Хроники отряда Кси. Раскол

Глава 4 Я — супервиро

Кай переступил порог и обернулся под прицелом излучателей стражи. Подошел один из охранников, отомкнул ключом наручники.

— Отойди назад.

Узник отступил вглубь камеры и через секунду дверь из толстого стекла закрылась. Этого короткого момента полусвободы хватило бы для ликвидации охраны. Возможно, Кай справился бы даже в браслетах, но зачем?

Он размял онемевшие запястья, потянулся всем телом и лег на полку. Бледная как луна лампа все так же светила под потолком, запах газа давно уже выветрился. День, еще один из немногих оставшихся у него дней, прошел неплохо. Посмевшие угрожать сегодня получили предупреждение. Оно их, конечно, не остановит, но заставит нервничать, подтолкнет к действию, а, значит, и к ошибкам. Агент отряда «кси», который принес вчерашнюю записку, наверняка работал в тюремном блоке, но, скорее всего, в другом крыле. Вчера Кай убил бы его сгоряча, но схватке помешало непробиваемое стекло. В следующий раз стекло их встрече не помешает.

Эсперо усмехнулся. Угрозы оперативников имели и позитивное значение — они означали, что чип с записанными на них цифровыми копиями братьев до сих пор цел.

«А ведь остался еще один свидетель, тот русский псионик, который случайно влез в мои мозги. Интересно, о чем он сейчас думает, о чем только догадывается? А как бы поступил, узнав настоящую правду?»

Кай навсегда запомнил ощущения, вызванные тем коротким телепатическим контактом. Сначала — острая боль и слабость, потом — отрывочные картины событий и мимолетные образы людей.

Супервиро видел незнакомое место, поле, покрытое вечерним туманом, женщину в розовом платье и ребенка, который сжимает ее ладонь. Разбившийся пассажирский корабль. Лента новостей, голограмма катастрофы. Та же самая женщина и тот же ребенок, но теперь они только строчки в перечне утрат. Горе офицера-телепата, чувство невосполнимой потери, чем-то похожее на опыт самого Кая…

Чуть позже Эсперо увидел самого себя, но со стороны. Сначала личное дело на виртуальном планшете, потом фигура под прицелом излучателей. Он же на гауптвахте «Алконоста-2». Собственное лицо улыбалось ему изломанной усмешкой, ствол уперся в шею…

Последний фрагмент воспоминаний Измайлова выглядел трагически. Сквозь огромную пробоины в борту «Алконоста-2» со свистом уходил воздух. Люди цеплялись за поручни, пытаясь не сорваться в провал. Измайлов, видимо, добрался до уцелевшего шлюза и заперся в нем, но открыл гермодверь, чтобы пустить кого-то еще… Капитана? Значит, они близкие друзья?

Кай резко выдохнул и освободился от наваждения. Боль прошла. Теперь он просто лежал плашмя и смотрел в потолок. В голове плавал легкий туман.

«Стоило, пожалуй, убить обоих еще на „Алконосте“. Я этого не сделал, ушел бескровно, и вот результат. Оба явились свидетелями по мою душу».

Финал тех событий навсегда врезался в память Эсперо: выстрелы охраны Крайтона, которые задержали его, но не свалили, дикий ужас на лице адмирала, который не сумел встать с кресла и встреть смерть как мужчина, лицом к лицу. Появление Русанова, драка с ним, хруст костей неосторожного капитана. Старпом-телепат и яркая вспышка в голове…

«Может, раз уж не убил, стоил рассказать им всю правду? — вяло подумал Кай, но тут же отогнал нелепую мысль. — Раскрывшийся — слаб. Тот, кто надеется, будет уничтожен. Ладно, первый раунд я проиграл в чистую, но шансы еще есть. Надо только продержаться».

— Эй, ты! — раздался резкий голос охранника, которого звали Ричи. — Вставай и забери свой ужин.

Ричи открыл в стекле небольшое отверстие и передал Каю контейнер.

— У меня ночная смена, а днем я был дома и видел про суд в новостях, — добавил страж.

— И что?

— Интересно. Когда тебя не станет, будет, о чем рассказывать людям.

Супрвиро ничего не ответил, но Ричи все не уходил и продолжал назойливо крутиться неподалеку. — Слушай, Браун, сделай, пожалуйста, хорошее дело.

— Какое?

— Напиши что-нибудь вот тут, на карточке. Ну, примерно так — «привет от Фрэнка крошке Мэри».

— Это зачем?

— Дочка собирает автографы разных психопа… то есть, я хотел сказать, очень известных людей.

— А что мне за это будет?

— Твердо обещаю, чего не будет — не будет неприятностей, таких, как с Уилом.

Кай молча взял ручку и кусок картона, подумал пару секунд, написал по диагонали короткую фразу и бросил записку в отверстие. Ричи сначала тщательно закрыл окошко, потом поднял листок и всмотрелся в написанное.

«Еще ничего не закончилось» — в растерянности прочитал он.

— Это то, что надо? — невозмутимо спросил Кай.

— Пожалуй, да, — неуверенно отозвался охранник.

Настроение у Ричи, похоже, испортилось, он отошел подальше и исчез из поля зрения.

«Тянуть дальше не получится и нельзя, — подумал Эсперо.— Завтра или послезавтра придется рассказать этому так называемому суду Альянса хоть какую-то правду. А потом меня все равно убьют. Или по приговору, или в тюрьме, и придется принять такой финал».

Когда жизнь висит на волоске, время утекает как песок. Кай впервые понял это на Меркурии, когда за рабами-супервиро прибыл транспортный корабль. Увезти должны были Дхами, Армана, Фунаи и Розу. Юношей забирали для продажи за фронтир, но Роза даже среди супервиро выделялась красотой. «Мой ум им не нужен, меня отправят в гарем садиста, — сказала она твердо и без малейшего страха. — Ничего, я убью грязного папика, как только он расслабится». «Не выйдет, эти твари знают, как обезопасить себя», — возразил ей Кай.

Четверых ближних друзей отдать на растерзание он не мог, а потому восстание пришлось начать на месяц раньше. Киберзащиту оружейной комнаты взломать не успели, предстояла рукопашная схватка, и она началась в свой черед.

В Кая Эсперо успели выстелить раз двадцать пять раз — из пулевого и лучевого оружия. Двадцать два раза боевики Раста промахнулись — из-за быстроты движений супервиро казался им смазанным пятном. Три выстрела угодили в цель, но Кай не остановился, пока не добежал до врага. Надетый на него нейроошейник активировали — боль была адская, перед глазами плавали кровавые пятна.

Первым за боль ответил начальник охраны — Эсперо сломал ему шею. Еще двоим хватило по одному пинку в живот. Сознание понемногу меркло, но Кай успел выломать бронированную дверь, за которой прятался Раст. Профессор был жесток в решениях, но слаб, когда дело дошло до настоящей драки. Он пытался спрятать под кушеткой, откуда его выволокли за ноги.

— Код доступа, — приказал Кай хриплым голосом.

— Вы сами не знаете, что творите.

— Код!

Доступ к системе, Раст, конечно, отдал — ради корпоративных интересов он не стал бы терпеть пытки. Ошейники удалось отключить, когда супервиро уже начали терять сознание. Профессора следовало убить на месте, но над ним зачем-то устроили суд.

— Мальчик мой… — говорил Раст, размазывая по лицу кровь, сопли и слезы. — Я же создал вас всех, а ты, Кай… ты лучший, ты и вправду мне как сын. Наверное, я был немного жестким — но я же любил тебя всей душой! Разве отцы не наказывают детей? Я спас вас от нищеты. Я сделал вас совершенными. Поймите, мои дорогие, супервиро слишком хороши, они не могут жить среди людей как равные. Вам нужны покровители, и я таких покровителей находил…

Раст еще много чего врал, и, не желая умирать, и доводил свою ложь до немыслимых высот. Потом, чтобы не идти на расстрел, он цеплялся за Кая и тот, освобождаясь, оторвал ученому руку.

Раста убили, но проблема Меркурия не решилась. Здания «тренировочного центра» находились под куполом, вдали от второго купола, где обитали простые, зато более-менее свободные смертные.

— Нужно найти родных, — заявила Роза и настояла на этом решении.

Для переброски в главное поселение выбрали промежуток между ночью и днем, когда температура на поверхности вполне терпима для супервиро. Радостной встречи в рабочем поселке Золотое счастье, впрочем, не получилось. Изможденные поселенцы с ужасом смотрели на крепких и сильных, вооруженных чужаков, приняв их, очевидно, за еще одну шайку бандитов.

Розе повезло, она, вроде бы, нашла свою мать и полдюжины сопливых немодифицированных братишек и сестренок. Остальные супервиро, привычные к быту казармы, без стеснения заходили в любые дома, брали то, в чем нуждались, и никто не посмел возражать. Арман чувствовал себя как рыба в воде. На следующий день он собрал меркурианцев на главной площади купола, провозгласил Свободную Республику, но через день передумал и заменил ее монархией с собой в роли короля.

Кай не мешал приятелю баловаться. Он мучительно размышлял над перспективами. Жизнь в Золотом Счастье, в принципе, была терпимой и свободной, мешала только перспектива появления на орбите частной охранной флотилии.

Про эту флотилию Каю рассказа экс-мэр Счастья. По его словам, вояки из флотилии не слишком отличались от пиратов, возможно, ими они и являлись.

— Вас прихлопнут ударом с орбиты, ребята. И нас вместе с вам, — посетовал добродушный старик.

Оставался единственный выход — убраться с забытой богом планеты, после чего затеряться среди бесчисленных граждан Альянса. Собрав соратников, Кай изложил свой план в общих чертах.

— Система связи у нас под контролем. Предупредить флотилию местные не смогут. Телепорта здесь нет, только челноки. Мы позволим противнику приземлиться . Позволим группе высадки зайти под купол, а потом ликвидируем их всех.

— На флагмане поймут, что сигналов жизни нет, — возразил Арман.

— Мы имитируем эти сигналы. Сначала считаем сигнатуры у всех пришельцев, настроим источники-копии, а потом уберем живые оригиналы.

— Так вот чем ты занимался в эти дни… Технологией. — Арман расхохотался.

— Ты недоволен?

— Нет, все нормально, продолжай.

— Мы замаскируем собственные сигналы и поднимемся на борт челнока, пристыкуемся к их флагману, захватим его и ударим по другим кораблям.Их всего три, так что справимся.

— А что потом?

— Желающие продолжить дела в космосе, останутся на корабле. Остальные высадятся где-нибудь на Земле и затеряются среди людей Альянса. поменяем имена, если понадобится.

— План неплох, — небрежно бросил Арман. — Есть только один интересный пунктик… Нам не захватить флотилию без потерь. Или, скажем там — эти потери вероятны. То есть, ради твоих, Кай, амбиций, сделаться кем-то на Земле, братья и сестры могут умереть.

— У меня нет амбиций.

— Не ври. Амбиции есть у нас у всех. Именно поэтому мы убили Раста.

Кай не стал спорить.

— Другого плана у меня нет, — сухо сказал он. — А у тебя?

— Конечно. Мы зачистим этот поселок и уйдем назад, в тренировочный лагерь. Флотилия обнаружит, что колонии больше нет, и за охрану им никто не заплатит. Мы не станем их злить, не будем высовываться, и они улетят. Планета станет нашей.

— Только посмей тронуть мою маму! — закричала Роза.

— Та женщина тебе не мать, она просто врет.

— Откуда тебе знать?

— Ну, сделай генетический тест, увидишь, в чем разница.

— Не важно, кто там чья мать, — вмешался Кай. — Ты или дурак, Арми, или уроки тактики впрок не пошли. — Флотилия просканирует планету, нас найдут. Они сложат два и два, поймут, кто зачистил поселок, и на всякий случай накроют нас с орбиты. А даже если просто улетят… нас девяносто три человека. Зачем нам пустой Меркурий?

— Из поселка можно забрать девушек.

— Кто о чем, а Арман всё о потрахушках, — ехидно заметила Роза.

— Не твое дело. Или хочешь сама тут рулить? Решила, будешь ублажать Кая и он поделится властью?

Дальше случилось то, чего раньше не случалось — первая ссора среди соратников-супервиро. Закончилась она тяжелыми оскорблениями и поединком насмерть между Каем Эсперо и Арманом Гальяно. Оба превосходно подготовленные, оба сверхлюди, они дрались на ножах. В конце концов Арман, чья регенерация не справилась с количеством ран, все же рухнул на пол.

— Добей его, ты имеешь право, — посоветовала Роза.

— Зачем? Он поправился и еще пригодится.

— Добей, иначе Арман решит, что его унизили, остальные подумают, что ты слаб.

Кай знал, что Роза права, и сделал то, чего делать не хотел.

Армана похоронили в утилизаторе, разобрали на химические элементы — на Меркурии ничто не пропадало даром. Когда все закончилось, Кай присел у стены рядом со стариком-мэром, который наблюдал всю сцену от начала и до конца.

— Сколько тебе лет, парень?

— Двадцать два.

— Молодой, да ранний. Ты мне понравился. Если сумеешь убраться с Меркурия — далеко пойдешь.

— А если не сумею?

— Тогда тебе конец, — философски ответил старик, и Кай задумался насчет запасных вариантов.

Свою идею он скрывать не стал, изложив на следующей сходке сверхлюдей.

— Больше никто из нас никогда не умирет. Мы ненадолго вернемся в лабораторию Раста. Найдем там записи наших геномов. После этого считаем память каждого и сделаем резервную копию. Все это запишем на чип.

— Запишем, а дальше что?

— В случае смерти любого брата или сестры, мы сумеем их восстановить.

— Но будут ли они прежними… — задумчиво протянул Фунаи. — Если их души уйдут в другой мир, что останется здесь?

— Они станут еще одной копией себя. Конечно, без воспоминаний о смерти. И еще… все мы дадим клятву друг другу. Никто никого никогда не предаст. Выжил сам — вытаскивай других. Даже если весь мир против нас, мы останемся братьями.

Сказано — сделано. Через неделю Кай поместил чип в солдатский кулон, который повесил себе на шею и спрятал под рубашку. До прилета противника оставалась неделя.

Операция против флотилии прошла более-менее по плану. Экипаж челнока умер мгновенно. Супервиро прошли сквозь охрану флагмана словно нож, который режет масло. В коридорах и комнатах здания метались обезумевшие от страха техники, и Кай двигался дальше, не обращая на них внимания. Внезапно он ощутил умиротворение. Годы подготовки не пропали даром, оставалось лишь зачистить хвосты.

Мостик оказался пустым, офицеры уже погибли в перестрелке, а капитан сбежал через технический лаз — он быстро сообразил, что к чему.

— Роза, ты училась наводить пушки.

— Только на симуляторе.

— Сойдет. Сядь в кресло, прими управление на себя.

… Капитан нашелся только через час, когда пушки флагмана под управлением Розы расстреляли малые корабли.

Пожилой мужчина, явно потрепанный жизнью, сидел у себя в каюте, уронив голову на скрещенные руки — обломок старого, несправедливого мира, проигравший неудачник. Что-то странное в позе капитана заставило Кая остановиться. Предводитель полупиратов не спал и не плакал, он был мертв— судя оттенку кожи, скончался от сердечного приступа.

«Вот и все, теперь действительно победа, и как сразу стало так спокойно…»

Дхами, забрызганный кровью головы до ног бесшумно подошел и встал рядом — верный и надежный, как всегда. Следом подошла Роза. Кай еще раз окинул взглядом каюту пошел прочь — в длинные коридоры корабля, в его мерцающие отсеки. Тела боевиков валялись где попало в изломанных позах. Кай стащил изодранную и прожженную белую рубашку, вытер окровавленные ладони и швырнул тряпку в утилизатор. Серебряной искрой сверкнул кулон на груди.

— С прошлым покончено. Мы теперь свободны. Нужно избавиться от тел и проверить системы корабля. Дхами, выясни, есть ли у нас потери. Потом доложишь мне. Выполняй.

— Хорошо, брат… то есть, слушаюсь, капитан.

— Это наша последняя битва. Больше никакой резни. Все мы все будем счастливы, вот увидишь.

— Точно. Ты был лучшим среди нас, капитан. И всегда останешься лучшим во всем.

«И когда наши планы пошли под откос? — размышлял экс-лейтенант Фрэнк Браун, он же Кай Эсперо, рассматривая потолок тюремной камеры. — Какая это была дата? Как раз примерно десять лет назад. Мэр на Меркурии просил меня остаться, даже называл сынком. Я, конечно, отказался. Что там какая-то задрипанный колония, если тебя ждет Вселенная… А все же сверхспособности не заменяют опыта. Мы хорошо сражались, но что делать со своей свободой — не знали».

Социальную пену обустроенный мир Альянса вытеснял куда подальше — на границу с чужаками. Объединенный Космофлот туда заглядывал редко, зато контрабандисты и торговцы — часто.

Свой корабль Кай переименовал в «Стрелу», сигнатуры поменял, кое-что усовершенствовал. Матерел и набирался опыта он очень быстро. Капитан наемников в двадцать два. Участник нескольких локальных войн в двадцать четыре. В двадцать пять Эсперо прославился как эффективный и беспощадный командир наемников-супервиро, однако, больших задачи, требующие отточенного ума, перед командой «Стрелы» не ставили. «Наши способности и амбиции пропадают зря», — сказал он как-то Розе. Это произошло в самый пикантный момент — они как раз отдыхали на торговой станции «Масухару», где сняли роскошные апартаменты и вдвоем нежились в ванне, наполненной раствором, который вызывал особенное блаженство.

— Разве? Ты хочешь что-то менять? — лениво спросила Роза.

— Мне надоело делать то самое, к чему нас готовил люди Раста. Нужно повысить планку. Хочу стать настоящим офицером Космофлота сейчас. Адмиралом через десять лет. Правителем — через пятнадцать.

— Ого-го. И зачем тебе все это?

— Чтобы с людьми не делали то, что мы с тобой пережили на Меркурии.

Роза дернула плечом, перевернулась в ванне и положила голову Каю на грудь.

— Лучше забудь, — посоветовала она вполне серьезно. — Если в Космофлоте раскроют, что мы вытворяли и раньше, и теперь, тебя в лучшем случае уволят. В худшем — надолго запрут.

— Мы сражались за справедливость… Чаще всего — за нее.

— Да кому она, твоя справедливость, нужна? Мы сражались за деньги, за минус-материю для «Стрелы», за комфорт, в конце концов — просто за еду. Послушай, Кай, не пытайся взлететь слишком высоко — сожжешь себе крылья.

Он знал, что Роза права, но прогнать хандру не сумел — тяга у переменам возвращалась все чаще.

Кай Эсперо почему-то не помнил, кто из братьев погиб первым — кажется, Алекс или Башир… Вот смерть Джами он запомнил очень хорошо — тот попал в руки врагов живым и прошел полный цикл мучений, лишившись сначала пальцев, потом и других частей тела. Нравы на фронтире царили грубые, а способность к регенерации лишь продляла мучения супервиро.

За смерть братьев Кай мстил быстро и эффективно, но воскресить их по записям из кулона пока не мог — лаборатории нужного уровня не было на на соседних планетах. Он отложил радость встречи на потом, привык думать, что дорогие его сердцу люди не умерли, а только ушли на время.

Дела на «Стреле» между тем, шли трудно — команда супервиро слишком многим перешла дорогу. Капитана Кая пытались убить десяток раз — в кабаках и доках фронтира, из-за угла, на станциях, да и просто в бою. Всех киллеров ожидала одна и та же печальная участь — оторванные напоследок руки и сломанная шея.

Еще через год он понял, насколько устал.

— Прости, Роза, я должен лететь на Землю.

— Один?

— Да, один, извини.

— Хочешь поступить в летную академию? Слушай, туда поступают в восемнадцать. Тебе двадцать шесть.

Кай потрепал ее отросшие пышные волосы.

— Академия не нужна. Я подделаю диплом и приказ о назначении, вот увидишь, все сложится просто чудесно, — с усмешкой сказал он.

— А как же мы с тобой?

— Расстанемся ненадолго, милая. Потом все будет по-прежнему. Я за тобой вернусь, обещаю. Наш настоящий дом будет на Земле.

— А что я скажу остальным — Фунаи, Шандору, Таре?

— Копии друзей всегда со мной, — Кай коснулся кулона. — Если что-нибудь случится, не беспокойся, я верну всех.

… Он покинул «Стрелу» через пять дней, передав командование Розе и пообещав сеанс связи через сутки. На челнок с варп-двигателем погрузили только еду, воду, оружие, минимум оборудования и контейнер с запасом минус-материи.

Еще через двадцать земных часов весь сектор накрыли ионные шторма, и связь со «Стрелой» прервалась.

… Пробиться сквозь помехи удалось не скоро, и Кай поразился, насколько за это время переменилась Роза. Девушка выглядела изможденной, и больной. Глаза провалились, на коже выступили пятна.

— У нас на борту эпидемия, Кай.

— Кто болен?

— Все.

— Мы же полностью имунны.

— Это искусственная нано-зараза, я пришлю тебе формулу.

— Откуда она⁈

— Подсунули в ящиках с провиантом. Фильтруется даже через полную биозащиту. Антидот создать, конечно, пытаемся, но, мне кажется, не успеем.

— Роза, держись, я возвращаюсь.

— Не надо, не возвращайся, милый. Даже думать об этом не смей. У тебя наши копии. Дождись часа и, спокойно, в безопасности, воскреси всех. Не грусти, мне снова будет двадцать два, когда я тебя обниму.

Она улыбнулась, и эта нежная улыбка на изуродованном болезнью лице разрывала Каю душу.

Он, конечно, сделал по-своему и повернул обратно, но все равно не успел. Корабль без биосигналов одиноко дрейфовал во тьме. Эсперо не посмел подняться на борт, он не собирался умирать и не хотел видеть мертвых друзей. Пришлось ударить торпедой в силовое ядро, и «Стрела» превратилась в один большой погребальный костер.

С тех пор прошло семь лет.