И грянул гром

Глава 67

— Ледибург через двадцать минут, мистер Коуртни, — сообщил кондуктор, просунув голову в дверь купе.

— Спасибо, Джек. — Син оторвал взгляд от книги.

— Я читал в утренней газете, что вы собираетесь жениться.

— Да.

— Ну, тогда не тяните. Я желаю вам преодолеть все трудности. Удачи вам обоим.

Син ухмыльнулся, и Джек вышел в коридор. Коуртни убрал книгу в портфель, встал и проследовал за проводником.

В тамбуре он остановился и закурил сигару. Облокотившись на ограду, он вглядывался в очертания Львиного холма. Это уже стало ритуалом.

Это было самое счастливое утро в его жизни. Вчера вечером после совещания с Голдбергами Рут назначила дату свадьбы. Они должны пожениться в марте следующего года. К этому моменту сбор коры должны были закончить, и тогда они могли позволить себе провести медовый месяц на мысе Доброй Надежды.

«Ну, теперь, наконец, у меня есть все, о чем может мечтать мужчина», — подумал Син и улыбнулся. В этот момент он заметил дым. Коуртни выпрямился и выбросил сигару.

Поезд въезжал на холм, замедлив ход. Когда он оказался на вершине, то открылась перспектива всей долины Ледибурга. Син увидел большие участки обгоревших деревьев, над которыми плыли серые облака дыма.

Он открыл решетку и спрыгнул с поезда. Неудачно поскользнувшись, он скатился с насыпи, ободрав кожу на коленях. Встав на ноги, он побежал.

На дороге, у которой удалось остановить огонь, ждали люди, перепачканные в саже и копоти. Их глаза воспалились от дыма, тела болели от напряженной работы. Но они ждали, пока земля догорит, так как новый порыв ветра мог раздуть новый пожар, который уничтожит все оставшееся.

Кен Бростер сидел, уронив голову на руки. Вдруг он быстро выпрямился.

— Здесь Син! — крикнул он.

Мужчины зашевелились и медленно встали. Все наблюдали за приближением хозяина. Он шел по покрытой лужами дороге, его ноги заплетались, так как он бежал целых пять миль.

Немного не дойдя до них, Коуртни остановился, тяжело дыша.

— Как? Как это случилось?

— Мы не знаем, Син. — Кен Бростер не смотрел на него, полагая, что не стоит пялиться на расстроенного человека.

Син прислонился к фургону. Он старался не смотреть на огромную выжженную пустыню, где обгоревшие деревья напоминали пальцы рук человека, больного артритом.

— Один из твоих людей погиб, — мягко сообщил Кен, — один из зулусов. — Он сделал паузу, потом, собравшись с духом, продолжил: — Многие пострадали, некоторые — очень тяжело.

Син молчал, казалось, он не понимает значения слов.

— Твой племянник и твой мальчик, Дирки. Син с глупым видом посмотрел на него.

— И Мбеджан.

Казалось, Коуртни съежился от страха.

— Я распорядился, чтобы их отнесли в дом. Коуртни молчал, только провел ладонью по глазам и рту.

— Майкл с Дирком не так уж плохи… просто сожгли кожу. Но ноги Мбеджана в ужасном состоянии. Малыш Дирк застрял на горящем участке. Майкл с Мбеджаном бросились ему на помощь. Огонь окружил их… они упали… попытался помочь… бесполезно… страшные ожоги… ноги сгорели до мяса…

Слова для Сина утратили всякое значение. Ничего не понимая, он стоял, прислонившись к фургону. Все планы рухнули. «Это уже слишком. Пускай они уйдут и оставят меня одного».

— Син, с тобой все в порядке? — Бростер положил руку ему на плечо.

Коуртни выпрямился.

— Я должен быть с ними. Одолжи мне лошадь.

— Поезжай, Син. Мы останемся здесь и за всем присмотрим. Ни о чем не волнуйся. Уверен, что пожар не начнется снова.

— Спасибо, Кен. — Он посмотрел на взволнованные лица друзей. — Спасибо всем.

Син медленно подъехал к конюшням Львиного холма. Во дворе толпилось много слуг и конюхов, чернокожих женщин и детей. Увидев его, все замолчали. Кто-то лежал на носилках в дальнем конце двора, Син направился туда.

— Я вижу тебя, Мбеджан.

— Хозяин. — Его ресницы обгорели, и от этого лицо казалось слегка озадаченным и наивным. Руки и ноги были плотно замотаны бинтами, на которых проступали пятна желтой мази. Син сел на корточки рядом с пострадавшим. Он не мог говорить и вместо этого порывисто дотронулся до плеча зулуса.

— Тебе очень плохо? — наконец выдавил из себя.

— Нет, хозяин. Мне не так уж плохо. Мои жены будут ухаживать за мной. Когда я поправлюсь, то вернусь к тебе.

Они немного поговорили, и Мбеджан поведал ему о появлении Майкла и о Дирке. Потом он прошептал:

— Эта женщина — жена погибшего.

Син впервые заметил ее. Она сидела в одиночестве на одеяле среди многолюдного двора, прислонившись к стенке. Рядом стоял голый ребенок. Прижавшись к ней, он сосал большую черную грудь, вцепившись в нее обеими ручонками. Женщина сидела неподвижно, поджав ноги. С плеч свисал плащ из светло-коричневой кожи, расходящийся спереди. Син пошел к ней.

Ребенок смотрел на него большими темными глазами, но, не выпускал сосок изо рта. В уголках губ белело молоко.

— Он был мужчиной, — произнес Син вместо приветствия.

— Да, он был мужчиной, — согласилась она, печально склонив голову.

— Куда ты пойдешь? — спросил он.

— В крааль к отцу. — Ее волосы были обмазаны красной глиной в знак того, что она потеряла мужа.

— Отбери двадцать голов скота из моего стада и возьми с собой.

— Благослови тебя Господь, хозяин. Я буду молиться за тебя.

— Ступай с миром.

— Оставайся с миром. — Она встала, прижала ребенка к бедру и, не оглядываясь, пошла со двора.

— Я сейчас ухожу, хозяин! — крикнул Мбеджан с носилок Его кожа посерела от боли. — Когда я вернусь, мы снова займемся посадками. Это был только маленький пожар.

— Это был только маленький пожар. — Син кивнул. — Ступай с миром, мой друг. Пей побольше пива и толстей. Я навещу тебя.

Мбеджан закашлялся и махнул рукой своим женам, окружившим носилки. Молодые женщины, окрепшие от работы в поле, легко подняли их.

— Оставайся с миром, хозяин.

Мбеджан лежал на меховой накидке, морщась от боли. Женщины унесли его со двора. Проходя мимо ворот, высокие зулуски запели. Их черные спины были натерты маслом, и они носили короткие набедренные повязки. Высокие голоса дрожали от гордости, когда они пели старинную песню о воине, вернувшемся с поля битвы.

У дома на Львином холме собралось много соседей с женами. Они все выражали сочувствие и предлагали помощь.

Ада ждала его на крыльце.

— Дирк? — первым делом спросил Син.

— Теперь с ним все в порядке, он спит. Ему дали настойку опия.

— А Майкл?

— Он ждет тебя. Даже отказался от лекарства. Я поместила его в твоей комнате.

Проходя по коридору, Син остановился у комнаты Дирка и заглянул туда. Мальчик лежал на спине, прижав забинтованные руки к груди. На распухшем лице выделялись красные царапины, оставленные ветками акаций. Рядом с кроватью стоял стул, на котором неподвижно сидела Мэри. Она посмотрела на него и тут же встала. Син покачал головой.

— Не беспокойся. Я зайду, когда он проснется. — И он пошел дальше по коридору в свою комнату.

Три девушки Ады крутились и щебетали у кровати Майкла, как птицы у гнезда. Увидев Сина, они замолчали, так как испытывали перед ним благоговейный трепет.

Син подошел к кровати:

— Привет, Майкл.

— О, мистер Коуртни. Бедные его руки… — начала было молодая девушка, потом сильно покраснела и, сделав реверанс, поспешно вышла из комнаты. Остальные последовали за ней.

— Привет, Майкл, — повторил он хриплым голосом, посмотрев на пластырь виноградного цвета, наклеенный на щеку.

— Привет, дядя Син. — Лицо и губы юноши были намазаны желтой мазью.

Син осторожно присел на край кровати.

— Большое спасибо тебе, Майкл, — произнес он.