Грехи за сигареты

ГЛАВА 35. На самом дне

Саванна

Кейден настаивал на том, что мы должны что-нибудь поесть. Я не была уверена, что еда что-то исправит, но согласилась, просто чтобы отвлечься от мыслей о том, что произошло с Беном.

За пару недель весь мой мир рухнул, и я не знала, как восстать из пепла и достигла ли я дна. Казалось, что всё становится только хуже. Мне было всё равно, куда нас привезёт Кейден. Я тупо смотрела перед собой. Сумерки окрасили небо в розовые и красные оттенки, и я нажала кнопку на двери, чтобы открыть окно.

В меня ударил поток воздуха. Я закрыла глаза и повернула голову в сторону, чтобы сдержать слёзы. Я устала постоянно плакать.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Кейден смотрел прямо на дорогу, обхватив руками руль своего грузовика.

— Нет, не очень.

Он кивнул. Затем его взгляд переместился на мои руки, лежащие на коленях.

— Ты сняла кольцо.

Я вздохнула.

— Я его потеряла. Вот почему прослушивание прошло ужасно.

Вот почему в последнее время всё шло ужасно. Когда оно было у меня в последний раз.

Он смотрел то на широкую дорогу, то на меня, его челюсть то напрягалась, то разжималась, словно он обдумывал, что бы такое сказать.

— Ты думаешь, что причина неудачного прослушивания в том, что у тебя не было кольца?

— Я знаю. Я была ужасна, — сказала я. — Это звучит глупо, не так ли.

— Нет, не глупо. Для тебя это как ритуал. Я заметил, что ты играешь со своим кольцом, когда нервничаешь, так что вполне логично, что ты потянулась за ним прямо перед прослушиванием. Ты так часто это делаешь, что считаешь это чем-то обязательным.

Я обдумала его слова.

— Ты имеешь ввиду эффект плацебо.

— Да, что-то в этом роде.

Может быть, это и так, но я не собиралась рисковать, выступая перед кем-либо, пока не найду своё кольцо, и я не представляла, с чего начать.

— Ты помнишь, откуда у тебя кольцо? — спросил Кейден с осторожностью в голосе.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Это ведь ты мне его подарил, не так ли?

Он кивнул.

— На твой шестнадцатый день рождения, — я не могла вспомнить, и это меня расстраивало. — И Саванна. Я видел, как ты танцуешь раньше. Ты никак не могла выступить ужасно.

— Я делала ошибки.

Я вспомнила, как споткнулась о свои ноги, выполняя одно из самых простых движений, которое оттачивала с девяти лет.

— Ты человек, — сказал он, как будто это было так просто. — Мы все делаем ошибки.

Его тон был мягким, словно в его словах был заложен двойной смысл. В каком-то смысле я поняла, почему Кейден скрывал от меня некоторые вещи — или почему он ждал, чтобы рассказать мне.

Я задумалась, как бы поступила на его месте.

Наконец Кейден заехал на знакомую парковку ресторана семьи Джейка Сорренто. Кейден заглушил двигатель.

— Я подумал, что ты будешь рада приветливым лицам.

Как обычно, он продемонстрировал, как хорошо меня знает. Если бы Кейден не нашёл меня перед балетной студией, то, несомненно, в конце концов я бы сама оказалась здесь.

— Это прекрасно. Спасибо.

Он ответил небольшой улыбкой, напомнив мне о том, как сильно я соскучилась по встрече с ним, но эта улыбка не была связана с его глазами. Он был каким-то отстранённым, словно находился за миллион миль от меня. Джейка я заметила сразу, он работал за стойкой регистрации.

Он был обучен всем аспектам работы ресторана, кроме кулинарии — это была страсть его отца, и сколько отец ни пытался научить Джейка, Джейк не проявлял интереса.

Он поджигал макароны, пережаривал овощи и пересаливал соус. И ему это не нравилось. А ведь это было самое главное, верно?

Глаза Джейка расширились, когда они упали на меня, затем переметнулись к Кейдену.

— Не ожидал увидеть вас обоих здесь. Как прошли прослушивания? — спросил он, но один взгляд на моё выражение лица, должно быть, ответил на его вопрос. — О, нет.

— Не могли бы вы втиснуть нас, пожалуйста? — взмолилась я, сделав самые большие щенячьи глаза. Я не хотела говорить о прослушивании. — Даже если это будет столик сзади.

— Конечно, можно.

Джейк взял меню из-за стойки и повёл нас к укромному столику в углу. Он прошептал тихим тоном, предназначенным только для меня:

— И не делайте под столом ничего такого, чего бы я не знал.

Он скрылся, прежде чем я успела ответить.

Мои щёки были красными, как помидоры, и я зарылась головой в меню в кожаном переплете. Еда была вкусной, но я не могла насладиться ею как следует. В голове мелькнула странная мысль.

— Кажется, я хочу поговорить с психотерапевтом, — сказала я, откладывая вилку. — С тем, которого родители заставили меня посещать после аварии.

Кейден перестал жевать.

— Правда?

— Я просто… Я долго думала, и она — большая часть того, почему я не могу вспомнить некоторые вещи. Я помню, как сидела в кабинете матери, разговаривала с ней, но не помню, о чём мы говорили. Если она это сделала, то, возможно, она сможет это изменить.

Он протянулся через стол и взял мою руку, проведя большим пальцем по тыльной стороне.

— Саванна, ты уверена в этом?

Я была уверена.

— Просто мне кажется, что я должна попробовать.

Он слегка кивнул.

— Хорошо.

— Я понятия не имею, с чего начать её поиски, — призналась я. — Почему-то я не думаю, что мои родители охотно предоставят мне её данные. Наверняка всё это было сделано под столом. Может, поискать адрес в их офисе?

— Перед отъездом в Англию я заходил к тебе домой. Твоя мама не разрешала мне видеться с тобой, но я ждал, вдруг ты выйдешь. Мне кажется, я видел тебя с психотерапевтом через окно.

Я зажмурила глаза, пытаясь думать. Я вспомнила, как сидела в кабинете у мамы дома. Женщина постоянно постукивала своими изящными овальными ногтями по вместительной папке, когда говорила — её хриплый, глубокий голос не соответствовал её внешности.

— Ванесса. Её первое имя было Ванесса.

В этот момент к нам подошёл Джейк.

— Вы с Финном по-прежнему… — спросила я.

Я не была уверена, чем они занимаются. Джейк не часто говорил о нём, и я чувствовала себя виноватой за то, что была настолько занята своими проблемами, что не поинтересовалась подробнее.

— Зачем?

— Мне нужна услуга.

Мы просидели в ресторане больше часа, ожидая, пока Джейк дозвонится до Финна, а затем, когда Финн с помощью своей технической магии найдёт адрес. Я не знаю точно, как он это сделал, но он сообщил мне, что ему пришлось получить доступ к электронной почте моих родителей и другой конфиденциальной информации. И вот так мы с Кейденом оказались в пути, чтобы встретиться с женщиной, которая приложила руку к стиранию моих воспоминаний. Всю дорогу у меня тряслись ноги. Я не замечала этого, пока Кейден не положил руку мне на колено, проведя пальцами по бедру — маленькое напоминание о том, что он здесь.

Почти через час езды мы остановились перед двухэтажным зданием.

— Это её офис. Я думала у нас есть её домашний адрес, — сказала я.

— Похоже, что и то, и другое.

В здании было две двери, нижняя из которых выходила на крытый навесом вход. С одной стороны лестница вела на площадку и в жилые помещения. Я осталась в машине, не желая двигаться. Это было то, чего я хотела.

Правильное ли я приняла решение? Что я скажу ей?

— Ты можешь пойти со мной? — спросила я Кейдена.

— Конечно, — ответил он. — Когда будешь готова.

Прошло ещё пятнадцать минут, пока я сидел в машине, собираясь с мыслями и обдумывая, как, чёрт возьми, мне с ней встретиться.

Кейден взял меня за руку, когда мы подошли к дому и поднялись по ступенькам на второй этаж. Его присутствие давало ощущение комфорта, в котором я даже не подозревала, как сильно нуждалась. Сглотнув, я постучала в деревянную дверь и стала ждать. Прошло несколько минут, и я уже думала, что никто не ответит, несмотря на стоящую у подъезда машину. Затем в прихожей зажёгся янтарный свет и послышались шаги. Я затаила дыхание. Женщина, открывшая дверь, была мне знакома, и я посмотрела на Кейдена, задавая ему немой вопрос.

Это она? Это та женщина, которую ты видел у меня дома в тот день?

Он кивнул в ответ.

— Здравствуйте. Могу я вам помочь? — спросила она тем же хриплым голосом, который заставил вздрогнуть всё моё тело.

В её выражении лица не было ни малейшего проблеска узнавания. Неужели я настолько незапоминающиеся? Неужели она так поступала и с другими? Позади неё появилась маленькая девочка. Ей было не больше трех лет.

Я сглотнула комок в горле и проговорила.

— Извините, мы, наверное, ошиблись домом.

Я повернулась и поспешила обратно к машине. Увидев девочку, я поняла, что мне нужна не эта женщина. Она не могла сказать мне ничего, что помогло бы мне вспомнить.

Это мог сделать только один человек. В машине я повернулась к Кейдену. В темноте его глаза нашли мои, сияющие искренностью.

— Ты можешь рассказать мне всё с самого начала. Можешь рассказать мне нашу историю.

Я металась между домами Кейдена и Джейка, и это стало утомлять. Я не хотела обременять родителей Джейка, и хотя они постоянно повторяли, что я могу оставаться там столько, сколько мне нужно, я не могла оставаться там вечно. И вот я снова в своей удушающей комнате, и каким-то образом я нашла себя в поиске балетных академий по всей стране. Это было не потому, что я хотела покинуть свою нынешнюю академию, во всяком случае, пока. Она имела для меня сентиментальную ценность. Я там выросла, проводила там всё свободное время. Мне нравилось учить детей каждое субботнее утро. Но мысль о том, чтобы остаться в этом городе на всю жизнь оставляла во рту кислый привкус.

Мы с Джейком часто мечтали о том, чтобы переехать в другой город и снимать квартиру вместе. Пока это были только разговоры. В ближайшие месяцы нам обоим предстояло принять важные решения, касающиеся нашей карьеры. В мою комнату вошла мама. Она была одета в тёмно-синюю блузку и такие же брюки, одна рука была засунута в карман. Другая была за спиной, и казалось, что она что-то сжимает.

— У тебя есть несколько минут? — спросила она.

Я закрыла ноутбук и отодвинула его в сторону.

— Конечно.

Она ещё некоторое время стояла в дверях, пока я ждала, что она скажет. Затем она направилась к моей кровати, неловко присев на край.

— Я знаю, что ты не очень высокого мнения о своём отце и обо мне, и я тебя не виню. Мы были слишком поглощены своей карьерой. У нас почти не было времени для тебя. Проходят годы, и я удивляюсь, как быстро ты растёшь. И я хочу извиниться. Ты заслуживаешь лучшего, чем то, что мы тебе предлагали. Ты имеешь полное право презирать нас, осуждать за те ошибки, которые мы совершали и продолжаем совершать, — моя мама никогда не была склонна к глупостям и сложным разговорам, особенно эмоциональным. Выражение её лица было пустым, но это было больше, чем она когда-либо давала мне в прошлом. В её руках появился дневник, тот самый, который я нашла на чердаке и пролистала. — Когда мне было примерно столько же лет, сколько тебе, я была в таком же положении. Я была влюблена в мальчика, который, как я знала, никогда не сможет вписаться в мою жизнь. Конечно, мои родители этого не одобрили, — она уставилась на пустое место на стене. — Оглядываясь назад, спустя годы, я поняла, почему. Я увидела тревожные сигналы, которые не заметила тогда. Он был связан с преступниками. Тогда мне это казалось захватывающим. Если бы я осталась с ним, я бы не была там, где сейчас. Мои родители собрали вещи, переехали через всю страну и познакомили меня с твоим отцом. Выйти за него замуж было самым лучшим решением в моей жизни.

— Как давно ты знаешь, что папа гей? — спросила я.

— С той минуты, как я впервые его увидела.

Я вздохнула.

— Тогда почему…?

Я не могла понять, почему она вышла за него замуж, родила от него ребёнка, если знала, что он гей.

— Мы оба были готовы пожертвовать определёнными частями нашей жизни. Мы с твоим отцом во многом похожи. Этот брак не получился бы, если бы мы не были похожи.

— Вы когда-нибудь любили друг друга?

Я никак не могла взять в толк это откровение.

— Конечно, мы любили друг друга. Ты учишься любить человека, когда проводишь с ним столько времени. Но если ты спрашиваешь, влюблены ли мы друг в друга, то ответ — нет. Но мы оба больше всего на свете хотели одного. Успеха, — это было очень много. Я не могла в это поверить. — Кейден — не тот человек, с которым тебе стоит продолжать отношения. Мы пытались защитить тебя после того случая четыре года назад. Возможно, это не он ранил тебя в ту ночь, но именно из-за него ты оказалась в той ситуации, не так ли?

Так ли это? Мой мозг шептал, что обвинение в кои-то веки не было абсолютно несправедливым.

Я почувствовала себя виноватой, даже подумав об этом.

— Кейден не преступник, — возразила я. — Он был рядом со мной, когда тебя и папы не было. А я не такая, как ты. Я в любой день предпочту счастье успеху. Я вообще-то думала об этом и решила, что не буду поступать на юридический факультет.

Она посмотрела на меня так, будто я говорила на другом языке. Как будто она не понимала, как я могла такое сказать.

— Чем бы ты тогда занималась?

— Я бы занялась танцами. Хочу когда-нибудь открыть свою академию, — мама хмыкнула, сморщив нос. Моя грудь сжалась, хотя я ожидала именно такой реакции. — Ты не видела, как я танцую, с самого детства. Я действительно хорошо танцую, мама. Это не самолюбование. У меня были главные роли в крупных спектаклях. Я всегда хотела, чтобы вы с папой пришли посмотреть на моё выступление. Может быть, тогда вы поймете моё решение.

Даже сейчас я всё ещё искала её одобрения, зная, что не получу его. Её эмоции были настроены по-другому. Ничего не сказав, она встала с кровати.

Перед тем как выйти из комнаты, она повернулась ко мне лицом.

— Я знаю, что в это трудно поверить, но я хочу для тебя самого лучшего, и думаю, что ты совершаешь серьёзную ошибку.

В этот день мне позвонили и вызвали в балетную академию. Я подумала, не связано ли это со стипендией. Но ещё до того, как я вошла в кабинет, я поняла, что что-то не так. Я прошла мимо Бена в коридоре, и вместо того, чтобы смутиться или почувствовать вину за то, что я снова встретилась с ним, он выглядел самодовольным.

Мой желудок совершил кувырок, и с каждым переворотом во рту становилось всё суше. В комнате ждали три члена комиссии — две женщины и мужчина.

Женщина за столом произнесла.

— Присаживайтесь.

Она указала на единственный свободный стул. Как я ни старалась не шуметь, мои шаги звучали слишком громко в жутко тихой комнате. Я почувствовала, что все взгляды устремлены на меня, когда я отодвинула деревянный стул. Ещё минуту стояла полная тишина, пока женщина листала блокнот, напевая отдельные фрагменты.

Затем она подняла на меня свой неодобрительный взгляд.

— Наша академия призвана обеспечить всем безопасность и соблюдение правил академии, которые были разработаны для создания справедливой основы.

Я почувствовала облегчение, но была шокирована. Неужели кто-то ещё сообщил о Бене от моего имени? Неужели кто-то другой стал свидетелем того, как мы общались в тот день, и взял на себя обязанность сообщить об этом в академию.

— Существуют правила, запрещающие отношения между преподавателями и студентами. Даже если ученик уже взрослый, — продолжила она. Я кивнула. Я была полностью согласна. — Сексуальные связи и романы могут привести к фаворитизму. Один из студентов поставил нас в известность об отношениях между Беном и вами.

— Бен и я, — повторила я. — Бен — мой учитель. Не более того.

Она изогнула бровь.

— У нас есть доказательства, свидетельствующие об обратном.

Член совета директоров у окна, прихрамывая, подошла и положила на стол красную папку. Открыв её, она обнаружила набор фотографий. Меня и Бена. Они были сделаны на уроке, когда Бен положил руки мне на талию, когда вошла Корина. Выражение моего лица и поза на фотографиях говорили о том, что я приветствую ухаживания Бена. На самом деле я была слишком растеряна, слишком ошеломлена, чтобы вести себя как-то иначе.

Корина, должно быть, сделала эти снимки незаметно для нас. Это означало, что она была там дольше, чем я предполагала. Я не понимала, почему она так поступила. Не могла же она всерьёз поверить, что у меня были сексуальные отношения с Беном.

— Мы уже поговорили с Беном. Он утверждает, что ты уже призналась в своих чувствах к нему. Он делал всё возможное, чтобы оставаться с вами профессионалом, но, по его словам, вы продолжаете его преследовать.

Я открыла рот, чтобы объяснить, что он сделал. Что я стала жертвой неподобающего поведения и угроз.

— Академия будет проводить расследование, — продолжила она. — Боюсь, что в связи с этим вы не сможете принять участие в балете этим летом. Мы не совсем уверены, сколько времени займёт тщательное расследование, поэтому, возможно, в ваших интересах рассмотреть возможность продолжения танцевальной карьеры в других академиях.

Моё сердце упало на пол. Это было совершенно несправедливо, но я ничего не могла поделать. После этого всё было как в тумане. Я не помнила, как оказалась в своей машине, и не помнила, как оказалась у дверей квартиры Кейдена. Я была в шоке, учитывая, что Бен предупреждал меня, что это случится. Он предупреждал меня, что никто мне не поверит. Я провела всю свою жизнь в этой академии. Я была идиоткой. Мне следовало сразу же рассказать о Бене, но я не была уверена, что не перегнула палку.

В конце концов, я думала, что Генри Бауэрс пялился на мою грудь во время встречи за ужином, а оказалось, что он гей.

Кейден открыл дверь, и его глаза расширились, когда он увидел меня.

— Привет, — сказал он, приглашая меня внутрь. — Что ты здесь делаешь. Я как раз собирался тебе позвонить. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Он начал вышагивать по гостиной, хрустя костяшками пальцев. На нём были только чёрные тренировочные шорты, и с каждым шагом мышцы на его теле напрягались, а я всё сильнее и сильнее кусала щёку. Мне хотелось, чтобы он просто вышел и сказал всё, что его беспокоит. Новости не могли быть хуже тех, что я уже получила сегодня.

— В чём дело?

Он, наконец, облокотился на кухонный стол и поднял взгляд. В его взгляде читалось сожаление, и я знала, что он собирается мне сказать, но всё равно эти слова заставили меня отступить на несколько шагов назад.

— Я ухожу.