Хорошие девочки получают все

11 Кирби Vuole andare a ballare? (Хотите потанцевать?)

Скоро пять, и я почти двенадцать часов на работе. Маркетинговый план по «изделиям», названия которых невинный юноша Бэннинг стесняется произносить вслух, обретает черты гениального произведения. (Да, и еще – я бы не прочь стать той самой… кто лишит его девственности… если, конечно, моя догадка верна.)

План получения благожелательных отзывов о Кирби так и не разработан. Принцип «всем не угодишь» в данном случае почему-то не помогает.

Дверь опять с шумом открывается. Интересно, преподают ли сотрудники отдела кадров новым сотрудникам курс «Как открывать дверь не хлопая»?

– Ой! Извините, что хлопнула дверью. Просто я так взволнована!

Это уже вызывает серьезные опасения. Оперные певицы обладают способностью к телепатии? Или я сама окончательно теряю рассудок?

– А как насчет второй двери? – бормочу я.

– Что? Я не расслышала. Впрочем, не важно, взгляните! – Брианна с торжествующим видом швыряет мне на стол газету, сияя блаженной улыбкой. – Вот решение на шей проблемы!

Поднимаю голову, пытаясь не завидовать ее энергии и энтузиазму в конце убийственного рабочего дня, чем я… не могу похвастаться.

– У нас проблемы? Снова демонические верблюды?

Моя помощница заливается легким румянцем, но не двигается с места. Это явный прогресс – когда Бри начала здесь работать, мне стоило лишь немного нахмуриться, что бы обратить ее в бегство. Одно дело быть милой, а совсем другое – трусливой, как мышь.

Спросите у моей матери.

Зажмуриваюсь и качаю головой. Не время об этом думать. Я совсем на нее не похожа. Ни капельки.

– Кирби? Э-э… вы не сможете прочитать газету, не открыв глаз…

Открываю один глаз – Брианна все еще здесь. Очко в ее пользу. В данный момент она рассудительнее меня. Открываю другой глаз и смотрю в газету, не понимая, в чем дело.

– «Собачья полька от местного общества защиты животных»? Хочешь, чтобы я завела собаку? Гм… собаки, конечно, придерживаются принципа безусловной любви, но не умеют говорить, поэтому вряд ли Фидо сделает мне комплимент.

– Но…

– Не знаю, в счет ли виляние хвостом? Бэннинг сказал, письменных подтверждений не нужно – может, и невербальное выражение подойдет?

– Но…

– Виляние хвостом и облизывание лица. Только… нет, обойдемся без облизывания. Собаки ведь постоянно лижут себе задницу, да? В детстве у меня не было собаки, так что не могу сказать точно, но не хочу, чтобы у меня на лице были микробы из собачьей задницы. Знаешь, сколько стоит основа под макияж от «Эсте Лаудер»? Нет, собаки, безусловно, милые создания, но я не пойду танцевать польку. Приличная девушка не должна переступать определенные границы. А как насчет…

– Хватит! – Брианна ударяет рукой по газете и тут же приходит в ужас. – Извините, мне так неловко. Я не хотела кричать. Ой, теперь вы меня точно уволите, и я даже не успею рассказать вам, как я сказала мистеру Стюарту, что не могу обедать с Джейми, поскольку он плохо отзывается о Лайле. И мне сейчас нельзя потерять работу. Просто я хотела, чтобы вы меня выслушали, и… ой, не могу больше!

Она опускается в кресло для посетителей, и наступает моя очередь пугаться. Затем я понимаю всю абсурдность происходящего и усмехаюсь:

– Брианна, мы похожи на пару сумасшедших, несущих какую-то чушь. Кроме того, для двух чрезвычайно талантливых женщин мы слишком часто с ужасом думаем об увольнении. А теперь успокойся и расскажи, что мне следовало увидеть в газете и какую проблему это поможет решить.

Склонившись над моим столом, Брианна показывает колонку в левой части страницы, у сгиба. Это газета «Сиэтл тайме», и ноготь Брианны постукивает по размытому черно-белому заголовку колонки Си-Джей Мерфи, одного из забавнейших авторов, чьи статьи я когда-либо читала. Си-Джей выпускает «пособие по переводу с мужского на общечеловеческий». Другими словами, на язык, доступный пониманию женщины.

– А, Си-Джей? Обожаю ее. Что она пишет на этой неделе? После трагического ухода Дэйва Бэрри[24] «Голая правда о мужчинах» стала самой веселой газетной колонкой на свете. – Смотрю на Брианну и вновь улыбаюсь: – Ты читала, как она перевела «Я тебе позвоню»? «Было здорово, но я толком не запомнил твоего имени, и позвоню тебе лишь в том случае, если обезьяны-убийцы захватят мир и все женщины в возрасте от шестнадцати до семидесяти лет погибнут. Да и то лишь при условии, что мне не удастся поладить ни с одной из самок обезьян-убийц».

Ее губы даже не дрогнули, выражение лица призывало к серьезности.

– Кирби, я о «быстрых свиданиях» в клубах знакомств. Это вроде игры «Любовь с первого взгляда», когда в течение часа знакомишься с десятью парнями и назначаешь свидания тем, кто понравится тебе и кому понравишься ты. Ты так красива и умна, что покоришь толпы мужчин.

Прищуриваюсь и вновь смотрю в газету.

Клубы знакомств, несомненно, изобретены каким-нибудь парнем, потому что «быстрое свидание» – это мужская мечта. В помещении собирается с десяток отчаявшихся женщин, а мужчине нужно лишь провести с каждой из них по десять минут, чтобы понять, улыбнется ли ему удача. В данном контексте «удача» отнюдь не означает «найти девушку своей мечты, купить кольца и жить долго и счастливо». Разве может уважающая себя женщина клюнуть на такую дрянь?

– Это не похоже на громогласное одобрение «любви с первого взгляда». Ты намекаешь, что мне не хватает самоуважения?

– Не самоуважения, а времени. У нас осталось всего три с половиной недели. – Едва успев произнести эти слова, Бри зажимает себе рот. – О Господи! Я, конечно, не считаю, что никто не изъявит желания хорошо о вас отозваться. Просто стараюсь помочь. Слишком хорошо помню мамины указания: «Будь хорошей девочкой, Бри. Хорошие девочки помогают другим. Хорошие девочки не приходят домой с засосами. Хорошие девочки не хотят петь на сцене».

Захлопываю рот, ощутив, как он непроизвольно стремится открыться. Похоже, не у меня одной проблемы в семье. Пытаюсь принять шутливый тон.

– Так чьи комплексы мы тут обсуждаем?

Она отводит глаза:

– Извините. Я думала, может, это вас заинтересует. Уже больше пяти – мне пора. Увидимся утром.

Смотрю, как Брианна бредет к двери, и размышляю: не вернуть ли ее? Гордость яростно бьется с отчаянием. Отчаяние побеждает.

Наверное, Си-Джей права.

– Брианна!

Моя помощница останавливается и оборачивается:

– Что?

– Спасибо. Эта рискованная затея может закончиться для меня грандиозным провалом, но вдруг сработает? Позвоню туда утром и запишусь.

Бри улыбается:

– Уже все готово. Вы записаны на эту пятницу. В восемь часов в «Эль-Гаучо», в джазовом баре на первом эта же. Бар называется «Пампасы».

Она осторожно закрывает за собой дверь, а я разражаюсь удивленным смехом. Может, моя новая помощница вырабатывает характер? Я могу научить ее, как перестать быть слишком хорошей девушкой…

О! Если я могу научить ее стать хуже, то она, наверное, сможет научить меня…

Пронзительный телефонный звонок прерывает мои размышления. Смотрю на определитель номера, затем на часы и думаю: надо ли после пяти отвечать на звонок с внешней линии? В этом раунде побеждает Кирби-трудоголичка.

– Кирби Грин.

– Здравствуй, сладкая. Хочешь протестировать со мной что-нибудь из новой коллекции? – Голос Дэниела бархатным теплом растекается по моему телу.

То самое ощущение, которое я всегда испытывала, прижимаясь к нему.

Как жаль, что он отъявленный прохиндей и мерзавец! Испытываю гордость за то, что не бросила трубку, не смотря на сильную дрожь в руках.

– Дэниел, что тебе надо? Подожди – дай угадаю. Последняя возлюбленная и ее банковский счет больше не обслуживают твою жалкую задницу?

– Эх, Кирби, Кирби! Когда ты успела накопить столько горечи? Ты ведь еще скучаешь по мне? Я скучаю, моя красавица. Как насчет ужина? Или ты прикована к столу цепями? – Он смеется своим особым смехом, который – я это точно знаю – много раз репетировал перед зеркалом.

Орудия Дэниела – соблазн, обаяние и лесть, и он чрезвычайно хорошо владеет всеми тремя.

Да, и еще секс. Дэниел непревзойденный любовник.

– Кирби? Я бы не прочь увидеть тебя в цепях. Помнишь, у меня были наручники, и ты…

– Дэниел! Я вешаю трубку. Когда мы встречались последний раз, я сказала: все кончено. Не будет больше ни денег, ни секса, ни совместных пирушек, и «нас» тоже больше не будет. Разберись, наконец, с самим собой. Я перевернула эту страницу. И у меня новый парень – очень крутой и ужасно ревнивый.

Дэниел всегда проявлял трусость и избегал столкновений с достойными противниками, поэтому я полагаю, что маленькая невинная ложь поможет избавиться от него.

– Конечно, Кирби. Новый парень! Только когда тебе знакомиться с мужчинами, если ты работаешь по восемьдесят часов в неделю? Ты забываешь, с кем говоришь, любовь моя. Я тебя хорошо знаю. Знаю о тебе все. Даже о твоей тайной мечте написать роман. – Смеется. – Нет никакого парня. Так-так, и сколько это длится? Пять, шесть месяцев без секса? По крайней мере без секса с живым партнером? У тебя, конечно, есть все эти милые игрушки с новой работы…

Меня сейчас стошнит. Я пришла в эту компанию уже после того, как последний раз его бросила. Как Дэниел узнал? Неужели следит за мной?

Делаю глубокий вдох, пытаясь выиграть время, и тут опять с грохотом открывается дверь и в кабинет стремительно входит Бэннинг, уткнувшись взглядом в бумаги, что у него в руках:

– Кирби, я хочу обсудить с тобой… ой, извини! Не за метил, что ты занята. Поговорим завтра.

– Нет, постой! Сейчас вполне подходящий момент. – Даю знак, чтобы он вошел, и поднимаю руку, частично закрывая лицо и телефонную трубку. – Между нами все кончено, Дэниел. Кон-че-но. Не звони больше.

Кладу трубку, пожалуй, с излишним усилием, потому что Бэннинг подпрыгивает на стуле и первый раз, с тех пор как вошел, пристально смотрит на меня:

– Что-то случилось? Можем поговорить завтра. Это не так уж срочно.

Я вновь глубоко вздыхаю сожалея, что не умею медитировать, не изучала технику самогипноза или еще что-нибудь действительно полезное.

– Нет, все в порядке. Просто ошиблись номером.

А я ошиблась с мужчиной. Кругом сплошные ошибки, ошибки и еще раз ошибки.

Неужели я хочу слишком многого – чтобы хоть что-нибудь у меня в жизни сложилось правильно?

Какое-то время Бэннинг продолжает удивленно смотреть на меня, потом пожимает плечами и вновь принимает угрюмый вид.

– Ладно. Нам нужно поговорить – и не о моем сексуальном опыте или его предполагаемом отсутствии, а о цифрах. – Он делает едва заметную паузу, затем продолжает: – О цифрах, касающихся снятия с производства линии кожаных хлыстов. – Затем смотрит мне прямо в глаза: – Там все неправильно.

Да. Я слишком многого хотела.