Хроники Ворона. Книга первая.

МЕЧ ТЕХ, КТО СИЛЕН

— В столице сегодня дождливо.

— Сядь за стол, Магни. Ты же видишь, что это я, — ответил маркизу огромный светловолосый мужчина в черной одежде.

— Меры предосторожности не бывают лишними, — советник короля приглашение к столу не принял. Гиганту в черном это не понравилось. С недовольным видом он закатил глаза и произнес:

— Боги плачут, глядя на наши грехи. Наигрался в шпиона? Теперь садись.

Маркиз сел и придал своей физиономии оскорбленное выражение, явно указывая мимикой, что принял близко к сердцу непочтительное обращение к своей персоне.

— Для начала я бы хотел внести некоторую ясность: требую обращаться ко мне в более уважительной манере. Из нас двоих дворянином являюсь я, а не вы, поэтому следите за языком. И уберите эти ваши командные нотки: я здесь выражаю волю короля, и командовать мной может лишь он.

Мрачный великан сурово посмотрел на маркиза. Прошлая ночь была слишком длинной и тяжелой для того, чтобы тратить утро на полемику с этим слащавым, сладкоголосым господином.

— Альвин мертв.

— Я знаю, мастер Конрат. Его Величество доволен вашими успехами.

— Его Величество обещал золотые горы для нас. Где они?

Голос магистра вибрировал напряжением и подавляемым гневом. Уловив это своим чутким слухом, маркиз невольно вжался в спинку кресла, увеличив расстояние, отделяющее его от грозного собеседника, а затем произнес:

— Как я уже сказал, король чрезвычайно доволен вашим профессионализмом и желает вручить обещанную награду лично.

Конрат поднял бровь. Умеющий думать на несколько шагов вперед, он был готов к чему угодно: к тому, что король обманет, к тому, что не обманет, к недоплате, к переплате, даже к попытке ареста или покушения. Но он никак не мог предвидеть, что владыка пригласит его на аудиенцию.

— Какая честь.

— Да, честь немалая. Я вижу, вы удивлены, но это не мудрено. Далеко не каждый правитель пойдет на то, чтобы лично общаться с такими… неординарными личностями. Но тем лучше запомнят Его Величество Лютера Третьего как мудрейшего из королей, как никто способного находить точки соприкосновения даже с низшими слоями населения.

Конрат усмехнулся.

«Забавный этот маркиз: боится меня, а все равно хамит. Надо немного отвлечь его от болтовни, пусть лучше подумает немного».

— Тебе бы тоже не помешал этот навык, маркиз. Как теневой владелец подпольной арены, ты прямо-таки обязан лично знать всех отморозков города.

Магни ван Кройс опешил:

— Я… я… да как вы…

— Смею, маркиз, смею. Но не бойся, — взгляд магистра давал понять, что бояться все равно стоит, — я никому не скажу. Наверное.

Смазливый маркиз побледнел. Конрат продолжил:

— А теперь веди меня к королю, Магни. И, желательно, молча.

***

Замок Анкерош — величественное строение, в котором с древних времен живут и правят короли Ригерхейма. Облик его одновременно притягателен и хищен: с одной стороны это колоссальных размеров творение завораживает, безупречностью каждой линии и смелостью общего замысла давая понять, что оно является детищем лучших архитекторов своего времени, а с другой — угрожает, подобно клыкам титанических размеров чудовища вгрызаясь своими острыми башнями в небо. Анкерош целиком построен из эталонно-белого камня, и во всей столице, помимо него, не найдется и дюжины построек такого чистого цвета. Королевский замок расположен на холме, что делает его видимым из любой точки города и позволяет нависать над Эйзенбургом подобно второму солнцу.

Магни провел Конрата через один из многочисленных черных ходов, расположенных в башнях Анкероша, после чего они приступили к долгому подъему по узкой извилистой лестнице. Через несколько минут после этого, преодолев последнюю ступеньку, они уперлись в массивную дверь из черного дерева. Магни ван Кройс открыл ее ключом, после чего прошел сам и вывел своего спутника в просторнейший коридор, одна из стен которого была украшена портретами королей прошлого, а вдоль другой на небольшом удалении друг от друга стояли гвардейцы в полном обмундировании. Их серебристые доспехи были до блеска начищены, а сами они — почти безукоризненно неподвижны. Пол коридора по всей длине был застелен красной ковровой дорожкой.

Оказавшись в этом просторном помещении, предавшийся молчанию после разговора с Конратом маркиз сразу быстро зашагал вперед. Командир убийц не отставал ни на шаг, периодически поглядывая на профиль Магни и улыбаясь по причине того, что физиономия дворянина омрачена тревогой.

«Думает, откуда мне известно про арену. Пусть думает. Так он хотя бы молчит».

Когда они подошли к слишком большой для любого кабинета, кроме королевского, двустворчатой двери белого цвета, украшенной по всей площади золотыми узорами, Магни ван Кройс остановился:

— Я надеюсь, вы умеете кланяться, мастер Конрат?

— Не так низко, как ты, маркиз, но все же умею. Меня учили этикету.

Магни сжал губы, но все-таки воздержался от очередной попытки «внести ясность» в вопросе подобающего обращения со своей персоной. Маркиз уже понял, что Конрат — не тот человек, которому стоит делать замечания. Ведь этот убийца, как оказалось, тоже умеет «вносить некоторую ясность».

Магни ван Кройс выдохнул и произнес:

— Прошу за мной.

Когда они с Магни входили в кабинет Его Величества Лютера Третьего, Конрат не чувствовал совершенно никакой тревоги. Его заботило лишь то, заплатят ему за выполненный контракт или нет. Физиономия маркиза же выглядела так, словно он испытывал благоговейный трепет, при этом молодой дворянин выпрямился, расправил плечи и поднял подбородок. А вышагивал он, входя в кабинет, и вовсе как на параде.

— Ваше Величество, — Магни поклонился очень низко, практически до пола. — Представляю вам человека, которого мне было поручено привести. Магистр ордена убийц, обосновавшегося в далеком Афрее, Конрат из Ротшильда.

— Король, — Конрат поклонился менее низко, чем Магни, попутно разглядывая кабинет, в котором оказался. По меркам всего лишь одной комнаты, он представлял собой помещение воистину грандиозной площади, так как внутри мог поместиться небольшой двухэтажный дом. В отличие от входной двери, цветовая гамма внутри кабинета была составлена преимущественно из темных тонов. Мебель была старинной, но изящной. Многие элементы отделки комнаты украшали узоры из желтого золота, а особенно изобиловали ими огромных размеров стол из черного дерева и королевское кресло.

— Оставь нас, Магни. Зайдешь позже, — голос у стоявшего рядом с книжным шкафом молодого монарха был высокий, но твердый в интонациях. Карие глаза излучали ум, проницательность, а также некоторую жестокость. Ростом он немного не дотягивал до среднего и имел вполне нормальное телосложение, а осанка у него была по-настоящему королевской. Одет Лютер Третий был в темно-оранжевую тунику.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — маркиз поспешно вышел.

Когда советник вышел, король снова заговорил:

— Вот, значит, ты какой. Магистр Конрат. Судя по внешнему виду, с профессией ты не ошибся.

— Благодарю, король, но профессию я себе не выбирал.

— А кто же, как не ты сам?

— За меня мою профессию выбрал предыдущий магистр.

— Вот как. А за него, надо полагать, его магистр. И так далее, до самого Ар’саллона. Это ведь он основал ваш орден?

— Он, король. Но искренность продекларированных им мотивов, по моему заключению, ложна. Чародеи никогда не интересовались проблемами простых смертных, и желания становиться мечом тех, кто слаб, никто из них ни в одну эпоху не имел. Ар’саллон же стал им, преследуя исключительно эгоистические цели.

— Меч тех, кто слаб… Так поэтично. Это, значит, вы?

— Так было.

— А как стало?

— Зависит от вас.

Лютер Третий едва заметно улыбнулся:

— Мне нравятся меркантильные люди. Не бойся, я не оставлю тебя без звонкой монеты. И ты не очень-то скромен, что, впрочем, является некоторым плюсом.

— Будь я скромен, то не оказался бы здесь, король.

— Это верно. Верно. Скромность — отговорка трусов, у которых недостает мужества обратить свой взор на по-настоящему желаемое. Или тех, кому не хватает длины рук, чтобы это взять.

— Прекрасные слова, король.

— Благодарю. Но вернемся к делам насущным. Вы отлично справились. Скажи, это было легко?

Конрат без особого удовольствия прокрутил в голове события контракта и ответил:

— Нет, король.

— Так и знал. Особняк охранялся еще лучше, чем я рассказал?

— Народу внутри оказалось немного, но… скажу так: напали оттуда, откуда мы ждали меньше всего.

— Изложи подробности.

— На стороне Альвина Гроциуса неожиданно выступил один из нас. Зорану, так зовут предателя, надлежало собственноручно ликвидировать цель, пока остальные оцепляют периметр и прикрывают ему спину. Но в последний момент он почему-то передумал и попытался эвакуировать Альвина. Попытка эта провалилась, однако наш брат Скельт отдал за это жизнь.

— А Зоран?

— Сбежал.

— Хм. Мотивы предательства не ясны?

— Я думал о них всю ночь, король. И сначала пришел к выводу, что Зоран банально взбунтовался против новой политики Ордена. Дело в том, что он всегда остро нуждался в оправданиях своей деятельности, в ощущении некой высшей миссии, а тут их у него отняли. Но ближе к утру версия бунта начала казаться мне какой-то… алогичной. Понимаете, король, Зоран — не тот человек, который поднял бы руку на братьев ради незнакомца, пусть и невинного по его мнению. Он уже отнимал жизнь у невинных.

— Значит, ты полагаешь, что его поступок — это жест верности другу?

— Именно. Причем верности исключительной. Все-таки к братьям он тоже привязался, мы ведь росли вместе. В частности, у него были прекрасные отношения со Скельтом. И все же он без колебаний его убил.

Лютер Третий в явной задумчивости прошагал к столу и сел в кресло, после чего сомкнул кисти рук и, подперев ими подбородок, произнес:

— Насколько хорош этот Зоран? В плане профессионализма.

— В своем ремесле наш бывший соратник весьма талантлив, король. Если кто-то стал целью его контракта, то этого кого-то можно заранее вычеркивать из живых.

Повисла тишина. Король занервничал, хоть и старательно пытался это скрыть. Конрату не составило труда догадаться, почему нервничает Лютер Третий. И его догадка подтвердилась, когда монарх возобновил разговор:

— Подведем итоги. Во-первых, еще раз подчеркну, вы справились с контрактом. Но, во-вторых, один из вас сбежал. В-третьих, он профессионал высочайшего уровня. В-четвертых, теперь он сам может назначать себе контракты. В-пятых, он знает, кто заказал Альвина. И в-шестых, учитывая, что Альвин, похоже, был ему другом, целью следующего его контракта могу оказаться я.

— Если даже в планы Зорана действительно входит покушение на вас, осуществить задуманное он не успеет. Он предал Орден и пролил братскую кровь. Такого мы не простим. Расплата за его поступок будет быстрой и неизбежной.

— Твой реваншистский настрой обнадеживает, но одного только настроя мне недостаточно, поэтому вот что: устранение Зорана — это теперь не просто дело чести для Ордена, а ваше следующее от меня задание. Оплачиваемое, само собой. Это ясно?

— При всем уважении, король, я пока что не видел вознаграждения даже за предыдущую работу.

Правитель кивком указал на приличного размера сундучок, стоящий рядом со столом.

— Можешь подойти и открыть, — разрешил Лютер Третий.

Конрат медлить не стал и подошел к столу, отбросив на короля огромную тень. Затем командир убийц открыл крышку сундучка и увидел, что тот доверху заполнен кронами. В Ордене после смерти Скельта и бегства Зорана осталось семь человек, и в этом сундуке находилась сумма, достаточная, чтобы заплатить каждому из оставшихся столько, сколько не платил еще ни один заказчик.

«На всю жизнь этого, конечно, не хватит, но все равно сумма очень приличная».

— Благодарю, король.

— Не стоит, Конрат. В этот раз вы заслужили. Сундук по городу нести будет неудобно, поэтому можешь пересыпать золото в мешок, Магни тебе его предоставит. К нему же можешь обратиться за лошадьми. Эпоха пеших странствий для вас закончена.

***

Группа из одинаково одетых во все черное мужчин, похожих на наемников, заняла большой, но при этом уединенный стол таверны «Арлекин». Шесть мрачных, неулыбающихся лиц негромко разговаривали, попутно распивая крепкие напитки.

— Скельт был братом для всех нас, Норман. Не только для тебя. Боль будет сильной и долгой. Но со временем она пройдет, — типичным для себя бесстрастным тоном утешал единственного выжившего из близнецов Кай.

Норман выглядел так, будто и сам умирал. Он поник, был бледен и ничего не ел. Только пил.

— Он был всем для меня. Единственным, с кем я мог вспомнить то, что было до Ордена. Будь проклят Зоран. Я найду и прикончу его.

— Его надо было еще в детстве убить. Я всегда знал, что он — выродок, — неуклюже стараясь сделать сочувствующий вид, сказал Норману Бирг.

— Надо было преследовать его… — ответил тот.

К разговору глубоким басом подключился Трэч:

— Никто не знает, чего он вдруг с цепи сорвался?

Все отрицательно покачали головами. Неожиданно свои пять медяков вставил Креспий:

— Он считает, что это мы — предатели, а не он.

— Мы? Предатели? — возмутился Бенедикт. — Чего именно? Ложной миссии, нужность которой нам все детство и юность внушал Андерс? Сначала он затащил нас в свою крепость, затем стал учить убивать, а потом вдруг окутал обыкновенные убийства ореолом высокой идеи. И чертов Зоран считает, что мы что-то там предали? Какую-то мораль? Нельзя предать того, чего нет, Креспий, а вот людей, которые больше двадцати лет были рядом с тобой, — можно. И твой дорогой Зоран именно это и сделал. Это он — предатель, но не мы.

— Согласен с Бенедиктом, — сказал Кай.

— Я тоже, — пробасил Трэч.

— Он убил Скельта. Мы все согласны, — констатировал Бирг.

Креспий молчал. Он все еще не мог поверить в смерть Скельта от рук Зорана и бегство последнего, как не мог и занять четкую позицию в разговоре о предательстве. Ведь Креспий хорошо знал Зорана, четко видел его мотивы и понимал недовольство новыми приоритетами Ордена. Однако найти оправдание убийству Скельта представало невозможным: как можно оборвать жизнь своего брата по оружию ради человека, которого видишь впервые? Даже если ты не согласен со сложившейся в Скале Воронов ситуацией.

— Я достану ублюдка. И сдеру с него кожу, — не унимался Норман.

Вдруг, правой рукой держа за горловину увесистый мешок, к столу подошел Конрат.

— Как прошло, магистр? — спросил Бирг.

Конрат молча положил на стол мешок. Тот звонко бряцнул, соприкоснувшись с твердой поверхностью. Глаза братьев алчно блеснули.

— Это что, целый мешок крон? — удивленно спросил Бенедикт.

— Да. И, возможно, мы получим не меньше, если выполним следующий контракт.

Наемные убийцы переглянулись.

— Так быстро? — спросил Трэч.

— Похоже, у монарха, много неприятелей. — предположил Кай.

— Кто на этот раз? — следом за своими соратниками задал вопрос Бирг.

Конрат мрачно улыбнулся:

— У нас с королем оказалось много общего. Например, враги. Он хочет, чтобы мы отправили к праотцам человека, имевшего неосторожность защищать Альвина Гроциуса. Король желает, чтобы мы выследили и убили Зорана из Норэграда.

Бирг и Норман переглянулись.

— То, что надо, — сказал последний.