Хевдинг

Глава 16

Договориться получилось без всяких проблем. Когда другая сторона переговоров тебя до усрачки боится, то переговорный процесс идёт как по маслу, сам собой. Даже не пришлось никого убивать, пытать или как-то воздействовать физически. Даже щелбанов никому не надавали.

Буяк только кивал и слушал, слушал и кивал. Сам он, по его словам, ничего против князя не имел, это всё нехорошие новгородцы его заставили, подставили, подговорили и обманули. Те, которые сбежали после захвата города. На волоках они какое-то время погостили, но теперь их тут нет, и куда они пошли — Буяк не знает. И я видел, что он и в самом деле понятия не имеет, где этих новгородцев искать, так что допрашивать с пристрастием не стал. Он и так выложил мне гораздо больше, чем я ожидал услышать.

Местные даже бесплатно переправили наш драккар обратно к северным рекам, а с учётом взятого откупа и награбленного в хижинах мы по итогам путешествия вышли даже в небольшой плюс. Сигстейн предлагал пройтись по всем остальным волокам, в первую очередь, пограбить. Во вторую — установить там крепкую хререкову власть, так сказать, наставить бурлаков на путь истинный.

Но лично я посчитал это лишней тратой драгоценного времени. Буяк хорошо усвоил урок и сам передаст новые вводные всем своим людям, а грабить нищих работяг мне как-то претило.

Поэтому мы возвращались в Новгород с малой добычей и добрыми вестями. Путь на юг, к Смоленску и Киеву, теперь был свободен. С днепровскими волоками Буяк тоже поклялся разобраться, но там, кажется, никто и не возражал против Хререка, возили всех подряд за звонкую монету. Это двинские упёрлись рогом. Вот и пришлось им немного рога обломать.

Речная прогулка вышла так себе, но зато я отдыхал, проводя время с пользой, и моя рана потихоньку затягивалась. Бегать смогу ещё нескоро, да и с костылём ещё долго не расстанусь, но ходить становилось уже ощутимо легче. Я даже специально пытался гулять по палубе без костыля.

Новгород встретил нас шумным торжищем и гаванью, заполненной судами разной величины, от мелких долблёных лодок до громадных кнорров и ладей. Похоже, весть о взятии Хольмгарда наконец дошла до северных земель, и сюда потянулись земляки Хререка. Уже не для того, чтобы влиться в его войско, а для того, чтобы хорошенько поторговать. Мехами, кожами, воском и мёдом, железными крицами, оружием, тканями, заморскими драгоценностями, пряностями, вином и всеми прочими товарами, какие только можно сыскать на свете.

Скандинавский север и греческий юг встречались здесь, на этом пути, чтобы выгодно обменяться тем, чего нет на родине, а потом вернуться домой и продать всё с десятикратной наценкой. Бизнес как он есть. Средневековый, но принципы все те же самые, купи дешевле, продай дороже. Убей конкурента, если можешь.

Наш драккар причалил на первое же свободное место, опередив какого-то купца-поморянина, разразившегося громкой бранью. Он, конечно, мгновенно принёс извинения, увидев, как три десятка бородатых злобных рож синхронно поворачиваются к нему, но осадочек всё равно остался.

С пристани отправились сразу к князю. Я, Вышата, Торбьерн и Ульф Бочка. Остальные пошли на наш постоялый двор, где всю команду уже знали и ждали. Он, конечно, может быть полон, но северяне бывают крайне убедительны. Мы уже облюбовали и обжили его, и искать новый сейчас никто не хотел.

В крепость прошли свободно, как к себе домой, перебросившись несколькими шуточками с охраной. Нас все знали, мы всех здесь знали, и никому даже в голову не приходило нас задерживать или досматривать. Команда «Морского сокола» уже давно считалась своей.

И что более важно, мы возвращались к князю с победой, с добрыми вестями. Это было понятно без слов, свободно читалось на лицах, в позах, в улыбках. А такие известия лучше не задерживать.

На этот раз Хререк принял нас в большом зале, за скромным семейным обедом. Рядом с ним сидела его новая пассия неясного статуса, то ли жена, то ли наложница, сидела ровно и безучастно, и я поначалу воспринял её как предмет интерьера, но Хререк не сводил с неё глаз, и это начало раздражать.

— Прошлись, говоришь, по волокам? — рассеянно спросил князь и вновь повернулся к девушке, напоминающей своим темпераментом Снежную Королеву. — Милая, может быть, орехов в меду?

Он даже не пригласил нас за стол, и мы переминались с ноги на ногу, а я и вовсе опирался на костыль, мечтая о том, чтобы присесть хоть на минуту. Раненая нога заставляла меня думать совсем не о том, о чём следовало.

— Да, князь, как я и сказал. Буяк поклялся не создавать проблем, — сказал я, но Хререк меня, казалось, совсем не слушал.

— Хорошо, очень хорошо… — пробормотал князь, но я так и не понял, кому именно это было адресовано, нам, или своей новой возлюбленной, которая наконец согласилась попробовать один из десертов.

— Вышата, это кто такая? — спросил я шёпотом.

Витязь гораздо дольше меня пробыл с князем и наверняка должен был знать всех людей из его окружения, вплоть до последнего раба, но сейчас он только пожал плечами. Должно быть, какая-то новенькая. А это само по себе должно настораживать.

Я покосился на неё, разглядывая куда внимательнее, чем в первый раз. Внешность славянская, длинные пшеничные волосы, серые глаза. Бровьми союзна, губами червлёна, красою лепа, телом изобильна. Взгляд с затаённой хитринкой, но держится подчёркнуто холодно. Одета как замужняя женщина, дорого и богато, золота на ней столько, что хватит снарядить целую команду. Даже интересно, что за дивчина такая и откуда она тут взялась.

Мой заинтересованный взгляд не укрылся от внимания князя, Хререк нахмурился, отрываясь от еды. Ревнует, это опасно.

— Что-то ещё, Бранд? — спросил он.

— А то как же! — опередил меня Вышата. — Поиздержались в дороге, княже.

— Ха! — воскликнул князь. — Уж меня-то не обманывайте, всех купцов там небось выпотрошили. Но правда ваша, дело сделано, стало быть, надо и за дело наградить.

Надо бы запомнить на будущее, чтобы не ходить вокруг да около с полунамёками. Я бы не смог так сразу, нахрапом, потребовать награду. Воспитание, мать его. Пусть даже большая его часть осталась там, в двадцать первом веке.

— Но тебе, Бранд, награда не положена. Вира, помнишь? — прищурился князь.

— Люди-то мои заслужили, — возразил я, и Торбьерн с Ульфом одновременно кивнули.

— С этим не спорю, — сказал князь. — Люди твои заслужили. А с Вышатой я отдельно рассчитаюсь.

Он кликнул слуг, отдал несколько приказов и уже через пару минут слуга принёс увесистый мешочек. Принёс не мне, князю, но Хререк тут же подозвал меня к себе и протянул награду.

— Не тебе, — строго сказал он. — Твоим людям. Понятно?

— Понятно, — сказал я.

Пересчитывать я не стал, но в мешочек заглянул. Серебро.

— Княже, познакомил бы хоть с супружницей, — сказал Вышата.

Тот ожёг его подозрительным взглядом, но тут же расплылся в улыбке. С Вышатой он, очевидно, прошёл гораздо больше, чем со мной, и доверял не в пример сильнее. Если он вообще хоть кому-то доверял.

— А я разве не представил? — картинно удивился он. — То супруга моя новая, Миляна.

Миляна захлопала ресничками, опустив глаза долу.

— Как же мы свадьбу-то пропустили? — хмыкнул я.

— А быстрее надо быть, — сказал Хререк. — Может, и успели бы на свадебке погулять.

— С местными породнился? — спросил Вышата.

Хререк с неожиданной теплотой взглянул на жену и кивнул.

Дело ясное, новгородцы подложили ему в постель своего агента. Не удивлюсь, если эта Миляна вовсе и не Миляна, и не из знатного рода, а из простых. Хотя нет, простолюдинка так бы себя не вела. Но её присутствие здесь, влюблённый до одури взгляд Хререка и та поспешность, с которой её выдали замуж, говорили обо всём красноречивее любых слов. Профессиональная обольстительница, готов поставить на это что угодно.

Значит, Хререка надо выручать. Вот только он сам будет против. По крайней мере, пока мозги у него запудрены романтикой, а Миляна по ночам шепчет ему в ушко политические советы. Как говорится, ночная кукушка дневную перекукует.

— Совет вам да любовь, княже, — произнёс я.

Миляна лукаво улыбнулась, похлопав глазками, Хререк подкрутил усы залихватским жестом. Хоть убей, не помню никакой Миляны ни в летописях, ни в учебниках, ни где-то ещё. Помню Олега, помню Игоря, а всё остальное — полный мрак и забвение.

Княжий двор покинули спешно и сумбурно, Хререку не терпелось побыть наедине с молодой женой, и он отправил нас восвояси, как только темы для разговора иссякли, хотя лично мне ещё было что ему сказать. Дело теперь было в другом, князь не желал слушать никого, кроме своей новоявленной жёнушки.

Я встречал порой что-то подобное. Когда большой босс, гроза подчинённых, боевой генерал и высокий начальник дома становился шёлковым и ласковым, верным рабом своей второй половинки. Странные выверты человеческой психики. Но одно дело, когда человек разделяет семью и работу, и совсем другое, когда он перестаёт вообще воспринимать что-то кроме семьи.

Мы вышли к воротам, Вышата отправился с нами, проводить нас до пристани и забрать кое-какие вещи с драккара.

— Размяк что-то князь, — сказал Торбьерн, убедившись, что никто лишний не услышит этих слов.

— Да, беда, — задумчиво протянул Вышата. — Пропадёт он так.

— Выручать надо, значит, — сказал я, озвучивая мысли, вертевшиеся в голове последние полчаса.

— Да как тут выручишь, пока сама не надоест, не слезет, — проворчал Ульф.

— И чего он в ней нашёл? Она на него даже не смотрит, как с челядью обращается, — протянул Торбьерн.

— То и нашёл, — буркнул я. — Остальные все ему в рот смотрят, угодить пытаются. Она же обратным берёт, специально его изводит. Хитрая бестия, знает, как мужчинами крутить.

— Надо выяснить, откуда она вообще взялась, чьих будет, — сказал Вышата.

— Если местная, Завид Кривой должен знать, — нашёлся Торбьерн.

— Это кто? — спросил Вышата.

— Знакомый один, с Торговой стороны, — отмахнулся я, не желая делиться подробностями первого путешествия в Новгород.

— Хельги тоже должен знать, он всё про всех знает, — сказал Вышата. — Я у него тоже спрошу.

Надо бы тоже с этим Хельги пообщаться, ещё разок. Интересно.

— А толку-то? — проворчал Ульф Бочка. — Будто от этого что-то изменится.

— А вдруг она ведьма? — предположил Торбьерн. — Вдруг она князя околдовала?

— Давно бы заметили, — хмыкнул Вышата.

— Да куда там! Могли и всех остальных околдовать! Например, на свадьбе! А мы на свадьбе не были, сразу неладное почуяли! — зачастил Торбьерн.

— Это ты складно придумал, — медленно произнёс Вышата. — Звучит похоже на правду.

Я в магию и колдовство не особо верил, но возражать не хотел. Мало ли, как оно там может быть на самом деле.

Какое-то время шли молча, переваривая новые вводные. И чем дальше, тем больше все убеждались в правоте Торбьерна.

— Что-то я не хочу в крепость возвращаться пока, — признался Вышата, когда мы подошли к пристани. — С вами побуду.

— Оставайся, будем рады, — сказал я.

Наш мрачный вид не укрылся от остальной команды, на нас мгновенно посыпались вопросы, но я отбрил всех. Позже, сейчас не время и не место.

Только когда мы переместились на постоялый двор и по кружкам полилось пиво, я позволил себе в общих чертах пересказать произошедшее на приёме у князя. Тогда же и отдал команде положенное серебро, не присвоив, впрочем, ни единой монетки. Князь очень щепетильно относился к своим приказам.

— Торбьерн думает, что его околдовали, — сообщил я. — Надеюсь, вы понимаете, что лучше пока об этом не распространяться. Слухи пока ни к чему.

— Как же он вообще позволил себя околдовать? — хмыкнул Торир. — Даже дети знают, как от этого защититься! Я вот знаки тайные знаю, всё проще простого, надо только…

— Помолчи, Большеног, — оборвал его Рагнавальд. — С чего вы вообще решили, что он околдован?

— Да он от жены своей глаз не отводит, а там ни кожи, ни рожи! — воскликнул Торбьерн.

Я бы с таким утверждением, конечно, поспорил, лично мне Миляна показалась вполне симпатичной девицей.

— Это ещё ничего не значит, — пожал плечами Рагнвальд.

— Я со своей жены первые две недели вообще не слезал, без всякого колдовства, — проворчал Харальд.

— Ведёт он себя странно, — хмуро произнёс Вышата, глядя в кружку. — Выручать надо его.

— Может, лучше домой вернёмся? Пока не поздно, — предложил Даг. — Не хватало ещё с колдовством связываться.

— Трусишь? — фыркнул я.

— Колдовства? Да, колдовства боюсь, — сказал он.

Остальные закивали. Колдовства бояться не зазорно, на то оно и колдовство. Непознаваемое и непонятное.

Но возвращаться в Бейстад, чтобы там вновь питаться одной селёдкой, я не хотел, как и многие другие члены команды. Если и возвращаться, то с триумфом, с полными сундуками золота и серебра, а мы ещё столько не награбили и не заработали. Я бы предпочёл пока оставаться здесь, поближе к богатству и славе.

— Может, к жрецу местному сходить? Он чего подскажет, — предложил Стейн.

— Не думаю, что здешние волхвы будут Хререку помогать, — сказал я. — Они скорее поддержат его врагов. А может быть, уже поддержали. И околдовать помогли.

— Да, засада, — вздохнул Хальвдан. — Ненавижу всех этих колдунов.

— Ну а мы-то что можем сделать? — спросил Олаф. — Его проблемы.

— Которые могут стать нашими, Олаф, — сказал я. — Не глупи.

Мы погрузились в раздумья, повисла тишина, перемежаемая только редким стуком ложек и журчанием пива. Кормили здесь неплохо, достаточно просто, но вкусно и сытно, и после похода почти все соскучились по нормальной пище.

— Вышата, а ты же можешь узнать, кто именно из местных породнился с князем? — спросил я.

Так мы выйдем на предполагаемого колдуна, а там уже можно будет устроить ему допрос с пристрастием. Опасно, конечно. Не потому, что на наши головы падёт какое-то проклятье, а потому, что с новыми родственниками Хререка конфликтовать теперь чревато. Пожалуются князю или княгине, и всё, каюк нам всем. В нынешнем состоянии князь любого порвёт по первому же слову своей жёнушки.

— Узнаю, — сказал Вышата. — Это несложно узнать.

— Рагнвальд, ты больше других знаешь про это всё, может, можно как-то определить колдовство? Может, руны какие есть, ритуалы? — спросил я.

Рагнвальд посмотрел на меня с недоверием и удивлением. Пожалуй, это стоило спрашивать не за общим столом, а наедине, но слово не воробей. Колдовство у норманнов было сугубо женским занятием, и я чуть случайно его не оскорбил при всех. Хотя все на драккаре знали, что он тайком гадает на рунах и прячет в своих вещах амулеты и всё такое прочее.

— Поспрашивать надо у знающих, — глухо произнёс он, переводя стрелки на несуществующих людей.

— Поспрашивай, пожалуйста, — кивнул я. — Торир, ты говорил про какие-то знаки тайные?

— Я? Разве? — удивился Торир. — А, про эти! Надо просто вот так вот сделать, и никакое колдовство не страшно!

Он изобразил какой-то сложный жест левой рукой, отгоняя зло, Лейф картинно начал корчиться в муках, словно из него начали выходить бесы, все громко заржали. Торир нахмурился. Если поначалу в его побасенки многие верили, то сейчас его уже раскусили и поняли, что он просто трепло.

— Я лучше способ знаю, надо колдуну просто череп топором раскроить, — сказал Хальвдан, когда все отсмеялись. — А потом похоронить лицом вниз, чтобы из могилы не выбрался.

— Вряд ли у нас получится подойти с топором к Миляне, — тихо сказал я, и все вмиг посерьёзнели. — Князь потом сам нас всех похоронит.

— Справимся, — произнёс Вышата. — У нас выбора просто нет.

— Выбор всегда есть, — возразил я. — Но ты прав. Справимся.