Хроники отряда Кси. Раскол

Глава 7 Доктора бывают разные

Кай очнулся от яркого света в лицо, открыл глаза и увидел аккуратную комнату с большим квадратным окном. По ту сторону чистейшего стекла сияло полуденное солнце, плыли легкие облачка, и чуть качались под ветром кроны пальм. Тюремный коридор, залитый кровью и покрытый копотью, исчез. Боль отступила, но слабость так и не прошла. Он попытался осмотреть пораженную ядом кожу рук и понял, что не может пошевелиться.

— Не надо дергаться, лежите спокойно, — произнес человек, который стоял у изголовья кровати.

Сначала Каю почудилось, будто это воскресший Раст, но, когда доктор приблизился, оказалось, что это незнакомый гражданский врач в белоснежной одежде.

— Где я?

— В самой лучше местной больнице. В центральной клинике Йоханнесбурга.

— Давно?

— Вас привезли из тюремного госпиталя около четырех часов утра. Их врачи не справились с проблемой. Кстати, меня зовут доктор Сантос.

— Значит, я пробыл без сознания примерно восемь часов. Насколько все плохо, доктор?

— У вас огнестрельное ранение правой руки и поверхностные ожоги. Еще сильная интоксикация неизвестным веществом и блокирована способность к регенерации, так что не действуют даже наши технические регенераторы. В этом смысле вы сейчас даже в более сложном положении, чем обычный человек.

— На моей памяти от этого умирали.

— Ну, не так все фатально. Вас убивала ваша отравленная кровь, мы заменили ее на синтетическую, ввели универсальный антидот и он немного подействовал. К сожалению, других средств сохранить вашу жизнь пока нет. Кровь придется менять постоянно, антидот вводить тоже постоянно, а вам нужно лежать. Как себя чувствуете?

— Хочу пошевелить рукой, но не могу.

— А, это из-за фиксаторов, — несколько смутился врач. — Нам сказали, что вы очень опасны, к тому же в беспамятстве вы метались и выдергивали трубки.

— Доктор, я действительно очень опасен.

— Да, да, понял, сейчас освобожу. Только не злоупотребляйте. Поосторожнее, пожалуйста, и вставать тоже нельзя.

Врач по очереди снял все пять фиксаторов — с запястий, щиколоток и торса пациента. Кай попытался рывком сесть, но сумел лишь приподнять голову и плечи. Виски пронзила боль, солнце за окном потускнело и подернулось темно-серой дымкой.

— Ну что вы делаете? — с мягким упреком спросил Сантос

Он слегка толкнул Кая рукой в грудь и без труда вернул супервиро в положение «лежа».

— Предупреждал ведь, что вставать с постели нельзя. Если что-то понадобится, просто скажите. Кстати, вас сейчас кормят внутривенно, но если хочется нормальной еды, это можно легко устроить.

— Вы так и будете со мной сидеть?

— Да, по крайней мере днем. Это моя работа. Контакты с вами ограничены по соображениям безопасности, медсестры у меня не будет.

— Вы зря согласились на такую работу, Сантос. Во-первых, это бесполехно, и я все равно умру. Во-вторых, это не принесет вам симпатий и наград. В-третьих, это попросту опасно.

— Да бросьте. В палате окно из непробиваемого стекла, а в коридоре чуть не четверть роты охраны. Ваши убийцы сюда не попадут.

— Я имел в виду не их, а в основном самого себя. Я очень беспокойный и неблагодарный пациент.

— Вы понятия не имеете, какие бывают неблагодарные пациенты. К тому же у меня свой резон в этом деле, люблю редкие и сложные случаи.

— Сложности я вам обеспечу.

— Вот и отлично, — беспечно отозвался Сантос и исчез из поля зрения пациента.

Кай слегка приподнял левую руку и сам удивился, насколько она тяжелая. Сетка сосудов под кожей померкла, но не исчезла. Ожог возле локтя скрывала стерильная повязка. Правая простреленная рука ныла, но слабо, очевидно, сказывалось воздействие анестетика. Возможно, из-за этого анестетика или по другой причине, но потолок палаты вдруг принялся медленно раскачиваться, он уходил то вправо, то влево, словно палуба яхты на штормовой волне.

«Я сейчас такой слабак… Если загробная жизнь существует, Арман, наверное, смеется в своем аду».

Мысли едва ворочались, они словно запутались в вязком тумане.

— Сантос! Принесите мне воды!

Врач появился очень быстро, со стаканом в руке.

— Сразу много не глотайте, а то вырвет.

— Не надо мне помогать, я сам.

Кай приподнялся на кровати, сжал пальцами холодное стекло, попытался поднести стакан к губам, но уронил, расплескав воду. Стакан покатился по кафельные полу.

— Вот ради таких случаев у нас и держат небьющуюся посуду, — совершенно спокойно сообщил Сантос. — Я принесу другую воду, а вы подумайте и решите определенно — у вас гипертрофированная гордость или вы все же хотите пить.

«Я хочу не просто пить, а жить, — подумал Кай, на этот раз послушно глотая воду из стакана в руке Сантоса. — Прожить достаточно, чтобы вернуть чип, оживить своих ребят и отомстить людям, организовавшим эти унижения».

— Спасибо,.

— Пожалуйста. Через час вы снова получите свой антидот, пока не буду мешать.

— Погодите! У меня появились вопросы.

— Очень плохо. Не уверен, что у меня есть ответы. Во-первых, я мало что знаю. Во-вторых, мне запретили обсуждать с вами все, кроме вашего здоровья.

— Так о здоровье и речь.

Кай попробовал улечься повыше, это почти удалось, потолок еще пару раз качнулся и замер в обманчивой неподвижности.

— Вы очень деликатны, доктор Сантос, но я уже понял, что неизлечим. Вы не даете мне умереть, но сомневаюсь, что такой полужизни достаточно. Поэтому я хочу…

— Нет!

— Да погодите же! Я не про эвтаназию говорю и не про побег. Просто любыми средствами, вы слышите, любыми, поставьте меня на ноги ровно на пять дней. Хочу вернуться в суд и закончить дело. Что дальше случится, уже не важно. За помощь расплачусь информацией. Секретной информацией медицинского характера. Вы ведь ученый, не только врач? Вы любопытны?

Сантос приблизился вплотную. Теперь, даже сквозь мутную дымку, застилавшую взгляд, Кай хорошо видел лицо доктора — гладко выбритые щеки, круглые карие, вытаращенные в этот миг глаза.

— Нет, — помолчав, сказал Сантос. — Пожалуйста, не просите, нет…

— Почему?

— Это вас убьет. Вы можете продержаться пять дней на очень сильных стимуляторах, но потом ваш организм полностью развалится. Не помогут ни заменитель крови, ни антидот, вас просто не станет.

— Я готов. И вы любом случае получите свою цену.

— Вы не понимаете. Это звучит странно, но меня не волнует, что вы натворили. Я врач, вы мой пациент. Я сделаю все, чтобы вы поправились.

Кай посмотрел вверх. Потолок снова покачнулся, а потом продолжил размеренное движение. От этой качки накатывала тоска.

— Ну что же, сильно сказано, доктор Сантос. Очень глупо, но зато так сильно… Жаль, я не могу встать и попробовать вас убить, возможно, вы бы переменили свое мнение.

— Убить? Да вам даже стакан воды не удержать. И, наконец, в ответ на вашу глупость, я бы просто вколол вам транквилизатор. А лечить все равно бы стал.

Кай опустил веки.

«Доктор — фанатик идеи милосердия, — подумал он. — Этого врача не подкупить и не испугать. Будь Раст таким же честным, моя жизнь сложилась бы иначе. Хотя, как иначе? Я остался бы сиротой в поселке „Счастье“ и гнил на Меркурии до самой смерти, или пока кто-нибудь не вывезет».

— Пожалуйста, не злитесь, — спустя две– три минуты даже несколько виновато сказал Сантос. — Вам это вредно. К тому же я не сомневаюсь, что лекарство можно отыскать. Просто понадобится время…

«А вот времени-то у меня и нет». Кай осторожно, стараясь не выдернуть трубки из вен, перевернулся набок.

— На что намекаете, доктор?

— Зная изначальную формулу токсина, я мог бы синтезировать лекарство и протестировать его на модели. Больничный компьютер такое позволяет. Жаль, что образцов не осталось.

Кай искоса посмотрел на потолок. Потолок внезапно успокоился и прекратил движение.

— Вы уверены в себе?

— Абсолютно.

— Сколько нужно дней?

— При выполнении всех условий, возможно, недели две.

— Многовато. А четырех дней вам не хватит?

— Какой смысл об этом спорить? У меня нет формулы яда.

— Зато меня есть любые достоверные сведения о биологии супервиро, а также возможная формула яда.

— Погодите… вы хотите сказать, что… все это держите в голове? Помните наизусть?

— Да.

Сантос в крайнем удивлении уставился на Кая, который с непроницаемым выражением лица рассматривал пальмы за окном.

— Потрясающе.

Врач опустился на пластиковый табурет. Он молчал целую минуту, и Кай слегка засомневался в своих выводах.

— Ладно, будь что будет, попробую, — наконец, заговорил доктор. — По правде говоря, я вам не очень-то верю. Но вот думаю-думаю, и не вижу, в чем тут подвох. Ладно. Долг врача — лечить, так что я немедленно возьмусь за дело. Есть, правда, кое-какие дополнительные условия.

— Например?

— Вы будете есть, спать и лечиться как я скажу, не попытаетесь выдергивать трубки из вен. Держать вас в фиксаторах я, конечно, могу, но, как вы уже догадались, мне это неприятно.

— Хорошо, согласен.

— Вы надиктуете мне все, что знаете о собственной биологии вслух, этот текст запишет планшет и переработает компьютер клиники.

— Нечто подобное я и предлагал.

— Вы не будете торопить меня и подгонять.

— Попытаюсь.

— И, наконец, последнее… если вы поправитесь, но прекратите убивать людей.

— Стоп, доктор… Вот этого как раз не обещаю. С логикой у вас большая проблема.

— Не понял.

— Сюда могут придти люди, которые хотят меня убить. Если я пообещаю их не трогать, я не выживу и нарушу данное вам слово. А если мою личность сотрут по приговору, я буду не я, и кто знает, что потом натворю.

— Вы — казуист. — Сантос в замешательстве уставился на Кая. — И в самом деле, — пробормотал он. — О такой проблеме я и не подумал.

— Тогда, не возражаете, если я сформулирую иначе? Если вы спасете мою жизнь, я не сбегу из клиники, не трону ни вас, ни гражданский персонал. В качестве бонуса — разрешу себя исследовать, расскажу, как из меня делали супервиро, отвечу на любые ваши вопросы, если ответы не повредят моим друзьям. Годится?

— Да.

— Хочу еще один бонус.

— О, боже…

— Не сердитесь. Всего лишь правдивый ответ на один щекотливый вопрос.

— Ну, спрашивайте, — доктор обреченно махнул рукой.

— Как происходит стирание памяти? С медицинской точки зрения.

— А, это… Вы уверены, что хотите знать?

— Уверен.

— Осужденному вводят анестетик, его фиксируют и помещают в специальную установку. Синаптические связи мозга постепенно исчезают. Процедура занимает до десяти часов.

— Экзекуцию можно остановить?

— Никто никогда не останавливал.

— Когда все закончится — что будет?

— Ничего хорошего. Инвалидность. Мозг младенца у взрослого человека. Наказанному придется заново учиться всему, даже как есть ложкой, одеваться, спать на кровати. Возможно, он сумеет жить в обществе, но память никогда не восстановится.

— Я бы лучше умер.

— Понимаю, но ничего поделать не могу.

— Удивительно. Вы, доктор, не сказали «так ему и надо».

— Не смейтесь надо мной, Браун. Я не заслужил вашей неприязни.

— Да, конечно, простите. Если не сложно, называйте меня Кай Эсперо. Или просто Кай — к чему формальности?

— Значит, насчет лечения договорились?

— Да, все, как я обещал.

— Отдохните пару часов, вы очень устали, Кай, а я пока займусь подготовкой к синтезу лекарства. Введу параметры организма в систему, когда проснетесь — начнем работать с тонкими настройками…

Сантос ушел и вернулся с раствором, который тут же добавил в капельницу. — Новая порция антидота, — объяснил он.

Кай зажмурился, ощущая, как холодная медленная струя уходит в вену. Через пару минут стало полегче, остатки боли ушли, зато слабость усилилась. «Мне необходимо отключиться, но это означает, что придется довериться врачу. Неизвестно, что у него за антидот». Кай подумал так и тут же провалился в сон.

Ему снился адмирал Крайтон. Не Крайтон-враг, истекающий кровью на террасе собственного дома. Другой Крайтон — заботливый командир, которых в минуты хорошего настроения называл агента сынком.

— Тебе злишься, Кай, — сказал Крайтон на первой вербовочной встрече. — Да, понимаю, на Меркурии с подростками поступали жестоко. Потом ты был наемником, нарушал законы, но справедливость и закон — не одно и то же. Тебя изгнали из общества. Твоими способностями пренебрегали, твоих друзей убили, но теперь все переменится. Отряд «кси» ценит неординарных людей. Мы примем тебя таким, кокой ты есть. Если хочешь заниматься исследованиями — займешься. Главное, чтобы результат приносил пользу. Если захочешь поработать на операциях — качетсва супервиро нам пригодятся. Правда, придется поменять имя. Выберем расхожее, неприметное. Фрэнк Браун — как, сойдет?

— Сойдет.

— Обдумай предложение как следует. Я тебя не тороплю…

Странный сон Кая, который был не сном, а воспоминаниями, продолжался.

— Сынок, мне нужен телепорт нового типа… — Крайтон стучит пальцами по стеклянной крышке стола и голограмма-презентация зависает в пространстве кабинета. — Установка должна вмещаться в рюкзак, еще лучше, если бы влезла в карман. Второе требование — отсутствие принимающего устройства. Вес груза большого значения не имеет. Триста фунтов — этого хватит. Я на время освобожу тебя от заданий «на местности». Поработай в лаборатории, Фрэнк, надеюсь, справишься.

Новое видение. Сухие и безводные пустоши, толстый слой пылевых облаков, Над самой землей стелется желтоватое марево. Неширокие темно-багровые реки вулканического огня обдают супервиро почти меркурианским жаром. Кай видит отблески собственной телепортации, а потом узкую тропу в тайное убежище с запасом пищи и воды. Он бредет по тропе, однако убежище не становилось ближе. Бурые камни сдвигаются, сжимая и без того тесный проход. Вскоре становится трудно дышать.

«Этовсе от испарений. Всего лишь испарения вулкана».

Кай делает очередной шаг и понимает, что намертво застрял. Устройство связи включается, принимая чужое сообщение. Эсперо не понимает его сути, не может ответить, он просто рвется на волю, вкладывая в попытки всю ярость и силу супервиро.

«Я ошибся, я что-то делаю неправильно»

Облака пыли расходятся, обнажая черную пустоту неба. На ее фоне мелькают яркие капли огня.

«Выстрелы „Алконоста“, — понимает Кай и трогает кулон на шее. — Меня сейчас убьют, чип тоже сгорит, я ничего не успею изменить».

Он не кричит, не жмурится, не совершает ничего такого, что сделал бы обычный человек. Просто смотрит в пустое небо и ждет последнюю вспышку.

— Эй! Мы не договаривались!

Кай пришел в себя и понял, что Сантос трясет его за здоровое плечо. Свет солнца за окном слегка померк, очевидно, день клонился к вечеру. Ветер с усилился, он раскачивал пальмы за окном, срывая с них сухие листья.

— Там что — буря?

— По0моему, с востока идет небольшой шторм. Вы опять выдернули капельницу, а раз так, придется добавить дозу уколом.

Сантос исчез, вернулся уже с инъектором и уколол Кая в шею.

— Ну как, получше?

— Да.

— Неплохого самочувствия вам хватит на пару часов.

— Простите, доктор, выдернув трубку, я погорячился.

— Вы не погорячились, вам снятся кошмары.

— Если хотите, можете застегнуть фиксаторы, я не обижусь.

— Возможно, когда вы будете спать, я их застегну. Сейчас это ни к чему, мне кажется, вы себя контролируете.

Кай молча кивнул. «Пока еще контролирую, — подумал он. — И неизвестно, что случится, если этот слишком щепетильный врач не отыщет лекарство».

— Готовы записывать?

— Да.

— Эксперименты на Меркурии были не для гуманистов. Сейчас, я вам накидаю подробностей.

— Ничего, потерплю. Это моя работа. Главное, формулу яда не забудьте.

— Я никогда ее не забуду.