты.

Часы.

Время теперь казалось ничтожным, когда я обнаружила, что родители мне лгали. Мы с родителями часто не виделись, но они всё равно были моими родителями. Люди, которые родили меня, кормили меня, дали мне жизнь. Как они могли так поступить?

Боль в груди росла и росла, пока не стала единственным, что я чувствовала. И чем больше я думала об этом, тем больше всё приобретало смысл. Отдалённое ощущение дежавю с Кейденом, пробелы в моих воспоминаниях, кошмары, то, как моя мать смотрела на Кейдена во время сбора средств. Должно быть, она знала, что он знает правду, поэтому не хотела, чтобы он был рядом со мной. Как всё это было возможно.

Воспоминания были священны для человека, а я чувствовала себя так, словно меня оскорбили самым отвратительным образом. Только когда тормозные огни впереди идущей машины стали красными и размытыми, я поняла, что слёзы наворачиваются на глаза и текут по щекам. Мимо меня проходили люди, вероятно, готовясь к предстоящей ночи. О чём они думали? Видели ли они битву внутри меня.

Когда боль в ногах стала очевидной, я направилась к отелю, гадая, будет ли там Кейден. У меня было много вопросов без ответов, и я отчаянно надеялась, что у него есть ответы для меня. Я также чувствовала, что он меня предал. Он знал всё это время, но намеренно отказывался говорить мне об этом, потому что я не знала, как отреагирую. Он позволил мне поверить, что я просто вообразила себе это, когда сказала ему, что знаю о нём то, чего не должна знать. У него было много возможностей усадить меня и объяснить правду.

Отель был недалеко. Я свернула в узкий переулок, по которому мы с Кейденом проскользнули вчера по дороге домой с уличного рынка. До меня доносился гнилостный запах канализационных вод, а сам переулок казался ещё темнее и жутче, чем вчера вечером. Я оглянулась, чтобы убедиться, что за мной никого нет. Тем не менее, в груди у меня сжалось, и я ускорила шаг.

Я замерла, когда заметила в нескольких ярдах впереди фигуру, прижавшуюся спиной к кирпичной стене. Я постарался дышать ровно, чтобы не привлекать к себе внимания. Затем я сделала неуверенный шаг назад. Я уже собиралась повернуться на пятках и бежать, когда увидела, что фигура подняла голову. Даже издалека я узнала знакомые черты. Хотя единственным источником света были фонари на дороге, я поняла, что что-то очень не так.

— Кейден, что с тобой случилось?

Я бросилась к нему, чуть не запнувшись о собственные ноги.

Он вскочил, когда понял, что это я, спотыкаясь. Я заметила припухлость его щеки, рассечённую губу, из которой всё ещё текла кровь. Я протянула руку, чтобы коснуться его лица, и он крепко сжал мои плечи.

— Где ты была? — его обеспокоенные глаза просканировали меня, как будто это я пострадала, а не он. — Я сказал тебе оставаться там.

Несмотря на то, что его голос был повышен, он не звучал сердито. Он звучал обеспокоенно. В панике.

Он притянул меня к своей груди, крепко обнимая, и мы остались так на мгновение в тусклом переулке. Его сердцебиение было неровным, но с каждой секундой оно успокаивалось.

— Я здесь. Что случилось. Кто сделал это с тобой? — спросила я, снова глядя ему в лицо, но у меня уже было чувство, что я знаю. — Это был тот парень, которого я видела на стадионе, не так ли. Тот, что с татуировками. Ты с ним подрался?

— Это не имеет значения, — сказал он.

— Что значит «не имеет значения»? — я отстранилась. Он скривился от боли, и я попыталась найти её источник. — Тебе больно?

— Я в порядке, — солгал он. — Я думал… — он тряхнул головой, словно избавляясь от мыслей, которые приходили ему в голову. — Не волнуйся.

— Нам нужно поговорить, — сказала я.

О моих воспоминаниях, о том, что случилось той ночью, и о том, что произошло сейчас с Кейденом, потому что что-то внутри подсказывало мне, что всё связано.

— Не здесь, — он побудил меня идти впереди него. — Давай вернёмся в гостиничный номер.

Я кивнула, но остановилась, когда заметила, что его шаги были спотыкающимися и слабыми.

Неужели ссора произошла из-за меня? Мысль об этом оставила во рту неприятный привкус. Один взгляд в его сторону сказал мне, что он не будет говорить об этом, по крайней мере, пока мы не переместимся в более уединённое место.

— Тебе нужно пойти в больницу, — сказала я.

— Я в порядке.

И как бы в подтверждение своих слов, он попытался расправить плечи и ускорить шаг. Когда его лицо напряглось от боли, я вздохнула и обхватила его рукой за талию.

— Обопрись на меня.

Входя в отель, Кейден не поднимал головы, но я заметила, что люди смотрят на него. Теперь, когда мы были под лучшим освещением, я заметила, что его рубашка забрызгана засохшей кровью. Была ли это его собственная или чья-то ещё?

— Оставайся здесь, — сказала я ему, оставив его прислонённым к каменной стене у лифтов. На стойке регистрации я попросил аптечку первой помощи. Если мне не удалось убедить его поехать в больницу, то, по крайней мере, я могла бы промыть рану на его губе.

Это вызвало полуулыбку у Кейдена, когда он увидел, что у меня в руках маленькая аптечка. Вернувшись в нашу комнату, он упал на край дивана в гостиной, переводя дыхание.

— Снимай рубашку, — сказала я, стоя перед ним.

— Ого, мы ещё не ужинали, а ты уже хочешь снять с меня одежду.

Я сложила руки на его жалкую попытку пошутить.

— Снимай рубашку, или я оттащу твою задницу в больницу.

Он насмехался.

— Хотел бы я посмотреть, как ты попробуешь, принцесса.

Несмотря на свою браваду, он медленно снял рубашку, морщась при этом.

Я вздохнула. Множественные злые синяки покрывали его безупречную кожу от твёрдого живота до рёбер и верхней части больших рук. Я не могла поверить, что кто-то сделал это с ним. Чувство вины свернулось у меня в животе.

Случилось бы это, если бы я осталась там, где он мне сказал?

А где были Сэм и Джекс? Были ли они с Кейденом, когда это произошло?

— Это выглядит хуже, чем есть, — попытался оправдаться он, заметив выражение моего ужаса, которое я не особо старалась скрыть.

— Ты собираешься объяснить, или это ещё одна вещь, которую ты будешь скрывать от меня?

Он вздрогнул.

— Я подрался.

— Это та часть, где ты говоришь мне, что я должна была увидеть другого парня? — спросила я.

— Что-то вроде этого, — сказал он.

Я положила аптечку на резной журнальный столик ручной работы перед диваном и открыла её, каталогизируя то, с чем мне пришлось работать — дезинфицирующие салфетки, несколько бинтов, повязки, пинцет.

Я достала из ванной мочалку, пропустив её под тёплой водой. Устроившись между его ног, я осторожно протерла влажной тканью засохшую кровь возле его разбитой губы. Я почувствовала, как его глаза впились в меня, когда я перешла к его скуле, нежно промокнула смуглую кожу и потянула мочалку к виску, где волосы прилипли к засохшей крови.

— Ты такая красивая, — пробормотал Кейден так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать слова, хотя я была прямо перед ним. — Самый красивый человек, на которого я когда-либо смотрел.

— Я думаю, тебе действительно стоит поехать в больницу, чтобы убедиться, что у тебя нет сотрясения мозга.

Я работала над ним в тишине, протирая антибактериальными салфетками порезы. Он не поморщился и не показал, что ему больно, пока я не добралась до его рёбер. Я не могла ничего сделать с неприятными синяками, но очистила остальные части тела. Затем я дала ему болеутоляющее и бутылку воды. Наконец, сев перед ним, я посмотрела прямо в его завораживающие глаза.

— Мне нужно, чтобы ты рассказал мне всё, что произошло, когда я потеряла свои воспоминания. Всё, — подчеркнула я, надеясь, что, когда он расскажет, я вспомню если не всё, то хотя бы что-то, достаточно, чтобы собрать сложную головоломку воедино.

Кейден зажмурил глаза. Я дала ему время собраться с мыслями, и когда он снова открыл глаза, они были самыми зелёными из всех, что я когда-либо видела. Его взгляд наполнился волнами бурных эмоций, словно он готовился к приближающейся буре.

Затем он начал говорить. Он рассказал мне о вражде между Воронами и другой бандой. Он рассказал мне, как мы были близки четыре года назад, как единственным человеком, который знал его настоящего, была я.

Он рассказал мне о вечеринке, о том, как он оставил меня там, когда не должен был, потому что Воронам нужно было разобраться с надвигающимися проблемами с бандой. Но всё это было подстроено, чтобы выгнать Кейдена и Воронов из дома, чтобы Ронан и его братья могли использовать меня как пешку в своей вражде.

Расплата.

Кейден нашёл меня без сознания в воде с рассечённой головой. Как раз там, где был мой шрам от «автомобильной аварии».

— Но что случилось? — спросила я. — Они затолкали меня туда. Что случилось, когда они забрали меня? — в моём голосе звучала паника.

Он покачал головой.

— Я не знаю. Они говорят, что ты прыгнула. Может быть, ты пыталась убежать от них. А может, ты просто заблудилась…

Он запнулся.

— Что ещё? — спросила я, видя, что он что-то скрывает. — Что ты мне не говоришь?

Мой голос дрожал. Его адамово яблоко покачивалось вверх-вниз, когда он тяжело сглатывал.

Он провёл рукой по волосам, прежде чем ответить.

— В больнице в твоём организме нашли рофий.

Слова врезались в меня, как кирпич, и, хотя я сидела, я почувствовала, как моё тело покачнулось.

Меня накачали наркотиками.

— Они… они…

Я не могла произнести вопрос. Я не хотела чувствовать слово «изнасилование» на своём языке.

Он выдохнул с трудом.

— Я не знаю…

Я попыталась сглотнуть, но не смогла проглотить огромный комок. Мои колени начали трястись, и всё моё тело дрожало. Я зажмурила глаза, пытаясь вспомнить, снова и снова прокручивая в голове историю Кейдена. Опустив голову на руки, я вцепилась пальцами в виски. Мне нужно было знать, что произошло, когда они забрали меня. В голове роились мерзкие мысли. Желчь поднималась в горле. Меня тошнило. Так вот каково это — не контролировать своё тело. Волна холода захлестнула меня, а в ушах зазвенело так громко, что я потрясла головой, чтобы избавиться от внезапного давления.

— Я не могу вспомнить. Я не могу вспомнить. Я не могу вспомнить, — повторяла я, пока слова не стали далекими. Туманными.

— Эй, — Кейден попытался оторвать мои руки от лица.

Моё тело было заморожено, кожа ледяная.

— Я не могу, — я задыхалась, — вспомнить.

Громкие рыдания раздались, казалось, с большого расстояния, звук резал звон в моих ушах, как острый нож.

— Мне… нужно… вспомнить, — сказала я, задыхаясь.

Я не могла жить, не зная, как сильно нарушили мой разум и тело без моего разрешения.

— Саванна, пожалуйста, посмотри на меня. Пожалуйста, принцесса.

Кейден снова попытался оторвать мои руки от лица, и на этот раз ему это удалось. Я открыла глаза, и он стоял передо мной на коленях, его глаза были остекленевшими от страдания. Я поняла, что звуки плача исходят от меня. Горячие слёзы текли по моим щекам, и я не могла ничего сделать, чтобы остановить их. Моё тело сотрясалось, когда я задыхалась и икала.

— Все будет хорошо. Тшш, — успокаивал Кейден, зачёсывая мои волосы назад и притягивая меня к себе на колени. — С тобой всё будет хорошо.

Он раскачивал нас взад и вперёд, извинения срывались с его губ, а я зарылась головой в его плечо и рыдала сильнее, чем когда-либо прежде. И где-то, я готова поклясться, я чувствовала, как сотрясается его грудь.

Когда я открыла глаза на следующее утро, руки Кейдена обхватили меня, укрывая в защитной оболочке. Во рту остался горько-солёный вкус, и я сделала глубокий вдох — он вышел зыбким, с икотой. Всю ночь мы спали на жёстком полу, накрывшись пушистым одеялом.

Кейден зашевелился, когда я убрала его руку со своего живота, его горячее дыхание коснулось моей шеи.

— Ванная, — прошептала я, не уверенная, что он ещё спит.

Он неохотно высвободил свою руку из моей, и я поднялась на ноги. Посмотрев в зеркало в ванной, я с ужасом признала, что едва узнала себя. Красные пятнистые пятна покрывали моё лицо и шею от ночных слёз. Прошло несколько часов, прежде чем я успокоилась, и всё это время Кейден держал меня на руках. Мысли о том, что я обнаружила, снова грозили захлестнуть меня. Я отодвинула их на задворки сознания, боясь пережить всё это снова. В конце концов, мне придётся иметь дело с тем, что я узнала, и я должна буду найти способ принять всё. Но в данный момент я не знала, с чего начать и как вернуться к той жизни, из которой я вернулась.

Эта поездка изменила моё восприятие всего.

Когда я вернулась в комнату, Кейден готовил кофе. Он повернулся и настороженно посмотрел на меня, словно я была маленьким, испуганным зверьком.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Ошеломление — это ещё не всё.

Я опустилась на один из стульев перед столешницей.

— Если у тебя есть вопросы, я постараюсь ответить на них как можно лучше.

Я кивнула. У меня было так много вопросов, что я не знала, с чего начать. Кейден поставил передо мной кружку с кофе: сливки всё ещё оставались внутри.

— Что случилось после той ночи? — сказала я, поднося кружку к губам. — Поэтому ты переехал в Англию?

Он уставился в огромное окно справа от себя.

— После того, как твои родители приехали в больницу, я плохо соображал, а может и не соображал вообще. Я пошёл прямо на того парня, который, как я знал, был ответственен за то, что забрал тебя. Я никогда раньше не был так зол. Я физически чувствовал, как кипит моя кожа, — он покачал головой, как будто ему было больно вспоминать. — Я нашёл его на вечеринке. И увидел его там, пьющего и смеющегося, пока ты была без сознания в больнице… Я просто потерял рассудок. Он пролежал в отделении интенсивной терапии месяц. Они не знали, выживет ли он. И я помню, как подумал, что хотел бы, чтобы он умер, как кусок дерьма, которым он и был. Последствия моих действий последовали. Я сомневаюсь, что его семья стала бы выдвигать обвинения. У них были другие способы разобраться в таких вещах. Но все видели, как я выбил из него дерьмо на вечеринке. Вызвали полицию и забрали меня. Меня продержали в тюрьме несколько недель, пока допрашивали. Они решили, что это дело рук банды, и хотели, чтобы я рассказал всё, что знаю.

Он прочистил горло и продолжил:

— Твои родители обвинили меня во всём, что произошло.

Всё это имело смысл. И мне не нужно было спрашивать, почему он снова переехал в Англию. Я знала, что это связано с моими родителями — моей матерью.

Я допила остатки кофе и собрала свои вещи. По дороге вниз к грузовику Кейден испытывал сильную боль, его челюсть сжималась при каждом шаге. Я бы сказала, что у него сломаны ребра, и подумала, как это повлияет на его будущие игры. Он отказался писать заявление в полицию или идти к врачу, сколько бы раз я ни предлагала.

— Это только усугубит ситуацию, — сказал он.

Я отключилась на всю дорогу. Я не была уверена, пытался ли Кейден поговорить со мной или я отвечала ему. Внешне моё выражение лица было пустым, но внутри всё горело от ярости. Только когда я почувствовала руку Кейдена на своём колене, я поняла, что мы остановились перед моим домом.

— Хочешь, я зайду с тобой? — спросил Кейден.

Я покачала головой.

— Это наше с родителями дело, и нам нужно о многом поговорить.

И я надеялась, что у них хватит порядочности ответить на каждый мой вопрос.

Он кивнул.

— Я хочу, чтобы ты знала, как я сожалею о том, что не сказал тебе раньше.

Я видела, что он искренне хотел сказать это, но «прости» ничего не исправит.

— Я бы хотела сказать, что прощаю тебя прямо сейчас, но мне нужно время, чтобы всё обдумать.

Он снова кивнул, в его выражении лица читалось сожаление.

— Конечно. Я позвоню тебе.

— Конечно, — сказала я, вылезая из машины.

Он поймал мою руку, прежде чем я смогла полностью выйти, и я обернулась, чтобы посмотреть назад.

— Всё будет хорошо, — пообещал он.

Я неуверенно улыбнулась ему. Как только я вошла в дом, у меня сразу же возникло ощущение, что мои родители знают о поездке. Я не знала, как это произошло, но слухи распространились здесь, как лесной пожар, и внезапное желание уехать из этого города, от людей, которые предали меня, от всех дерьмовых вещей, которые со мной произошли, и начать всё сначала одолело меня. Дом, в котором я выросла, в котором провела всё своё детство, казался мне незнакомым. Что-то сдвинулось, изменив моё восприятие вещей. Хадсон подбежал ко мне, и я почесала его под подбородком.

Моя мама стояла в коридоре, скрестив руки на груди.

— Я не хочу, чтобы ты снова виделась с этим мальчиком.

Я усмехнулась, хотя и не удивилась, что это было первое, что вырвалось из её уст.

— Я серьёзно, Саванна. От него одни неприятности, а нашей семье не нужно, чтобы с нашим именем ассоциировалась подобная безвкусица.

Я стиснула зубы, когда гнев разгорелся в моём животе.

— Почему? Чтобы он не рассказал мне о моей «автомобильной аварии», — кричала я. — Значит, я не узнаю правду и не узнаю о той лжи, которую ты мне рассказала. Как ты это провернула? У тебя что, половина моего мозга вырезана или что-то в этом роде.

Я знала, что говорю как сумасшедшая. Я не так хотела начать этот разговор, но у меня не хватало сил сдерживать гнев.

У моей матери хватило наглости выглядеть шокированной.

— О чём ты говоришь? Ты говоришь глупости.

Её губы сжались.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю. Я знала, что у меня была травма головы, но некоторые другие вещи не сходились в моей аварии. Например, кто был за рулем машины. Как я оказалась в больнице. Когда я не могла вспомнить, вы отмахнулись от моих вопросов и отправили меня к психотерапевту. После этого моя память стала хуже, а не лучше. Вы заплатили психотерапевту, чтобы он заставил меня забыть. Вы хотите, чтобы никто не узнал, что я была на крыше. Или ещё хуже.

— Саванна. Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — огрызнулась она.

— Ты всё ещё лжёшь. Пытаешься поддержать свой имидж, мама. Неужели это значит для тебя больше, чем собственная дочь. Как ты могла так поступить со мной?

Моя мать могла бы стать актрисой, удостоенной наград. Я много раз была свидетелем её невинного поведения. Я часто становилась её жертвой, но не сегодня. Впервые в жизни мама споткнулась о свои слова.

— Я не знаю, что этот мальчик подбросил тебе в голову, но то, что ты находишься рядом с ним, становится проблемой.

— То, что Кейден вложил мне в голову, — правда. Последние четыре года ты только и делала, что лгала мне.

— Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?

Слёзы навернулись мне на глаза.

Я не могла поверить, что она всё отрицала. Мой взгляд метнулся к отцу, стоящему позади матери.

— Папа, — умоляла я его. — Как ты мог это сделать?

Он не мог смотреть на меня, вместо этого он уставился в землю.

— Мне так жаль, Саванна.

Он звучал так же жалко, как и выглядел.

— Тебе не нужно извиняться, — огрызнулась моя мать. — Разве ты не видишь, что она не в своем уме…

— Кэтрин, хватит!

Я никогда раньше не слышала, чтобы мой отец повышал на неё голос.

— Ты не можешь… — начала она.

Мой отец пробормотал ей что-то, что я не смогла расшифровать. Я не хотела оставаться здесь и наблюдать за их ссорой по поводу того, должны ли они сказать мне правду, то, что я заслужила.

Я направилась обратно к входной двери.

— Куда ты идёшь? — потребовала мама.

— Подальше от вас обоих и вашей постоянной лжи. Я больше не могу быть их частью. Я буду во всеоружии, когда ты будешь готова рассказать мне правду обо всём, что от меня скрывала, включая твой фиктивный брак.

— Ты не можешь просто уйти. Куда ты собираешься идти? — спросила она, как будто я приползла обратно в ту же минуту, как ушла.

— Куда угодно, только не сюда.

Я захлопнула за собой дверь, но не раньше, чем услышала, как отец сказал:

— Отпусти её.

Как я оказалась у входной двери Джейка, было совершенно непонятно.

— Ты знал? — спросила я, когда Джейк появился с растрёпанными волосами, словно только что вскочил с постели.

— Что знал? Что случилось?

Он изучал моё расстроенное выражение и залитое слезами лицо.

— Знаешь ли ты, что я не попала в автомобильную аварию? Вместо этого меня забрала с вечеринки группа парней. И в итоге чуть не утонула в Бэнксе. Знаешь ли ты, что мои родители всё это скрыли?

— Что? Нет! Конечно, я не знал.

Он уставился на меня, как будто не мог поверить в мой бред, как будто беспокоился, что я на десять таблеток глубже. Я искала в его выражении лица хоть какой-то признак того, что он лжёт, но Джейк выглядел таким же потрясённым, как и я, когда узнала.

— Как ты мог не знать? Ты знал, что мы с Кейденом были близки до того, как он уехал в Англию. Разве ты никогда не задавался вопросом, почему он так внезапно уехал? Почему я больше не говорила о нём или почему не рассказывала об аварии?

— Твои родители сказали мне, что это была автомобильная авария. Они сказали мне, что лучше не говорить с тобой об этом. Они были твоими родителями, а мне было пятнадцать. Почему я должен был думать, что они лгут? Я знал, что вы с Кейденом иногда общались, но, если ты помнишь, это было лето, когда родители отправили меня в Нью-Йорк работать в ресторане моего дяди. Когда я вернулся, ты уже была в больнице. После этого ты никогда не упоминала Кейдена, и я подумал, что вы отдалились друг от друга, — он положил руки мне на плечи и крепко сжал их, чтобы я посмотрела на него. — Честное слово, я понятия не имел, что твои родители о чём-то лгали. Если бы знал, я бы сделал всё возможное, чтобы ты знала правду. Я бы никогда ничего от тебя не скрывал.

Я зажмурила глаза, принимая его слова. Джейк прижал меня к своей груди.

— Давай, пойдём в дом. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.