Грезы о Вавилоне. Частно–сыскной роман 1942 года

24. Терри и пираты

Иногда я забавы ради прикидывал, какую форму могут принять мои приключения в Вавилоне. Иногда они бывали книгами, которые можно читать в уме, но чаще всего смотрелись как фильмы. Хотя один раз я сделал их пьесой, где сам был вавилонским Гамлетом, а Нана-дират — Гертрудой и Офелией сразу. Пьесу я бросил посреди второго акта. Как-нибудь вернусь и продолжу с того места. Конец там должен отличаться от того, чем закончил пьесу Шекспир. У моего «Гамлета» будет счастливый финал.

Мы с Наной-дират улетим на самолете, который я сам изобрету и построю из пальмовых листьев, а мотор у него будет работать на меде. Мы улетим в Египет и будем ужинать там с фараоном на золотой барже, плывущей по Нилу.

Да, к такому нужно вернуться как можно скорее.

Кроме того, я пережил в Вавилоне полдюжины приключений в виде комиксов. Так их делать очень весело. Они срисованы с «Терри и ^{пиратов»}[8] Героиней комиксов Нана-дират смотрится очень здорово.

Я только что закончил детектив о частном сыщике в форме повести для детективного журнала, вроде «Грошового детектива». Читая повесть абзац за абзацем, страницу за страницей, я переводил слова в картинки, которые можно смотреть и перематывать в уме, словно видеть сон.

Детектив заканчивался сценой, в которой я ломал руку лакею, когда он пытался зарезать меня тем же ножом, которым прикончил старую вдову, мою клиентку, нанявшую меня разобраться с некими украденными полотнами.

— Видишь? — сказал я, торжествующе повернувшись к Нане-дират и оставив злобного негодяя корчиться от боли на полу — расплата за жизнь, исполненную воровства, предательства и убийств. — Это действительно сделал дворецкий!

— Ох-х-х-х-х-х-х! — простонал дворецкий с пола.

— А ты мне не верила, — сказал я Нане-дират. — Ты говорила, что дворецкий этого сделать никак не мог, но я-то знал, и теперь свинья заплатит за свои преступления.

И я хорошенько пнул его в живот. Отчего он вынужден был перестать думать о боли в руке и сосредоточиться на области желудка.

Я был не только самым знаменитым детективом в Вавилоне, но и самым крутым — как скальный утес. Злоумышленники мне были без надобности, и с ними я мог обходиться крайне жестоко.

— Дорогой, — сказала Нана-дират. — Ты так изумителен, но обязательно ли было пинать его в живот?

— Да, — ответил я.

Нана-дират обвила меня руками и прижалась ко мне всем своим прекрасным телом. Потом заглянула мне в холодные стальные глаза и улыбнулась.

— Ну и ладно, — сказала она. — Никто не совершенен, дурында ты эдакая.

— Пощады, — сказал дворецкий. Дело закрыто!