Играй грязно

ГЛАВА 47

ДЖИА

Вы ненавидите, когда вы чертовски устали, но все равно просыпаетесь, потому что ваш мочевой пузырь ноет, как сука? Я открываю один глаз и пытаюсь посмотреть время. В спальне царит полная темнота благодаря затемненным шторам. Сейчас десять минут восьмого. Не так уж и рано при обычных обстоятельствах, но мы с Ноа заснули около пяти.

Он в отключке, спит на животе и с подушкой на голове. Простыня прикрывает его от пояса, и даже в темноте я вижу очертания его широкой спины. При дневном свете будут видны царапины, которые я там оставила. Ночью я немного увлеклась.

Я встаю с кровати и на цыпочках иду в ванную, затем тихонько закрываю дверь. Я планировала не включать свет, но здесь нет окна, поэтому здесь абсолютно темно. Я вздрагиваю, когда яркий свет освещает комнату. Затем меня начинает тошнить. Я падаю на колени и облокачиваюсь на сиденье унитаза, выплевывая все, что пила и ела прошлой ночью.

— Черт бы побрал всю эту текилу, — бормочу я про себя, когда перестаю отплевываться.

Выплевывание кишок помогает справиться с тошнотой. Но мне все равно нужно в туалет. На нетвердых ногах, с полузакрытыми глазами я принимаюсь за дело. Голова уже начинает болеть. Во время мытья рук я замечаю набор из двух зубных щеток и тюбик зубной пасты. Я не задумываясь чищу зубы, хотя планирую снова лечь спать. Кому нужно рвотное дыхание? Жаль, что я не взяла с собой сумку с одеждой, а оставила ее в комнате девочек. Теперь мне придется надевать вчерашнюю одежду, когда я буду выходить из номера. Ладно, об этом можно будет побеспокоиться позже.

Я выключаю свет, чтобы не мешать Ноа, и в итоге сталкиваюсь с ним. Я вскрикиваю и отпрыгиваю назад.

Положив руку на грудь, я сказала.

— Черт. Ты меня напугал.

— Извини, солнышко. Не хотел, — голос у него хриплый, наверное, от того, что ему нужно было кричать в клубе, чтобы его услышали.

— Все в порядке.

Я отхожу в сторону и возвращаюсь в постель, но испуг подействовал как толчок, и теперь я полностью проснулась. Если я не посплю подольше, то потом буду за это расплачиваться. Наверняка еще один оргазм снова сделает меня уставшей. Я улыбаюсь в темноте. Это безумие, что я хочу заниматься сексом после рвоты, но я хочу. Тошнота прошла, а желание сняло вялость с моего тела. Ни одни из моих предыдущих отношений не превращали меня в нимфоманку, это эффект Ноа. Я не могу насытиться им.

Он выключает свет в ванной, прежде чем открыть дверь, как это сделала я, и мгновение спустя опускается на кровать рядом со мной, притягивая меня ближе и обнимая за шею.

— Тебе плохо? Мне показалось, что я слышал, как тебя тошнило.

— Да, думаю, внезапный яркий свет не пошёл мне на пользу.

— Теперь тебе лучше?

— Намного лучше.

От него исходит аромат мятной зубной пасты — он подумал о том же, что и я. Я мурлычу, как котенок, проводя пальцами по его прессу, пока не достигаю кончика его эрекции.

— Кто-то больше не устал, — я обхватываю пальцами его ствол и слегка сжимаю.

— Нет, — отвечает он хрипловатым голосом. — Но, детка, мы можем просто пообниматься, если у тебя похмелье.

— Мы можем пообниматься после, — я провожу рукой вверх и вниз по его длине.

— Хорошо, — он целует меня в шею, слегка посасывая.

— Ты пытаешься поставить мне засос?

— Не специально, но ты такая вкусная.

Я отталкиваю его, и прежде чем он успевает пожаловаться, сажусь на него и включаю свет на тумбочке:

— Я думаю, ты делаешь это специально, и теперь я должна наказать тебя за непослушание.

Он хватает меня за бедра и двигает круговыми движениями. Это заставляет мою мокрую киску тереться о его член, и, хотя мне немного больно от вчерашних развлечений, я жажду большего.

— Ноа… ты играешь нечестно.

— О, но я играю, солнышко. Я помогаю тебе наказывать меня.

— Как это наказывает тебя?

— Я ведь еще не похоронен в тебе, правда?

Я немного приподнимаюсь, опираясь на колени, и направляю его член к своему входу. Я шиплю, когда опускаю бедра, и его полнота заполняет меня.

— Мне нравятся звуки, которые ты издаешь, детка, — говорит он.

— Я только начинаю, — сначала я двигаюсь медленнее, но вскоре меня охватывает азарт. Начинается погоня, и в идеале мне следовало бы поддерживать стабильный темп и продлить путешествие, но это слишком приятное ощущение, и я жажду большего.

Ноа рывком переходит в сидячее положение, немного сдвигая меня. Я не могу двигаться так же быстро, но его рот находится на моей груди, добавляя еще один слой удовольствия. Я не могу пожаловаться на это. Я снова нахожу свой ритм, все ближе и ближе приближаясь к очередному сокрушительному оргазму.

Это происходит, когда он прикусывает мой сосок, и от боли я замираю:

— Блять!

— Вот так, детка. Кричи для меня. Выкрикивай мое имя.

— Да, Ноа! Да!

Он крепко целует меня, глотая мои крики экстаза, затем шепчет мне в губы:

— В тебе так хорошо, котенок. Мне нравится трахать твою тугую киску. Скажи, что ты моя девочка.

— Я твоя девочка, Ноа. Я всегда буду твоей девочкой.

Он дергается, а затем обхватывает мои бедра, помогая мне двигаться быстрее, когда он достигает кульминации. Волны наслаждения начинают отступать, когда меня настигает еще один мини-оргазм. Я не кричу, а хнычу, когда мое тело распадается на мелкие кусочки.

Он замирает, и я прячу лицо в его шее. Его член все еще пульсирует, извергая в меня свою разрядку. Успокаивающим жестом он проводит пальцами по моим волосам.

— Ты в порядке, детка?

— Я более чем в порядке, — я отстраняюсь и смотрю ему в глаза. — А ты?

Ноа кривит губы в улыбке, которую я обожаю.

— Ты даже не представляешь, — затем он проводит кончиками пальцев по моему лицу. — Я люблю тебя, Джиа.

НОА

В одно мгновение ее гибкое тело напрягается. Ее глаза расширяются, а пухлые губы складываются в идеальную букву "О". Мой пульс достигает 10 махов, а живот опускается, я сделал все это неловко своим большим ртом. Я не должен был признаваться, не тогда, когда Джиа только что согласилась стать моей девушкой по-настоящему. Я такой идиот.

— Тебе не нужно говорить это в ответ.

— Ноа… Я… — зазвонил телефон, прервав ее.

Она соскальзывает с моих коленей и встает с кровати, повернувшись ко мне спиной, когда отвечает на звонок. Дрожащими пальцами я провожу по волосам, откидывая длинную челку назад. Я так расстроен собой, что готов закричать.

— Нет, Эшли, ты меня не разбудила. Что случилось?

Я тоже вскакиваю с кровати и иду прятаться в ванную, чтобы прийти в себя. Я планировал облить лицо холодной водой, но мне нужно больше времени, поэтому я прыгаю в душ. Я не знаю, сколько я там пробыл, но уверен, что прошло больше пяти минут. Когда я возвращаюсь в комнату, Джиа сидит на краю кровати и смотрит на свой телефон.

Она поднимает лицо, и я сразу понимаю, что что-то не так.

— Эшли проболталась.

— Что?

— Она была единственной, кто знал, что наши отношения были фальшивыми в самом начале, и пьяная она рассказала всем.

— Кому? Нашим друзьям?

— Да, а кому еще?

Я сажусь рядом с ней и касаюсь ее руки:

— Почему ты нервничаешь? Они ничего не скажут, и мы больше не встречаемся фальшиво.

— Это не имеет значения. Я должна сказать тренеру Бедфорду. Сейчас слишком много людей знают правду, и рано или поздно кто-нибудь снова откроет свой большой рот.

— Тогда мы расскажем ему вместе. И я возьму на себя всю ответственность за этот обман.

— Я не могу позволить тебе сделать это. Я согласилась с планом.

— Да, но это была моя идея.

Она открывает рот, чтобы возразить, но я прижимаю палец к ее губам:

— Я не хочу этого слышать, детка. Мы сделаем это единым фронтом. Все будет хорошо. Я обещаю.

Глаза Джиа внезапно стали ярче. Она берёт мое лицо и нежно целует меня:

— Спасибо, что ты есть.

Это не то признание в любви, на которое я рассчитывал, но начало положено.