Идеальный скандал

Глава 49

— А я думал, ты действительно никогда не падаешь в обморок, дорогая, — услышала она во сне ласковый голос Маркуса. — Изабель, любовь моя, пожалуйста, проснись.

В голосе его звучали любовь и нежность, и ей казалось, что и эти слова, и этот голос — просто сон, чудесный, замечательный сон…

Она шевельнулась и подумала: «Ах, как не хочется просыпаться…». Да, ей ужасно не хотелось просыпаться — хотелось, чтобы этот сон продолжался как можно дольше.

— Изабель, дорогая!

Она поморщилась и тихонько вздохнула. Неужели ей придется проснуться? Но она не хотела, чтобы Маркус исчез из ее сна, не хотела снова встретиться с реальностью. Она знала: случилось что-то ужасное. Но ей никак не удавалось вспомнить, что именно.

— Любимая, проснись.

Изабель почувствовала прикосновение. Чья-то рука прикоснулась к ее щеке с необычайной нежностью.

Она вздохнула и открыла глаза. Рядом с ее постелью сидел на стуле Маркус, и его красивое лицо походило на трагическую маску. Волосы же были в полнейшем беспорядке, как будто он в волнении постоянно ерошил их пятерней. А его темные глаза смотрели на нее с беспокойством не мигая.

Изабель обвела взглядом комнату и тотчас же поняла, что находится в своей спальне, в доме на Сент-Джеймс-стрит.

— Ты потеряла сознание, — сказал, наконец, Маркус. Она в растерянности заморгала.

— Нет-нет, я никогда не теряю сознания. Тут он вдруг улыбнулся и пробормотал:

— Дорогая, я очень за тебя боялся. Ты два часа пролежала совершенно неподвижная.

Изабель приподнялась и села на постели. И в тот же миг воспоминания о недавних событиях обрушились на нее точно лавина. Да-да, она кое-что вспомнила…

Студия. Петля. Гарольд Беннинг и Калцер, Изабель невольно поежилась — по спине ее пробежал холодок. Она снова пошевелилась и вдруг ощутила какую-то странную боль в ногах. Сунув руку под одеяло, она обнаружила, что ноги ее забинтованы.

— Нам пришлось удалить осколки стекла. Больно? — спросил Маркус.

Изабель покачала головой:

— Нет, не очень. — И тут она вспомнила еще одну деталь. Осколки на полу… Обезумев от боли, Калцер крушил все вокруг. И она бросилась к двери, наступая на осколки стекла, впивавшиеся в тонкие подошвы ее туфелек. Но тогда она почти не чувствовала боли…

Опустив глаза, Изабель прошептала:

— Как хорошо, что ты пришел за мной.

— Недостаточно быстро. Господи, Изабель, прости меня!

Она покачала головой:

— Нет, ты пришел очень вовремя. Ты застрелил Калцера и спас меня. Ты выполнил свой долг — как и обещал.

Он поморщился и проворчал:

— При чем здесь мой долг? Ты думаешь, что я приехал туда из-за этого?

— Но, ты же сказал… — Она взглянула на него с удивлением.

— Забудь о том, что я говорил. Я был дураком.

Сердце ее затрепетало. Но смеет ли она надеяться?.. Тут Маркус взял ее за руки и заглянул ей в глаза.

— Дорогая, я не хочу больше терять ни минуты. Я должен немедленно сказать тебе правду. Я люблю тебя, Изабель.

— Но Симона…

Он энергично покачал головой:

— Нет-нет, клянусь, что не питаю к Симоне Уинстон никаких чувств. И ко всем другим женщинам — ко всем, кроме тебя. Возможно, я полюбил тебя в тот момент, когда увидел в бальном зале в доме миссис Холлоуэй. Ты тогда так отважно пригласила меня танцевать… да, возможно, я полюбил тебя уже тогда, — только не сразу понял это. Изабель тихонько всхлипнула.

— Почему же ты просил меня уехать?

— Я использовал угрозу твоей жизни в качестве предлога — чтобы скрыть свои чувства. И я был так глуп, что думал только об одном: как бы найти неизвестного врага. Но главная причина в том, что я боялся любви, боялся признаться в своих чувствах. Когда же я узнал, что тебя похитили, я окончательно все понял. В тот момент мне открылась правда. Я осознал, что ты, Изабель, — редкое сокровище, единственная женщина, полюбившая меня всем сердцем, несмотря на мое прошлое. И мне стало ясно, что только с тобой у меня есть надежда на будущее.

Он поднес к губам ее руки и принялся осыпать ее ладони поцелуями.

— Я хочу, чтобы ты стала мне настоящей женой. Ты мне нужна, Изабель.

Плача от радости, она обвила руками шею мужа, и он тотчас же заключил ее в объятия.

— Ах, Маркус, я целую вечность ждала, когда ты скажешь мне эти слова. Я с детства обожала тебя. Когда же подумала, что не нужна тебе… О, я тогда решила, что сердце мое разбито.

Он целовал ее глаза и лоб. Потом поцеловал в губы. И этот поцелуй был долгим и нежным. Наконец, отстранившись, Маркус заглянул ей в лицо и тихо сказал:

— Любимая, я хочу, чтобы ты навсегда осталась со мной. Но, как же твоя давняя мечта об искусстве и о Париже?

— О, Маркус!.. Я не мечтаю о Париже с той самой ночи, как мы с тобой уединились у тебя в библиотеке.

— Знаешь, дорогая, у меня много знакомых в мире искусства. И я непременно найду тебе самого лучшего учителя из Королевской академии. Тебе ни в коем случае не следует бросать свои акварели. Потому что у тебя, Изабель, огромный талант.

Она вдруг подумала о своем отце, о лорде Уоллинге и обо всех остальных искателях ее руки. Все эти мужчины хмурились при упоминании о том, что женщина хочет изучать искусство вместо того, чтобы стать примерной женой и хозяйкой. Но она всегда знала: Маркус Хоксли — особенный, совсем не такой, как другие мужчины.

Улыбнувшись, Изабель заявила:

— Я уверена: Роман ужасно обрадуется, когда узнает, что я остаюсь в Лондоне.

— Обрадуется? Но почему?

Изабель весело рассмеялась:

— Если бы я уехала, Шарлотта последовала бы за мной. И твой брат очень расстроился бы, разве не так?

Маркус с усмешкой кивнул:

— Да, верно. Шарлотта ему нравится.

— Но ему придется постараться, чтобы добиться ее благосклонности, — продолжала Изабель. — И, насколько я могу судить, это будет не так-то просто.

— Ничего страшного. Роман любит преодолевать трудности. — Немного помолчав, Маркус добавил: — Констебль с Боу-стрит вместе с сыщиком Харрисоном сообщили Шарлотте и Летиции о кончине Гарольда Беннинга. Они сказали женщинам, что это был несчастный случай.

Изабель немного отстранилась и взглянула на мужа с удивлением:

— Несчастный случай?

Маркус кивнул:

— Видишь ли, на Боу-стрит пришли к заключению, что Беннинг покупал произведения искусства в квартале художников. И полицейские решили, что прогнившая ступенька провалилась под ним. Собственно, так ведь и произошло… А Харрисон, конечно же, все знал, но не стал ничего говорить. Он оттащил труп Калцера в соседний переулок, где констебль и нашел его. Оказалось, что Калцер — хорошо известный полиции головорез, разыскиваемый за многочисленные преступления. И власти решили, что его убили во время какой-то очередной стычки.

Изабель с сомнением покачала головой:

— Очень сомневаюсь, что Шарлотта поверит в эту версию. Она-то прекрасно знает, что ее отчим совершенно не разбирался в искусстве. И я, как лучшая подруга Шарлотты, должна буду рассказать ей правду. Но поверит ли этому объяснению Летиция?

— Насколько я могу судить, обе они считали, что у Гарольда Беннинга — роман. И они полагали, что он собирался их оставить. Во всяком случае, ни одна из них не пролила ни слезинки, когда им сообщили о его смерти. — Маркус вдруг пристально посмотрел на жену, потом спросил: — Дорогая, ты уверена, что хочешь отказаться от поездки в Париж?

— Ты болван, Маркус Хоксли!

Приподнявшись, Изабель расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки, потом со смехом проговорила:

— Кому нужен Париж, когда перед глазами столь совершенная модель?

Маркус тоже рассмеялся.

— Я готов позировать тебе хоть каждый день. Можешь не сомневаться во мне, моя волшебница.

Она бросила на него лукавый взгляд:

— В чем мне не сомневаться? В том, что ты не отпустишь меня в Париж? Или в том, что позволишь писать с тебя портрет?

— И в том и в другом.

— Значит, тетушка Лил обойдется и без меня. Возможно, когда-нибудь мы навестим ее вместе. А что касается тебя, — Изабель продолжала расстегивать рубашку мужа, — то мне потребуются годы практики, чтобы научиться правильно изображать тебя.