Хорошие девочки получают все

33 Брианна Тенор – певец-мужчина с высоким голосом. (Самые известные теноры – Хосе Каррерас, Пласидо Доминго и Лучано Паваротти)

Направляясь к мадам субботним утром, я думала о Кирби и ее тайнах. Может, «тайна» – не совсем подходящее слово, но она явно не любила посвящать по сторонних в детали своей личной жизни.

Впрочем, это ведь не мое дело, правда? Если я сама из тех, кто готов выложить первому встречному свою биографию, это еще не значит… Хотя и тут я не совсем права. Я ведь не рассказывала Кирби о том, что мой жених повел себя как полный козел, или о том, как боюсь, что он окажется копией своей пассивно-агрессивной мамаши, и даже о том, что внезапный прилив смелости, заставивший меня развернуться и хлопнуть дверью, по-видимому, иссяк.

Оно и понятно – нужно быть законченной психопаткой, чтобы говорить о таких вещах со своим боссом.

Так или иначе, меня все же интересовали загадочные мероприятия по средам. Может, Кирби все-таки занималась балетом? Представив себе грозную и беспощадную начальницу в пачке, я хихикала на протяжении всего оставшегося пути.

Мадам, как обычно, встречала меня у порога. Она едва не сорвала с моих плеч шаль, спеша втолкнуть в маленькую комнату, где стоял рояль.

– Брианна, дорогая, это просто восхитительно! Сама знаменитая и неотразимая Рената Алессандро будет сегодня твоим зрителем.

«Восхитительно» – не самое подходящее слово в данной ситуации, на мой взгляд. Перепуганная, я искала глазами Ренату, которая в тот самый миг неуклюже поднимала из-за рояля все свои триста фунтов веса.

Она пренебрежительно посмотрела на меня:

– Так это и есть ваша ученица? Самая лучшая в этом сезоне? Теперь я понимаю причину вашего расстройства, Габриэлла.

Крепко сжимаю губы, чтобы удержаться и не ответить грубостью. (Странно – раньше это не было для меня проблемой. Может, я постепенно учусь не быть всегда и со всеми милой? Может, это возвращение Супер-Бри, хлопаю щей дверьми? Так держать!)

В комнату впорхнула мадам:

– Нет, нет, я никогда не расстраивалась из-за моей милой Бри. Она моя звездочка, настоящий соловей, и всего через несколько недель на прослушивании все об этом узнают.

Рената фыркнула, окинув меня взглядом с ног до головы:

– Если хотите знать мое мнение, она больше смахивает на тощего воробушка. Какой может быть резонанс при столь костлявом теле?

Именно это больше всего меня беспокоило, так что ее комментарий попал прямо в яблочко. Оперным певцам избыточный вес необходим для усиления звука и большей выносливости. Я не выдержала бы и двух часов соревнования с трехсотфунтовой дивой. Потому и старалась набрать лишние тридцать фунтов перед прослушиванием. К несчастью, от многочисленных стрессов (включая предстоящую свадьбу) я не только ничего не набрала, но еще и умудрилась немного сбросить.

Почему под рукой никогда не оказывается приличного куска шоколадного торта, когда он нужен?

– Да, ей не помешало бы прибавить в весе, но поет она сказочно. Дорогая, ты пока распевайся, а мы с Ренатой пойдем выпьем чаю. А потом послушаем твое блестящее выступление. Рената обещала высказать свое мнение. Это очень любезно с ее стороны, правда?

– Да, конечно, – пробурчала я, выдавливая улыбку.

Честно говоря, мне бы меньше всего хотелось, чтобы именно сейчас мадам демонстрировала меня своей лучшей ученице. Единственной, кто был принят в «Метрополитен-опера» с первой попытки. Единственной ученице, которой позволено обращаться к мадам по имени.

«Единственной, сравнимой по размеру с маленьким государством», – бурчал мой обидчивый внутренний голос.

«Да, и эта маленькая страна сотрет тебя с лица земли своим пением, так что прекрати дуться и послушай, что она посоветует. Если тебе повезет, Ренату охватит такое сильное желание показать свое превосходство, что ее советы действительно могут оказаться полезными».

Воздух еще продолжал вибрировать от завершающих нот исполненного мной отрывка, я медленно открыла глаза и улыбнулась. Я знала, что «вышибла Пуччини с поля», как сказал бы Джейми.

«Почему я думаю о Джейми?»

Скрестила руки и ждала, стараясь казаться кроткой и готовой принять любой совет с благодарностью. Это, правда, было нелегкой задачей, ведь я всегда знаю, хорошо или плохо спела, а на сей раз мое пение было поистине превосходным.

«На прослушивании я произведу фурор!»

– Ты провалишься на прослушивании, – провозгласила Рената.

Мое лицо вытянулось.

– Что… что вы сказали?

Я заметила, что мадам раскрыла рот от удивления, и немного успокоилась.

Рената подняла с дивана свою тушу и покачала головой:

– Ты ужасно пела. Если это лучшее, что ты можешь… А до прослушивания так мало времени… Значит, надеяться не на что.

Я не верила своим ушам. Ей что, медведь на ухо наступил? Или мне? Как я могла так ошибаться относительно своих способностей?

– Но, Рената, я безупречно отработала эти отрывки. Я никогда не пела Пуччини лучше, чем сегодня. Что ты… как ты можешь…

Она фыркнула:

– Если это лучшее, что ты можешь продемонстрировать, то немедленно прекрати петь вообще. Поверь – я говорю это для твоего же блага. Ты никогда не поднимешься выше хористки второго состава в захолустном театре. У тебя визгливый голос, к тому же поешь ты довольно невыразительно. – Каждое слово, пронзая стрелой мое сердце, оставляло на своем пути очередную разрушенную мечту.

Рената горделиво подняла голову и посмотрела на меня с гаденькой ехидной улыбочкой:

– У тебя нет шансов. Лучше откажись сразу.

Мадам наконец обрела дар речи, да еще какой!

– Ты… ты… тупица! Как ты можешь так говорить о моей дорогой Брианне? Ее пение было прекрасно. Она пела Пуччини с таким чувством, что могла бы и статую растрогать до слез. Ты, конечно, кое-чего добилась в жизни, Рената, но в душе так и осталась унылой, завистливой девочкой, которую я долго учила. – Она вскочила и бросилась обнимать меня: – Не обращай на нее внимания, дорогая. Я надеялась, что успех излечит ее от неуверенности в себе, но, похоже, ошиблась. Уходи, Рената, и молись, чтобы твоя злобная тирада не поколебала боевой дух моей новой любимой ученицы.

Рената прищурилась, окидывая гневным взглядом меня и мадам, и выскочила из комнаты, но в дверях обернулась:

– Отлично, я уйду, но знайте: если моя честная оценка способна разрушить малую толику уверенности, которая у нее, возможно, есть, значит, ей не место в первых рядах. В нашей профессии выживают лишь сильные; а если воробушек думал иначе, то мне очень жаль его.

Я наконец тоже обрела дар речи.

– Если вы считаете, что быть злобной… ведьмой… это единственный способ доказать свою силу, то мне очень жаль вас.

Рената раскрыла было рот для ответа, но ее лицо вдруг приняло странное, почти печальное выражение. Она лишь издала раздраженное сопение и удалилась, хлопнув дверью.

Я выдохнула, и меня охватила дрожь – замедленная реакция на произошедшее. Я только что оскорбила человека, который вполне может влиять на мою будущую карьеру в течение многих лет. Выступила против женщины, известной своей склонностью к интригам и сплетням.

«Я знала, каковы ставки, и не отступила. Хорошо бы не забыть об этом в следующий раз, когда придется обедать с Лайлом и Элинор». Пару минут я гордилась собой. Затем начала бояться, что Рената права.