Грезы о Вавилоне. Частно–сыскной роман 1942 года

58. Странная чашка оклендского сахара

Колченог помог мне вынести ее к машине.

Пока мы ее волокли, я улыбался.

Колченог с любопытством посматривал на меня.

— Выкладывай, — сказал он.

— Я просто думал, — ответил я. — Многовато тел выходит отсюда в мешках для грязного белья. Если и дальше пойдет такими темпами, к концу недели тела у тебя кончатся, и чтобы морг оставался респектабельным городским моргом, тебе придется по-соседски занимать их в Окленде.

— Лучше б я не спрашивал, — сказал Колченог.

Мы как раз были на середине дороги, тело — между нами.

Колченог открыл багажник, и мы запихали туда тело. Он захлопнул крышку и отдал мне ключи.

— Слушай, а мой револьвер? — спросил он. — Ты мне когда его вернешь? Тут повсюду клятые трупокрады бегают, включая присутствующих, так что мне пушка нужна. Прямо не знаю, что тут, к дьяволу, дальше произойдет.

И он мотнул головой в сторону морга, откуда трупы разбегались как-то слишком резво.

— Револьвер входит в две сотни, — сказал я. — Верну его тебе завтра с машиной.

— С тобой не поторгуешься, — заметил Колченог.

— Тебе тело вернуть? — спросил я.

— Не-а.

— Ты всегда был вертопрахом, — сказал я. — Уверен, что не хочешь ее оставить?

— Она твоя, — сказал Колченог. — А я заберу две сотни и куплю себе живой жопки. — Он двинулся обратно через дорогу, затем вдруг резко дал по тормозам, один из которых был деревянным. — Эй! — сказал он. — Ты не дал мне в челюсть. Мое алиби. Не забыл?

— Не-а, — сказал я. — Тащи сюда свою челюсть. И я дал ему в нее.

Голова его отскочила на четыре дюйма.

— Так пойдет? — спросил я. Колченог потирал челюсть.

— Ага, нормально. Спасибо, «Сыщ».

— Не за что.

И он поколченожил обратно в морг.