Хевдинг

Глава 12

Хререк, пошатываясь, отошёл от мёртвого тела и подобрал свой меч, нисколько не заботясь о том, что со стены его могут подстрелить лучники. Вадим, лежащий ничком на бревенчатом мостике, продолжал истекать кровью из многочисленных ран, и кровь, просачивающаяся через щели, капала в ров, отделяющий крепость от города. Хольмгард остался без своего защитника.

Мы праздновали победу, громыхая оружием и выкрикивая имя Хререка. Новгородцы же затаились, как мыши, что в городе, что в крепости, понимая, что могут теперь рассчитывать только на милость победителей. И вряд ли её можно будет дождаться от северян, жаждущих крови.

— За мной, — тяжело дыша, приказал Хререк своим ближникам. — Остальные, в город. Не грабить. Тинг созывайте. Вече. Сюда, к крепости.

Он вошёл в крепость с мечом в руке, вслед за ним, прикрывая князя щитами, вбежали дружинники. Мы же отправились обратно, обходить дворы и звать уцелевших горожан на выборы нового князя. Кандидатов было немного, один только Хререк, но он желал сделать всё, как положено. С выборами, договором, клятвами. Чтобы никто не мог оспорить его легитимность.

На этот раз смельчаков, пытающихся оказать сопротивление, почти не было, старики робко выглядывали из своих укрытий, и видя, что никто их теперь не трогает, медленно начинали плестись к крепости. А мы обходили дворы один за другим, несколько расстроенные тем, что Хререк запретил продолжать грабежи.

История с Йорвиком пока ещё не повторялась, но казалось, что ситуация до опасного близка к этому, что князь может забыть про желания своих людей, получив то, о чём желал он сам.

И так, похоже, считали не только мы. С одной стороны, мы радовались, что наш вождь победил, что такой город, как Хольмгард, удалось взять, избежав штурма и лишнего кровопролития. С другой, мы рассчитывали опустошить местные кладовые и разбогатеть, а без грабежей и насилия это не получится.

Вот только, кажется, кто-то игнорировал прямой приказ князя, потому что на соседней улице, там, где орудовали люди Эйрика, слышались крики и просьбы о помощи. И это здорово осложняло всё дело. Никто не поверит нам, что мы созываем народ на вече, когда неподалёку наши же воины кого-то убивают.

— Горм, Кнут, Харальд, Хальвдан, за мной, — приказал я, сворачивая в переулок.

Значит, пришло время немного погеройствовать.

Пронзительный женский вопль, леденящий душу, пронёсся над всем кварталом, и я невольно перешёл на бег. Позади меня парни сделали то же самое, громыхая доспехами и оружием. Истошный крик, вернее, просьба о помощи прозвучала снова, и мы впятером влетели в распахнутые ворота какой-то усадьбы, которую вовсю грабили люди Гудредсона.

В лужах валялись раскрытые сундуки со всяческой рухлядью, перепуганные курицы нарезали круги по двору, стараясь держаться подальше от десятка норманнов. Тут же, на крыльце, лежало мёртвое тело какого-то знатного старика. А над его телом сразу пятеро северян пытались выволочь на двор совсем юную девицу, которая изо всех сил сопротивлялась. Кричала, судя по всему, именно она, и закричала бы снова, если бы один из грабителей не ударил её наотмашь раскрытой ладонью.

— Эй, вы! — крикнул я, нисколько не пугаясь того, что ублюдков больше, чем нас.

— Чего тебе? Ищи себе добычу в другом месте, парень! — рыкнул один из них.

Девчушка услышала мой голос и повернула голову ко мне, и в её взгляде я прочитал не просьбу о помощи, а страх, что мучителей станет ещё больше. Сложный моральный выбор? Тут, пожалуй, никакого выбора не стояло вовсе. Ну и что, что враг превосходит нас числом? Нас мало, но мы в тельняшках.

Топор вынырнул из-за пояса одним чётким движением, и я в то же мгновение бросил его в того, кто посмел повысить на меня голос. В следующий миг я уже доставал Кровопийцу из ножен, чтобы броситься на ошеломлённых внезапной атакой грабителей. Взмах, взмах, выпад, и ещё одним трупом во дворе становится больше, а другой ублюдок валится наземь, зажимая руками глубокую рану в груди.

Но всё проходит, и внезапность нападения тоже, мерзавцы быстро опомнились, отшвырнули девчонку и схватились за топоры, кидаясь на меня все разом. Само собой, я не дурак, и не герой из легенд, чтобы драться с толпой врагов, я шагнул назад, к своим людям, которые тоже были уже готовы к драке.

Эйрик Гудредсон набирал свой сброд с миру по нитке, завлекая самых отчаянных головорезов к себе в команду. Убийц, насильников, изгоев и прочих мерзавцев. Всех, кого только мог найти. Но единой командой он их так и не сделал. Бандой, не более. В отличие от команды «Морского сокола», в которой каждый знал, что от него требуется и в море, и в бою.

И четверо моих соратников уже сформировали стену щитов, чтобы встретить врага, как полагается, а я просто влился в эту стену, становясь её неотъемлемой частью. Пять против семерых. Бывало и похуже, хотя я только что в мгновение ока уложил троих, и кровь на моём мече ещё не успела остыть. Когда у тебя на глазах убивают твоих знакомых… Это несколько подрывает боевой дух.

Я смотрел на лица этих сволочей, и понимал, что никто из них живым с этого двора не выйдет. И пусть мы с ними формально были частью одной армии, я только сделаю мир чище, избавив его от десяти ублюдков.

— В атаку, — глухо произнёс я, и мы синхронно сделали шаг вперёд.

Уроды напротив тоже попытались организовать какое-то подобие строя, толкая друг друга и скорее мешая своим товарищам, чем защищая кого-либо.

И мы схлестнулись.

Набросились друг на друга без лишних слов, ненужных переговоров, попыток оттянуть время или даже просто выяснить, что к чему. Кровь уже пролилась, и это значило, что мирного решения не будет. А если миром проблему уже не решить, то и тянуть незачем.

Я принял удар топора на щит, рядом Кнут заставил своего противника вскинуть оружие, защищаясь, и я тут же ткнул тому в толстое брюхо мечом, выпуская кишки. Это не украденная победа, это тактика действий в стене щитов. Бей не в того, кто перед тобой, бей в того, кто стоит перед твоим соседом. Против таких разрозненных групп врагов работает идеально.

Горм Кусака, в свою очередь, прикончил моего визави, уравнивая силы сторон, Хальвдан зарубил следующего.

Будь это честное сражение, череда поединков один на один, то я бы, возможно, дважды подумал, прежде, чем лезть в драку, но сейчас я не поставил бы на наших соперников ни гроша, они ничего не могли противопоставить слаженной работе нашего строя. Разве что позвать на помощь. Но гордость не позволяла им сделать этого. Ведь как же так, их изначально было в два раза больше.

Теперь уже мы теснили этих ублюдков, возомнивших себя хозяевами города, и я был бесконечно благодарен своим соратникам, что без всяких колебаний вписались за меня, потому что в одиночку я бы точно не справился. А так люди Эйрика падали один за другим, как колосья под серпом, и очень скоро всё было кончено.

Двор наполнился густым запахом бойни, тошнотворным и липким. Кусака вдруг хлопнул меня по плечу.

— Что, сорвался? — улыбнулся он. — Я уж было подумал, ты, братец, берсерк, ан нет, в строй встал, как ни в чём не бывало.

Я сплюнул вязкую тягучую слюну в грязь, на душе было погано. Девчушки, из-за которой я устроил здесь побоище, нигде уже видно не было. Конечно, она же не дура, чтобы сидеть и наблюдать, как северяне режут друг друга, а потом послужить призом для победителей, как переходящий вымпел. Она либо ускользнула под шумок, либо спряталась, и я не был уверен, стоит ли мне вообще её искать.

— Нет, не берсерк, — сказал я. — Просто…

— Понимаю, — кивнул Горм, и я увидел, что это не пустые слова.

Он действительно меня понимал. Все, кажется, понимали, потому что не задали ни единого больше вопроса.

— Нам лучше уйти, — сказал Хальвдан. — Сюда скоро другие заявятся.

— Может, за ними дело доделаем? Всё одно уже добро по земле волочится, всё наружу вытаскали, — предложил Харальд.

— Нет, мы не грабим, — сказал я. — Хотя бы сейчас. Хререк запретил.

Мы спешно покинули двор, возвращаясь к остальной команде, а у меня из головы всё не выходило испуганное выражение лица той девчонки. Когда она увидела не спасителей из числа дружинников Вадима, а ещё нескольких северян. Хотелось перекинуться с ней хотя бы парой слов, но я понимал, что сейчас не время. Ладно, я узнаю её, если вновь увижу, в этом я не сомневался ни на секунду.

После того, как мы обошли оставшийся квартал, или «конец», как их называли в Новгороде, мы вернулись обратно к крепости, в которой уже вовсю хозяйничали люди Хререка. На главную площадь потихоньку подтягивались уважаемые горожане, среди которых я заметил Кривого Завида, прибывшего на лодке в сопровождении нескольких охранников. Даже странно, что его не убили и не ограбили в самом начале, его усадьба даже снаружи выглядела богаче остальных.

Были и другие солидные мужи, старосты концов, кварталов, начальники и просто богатые люди. Многие в шубах, демонстрируя роскошные меха напоказ и предпочитая преть в них на жаре, лишь бы утереть нос соседу, такой шубы не имеющему, некоторые в кольчугах. Особняком среди толпы стоял местный жрец, одетый в серую рясу до пят, волхв, двухметровой шпалой возвышаясь над купцами и старостами.

Сам Хререк стоял на том же месте, где он убил Вадима, разве что тело уже унесли, а кровь успела впитаться в брёвна тёмным пятном. Князь теперь держал в руке копьё, незаметно для взгляда опираясь на древко. Вадим Храбрый его всё-таки здорово потрепал, хотя князь улыбался, щурился и вообще старался казаться бодрым и весёлым.

А вот новгородцы оставались мрачными и неприветливыми. Оно и не удивительно, северяне только что прошлись по городу, разоряя кладовые и сундуки, а теперь ещё и вынуждают их покориться. Однако князь давал им надежду, пытаясь действовать дипломатией, а не истребляя местных под корень.

Толпа тихо шумела, вполголоса, опасаясь вызвать гнев князя. Его дружинники грозно сверкали очами из-под шлемов, контролируя толпу, как пастухи, и никому не хотелось получить древком копья в бок. А Хререк ждал. Терпеливо ждал, пока весь город, или хотя бы большая его часть прибудет на объявленное вече.

Наша команда собралась на краю площади, поглядывая по сторонам и обсуждая всякую ерунду, словно и не было долгого перехода на вёслах и налёта на город. Со стороны Неревского конца показался Эйрик со своей командой, отчего-то злой и недовольный. Он, похоже, вдруг недосчитался людей, целого десятка. Как говорится, ай-яй-яй, а кто это сделал?

Эйрик попытался пройти напрямую к князю, но один из дружинников его остановил. Сейчас явно было не лучшее время для аудиенции. Вот-вот начнётся вече, и Хререку сейчас явно не до проблем одного из командиров. А то, что люди погибли, так во время налётов случается всякое.

— Люд честной! — громко произнёс Хререк и поднял руку, призывая собравшихся горожан к порядку.

Толпа потихоньку начала затихать, люди шикали друг на друга, дёргали за рукава и толкали, призывая к молчанию. Князь не будет повторять дважды, а его речь лучше не пропускать.

— Земля ваша велика и обильна! — продолжил Хререк. — Но порядка в ней нет!

Новгородцы молча слушали, не смея прерывать монолог князя.

— Вадим обещал защищать вас! Вашу свободу! Но я пришёл и убил его! — повысил голос Хререк.

Толпа зашумела. Хререк словно бы похвалялся этим убийством. Будь он на тинге в родных землях, среди знакомых и родичей, это обязательно бы оценили по заслугам, но тут, среди словен и прочих племён наверняка оставались лояльные Вадиму люди, его ближники, друзья. Я не понимал, зачем князь это делает, но верил в то, что он знает, как будет лучше.

— Вадим не смог выполнить то, о чём договаривался с вами! Он не защитил город, и не смог бы его защитить! — продолжил Хререк.

Стало жарковато, я потянул ворот кольчуги вместе с поддоспешником, краем глаза косясь на потеющих в своих шубах знатных людей. В такой толпе проще простого сомлеть под палящим солнцем, а они стояли уже довольно долго. Возможно, Хререк специально мариновал их подольше, чтобы они, не раздумывая, приняли все его требования, лишь бы поскорее вернуться домой и испить прохладного кваску. Человек — существо слабое. И на его слабостях можно играть, как на рояле, если знать, куда нажимать.

— Приходи княжить и владеть нами и судить право! — на ломаном северном наречии выкрикнул кто-то из толпы.

То ли засланный казачок, то ли природный словенин, я так и не понял, потому что вся площадь вдруг загомонила, заспорила, закричала, словно переполошившаяся стая чаек. Одни кричали, что всё правильно, пусть Хререк княжит, другие кричали, что вовек тому не бывать, третьи пытались найти какой-нибудь компромисс, четвёртые пытались призвать к порядку всех остальных, пока не дошло до мордобоя. А могло ведь и дойти, я уже видел, как некоторые солидные мужи засучили рукава.

Однако Хререку оказалось достаточно поднять руку, чтобы вся эта толпа угомонилась, как школьники при виде строгого директора. Всё-таки князь обладал какой-то дьявольской харизмой, и я ему в этом, честно говоря, завидовал. Хотя я думаю, будь на его месте кто угодно другой из нашей армии, новгородцы бы просто проигнорировали призыв к тишине.

— Неволить вас я не стану, — сказал Хререк. — Вам здесь жить. И вам решать. Но коли призовёте меня, клянусь, править буду по справедливости. Не будет больше усобиц на вашей земле.

Каждый с лёгкостью мог бы продолжить реплику. А если не призовёте, моя армия спалит город дотла. Дипломатия с позиции силы, самая эффективная на свете. Добрым словом и пистолетом, как говорил Аль Капоне. И горожане сейчас заспорили снова, но уже без хватаний за грудки, угроз, засучивания рукавов и тому подобного. Сейчас они обсуждали деловое предложение.

Я уже не сомневался, что новгородцы сделают правильный выбор, другого выбора князь им не оставил. Уже сейчас те упрямцы, которые готовы были костьми лечь, но не допустить северянина на княжение, оказывались в меньшинстве. В конце концов, здесь было проще, чем в Йорвике, среди местных племён северяне не считались погаными язычниками. Словене, чудь, кривичи и все остальные сами считались для христиан погаными язычниками, а значит, с этой точки зрения никаких препятствий и быть не могло.

И что самое важное, чужеземец на княжеском престоле легко и изящно разрубал весь тот гордиев узел противоречий и конфликтов между местными вождями и племенами, для которых было бы зазорно подчиниться соседу или одному из своих. А теперь из-за моря пришёл чужеземный князь, северянин, доказавший свою силу. Не какой-то безродный авантюрист, не чей-то брат, сват или друг, а самый настоящий властитель с собственной армией. Да ещё и обещающий править по справедливости. Компромиссный вариант, устраивающий всех.

— Ряд заключим? — выкрикнул один из местных, дородный господин в высокой шапке.

Хререк степенно кивнул. Договор теперь осталось только облечь в форму, обсудить границы полномочий, хотя и даже самому недалёкому становилось ясно, что если князь пришёл сюда с оружием, то и полномочия потребует самые широкие. Здесь он будет диктовать условия, а не городские старшины.

Толпа шумела ещё какое-то время, бурно обсуждая детали. Мы терпеливо ждали, не забывая следить за порядком и выполнять свои обязанности. Зрелище зрелищем, а служба службой.

— А и быть посему! — из толпы выделился один из стариков. — Володей нами, княже! По ряду, по праву!

То есть, по договору и местным законам. Хререк снова кивнул, и я заметил, как на его лице мелькнула тень хищной улыбки. Князь-таки добился своего.