Гвен Винн

Глава шестая Заслуженное купание

Капитан Райкрофт уже несколько минут находится на своем любимом месте – достаточно, чтобы убедиться, что снасти в рабочем состоянии, и забросить удочку в воду; он проделывает все это, говоря:

– Я не удивлюсь, Уингейт, если мы сегодня не увидим ни одного лосося. Небо слишком яркое, чтобы его вкуснейшее величество принял перышко за муху.

– Конечно, рыба сегодня пугливая, – соглашается лодочник. – Но, – добавляет он, приписывая эту пугливость другой причине, – не в цвете неба дело. Рыбу распугали эти шахтеры из Фореста. Их лодка шумит, как бристольский поезд. Интересно, что вообще привело это сброд к нам на реку. У них здесь нет никаких дел; по мне, должен быть закон против этого – как против браконьерства на рыбу.

– Ну, это было бы слишком, Джек. Шахтерам тоже нужно отдохнуть на природе, как и всем прочим. Даже больше, чем остальным, я бы сказал, учитывая, сколько времени они проводят под землей. Когда они выходят из подземных недр, вполне естественно, что им хочется немного порезвиться; вы сами выбрали себе земноводное существование и не должны винить их за это. Те, кого мы только что встретили, конечно, отдыхают. Поэтому так много выпили. В некотором смысле это извиняет их поведение. Не думаю, что их появление на воде можно назвать странным.

– Ну, судя по их лицам, вода им не очень знакома, – замечает лодочник, казалось, не очень удовлетворенный рассуждениями капитана. – А что касается отдыха, то, если не ошибаюсь, они так отдыхают круглый год. Двое из них, может быть, шахтеры –те, у кого самые грязные лица. А что касается двоих остальных, не думаю, чтобы они хоть раз в жизни брались за кайло. Я видел, как они болтаются в Лидбруке, а это очень плохое место. К тому же они были в обществе человека, который и святому создаст дурную репутацию. Это Коракл Дик. Поверьте моему слову, капитан, среди них нет ни одного честного шахтера – ни угольщика, ни добытчика железа. Конечно, они могут отдыхать, но не на нашей реке. Да и лодку, наверно, украли или мошеннически выманили.

Услышав эту речь – ее консерватизм обязан профессиональной ревности, – гусарский капитан не мог сдержать улыбку. Он уже почти забыл грубость случайных встречных, приписывая ее пьянству, и сожалеет о своей угрозе наказать их, которую, к тому же, трудно осуществить. Но теперь, обдумывая слова Уингейта, он снова начинает хмуриться. Однако ничего не говорит, сидит, держа в руке удочку, но думает не о том, как поймать лосося, а что делать, если снова встретится с этими «мошенниками».

– Слушайте! – восклицает лодочник. – Слышите крики? Я думаю, это они. Что мы с ними сделаем, капитан?

Ловец лососей готов смотать удочку и достать из кобуры пистолет, который случайно прихватил с собой. Он не собирается стрелять в пьяниц, хочет только припугнуть их.

– Да, это они идут вниз по течению, – продолжает Уингейт. – Конечно, течение оказалось для них слишком сильным. Неудивительно, Такие бездельники думали, что смогут провести лодку по Уаю! Все равно что проедутся верхом на борове!

При этом новом доказательстве профессиональной ревности военный опять улыбается, не зная, что предпринять и нужно ли вообще предпринимать что-то. И почти сразу ему приходится действовать, хотя и не против четверых шахтеров из Фореста, а против глупого лосося, который решил поохотиться за мухой. Круги на воде и рывок свидетельствуют, что добыча на крючке, а быстрое жужжание спиннинга говорит о больших ее размерах.

Несколько минут после этого ни у него, ни у лодочника нет времени прислушиваться к крикам: они стараются удержать добычу и «выводить» ее. Леска разматывается, потом останавливается, снова начинает разматываться; его речное величество, чувствуя, как что-то решительно и болезненно препятствует его попыткам освободиться, бросается в одном направлении, потом в другом, а рыболов все время искусно играет с ним, а гребец столь же искусно удерживает лодку.

Поглощенные этими занятиями, они не слышат грубых слов вперемежку с восклицаниями, доносящихся сверху; и даже если слышат, то не обращают внимания, считая, что они исходят от той же пьяной четверки. И только когда борьба почти закончилась и уже покорившийся лосось подведен к лодке – Уингейт с багром в руке склоняется над бортом, готовый подхватить рыбу, – только тогда слышат они другие звуки, которые заставляют тут же забыть о рыбе. В этот момент, когда лосось уже обессилен и готов сдаться, Райкрофт останавливает вращение спиннинга и прислушивается.

Но лишь на мгновение. Снова голоса мужчин, но теперь слышится и крик женщины, словно в опасности или отчаянии!

Необходимости в догадках нет, да они и не нужны. Почти одновременно из-за поворота показывается лодка, за ней еще одна, очевидно, преследующая, как свидетельствуют позы и жесты сидящих в обеих лодках: в преследуемой две молодые женщины, в преследующей четверо грубых мужчин, которых легко узнать. С одного взгляда гусарский офицер понял ситуацию, лодочник тоже. Этот взгляд спас жизнь лососю и, возможно, двух женщин от насилия. Райкрофт отбрасывает удочку, одновременно Уингейт откладывает багор. Он слышит громкий приказ:

– За весла, Джек! Прямо к ним! Гребите изо всех сил!

Джеку Уингейту не нужен этот приказ, не нужны и одобряющие слова. Как мужчина, он помнит недавнее оскорбление; как рыцарь, не хочет, чтобы другие подвергались таким же обидам. Неважно, что они леди; достаточно того, что оскорблениям подвергаются женщины; и более чем достаточно увидеть, кто их обидчики.

Через десять секунд он уже сидит на банке с веслами в руках, офицер – за рулем; еще через пять секунд «Мэри» развернулась и быстро понеслась вверх по реке, словно подхваченная течением. Она направляется к большой лодке, но на этот раз не избегает столкновения, а словно ищет его.

Однако преследуемое суденышко и то, что спешит ему на выручку, разделяет около двухсот ярдов. Райкрофт, взглядом измеряя расстояния, думает, что делать. Прежде всего ему приходит в голову выхватить пистолет и остановить преследователей выстрелом. Но нет: для Англии это не годится. Да ему и не нужна помощь смертоносного оружия. Конечно, на одного приходится четверо; но что с того?

– Мне кажется, мы с ними справимся, Джек, – говорит он сквозь зубы. – Я возьму на себя двоих – самых рослых и сильных.

– А я остальных двоих – они такие неуклюжие! Можете на меня рассчитывать, капитан.

– Знаю. Работайте веслами, пока я не прикажу их бросить.

– Они как будто нас еще не увидели. Наверно, слишком пьяны. Может, когда увидят нас, повернут.

– У них не будет такой возможности. Я намерен править прямо на них. Не опасайтесь результата. Если «Мэри» будет повреждена, я оплачу ремонт.

– Не думайте об этом, капитан. Я бы отдал стоимость новой лодки, чтобы наказать этот сброд, особенно того рослого смуглого парня, который говорит больше других.

– Накажешь, и очень скоро!

Райкрофт выпускает руль и освобождается от рыбацких принадлежностей, торопливо бросив их на дно лодки. А когда снова берется за руль, «Мэри» была уже в шести корпусах от приближающихся лодок. Теперь эти две лодки идут почти рядом: преследователи догнали девушек. За веслами сидят только двое мужчин; остальные двое стоят: один посредине лодки, другой на носу. Оба пытаются ухватиться за борт прогулочной лодки и подтащить ее к себе. И так заняты, что не видят приближающуюся рыбачью шлюпку; гребцы же сидят спиной и тоже ничего не видят. И только удивляются, почему «девчонки», как они продолжают их называть, ведут себя так хладнокровно. Девушки кажутся не такими испуганными, как раньше.

– Иди сюда, моя сладенькая! – кричит стоящий на носу – смуглый рослый мужчина, – обращаясь к мисс Винн. – Тебе от меня не уйти! Я должен получить свой поцелуй. Бросай весла и иди ко мне!

– Нахал! – восклицает она; глаза ее гневно сверкают. – Держи руки подальше от моей лодки! Приказываю тебе!

– Но здесь я приказываю, озорница! Давай губы! Клянусь Г… я их сам возьму!

Говоря это, он вытягивает длинную обезьянью руку и хватается за борт лодки девушки; одновременно другой рукой он хватает Гвен за платье и тащит к себе.

Гвен Винн не закричала, не стала звать на помощь. Она знает, что помощь близка.

– Руки прочь! – слышится громовой голос одновременно с глухим ударом о большую лодку, затем следует глухой треск – лодки сталкиваются бортами. Пьяницы, повернувшись, увидели рыбацкую шлюпку, и поняли, почему она здесь. Но они слишком пьяны, чтобы отступиться. Во всяком случае их предводитель намерен сопротивляться. Свирепо повернувшись к Райкрофту, он заплетающимся языком произносит:

– Ик… ик… а тебе какое дело, мистер белая шляпа? И что ты хочешь со мной сделать?

– Увидишь.

С этими словами Райкрофт перескакивает из одной лодки в другую; и прежде чем противник опомнился, крепко хватает его руками. Еще мгновение – и мошенник, словно перышко, поднимается в воздух и летит за борт.

Уингейт, тоже перескочивший в лодку углекопов, хватает второго стоявшего и грозит проделать с ним то же самое.

Рывок, дикий крик – мужчина идет ко дну, как камень. Еще один крик, когда он показывается в облаке пузырей; третий раз он кричит, еще отчаянней, чувствуя, что вторично уходит на дно.

Двое за веслами сразу словно протрезвели, и один из них кричит:

– Смилуйтесь! Роб утонет! Он не умеет плавать.

– Он тонет! – добавляет второй.

И правда. Потому что Роб опять показывается на поверхности, он кричит слабым голосом и одновременно слабо, но лихорадочно колотит руками по воде; видно, что он вот-вот задохнется.

Райкрофт встревожился: в своем наказании этого парня он зашел слишком далеко. Он должен его спасти!

Быстро, как мысль, сбрасывает он куртку, отталкивается от дна лодки и прыгает за борт.

Великолепный пловец, в несколько гребков он оказывается рядом с тонущим. И как раз вовремя: тот показался на поверхности в третий и, очевидно, в последний раз. Офицер одной рукой хватает его за воротник и удерживает на поверхности. Однако тот еще не спасен. Теперь они оба в опасности – спаситель и тот, кого он спасает. Они далеко от лодки и попали в опасный водоворот, их начинает стремительно вертеть.

Теперь слышится крик Гвен Винн – первый ее крик; она встревожилась по-настоящему! Но не успела она повторить свой крик, как страх оставляет ее, она снова садится, увидев второго спасителя. Молодой лодочник перескакивает в свою лодку и быстро гребет к держащимся на воде. Еще несколько гребков, и он рядом с ними; затем выпускает весла, и вскоре оба уже благополучно на борту.

Едва не утонувшего и страшно перепугавшегося Боба переносят к его товарищам и укладывают в на кусок старого брезента; Уингейт тащит его, как мешок угля. Запомнят «парни из Фореста» эту свою прогулку.

Ни слова не говоря, они уплывают; плывя вниз по течению, они оглядываются и выглядят протрезвевшими и скорее обрадованными, чем огорченными.

А оставшиеся две лодки вскоре двигаются вверх, прогулочная впереди. Но теперь гребет не ее владелица: за весла берется капитан Райкрофт. В спешке и в последовавших приятных мгновениях он совершенно забыл о лососе; его совершенно не интересует ни рыба, ни удочка со всем снаряжением. Какая разница? Если он потерял хорошую добычу, зато может найти прекраснейшую женщину на Уае!

А она ничего не потеряла – ничем не рискует – даже гневом тетушки! Потому что прогулочная лодка оказывается вовремя на причале, чтобы договориться с Джозефом.