Играй грязно

ГЛАВА 45

ДЖИА

Как только я переступаю порог клуба, который выбрала Эшли, я понимаю, что хорошо проведу время. Сегодня вечер восьмидесятых, а значит, я в раю. Мы задержались в отеле, прежде чем приехать сюда, поэтому здесь уже полно народу, а танцпол пылает — как и мое тело. Ноа не отходил от меня ни на шаг, и теперь его рука обвилась вокруг моей талии, и эта близость разрушительно действует на мое тело. Две порции текилы, которые я выпила в баре отеля, вероятно, способствовали моему возбужденному состоянию.

Он наклоняется ближе и шепчет мне на ухо:

— Что ты хочешь выпить?

— Наверное, мне стоит ограничиться текилой.

— Я пойду скажу Джейми, — он целует меня в щеку и отходит, чтобы поговорить с ребятами.

Мое сердце трепещет, и я в оцепенении смотрю на своего фальшивого парня, который скоро узнает, что я расторгаю нашу сделку. Я хочу его, всего его.

Я так увлеклась Ноа, что не заметила приближения Мартина, пока он не оказался рядом со мной.

— Наконец-то, я думал, он так и будет всю ночь к тебе привязан, как пиявка.

— Мартин, будь повежливее.

— Я и так вежлив. Так что ты пьешь? Я угощаю.

— О, Ноа уже пошел мне за выпивкой.

— Как? Разве ему не восемнадцать?

— Девятнадцать. И он ее не покупает.

Мартин покачал головой:

— Ну разве не отстойно встречаться с парнем, едва окончившим школу?

— Нет.

— Он даже не может выпить вина на свидании, — продолжает Мартин, как будто я не ничего не отвечаю.

— Я тоже не пью вино, — я пожимаю плечами. — Вообще-то это здорово — быть с кем-то, кто не всегда пьян или под кайфом.

— Ауч, это был подкол в мой адрес? Я не всегда под кайфом, — он гримасничает.

— Я не подкалывала, но если ты меряешь это на себя… — я закатываю глаза.

Он наклоняет голову и пару секунд изучает меня.

— Ты изменилась, знаешь ли.

— Все меняются, Мартин.

— Да, но… — он покачал головой. — Неважно.

Я знаю, что делает Мартин. Он очень критично относится к моему жизненному выбору с тех пор, как я начала встречаться с Райдером, а теперь и с Ноа, это дерьмовый поступок в мой день рождения, но я не позволю его проблемам разрушить мое веселье.

Я рада, когда Ноа возвращается с моим напитком и своим собственным. Я почти не разговаривала с Мартином, а мне уже нужен отдых от него.

— Держи, солнышко, — говорит он, не обращая внимания на Мартина.

— Спасибо.

Ноа чекает свой стакан с моим, и мы оба выпиваем по рюмке. Он качает головой и говорит:

— Уххх

— Первый раз пьешь текилу, парень? — Мартин ухмыляется.

— Конечно нет, — фыркает Ноа.

Я поворачиваюсь к Ноа, вспоминая, что случилось, когда он в последний раз пил текилу:

— Я думала, ты завязал с текилой после того случая с танцами.

Его глаза расширяются:

— Черт. Ты права. Кратковременная память, наверное.

— Ты собираешься снова показать мне свои приемы? — я улыбаюсь.

— Хм, возможно, для этого мне понадобится больше одной рюмки. Но сначала я должен посетить умывальник, — он искажает лицо в гримасу.

— Умывальник? — спросил Мартин насмешливым тоном. — Ты имеешь в виду уборную?

— Гавана, Хавана.

Ной обхватывает меня за талию и прижимает к своей груди. Я не успеваю среагировать, как его рот захватывает мой. Поцелуй глубокий и голодный, и у меня перехватывает дыхание, когда он отстраняется, я слегка покачиваюсь.

— Увидимся через секунду, солнышко.

— Хорошо, — я смотрю, как он уходит, словно школьница, тоскующая по своей влюбленности в другом конце квартала.

— Куда делся Ноа? — спрашивает Зоуи, присоединяясь к нам с Мартином.

— Пошел в уборную. Где ты была?

— Я отстала от девочек, когда мы возвращались из уборной. Потом я потратила десять минут, чтобы их найти.

Я посмотрела за ее плечо:

— Я так понимаю, ты их не нашла.

— Нет, возможно, они уже на танцполе. Не хочешь пойти поискать их?

Я смотрю в сторону, где исчез Ноа, и колеблюсь:

— Наверное, мне стоит подождать Ноа.

— Да ладно, он же не маленький, — говорит Мартин. — Он может найти тебя позже, — Мартин соединяет свою руку с моей. — К тому же, ты должна мне танец, партнер.

Внимание Зои падает на наши соединенные руки, а затем возвращается к моему лицу. В клубе темно, но я догадываюсь, что она спрашивает меня, не нужно ли ей вмешаться. У меня нет настроения вступать в спор с Мартином, поэтому я говорю:

— Конечно, давайте потанцуем.

НОА

Я не собирался оставлять Джиа наедине с Мартином, но больше не мог терпеть, иначе мог обделать себе штаны. А тащить ее с собой и заставлять ждать перед туалетом было бы чересчур. Кроме того, я уверен, что к ней будут приставать без остановки. Такая красивая девушка, как она, одна в клубе — …. да, легкая добыча. Я лучше оставлю ее наедине с Мартином. Дьявол, которого ты знаешь, и все такое.

Когда я возвращался обратно, кто-то тронул меня за плечо. Я поворачиваюсь и не могу поверить своим глазам, когда вижу Гордона Монтану, который смотрит на меня.

— Чувак! Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, как будто мы старые друзья. Это уже текила заговорила.

— Мой приятель владеет этим клубом. Я как раз направлялся в VIP-зал.

— Нифига себе. Мир тесен. Ты приходил на игру?

— Да. Мой агент достал билеты. Вы, ребята, надрали задницу, и прежде чем ты спросишь, у меня не было времени навестить вас в раздевалке. У меня были неотложные дела, которые я должен был уладить.

— Надеюсь, теперь все в порядке.

— Да, конечно. Не беспокойся, — он махнул рукой. — Где твоя красотка?

— Я как раз возвращался к ней. У нее сегодня день рождения и мы здесь с друзьями.

— Это потрясающе. Вы все должны пойти со мной в VIP-зал.

— Серьезно? — мои брови взлетают к небу. — Это было бы потрясающе!

— Ну ладно. Пойдем заберём всех.

Он жестикулирует рукой, приглашая меня идти за собой. Я нахожусь вне тела. Никогда за миллион лет я не мечтал, что буду общаться с Гордоном Монтаной в бостонском клубе.

Когда мы возвращаемся на то место, где я оставил Джиа, я ее не вижу. Алекс и Логан замечают меня и подходят. Сначала они не замечают Гордона, стоящего рядом со мной, но когда замечают, их глаза выпучиваются, а челюсти отпадают как у мультяшек.

— Ни хрена себе! — воскликнул Алекс. — Ты Гордон Монтана.

— Это я, сынок, — мужчина широко улыбается.

— Ух ты! Мы такие большие фанаты, — говорит Логан, а затем поворачивается ко мне. — А почему Гордон Монтана тусуется с тобой?

Я бросаю на него насмешливый взгляд:

— Потому что я ахренеть какой крутой. А ты как думаешь?

— Он не врет, — Гордон смеется.

— Вы видели Джиа? — спрашиваю я.

Лицо Алекса становится серьезным:

— Последний раз, когда я ее видел, она была на танцполе с Мартином.

Мой желудок дико скручивается, а потом падает как камень. Я не удивлен, что этот проныра потащил её туда, как только я отвернулся. Не то чтобы я мог соревноваться с ним, когда дело доходит до танцев. Я отстой.

— Повтори? — Гордон нахмурился. — Твоя девушка танцует с другим парнем?

— Он мой старый друг, — ворчу я.

— Он что, гей? В противном случае, я бы спустился туда прямо сейчас, приятель.

Ему не нужно говорить мне дважды. Я и так собирался сделать это. Единственный парень, который будет танцевать с Джиа всю ночь напролет, — это я.

— Уже иду.

Сюрреалистично, что я не задумываясь ухожу от Гордона Монтаны, моего кумира детства, чтобы помешать этому придурку монополизировать мою девушку. Если бы я был уверен, что его чувства к ней платонические, я бы не стал так сильно возражать. Но я знаю, что он пытается пробраться обратно в ее жизнь.

Танцпол находится на нижнем уровне и переполнен. У меня нет никакой надежды найти Джиа, если я решусь войти туда вслепую. Сначала мне нужно определить ее местонахождение с высоты. Я вытягиваю шею и ищу Мартина. Его розовые волосы пригодятся. Проходит около двух минут, прежде чем я нахожу их, и что вы думаете — он пытается притянуть Джиа поближе к себе для танца, который включает в себя много соприкосновений. Черт возьми, нет. Единственный человек, который может сделать это с ней, — это я. Ревность вырывается на свободу и несется по моим венам, распространяясь как лесной пожар. При нормальных обстоятельствах я не становлюсь таким собственником. Но я уже навеселе, и я знаю, что Мартин не имеет добрых намерений.

Я ныряю в море людей, бесцеремонно толкаюсь и пихаюсь. К счастью, большинство из них пьяны или под кайфом и почти не замечают меня.

Музыка сменяется песней Принца, той самой, чертовски сексуальной — не могу вспомнить название. Я нахожусь достаточно близко к ним, чтобы видеть, что Мартин готов сделать шаг. Ни один из них не замечает моего приближения. Прежде чем он успевает прижать ее к себе, я делаю шаг между ними, подставляя ему спину.

— Привет, детка. Скучала по мне?

Она обнимает меня за шею и улыбается:

— Ты осудишь меня, если я скажу "да"?

— Я бы осудил, если бы ты сказала "нет".

— Правда, чувак? Я танцевал с ней, — жалуется Мартин. Я оглядываюсь через плечо.

— Извини, приятель. Только я могу танцевать так близко к своей девушке. Иди и найди свою.

Его ноздри раздуваются, и я могу только представить, какие жестокие мысли проносятся сейчас в его голове. Но все, что он делает, это бросает на меня смертельный взгляд, а затем уходит, расталкивая всех, кто попадается ему на пути.

— Ты сделал это, он будет ненавидеть хоккеистов всю жизнь, — Джиа смеется.

— Ты не злишься?

Она приподняла одну бровь:

— А ты хотел, чтобы я разозлилась?

— Конечно, нет, — я качаю головой. — Прости, что я был резок с твоим другом, но я говорил серьезно. Я не хочу видеть, как другой парень танцует с тобой грязные танцы, независимо от того, настоящая ты моя девушка или нет.

— Я тоже не хочу танцевать с другим парнем, — она касается моего лица, а затем поднимается на носочки, чтобы поцеловать меня.

Мир перестает существовать, а моя ревность испаряется как по волшебству. Такт песни обволакивает нас обоих, и вот я уже танцую с ней. Наверное, я выгляжу нелепо, но она, кажется, не обращает внимания на мою скованность. Ее глаза встречаются с моими, и вдруг мне становится совершенно наплевать на тусовку с Гордоном Монтаной, на дурачка Мартина и его игры. Меня волнует только человек, который стоит передо мной и смотрит на меня так, как я надеялся, что когда-нибудь посмотрит — как будто я единственный человек, который имеет значение в этом мире.

Мое сердце гулко стучит, а пульс в ушах бьется так громко, что конкурирует с песней, играющей на заднем плане.

— Ты хорошо проводишь время, солнышко?

— Да.

Я крепче прижимаю ее к себе, притягивая еще ближе. Я чертовски возбужден, и наши бедра, раскачивающиеся в такт песне, создают достаточное трение, чтобы меня лихорадило.

— Что случилось с твоими подругами? — спрашиваю я.

— Не знаю, кажется, я их потеряла.

Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

— Хочешь пойти поискать их?

— Чуть позже. Давай закончим этот танец, — она вздыхает, вытягивает шею, наклоняя голову в сторону. Это искушение, перед которым я не могу устоять. Я осыпаю поцелуями ее шею, слегка посасывая, когда она мяукает, как котенок. Черт. Эта публичная прелюдия сводит меня с ума. Она хватает меня за предплечья, впиваясь ногтями в кожу. Я провожу руками по изгибу ее задницы, затем сжимаю ее, я в секунде от того, чтобы забрать ее туда, где я смогу позаботиться о наших обеих проблемах.

— Ноа… — она откидывается назад и смотрит мне в глаза.

— Да, детка?

— Я… — она прикусила нижнюю губу. — Я заканчиваю это.

Сердце сжимается в тисках.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что заканчиваешь? — спрашиваю я сквозь комок в горле.

— Я больше не хочу быть твоей фальшивой девушкой или другом с привилегиями.

Мой пульс подскакивает, и каждый удар моего сердца превращается в чистую агонию. Она собирается положить этому конец. Я убираю руки с ее задницы и делаю шаг назад, но она не дает мне уйти далеко. Она хватает меня за запястья и возвращает мои руки на место.

— Я была в стране отрицания. То, что у нас есть, не фальшивка, Ноа, это самое настоящее, что я когда-либо чувствовала, и мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы признаться себе в этом.

Муки, режущие мое сердце, уходят, и на смену им приходит чистый экстаз, переполняющий все мои чувства. Я захватываю ее лицо своими руками и прижимаюсь к ней губами. Я не хочу пробовать ее на вкус, я хочу утонуть в ней, дать ей почувствовать всю мою любовь. Ее язык сладок и идеально соответствует моему темпу. Мы созданы друг для друга, и я проведу остаток своей жизни, доказывая ей, что это так.

Я отстраняюсь, чтобы убедиться, что не сплю. Она смотрит на меня ошарашенными глазами.

— Что случилось, детка? — спрашивает она, заставляя меня улыбаться от уха до уха.

— Мне нравится слышать, как ты называешь меня деткой.

Она награждает меня собственной улыбкой:

— Мне нравится называть тебя так.

Затем она прижимается лицом к моей груди, и мы продолжаем танцевать медленный танец, несмотря на то, что песня сменилась на что-то более бодрое. Мне все равно. Это правильное ощущение.

Через несколько минут к нам присоединяются Зоуи, Эшли и Блэр. Я даю Джиа свободу, чтобы она могла танцевать, как ей хочется. Что касается меня, то я притворяюсь, что танцую, а на самом деле я делаю боковой шаг снова и снова. Темно, все пьяны, и на меня все равно никто не обращает внимания.

Песня снова меняется, и эту я знаю. Это "Celebration" группы Kool & the Gang. Через две секунды меня толкают сзади, а потом большая рука хлопает меня по плечу.

— Не могу поверить, что ты снова танцуешь, Кингсли, — кричит Алекс.

— О чем ты говоришь? Тебя даже не было рядом на моем последнем выступлении.

— О, но я очень наслышан, — он смеется.

Тут я замечаю, что вся наша группа, кроме Джейми и Мартина, находится на танцполе. Надеюсь, этот придурок покинул клуб.

— А где Джейми? — спрашивает Джиа.

— О, он удрал, когда появилась Гретхен МакКой. Он пошел в VIP-комнату с ней и Гордоном, — отвечает Шон. — Алекс и Логан были в туалете и пропустили ее.

— О, они, должно быть, в бешенстве, — я смеюсь.

— О да, — Шон улыбается. — Так разозлились.

— Ты в порядке, что Джейми бросил тебя ради знаменитостей? — спрашиваю я Джиа.

Она улыбается:

— Да, черт возьми. Он так много потерял в своей жизни, пусть развлекается.

Парни пьяны в стельку и танцуют так же неуклюже, как и я. Тогда я полностью расслабляюсь и пробую новые танцевальные движения, уже не заботясь о том, что выгляжу нелепо. Джиа пытается меня учить, но я ужасный ученик.

Я теряю счет времени, и ночь пролетает как один миг. У меня никогда не было возможности улизнуть с ней в туалет на минутку, хотя я об этом только и думал. Одно могу сказать точно — я никогда не забуду эту ночь, хотя, возможно, я выпил слишком много.

Но всему хорошему приходит конец. Бармен кричит "последний звонок", музыка затихает, но мы все еще на взводе. Никто не хочет, чтобы эта ночь заканчивалась.

— Я еще не готова спать! Это было так весело, — говорит Джиа.

— Кто сказал, что ночь должна закончиться? — Блэр огрызается.

Я прищурился, обращая на нее внимание. Я впервые вижу ее с небрежно уложенными волосами и не выглядящей чопорно.

— Ты действительно только что это сказала? — спрашивает Алекс. — Разве тебе уже не пора спать?

Блэр покачивается на ногах:

— Я бы сказала пошел ты, но я не хочу портить вечеринку в честь дня рождения Джиа и ссориться с тобой.

— Ну, разве ты не милашка? — он смеется. — Но мне нравится, когда мы ссоримся.

— Чувак, тебе это так нравится, что в конце концов ты на ней женишься, — отвечает Даррен.

И Блэр, и Алекс делают гримасу отвращения. Но прежде чем кто-то из них успевает возразить, Логан говорит:

— Неа… будет гораздо веселее, если я женюсь на ней, а Алекс поймет, что все это время он был влюблен в нее, но у него не будет другого выбора, кроме как тосковать по ней на расстоянии.

Си Джей, который тоже сильно опьянел, смотрит на Логана, как будто тот сошел с ума.

— Ладно… это не просто алкоголь. Что ты принял?

— Я ничего не принимал, — Логан поднимает руки. — Клянусь. Не осуждайте меня за то, что у меня живое воображение.

Я качаю головой и подхожу ближе к Джиа.

— Ты хочешь уйти отсюда? Все говорят какие-то безумные вещи.

Я не ожидаю, что она примет мое предложение; в конце концов, это ее день рождения, а эти безумцы — наши друзья.

— С удовольствием, — она встречает мой взгляд.