Хорошие девочки получают все

22 Кирби Dove sono I migliori locali notturni? (Где здесь лучшие ночные клубы?)

Когда трудишься всю субботу и целое воскресенье, то даже понедельник не может испортить вам на строение: вы уже втянулись в работу. Даже если, просыпаясь, в глубине души вы еще ощущаете счастье, то езда по Сиэтлу сквозь омерзительный дождь и пробки напрочь высосет из вас это чувство.

Приближаясь к группе беседующих в дверях столовой секретарей, испытываю желание остановиться и поздороваться; можно поинтересоваться, как прошли выходные. Даже слегка замедляю шаг, но вижу недоверчиво прищурившуюся секретаршу Бэннинга и тут же меняю решение. Нет, никаких неформальных бесед. Только не здесь.

Она продолжает сверлить мою спину своими маленькими круглыми глазками (я действительно чувствую это, проходя мимо), что заставляет задуматься: а не известно ли ей о наших с Бэннингом посиделках с пиццей?

Кажется, у меня паранойя.

Так или иначе – это не ее дело. И я не планировала проводить в попытках проанализировать загадочные слова Бэннинга, произнесенные перед уходом из офиса, большую часть субботнего вечера. И не только вечера, но и того времени, что не возилась с фразами зарождавшейся первой главы. Уже придумала весьма неплохое название – «Хорошие девочки не получают ничего», но пока не определилась с сюжетом и главной идеей. Серьезно восприняв слова Тома, не хочу писать ничего, основанного на личном опыте, но в ведущих героях слишком много от меня, что вызывает определенный дискомфорт. (Не у них, у меня – они ведь всего лишь литературные персонажи, которые ничего не делают без моих приказов. Вроде бы.)

В конце концов, я решила – черт с ней, с идеей, и просто начала писать, чтобы проверить, не разучилась ли. Способна ли до сих пор чувствовать ритм и поток повествования, ощущать, как слова роятся в голове, прося выхода через пальцы, стучащие по клавиатуре.

Нет, не разучилась. Это пугало, волновало, и не исключено, что выходила полная дрянь, но я все еще могла писать. Просидев до двух часов, написала двенадцать страниц. Такой объем может показаться небольшим – при условии, что это не вы выуживаете из собственного воображения характеры и поступки героев.

Двенадцать страниц – это очень много.

Поэтому в перерывах между написанием двенадцати страниц романа и двадцатью часами работы на «Кнут и кружево» я не смогла посвятить много времени изучению истории балета, чтобы было о чем поболтать с Лорен. И развеять печальную ауру, которой та окружила себя вечером в среду, словно непроницаемой оболочкой, прикрывающей ее осторожную, скрытную душу, пожалуй, слишком осторожную для маленькой девочки. Этим она мне очень кого-то напоминала.

Сворачиваю за угол и наблюдаю, как запах кофе и радушная улыбка Брианны соревнуются за право считаться самым теплым приветствием. Побеждает Брианна, потому что именно она стоит передо мной с двумя чашками кофе из «Старбакса».

– Ну и как? – вопрошает она, подавая мне чашку побольше. – Со вкусом имбирного пряника, и кстати – без взбитых сливок. Ну и как?

– Спасибо огромное! Ты просто подарок небес. Завтра моя очередь покупать кофе. – Сладко зажмуриваюсь, отхлебывая из чашки.

Ароматизированное счастье мгновенного приготовления. «Старбаксовцы», наверное, провели массированную промывку мозгов покупателям, раз заставляют нас платить по четыре бакса за чашку кофе, но все же латте с пряностями – это так здорово!

Бри идет за мной в кабинет и стоит там, нетерпеливо притопывая ногой.

– Ну и как?

Я смотрю на свою помощницу, опасаясь, что от пения у нее повредились мозги:

– Что – как? Ты о чем?

Она закрывает дверь и что-то шепчет. «Клуб чудаков?» Э-э… что это еще за… Ах да. Клуб знакомств. Кажется, пятница была уже очень, очень давно.

– А, так ты хочешь узнать, как прошел вечер в клубе знакомств? Это не военная тайна, Бри. Можно без шепота.

Она немного робеет.

– Извините. Не хотела выглядеть дурочкой. Просто после того, как в пятницу к нам ввалился мистер Стюарт, я пытаюсь… ну, знаете… проявлять сдержанность. Поменьше болтать.

– Да уж, вот сам Бэннинг – просто образец сдержанности. Как-нибудь расспроси его про Болвана и Тупицу. – Закатываю глаза, но не пускаюсь в разъяснения. – Возьми стул. Я расскажу тебе историю о Кирби и десяти гномах. Нет, скорее о семи гномах и трех вполне сносных парнях. – Вспоминаю Стива в оранжевой рубашке и качаю головой: – Нет, пожалуй, сносных парней было лишь двое.

Брианна продолжает таращиться на меня, с очень знакомым мне выражением лица – как у выброшенного на берег карпа.

– Но… вы… то есть…

– Бри, выкладывай. Что ты хочешь сказать? – Откидываюсь на спинку кресла и готовлюсь к худшему.

(Если хотите знать, добродетельные девушки – самые строгие судьи.)

– Почему вы выбирали симпатичных? – изумляется она и продолжает: – Я хочу сказать… красавчики слишком заняты собой. А другие мужчины, не такие… э-э… привлекательные на первый взгляд, могут оказаться гораздо более… то есть… вы же не собираетесь вступать с ними в серьезные отношения?

Внезапно у меня в мозгах все проясняется, словно там зажгли свет. Конечно, Бри права.

– Да, нужно было выбирать неудачников – ими гораздо легче манипулировать.

Брианна качает головой, затем обхватывает ее руками.

– Нет, нет. Кирби, хорошие девушки не обзывают людей неудачниками. Помните список?

– Какой список? И я же не только их обозвала неудачниками; я и сама неудачница, раз попала в такой переплет. Так что у нас равные возможности. – Я преисполнена гордости – никто не может обвинить меня в несправедливости.

– Тот самый список. Я разве вам его не давала? Я… взяла на себя смелость составить список советов, как работать над нашими… э-э… проблемами. Проверенные способы стать жестче – для меня и стать добрее – для вас. Неужели не отдал? – Степень ее волнения явно превосходит тяжесть проступка, если суть его состоит лишь в потере списка.

Странно…

– Бри, что с тобой? Скажи честно. На прошлой неделе с тобой явно что-то творилось – может, у тебя дома проблемы? Может, тебе хочется с кем-нибудь их обсудить? – Сама с трудом верю своим словам.

С каких это пор меня волнуют чужие проблемы?

Наверное, это осмос,[31] или фотосинтез, или еще что-нибудь в этом роде – но, кажется, ее доброта переходит и на меня! Фу! Какое странное ощущение!

Опять становлюсь третьеклассницей. Вздыхаю и едва не сползаю с кресла, борясь с желанием выпятить нижнюю губу. Ужас! Все-таки выпятила.

Брианна складывает на груди руки и сурово смотрит на меня. Честно говоря – не уверена, стоит ли радоваться тому, что у нее вырабатывается характер.

– Кирби Грин, вы похожи на надувшегося ребенка, – заявляет она и тут же прикрывает себе рот. – О нет, неужели это я сказала такое?! Простите! Наверное, мы сходим с ума от всей этой истории с хорошими девушками. Я чувствую себя недоделанным Франкенштейном. – Она вскакивает со стула и пятится к двери. – Я действительно сожалею. Лучше пойду работать. Хотя удивительно, что никто из них до сих пор не позвонил.

– Успокойся, Брианна. Я действительно вела себя как капризный ребенок. Просто не люблю, когда мне указывают на мои ошибки. Ты совершенно права – нужно было соглашаться на общение с неуд… э-э… с менее привлекательными мужчинами. Просто я увлеклась. – Приободряюсь, вспомнив Стива.

Не то чтобы он неудачник, но все же…

– К тому же я выбрала нервного болтуна в оранжевой рубашке. Он целых семь минут рассказывал анекдот – даже не помню о чем, настолько это было не смешно. Кажется, что-то про попугая в баре.

Первый раз с того момента, как села за стол, обращаю внимание на телефон.

– Эй! Автоответчик светится. Может, кто-нибудь и звонил. – Затем вспоминаю субботнее открытие Бэннинга. – Бэннинг сказал, что звонил Райан. Хоть один проявился. Неплохо, правда?

Бри прислоняется к двери и смотрит на меня с подозрением:

– Бэннинг? Бэннинг сказал, что звонил Райан? Не желаете объяснить, что это значит?

Я краснею и опускаю глаза, затем вспоминаю, кто здесь главный.

– Нет. Ничего не хочу объяснять. А Райан – один из трех кандидатов. Так что давай послушаем сообщения. Может, он снова звонил. – Жестом приглашаю Брианну сесть рядом и начинаю прослушивать записи.

Наверняка хоть один из моих новых знакомых должен был позвонить.

– Вы получили семь новых сообщений, – звучит механический голос.

Семь? Это уже интересно.

– Привет, Кирби, это Райан. Я звонил в субботу утром и попал на вашего… секретаря? Он показался мне рассеянным, и я не уверен, что сообщение передано. В любом случае решил позвонить еще раз, Вы действительно мне понравились, и я был бы рад поужинать с вами на этой неделе. Перезвоните, когда найдете время.

Я быстренько записываю его номер, пытаясь при этом не выглядеть чрезмерно самодовольной. Конечно, он позвонил снова. Так что у меня все в порядке – и с декольте, и с мозгами. Мысленно показываю язык Бэннингу, затем в очередной раз осознаю, что много, слишком много времени провожу в мыслях о нем.

Сообщения со второго по четвертое оказались пустыми – абонент вешал трубку. Довольно странно. Вспоминаю, какое лицо было у Дэниела в пятницу вечером, и стараюсь не паниковать. Спокойствие. Нужно оставаться спокойной. Кроме того, угроза вызвать полицию всегда раньше срабатывала. Дэниел никогда не поставит под угрозу свою репутацию, а обвинение в нападении ее точно испортит.

Стираю пустые сообщения и нажимаю кнопку, чтобы прослушать послание номер пять.

– Сообщение, переадресованное из телефонной службы клуба знакомств: «Привет… э-э… телефон работает? Ха-ха, поняли? Телефон работает? Сейчас лопну от смеха! Ах да. Привет! Это я, Стив. Впрочем, вы, наверное, узнали меня по голосу, потому что мы говорили в пятницу, и прошло всего два дня, впрочем, даже неполных два дня, поскольку сейчас три часа утра субботы, ой, то есть сейчас, наверное, уже воскресенье, ха-ха! Вы, наверное, удивлены, что я звоню посреди ночи, но у меня бессонница и я люблю оставлять людям сообщения на автоответчике рабочего телефона, потому что их нет на месте, а мне проще разговаривать с машинами, чем с живыми людьми… Ой… Ха-ха… То есть я, конечно, не хочу сказать, что вы не живая или похожи на робота, но…»

Пи-ип.

Нажимаю клавишу с цифрой семь, чтобы сохранить сообщение, не знаю, правда, зачем – оно ведь не содержит никакой полезной информации, вроде номера телефона, к примеру. Слышу подозрительное сопение, поднимаю взгляд и вижу, как Брианна безуспешно пытается унять хохот.

– О Боже, Кирби, вы н-не шутили насчет н-нервного болтуна! Лайл больше молчит, и меня это всегда доставало, но теперь я постараюсь быть т-т-те-ерпи-имее! – Она складывается пополам и начинает жадно хватать ртом воздух. – «…я, конечно, не хочу сказать, что вы не живая…» О, это бесподобно!

Бри опять разражается смехом, а я смотрю и жду, пока она успокоится.

– Рада, что тебя так забавляют мои проблемы. Хочу заметить: когда я потеряю работу, у тебя будет новый начальник – вероятно, какой-нибудь старый хрыч со слуховым аппаратом и ужасным запахом изо рта.

Она еще пару раз фыркает, делает глубокий судорожный вздох и кивает:

– Извините. Давайте продолжим.

Бью по кнопке, включая сообщение номер шесть. Опять повесили трубку. Страх усиливается. Нужно проверить определитель номера.

Прослушиваю последнее сообщение, которое также прислано из телефонной службы клуба знакомств:

– Привет, красавица! Это Бадди. Если не передумала сходить куда-нибудь, хотел бы пригласить тебя на ужин, а может, еще куда-нибудь – потанцевать. Пожалуйста, позвони, чтобы я не умер от тоски, вспоминая твой голос.

Записываю оставленный номер, думая, что три попадания из трех – неплохо. Вешаю трубку и смотрю на Брианну. Слава Богу, она перестала смеяться, зато теперь выглядит озабоченной.

– У последнего слишком хорошо отточены манеры. «Позвони, чтобы я не умер от тоски, вспоминая твой голос»? Тьфу! Мне больше понравился парень, который говорил про робота.

Не могу не согласиться. Бадди кажется чересчур опытным. Где он работает? Это как-то связано с охраной природы? Следовало быть внимательнее.

– Ладно, я же за него замуж не собираюсь. Что плохого случится от одного ужина? У меня есть четкая цель, так что миссия будет выполнена успешно.

Отлично. Свидание с целью стратегического наступления. Нужно поменьше смотреть телевизор. А то скоро начну строить планы захвата Фолклендских островов. Так какая там у меня миссия?

Ах да. Кто-то должен назвать меня хорошей, милой или приятной. Может, хватит упорствовать и забыть о ребячестве? Бэннинг ведь готов отказаться от пари.

«Но если он так поступит, ты проиграла. Нежели ты действительно такая безнадежная стерва, что ни один человек не сможет о тебе хорошо отозваться за целый месяц? Пошла лишь вторая неделя, а ты уже планируешь сдаться?»

– Нет, я не сдамся, – произношу я.

Брианна поражена:

– Никогда и не думала, что вы можете сдаться. Драться, кричать, строить интриги и сражаться до последней минуты последнего часа последнего дня – да, такое вероятно. Но сдаться? Никогда. Вы не способны на это. – Она встает, внезапно став серьезной, и направляется к двери. – И знаете что? Начинаю думать, что я гораздо больше похожа на вас, чем мне раньше казалось.

– И это хорошо? – смеюсь я.

Она останавливается и оборачивается ко мне:

– Еще как хорошо, клянусь своей задницей!

Моя помощница выходит и закрывает за собой дверь, оставляя меня предаваться размышлениям о парадоксальности устройства Вселенной. Брианна только что произнесла слово «задница», а я собираюсь на свидание с парнем, предпочитающим общение с роботами.

Неделя обещает быть интересной.