Хроники кладоискателей (СИ)

Глава 15. Ольга

Нет, это было уже слишком! Переживать столько потрясений за такой короткий промежуток времени — опасно для здоровья! На вид ей было лет 20–25, не больше. Ничего выдающегося — хорошенькая рыжеволосая студентка, коих в нашем городе пруд пруди, но что-то заставило меня забыть поздороваться в ответ и «зависнуть» на несколько секунд. К щекам предательски прилила кровь.

— Добрый день! — услышал я заискивающий голос друга, который уже бодро шагал ей навстречу и протягивал клешню для приветствия.

— О! Ёшкина фуражка! Ольга! А ты чаво сюды приехала? Токмо тутычки была, два дни как въехала и на тебе! — старик, видимо, не ожидал гостей.

— Привет, дедуля! Выходной у меня сегодня. Буду тебе борщи варить.

Улыбнувшись, она поздоровалась за руку с Вовкой, и эта улыбка вызвала очередной незапланированный всплеск трепетных импульсов в моей сердечной мышце. Чёрт! Этого ещё не хватало! Приплыли, блин!

— Владимир! — широко скалясь, отчеканил мой решительный друг, по-гусарски ударив друг о друга каблуками и вытянувшись по стойке «смирно». Девушку это явно развеселило.

— Оля, — весело ответила ему рыжеволосая и переключила внимание на меня.

— Сергей, — дико смущаясь и не узнавая самого себя, промямлил я.

— Очень приятно! Рада, что вы, наконец, приехали. Дедуль, ставь чайник, я тебе пончиков привезла!

Только сейчас я заметил огромный пакет с продуктами, который Оля принесла с собой и поставила прямо на траву рядом с калиткой. Я, было, дёрнулся, чтобы помочь занести его в дом, как то же самое сделал Вовка, находившийся значительно ближе, и успевший меня опередить.

— Мадам! Позвольте вам помочь! — он с невероятной лёгкостью подхватил сумку, как будто она была наполнена не продуктами, а соломой.

— Спасибо, Володя! Я думала, что у меня руки оторвутся, пока от автобусной остановки тащила. Занесите в летнюю кухню, пожалуйста.

— Есть, мэм! — снова отчеканил гусар, и побрёл вглубь двора, осматриваясь в поисках кухни.

— Стоять! — вдруг закричал хозяин дома. Я посмотрел на деда и увидел, что у того на глаза снова навернулись слёзы. — Постреляю, басурмане бесстыжие!

Он торопливо зашаркал в сторону крыльца, явно намереваясь взяться за старое, а именно — за пулемёт!

— Дедуль, ну чего ты? — запричитала Оля и остановила его, обняв одной рукой за плечи. — Идём в дом, полежишь, отдохнёшь, я тебе чаю с пончиками принесу. Идём? — она говорила с ним, как с маленьким ребёнком, но это возымело эффект, и старик, с укором посмотрев на меня, тяжело вздохнул и медленно поплёлся к крыльцу. Оля сопровождала его до ступеней, а когда дед скрылся внутри, извинилась за такое поведение. Вовка только тогда решился продолжить свой тернистый путь на кухню.

— Совсем плохой стал, боюсь теперь его надолго одного оставлять. В детстве он меня нянчил, а теперь, вот, моя очередь. До города далеко — в универ каждый день ездить сложно, приходится в городе жить, а он тут без меня всю неделю. Ему девяносто месяц назад стукнуло…

— Да, старость — не радость, — выпалил я дурацкую стандартную фразу, за которую тут же стало стыдно. Да, что же это делается-то? На меня это совершенно не похоже! Что за робость подростковая?

В ответ она только развела руками. Возникла неловкая пауза, которую прервала Оля:

— А вы…

— Мы археологи! — перебил её я.

Блин! Какие археологи!? Что я несу?! Зачем?! Оля удивлённо уставилась на меня.

— Я, была уверена, что вы из сельсовета. Они нам ещё год назад обещали погреб починить. Наконец-то, думаю, дождались… И что же у нас делают археологи?

Мне на подмогу подоспел Вовка, который, казалось, отсутствовал целую вечность:

— Из национального университета, истфак, кафедра археологии. Проводим исследования дославянских культур, а именно — быт и обычаи скифских кочевых племён.

— Ну, да, — только и оставалось добавить мне, разводя руками.

— Здорово! Так вы аспиранты, что ли? — Оля, казалось, была приятно удивлена.

— Научные сотрудники, — ответил Вовчик.

— Младшие, — вставил я свои «пять копеек».

— Ну, да. Он младший, я старший, — раздражённо взглянув на меня, уточнил тот.

— По возрасту да, но на кафедре я старший — гордо подняв голову, поставил я жирную точку в нашем горячем споре. Вовка побагровел от ярости, но тут же самым коварным образом нанёс болезненный укол:

— Оленька, позвольте, я помогу вам с чаем. Кстати, чайник я поставил, когда сумку относил и он уже, должно быть, закипает. А наш старший научный сотрудник принесёт оборудование из машины и приготовится к исследованиям. Вы не против, Сергей Владимирович?

«Вот гад!» — подумал я, но улыбнулся и самым вежливым тоном ответил:

— О чём речь, Владимир Козюликович? Конечно же, принесу! Разве можно вам такое дорогостоящее оборудование доверять? Вы-то в прошлый раз всю экспедицию запороли! Целый экскаватор умудрились сломать! Лучше уж я сам. Варите, как говорится, чай!

— Ну, вот и славненько, — оживился Вовка и, легко приобняв Олю за плечи, повёл в сторону летней кухни.

— Простите. Володя, я не расслышала вашего отчества…

— А? Да, не обращайте внимания. У папы было польское аристократическое имя, а некоторые невежды просто не в состоянии его правильно произнести, — с этими словами он обернулся в мою сторону и скорчил грозную гримасу. — А за экскаватор вы не переживайте, я просто ковш на спор руками согнул — ничего особенного.

«Вот так! Получай, паршивец!» — подумал я и поплёлся к машине.

Джип стоял у самого леса и от улицы был скрыт дворовым забором. Мне пришлось обойти половину участка, чтобы добраться до него и взять аппарат с лопатой. На обратном пути я, боковым зрением, заметил медленно катящийся по улице «УАЗ». Невольно возникло неприятное тревожное чувство, которое я сразу же постарался отогнать — это становилось похожим на паранойю. В конце концов, мало ли таких машин в деревне?

Я вернулся во двор и, собрав прибор, настроил его на поиск цветных металлов. Из кухни вышла Оля с чашкой чая в руках. За ней, смешно семеня, спешил здоровенный детина Вовчик, несущий тарелку с пончиками, щедро сдобренных сахарной пудрой. Пробегая мимо, он широко улыбался и, подмигивая мне на ходу, указывал свободной рукой на прелести девушки. «Клоун, блин!», — процедил я сквозь зубы.

— Серёжа, вы не стесняйтесь, располагайтесь за тем столом, под яблоней. Я сейчас накрою. Чай будем пить.

— Может вам помочь?

— Ну, что вы, мне и от одного помощника отделаться не удаётся. — Оля ослепительно улыбнулась и обернулась к Вовке. Тот, тут же скорчил серьёзную мину и, посмотрев на меня, снисходительно улыбнулся. Они прошли в дом, а уже через мгновение из-за дверного косяка выглядывали его круглые глаза:

— Серый, прикинь! У него тут целая лента боевых патронов заряжена! В масле, блин! Как новые!

— Весёлый дедушка, однако.

Чаепитие плавно переросло в душевные разговоры о нелёгкой судьбе нашей собеседницы, которая осиротела ещё в дошкольном возрасте. Отец был пожарным офицером, в 1986-м его отправили ликвидатором в Чернобыль. Через год после возвращения оттуда, умер от рака. Мама, похоронив мужа, впала в сильную депрессию, в результате не выдержало слабое сердце. Опекунами стали папины родители: бабушка Соня и дедушка — Прохор Матвеевич. Им уже тогда было за семьдесят. Поступив в университет, Ольга сняла квартиру в городе. А недавно не стало и бабушки. Старик остался совсем один в заваливающемся доме. Вот она и ездит к нему на выходные: кормит, моет, убирает.

— Жалко его так, ребята. Он крепким был, на пенсию отказывался уходить, жить не мог без работы, вечно что-то делал, плотничал. Вот этот самый дом своими руками построил, когда с войны вернулся. А в последние годы сдал сильно. Как ребёнок стал… Вот, бабушек, как-то, не так жалко, они более бедовые, что ли, — Оля грустно улыбнулась. — В автобус всегда первыми умудряются запрыгнуть, растолкав всех по пути. Одинокие дедушки не такие, они беспомощными становятся, когда свою бабушку теряют. За ними уход нужен, забота… Дом, вон, скоро от старости рухнет, а починить не кому — сил, говорит, нету, и плачет тихонько. Да и разум, конечно, уже подводит — маразм старческий с каждым днём всё заметнее становится. Да вы и сами видели…

Стоял чудесный майский полдень. Спину грело весеннее солнце, запах цветущей яблони приятно щекотал нос и привлекал мохнатых пчёл со шмелями. Я пил ароматный крепкий чай и размышлял над нелёгкой судьбой девушки, невольными свидетелями которой стали мы с Вовкой. Мы молчали и, казалось, абсолютно всё окружающее пространство заполнили щебечущие птицы, лишь на короткие мгновения смолкающие, чтобы собраться с силами для новой своей песни.

— Ой, ребят, простите, что загрузила вас своими проблемами. Расскажите лучше, что вас к нам привело? Неужели у нас здесь скифы жили? Курганы, вроде, недалеко есть, мне ещё мама о них рассказывала. Но она говорила, что их разворовали ещё при царе.

— Ну, если курганы есть, значит и скифы были, — начал я. — Курганы — это у них могилы такие. А жили они, где придётся. Кочевали с места на место. И есть у нас подозрения, что именно на вашем участке, вон в том овраге, эти самые скифы, много веков назад, свалку устроили. Ну, мусор выбрасывали — посуду битую, орудия труда старые и всё такое. Вот и хотим у вас спросить разрешение на проведение раскопок на этом месте. Вдруг что-нибудь найдём?

— Боже! Как интересно! Конечно, разрешаю! Настоящие раскопки прямо у нас на огороде! Подумать только! А мне можно присутствовать?

— Нет! — отрезал вдруг Вовка.

— Да! — одновременно с другом ответил я.

Оля, засмущавшись и покраснев, подняла руки:

— Поняла, не буду мешать. Всё понимаю…

— Оля, вы мешать не будете, — настаивал я на своём решении, — Владимир просто хотел сказать, что вам, возможно, будет не интересно. Он боится, что вы разочаруетесь в археологии, так и не успев её полюбить! Правильно, Володя? — тот с недовольным лицом утвердительно качнул головой, — Это не такой уж и увлекательный процесс, как на первый взгляд кажется. Монотонные взмахи лопатой и пиликание металлоискателя. Скукотища! Честное слово!

— Ну, хорошо, убедили. Но, только, обещайте обязательно показать, если найдёте что-нибудь интересное!

— Да о чём речь!? Не просто покажем, ещё и подарим!

В калитку постучали. Стол, за которым мы сидели, находился в саду, за домом, и мы не видели, кто пришёл.

— Почтальон, наверное. Пенсию в этом месяце дедушке задержали, только сейчас принесли.

Ольга встала из-за стола и ушла встречать… Стоп! Первое мая, праздник, выходной день. Какой почтальон? Почему-то сразу вспомнил об «УАЗе», который я видел час назад. Снова паранойя!

— Слушай, Вовчик, ты уверен, что эти четверо «карлсонов» с нашей крыши, в город тогда уехали?

— Ну, я за ними не следил. А что случилось?

— Да так, ничего. Просто мне тогда показалось, что люди они не пугливые… Может нам поосторожнее быть, что ли? Не знаю…

Вовка сидел молча, явно нервничая, и постоянно переводил взгляд то на заросший сухим сорняком огород, то на свои ногти, то на цветущие деревья.

— Серый, ты если кого-то из них ещё раз увидишь, старайся на глаза им не показываться. И мне сразу скажи, лады? Отморозки есть отморозки, ничего святого в жизни — сплошной беспредел. В тот раз обошлось, не факт, что в следующий раз всё так гладко будет.

— Шикарная перспектива. Прямо шальные девяностые какие-то!

Вовка сидел молча, сцепив пальцы в замок.

— Поговорил бы я с тобой, друг, да Оля мешает. Вижу, не договариваешь многое.

— Да причём тут?… — он начал было оправдываться, но из-за угла вышла Ольга, явно чем-то расстроенная и наше внимание мгновенно переключилось на неё.

— Что-то случилось? — поинтересовался я.

— Да ничего особенного, ребят, не обращайте внимания. Просто хамов терпеть не могу.

— А кто хамит?

Вовка встал из-за стола, и в этот момент мы услышали, как от двора отъезжает автомобиль. Я уже знал какой.