Играя с огнём

21. Хогвартс, одно за другим, часть десятая

Ложась на пол Выручай-комнаты, я чувствовал — вот-вот грянет буря. Мне нужно быть готовым к ней, сумев, как и когда-то преодолеть очередное испытание. Впрочем… теперь я знал, зачем оно мне.

Как только я лёг, ток энергии в меридианах будто застыл. Моя воля всего на пару мгновений, но смогла остановить посредством остановки мыслей и ток энергии. Но пусть разбушевавшаяся энергия Розы и пыталась опять проникнуть в Ядро, но её было слишком мало. Хотя нет, было уже поздно в любом случае…

В теле будто что-то взорвалось. Провалившись, как и в первой Инициации в мир энергий, я сразу сориентировался, находя Ядро, Меридианы и чувствуя — энергию Розы я хотя и смог убрать подальше от Ядра, но она скора опять понесётся сюда. Нужно торопиться…

Как и когда-то я обратил внимание на Ядро. Оно было намного больше, ярче и… как будто величественнее, чем я помнил. Со времён первой Инициации много воды утекло…

Почти сразу прекратив тупить, я встряхнулся, смотря на змеившиеся трещины по поверхности Ядра. Я не нашёл никакой информации ни в обычной библиотеке, ни в Запретной секции по поводу магических аспектов. Точнее, их прямого упоминания. В некоторых книгах давали намёки, но они были расплывчаты и, как я сам думал, не знай я заранее о том же Ядре — я бы ни хрена не понял из путанных слов авторов.

Было много пустых слов, но всё сводилось, по сути, к одному — на всё воля Магии. По ты не Предатель крови, пока ты не слишком силён, пока ты благочестивый сын или дочь магии, что чтит её заветы и послушен её воли — ты пройдёшь вся тяготы без проблем. Конечно, чем дальше ты будешь идти, тем труднее будет, но с подготовкой всё по плечу.

В итоге, я понял — я могу рассчитывать лишь на себя. Кто-то явно подчистил библиотеку от лишних книг. Наверняка там когда-то было нечто подобное, но… теперь уже ни хрена нет, кроме монографий с намёками на намёки.

Впрочем, мы тоже не лаптем щи хлебаем.

Реки энергии перекрыли все возможные меридианы, со всего тела доставляя нужную мне для перестройки Ядра энергию. Сейчас оно хотя и трескалось, но увеличивалось, повреждаясь. Чем больше оно увеличивалось, чем больше оно трескалось и чем быстрее я посылал энергию, тем меньше у меня её оставалось. Больше половины Резерва уже нет. Хотя… осталась тут энергия одна…

Решившись, я почти всю оставшуюся энергию единым порывом послал в Ядро. Миг и оно будто вспухнуло, поверхность затрещала уже совсем не по-детски, но… оно держалось. Понемногу я поглощал энергию из Выручай-комнаты и она как бальзам на душу питала Ядро, затягивая понемногу трещины. Впрочем…

Спокойно наблюдая за энергией Розы, я остатками энергии закрыл Ядро, полностью освободив второе чужеродное влияние от сдерживания, открывая для себя большой кусок энергии. У меня был план…

Я никак не мешал энергии Розы, когда она потихоньку начала проникать в моё Ядро. Вот только…

Если бы я мог, я бы ухмыльнулся — энергия не была разумна, а явно подчинялась толи алгоритмам, толи инстинктам. И хотя чувствовала, что не может проникнуть в сверхплотное Ядро, но всё равно понемногу сгорада в нём, пытаясь хотя бы немного туда пролезть. Этим она его совсем несильно, но питала. Жаль…

Вдруг ядро почти закончило улучшение, последний раз испустив сильнейшую пульсацию. И хотя энергия Розы было явно рванула к нему, но не тут-то было — пульсация от Ядра словно раздробила на части некогда прежнюю энергию Розы, начиная быстро поглощать и перерабатывать в безопасную для себя энергию. Что-то поняв, энергия было попыталась свалить вглубь организма, но…

Та самая энергия, которой я когда-то сдерживал энергию Розы, поставила жирную точку в долгом противостоянии — она раздробила некогда целую энергию Розы на отдельные частицы, волной направляясь к Ядру вместе с поверженной противницей.

И как только Ядро впитало питательную энергию, оно почти полностью восстановилось, значительно увеличившись в размерах, затянув основные трещины и став как будто ещё более величественнее.

— Это успех. — Потеряв сознание от потери почти всей энергии, я подумал о том, что завтра нужно будет натаскать Антонина.

Я думал просто, ища себе помощников — я слишком долго был один. Слишком долго избегал людей. Может, оно себя и оправдывало раньше, но… времена меняются.

Грядёт состязание учеников в конце курса. По словам Дамболдора, в нём будут оцениваться все ученики школы. Чисто технически, может быть выбран любой ученик, в независимости от его пола, возраста, происхождения и прочего.

Требования были просты — нужно было стать лучшим во всем на своём курсе. Всего-то, мда?

Вот и я подумал, что пупок развяжется. Поэтому решил, что мне нужны люди. У меня не было кого-то особого на примете, но… если играть грязно, то играть до конца.

Вскоре я нашёл нужного человека, что подходил по всем параметрам — Антонин Долохов. Потомок белых эмигрантов с моей бывшей родины. Но вот загвоздка, его семья не была такой богатой и влиятельной, как многие другие, вроде как у знакомых мне девочек. Этим я и решил воспользоваться…

Признав его перспективным для вербовки посредством моих новых наблюдений, связанных с недавними открытиями в менталистике, я решил начать его понемногу обрабатывать.

Достаточно было выяснить по нему общую информацию, дабы выстроился простой план действий — случайно познакомится, например в Дуэльном зале, помочь ему. А там, я уже знаю, что ему надо и что я могу ему предложить, как это сделал Том в каноне…

Он был полукровкой. Отец волшебник, мать маггла. Первый встретил вторую уже здесь, насколько я знаю. И хотя история типичная, но результат превзошёл все ожидания — появился Антонин.

И хотя он пока не был вторым Томом, но я сразу отметил — у него высокий потенциал. Пока податливые и простые мысли — он хотел выжить, стать лучше и тоже, как я когда-то, что-то доказать этому миру. Вспоминая канон — он смог. Вроде бы, я не помню, в конце этого века его толи убьют, толи он сгниёт в тюрьме — незавидная участь. Но чем выше взлетел, тем, будь готов, будет больнее падать.

Но я также помнил — он был одним из самых верных последователей Тома. Одним из самых сильных, опытных и знающих. Будучи почти ровесником Тома, он явно был замечен последним и был обласкан вниманием, что в итоге вылилось в его резкий подъём — было мало людей в стране с подобным ему статусом. Том смог дать ему всё — силу, власть и прочее. Всё, что он сейчас хотел, но пока не мог получить…

Я уже видел — Том понемногу набирает влияние. Мальчишка пока не смог подбить клиньев к преподам, будучи пока не раскрыт как примерный и лучший ученик, но людей он уже привлекал — всякие полукровки с его факультета его уже слушали. Он понимал лучше других их положение, местами подсказывая, как себя вести и местами даже в чём-то помогая. Заклинание отработать, книжку посоветовать, дать нужное направление… мелочь, скажите?

Я так не думал. Всё строится на этих самых мелочах. Простой камень, как известно, может устроить сход целой лавины. Как и Том, я тоже когда-то начинал с малого, прекрасно понимая — этот далеко пойдёт. Скоро это поймут и другие — вспомним канон. Конечно… зная о последнем, я решил подстелить соломку на будущее.

Антонин был сложным мальчиком. Но не настолько как Том. Просто обычный беспризорник резкого характера, который ценил настоящую дружбу, принципы и прочие, мне тоже понятные вещи. Вещи, которыми я его легко его покорил. И которыми было легко управлять, вспоминаем Доброго Дедушку и Гарри Поттера.

Я не говорил ему ненужных слов в поддержку, не обнадёживал его. Я просто учил его — это говорить не стоит потому-то. Нужны такие вот заклинания для хорошей дуэли, боя и разных жизненных ситуаций. Тебе баллы также нужны, да побольше. Зачем? Смотри, есть Выручай-комната, Запретная секция — это не бордель, но даже лучше. Там можно найти вроде даже и книги интересного содержания с голыми бабами. Не веришь? А ты поищи.

Паренёк, что называется, аж воспылал. Нет, не по голым бабам… он увидел надежду. И хотя я пока просто будто от скуки им занимался, я видел результат — я смог запечатлеться в его мыслях, его образе жизни и прочем. Теперь он тренировался почти до упаду, физически стал покрепче из-за моих советов, дисциплина улучшилась и многое другое.

Я не рассчитывал на него слишком сильно. Один человек не может сильно изменить ситуацию. Нужен было кто-то ещё. Благо, что у меня были люди на примете. И благо, что Роза меня теперь не побеспокоит…

— Не унывай, не падай духом:

Господь развеет царство тьмы,

И вновь прилежным чутким слухом

Наш русский гимн услышим мы…

— И тебе привет, Адам. — Первокурсник Антонин Долохов на мои познания не совсем одобряемых массами стихов, осторожно было оглянулся на нашей гостиной, сразу понимаю — меня увидели, услышали. Но никто не отреагировал, лишь наблюдая со стороны. Ещё бы… — Ты бы ещё декламировал стихи красных… — Это ты зря сказал.

— Конь революций буйно вскачь

Верст миллионы в пространствах рвы,

Каждый волос хвоста и гривы –

Знамя восстаний, бунта кумач… — Едва я успел закончить, как этот смешной мальчишка тихо зашипел и, оглядываясь по сторонам, с натугой потащил меня из гостиной, чему я не особо сопротивлялся.

— Как там Роза, София? — Мы с ним неторопливо шли по коридору, пока я следил за его реакциями. Нужно было узнать, осталось ли всё на том же уровне, что был в нашу последнюю встречу, или что-то изменилось.

— Не знаю, я с ними не дружу. Да и… — Идя рядом со мной и как-то неловко себя ведя, он покачал головой. Все его реакции, по моему мнению, означали — не врёт. — Больно эти девочки сложные. Сами себе на уме, водятся только с чистокровными. А последние уже лично мне не нравятся. Особо ничего не умеют, сидя на готовеньком и радуются… — Поджав губы и нахмурившись, парень хотя и пытался показать осуждение, но… я чувствовал — завидует. Конечно, он бы тоже хотел жить ни в чём не нуждаясь, быть везде своим и делать лишь то, что хочет. А не свою текущую жизнь простого паренька, что лишь горбатится, не видя особых перспектив…

— Я уже говорил тебе, Антонин, что не стоит оглядываться на других. — Вскоре мы дошли до Дуэльного зала, забравшись на помост. Церемонно поклонившись, я лёгким движением палочки отвёл его невербальное заклинание, даже не задумываясь и не напрягаясь. Быстро, конечно, но… недостаточно быстро. — Ты, кстати, доволен своими успехами?

Но хотя мальчик хотел ответить, но просто не мог — так сильно я ему мешал, каждую секунду посылая невербальные заклинания, которые он вынужден был все принимать на стремительно разрушающиеся щиты.

И хотя казалось, что я как пулемёт посылаю град заклинаний в него, на самом же деле… мне было скучно. Я мог в любой момент закончить бой, ещё в начале отметив слабые стороны противника — хрупкий щит, малая выносливость, слабая воля… по сути, я скорее больше издевался над ним сейчас, нежели дуэлировал. Впрочем, он сам так не думал.

— Фините. — Отменяя свой невербальный Ступефай, я помог подняться уставшему, но радостному и довольному мальчику. — Как, нормально, сам дойдёшь?

— Дойду! — Искренне мне улыбнувшись, он отряхнулся и, уже собираясь было уйти, о чём-то вспомнил, повернувшись ко мне и неловко спрашивая: — А, когда тебе удобно, в среду?

— Можно и в среду. До встречи! — Смотря в спину уходящему мальчику, я думал — может, сам по себе ты и не очень выгодное вложение, но… тебя можно использовать. Всё-таки, скоро ты попадёшь в Пожиратели смерти. И хотя мне самому туда путь заказан, но… ты проложишь мне туда тропинку.

Сразу отправившись в Выручай-комнату, я заплатил положенные баллы, входя внутрь и выбирая дуэльную комнату. Приступим…

Достав деревянный прутик и костыль, я начал выписывать вензеля палочкой, говоря вслух несколько строчек заклинания трансфигурации.

Но даже учитывая все меры предосторожности и моё развитие, помощь костыля и самую лёгкую вербальную напевную версию заклинания, я почувствовал большую нагрузку на сознание и на магические аспекты, когда вместо прутика в руках у меня оказался настоящий меч — палаш века 16–17, весом, мм… килограмма полтора, я думаю, по ощущениям. Нда…

Попробовав по старой памяти сделать фланкировку, я сразу понял — затея гиблая, особенно с этой фигнёй у меня в руках. Была бы шашка, а так…

Учитывая его баланс, сложный корзино-образный эфес, прикрывающий руку и саму форму, он больше подходил для дуэлей. Впрочем, учитывая метровую длину, с ним можно было натворить делов. Особливо учитывая мои скромные познания в махании металлоломом…

Переведя дух, я достал картонный щит, трансфигурируя его схожим с палашом образом. И вот, в руках у меня маленький щит сантиметров тридцать в диаметре, что ещё называется баклером.

— Вот и потренировался… — Аж цыкнув от небольшого разочарования, я чувствовал — все магические аспекты нагружены почти по максимуму после создания оружий, дополнительно отягощаясь их поддержанием. Я чувствовал, будто каждый миг выпускаю по простому невербальному заклинанию. Бедные, бедные мередианы…

И хотя я вложил большое количество энергии в сами заклинания, но… так трансфигурация продержится всего пару минут, пока энергия не закончится. Потом карета обратится тыквой и оружия вновь станут картонными. Но был выход — пока я держу их в руках, я как-бы делаю трансфигурацию почти вечной. Ну как вечной…

Не смотря на всё описанное, я церемонно поклонился одному из големов с идентичным у меня оружиям, задавая простые правила — физические возможности обычного человека, поединок учебного плана, уровень владения оружием — стандарт рыцаря.

До этой дуэли я думал, что рыцари — это просто элитные воины такие. Как обычные, только в тяжёлой брони и с красивым оружием и лошадкой. Ха. Ха-ха-ха…

Я оказался удивлён ещё до того, как бой начался. Если до этого голем был будто неживым, лишь механически двигаясь, то с началом боя он… словно его подменили.

Голем был в виде обычного мужика метра двух ростом здоровой комплекции, в кольчужной рубахе поверх обычной тканевой. Но если до этого я видел в нём именно голема, то вскоре он буквально стал живым. В чём-то даже пугая меня. Не осмысленным взглядом, не мелкими движениями, которыми пытался привыкнуть к своей экипировке и даже не редкими оглядыванием по сторонам, а…

Вот он подобрался, вот посмотрел на меня, сделав очень плавный и естественный шаг, который не вызвал ни шума, ни дал мне никакой возможности атаковать — а он только этого ждал, мёртвым взором голубых неотрывно смотря мне куда-то в грудь, подобрав меч и щит, понемногу приближаясь, шажок за шажком…

А я… сделал шаг назад, уже не горя желанием сражаться. Летом я проверил — я стал адептом. Уровень, когда ты можешь убить обычного человека за миг, небрежным движением меча, легко вспоров горло, проткнув сердце или вскрыв брюхо. Я думал, что теперь смогу легко повысить уровень в Выручай-комнате. Ну, кого она может предложить, я думал? Рыцарь был одним из самых высоких уровней. Были и выше, но я пока понимал, что против ребят больше себя я пока банально ничего не смогу сделать — надо было подрасти немного.

Но сейчас… я чувствовал — этот рыцарь не был адептом. Его уровень был выше. И хотя я не хотел верить чувствам, реальность подтвердила мои выводы.

Выпад меча я встретил баклером, отводя меч влево и рубящим движением снизу-вверх, словно шашкой, попытался рубануть. Чёрт!

В глазах потемнело, когда моё лицо встретилось с ребром его баклера. Но, наученный опытом легионера и боксом, я смог не упасть и попытался сохранить равновесие, мечом и щит широко махнув перед собой.

И хотя всего через секунду я смог открыть глаза, но тут же я вынужден был опять их закрыть — в глаза прилетел ком песка, неприятно прошедшись по коже. Впрочем, не это меня заботило.

Тихий, почти неразличимый свист меча и слабый звон кольчуги — лишь это мне дало понять, что рыцарь атакует. Тело среагировало само, осторожным взмахом баклера сумев изменить траекторию его меча, которую я почти предсказал, ударив вскользь. Впрочем…

То, что перерождение уже близко я понял, когда почувствовал очередной удар по морде баклером и ощутил чувство падения. Что?

Мозг, моделируя ситуацию и не видя её, додумал — он меня ударил, воспользовался слабостью и, подойдя… подножкой отправил на пол, явно собираясь добить, судя по звону оружия и тому, что он сделал шаг в мою сторону. Просто и элегантно, настоящий рыцарь.

Удар спиной о пол хотя и почти заставил меня потерять сознание, но я успел закрыться баклером, невольно сразу чувствуя им огромную отдачу — в него пришёлся удар меча, который заставил баклер едва не выпасть из онемевшей руки, буквально вдавливая его в моё тело — настолько был силён удар. Вы знаете, чем тренировка отличается от настоящего боя? В ней работает стоп-слово.

— СТОЙ!

Оружие выпало из ослабевших рук, я перевернулся на бок, выплёвывая на пол песок вперемешку с кровью. Чёрт, кажется, зубы некоторые шатаются…

Ощущая себя побитой собакой, я дрожащей от адреналина и боли в ней рукой достал костыль, тихо прошептав разбитыми губами шепеляво: — Ахуаменси… — Подняв палочку над головой одной рукой, что ещё дрожала, второй я смыл слабой струёй воды песок с лица, убирая и кровь с саднящих рассечений. Чёрт, как же меня этот ублюдок приложил…

Сумев открыть глаза, я обнаружил немного сгорбленного рыцаря, что уже собирался сделать укол мечом, прижимая баклер к своему телу — явно боялся, что я огрызнусь в последний раз. Чёрт, учитывая его рефлексы, он бы точно успел бы закрыться от моего слабого и неточного выпада.

Попытавшись встать, я сразу сел обратно, понимая — сил нет. Ни магических, ни моральных, ни физических.

— Что же ты творишь-то, проклятый содомит… Вулнера Санентур… — Трансфигурировав себе зеркальце, я сейчас смотрел в него. Мама дорогая…

И хотя я уже смыл кровь, но лицо было опухшим, обильно саднящим и рассечённым в нескольких местах ударами баклера. Благо, что рассечены были щёки — удар в череп вполне мог скользнуть на висок и всё. Был попаданец и кончился весь…

После Вулнеры, что заставила кровь вернутся назад и зарасти ссадины, ситуация выровнялась. Ну… почти.

Вернулась не вся кровь и остались шрамы от ран, из-за моей неопытности в этом заклинание. Имей я опыт в нём, я бы одним движением навёл хороший такой марафет. А так… даже лицо осталось опухшим, будто я учувствовал в боях без правил. А впрочем…

Переведя взгляд на неподвижного рыцаря, я упал на песок арены, похожей на Колизей, где мы сейчас были. Я специально думал о такой местности, чувствуя себя в ней привычно и собираясь использовать её преимущества. Рыцарь оказался слишком хорош, сделав это раньше меня…

Лёжа на тёплом песку, я думал — отдохну часа два, за это время восстановлюсь немного и… хрен его знает, надо уровень сложности понизить до обученного. Обученный, блин… кто же знал, что рыцарь вытрет мной пол…

Это был только первый месяц моего второго курса. Событий, правда, уже было больше, чем за весь 1-ый курс. Хотя, они скорее были насыщеннее. Или, быть может, мной это так ощущалось из-за изменившегося мировоззрения?

Самыми важными изменениями и моими приобретениями я считал те две книги по менталистике. Первая была больше теоретической с элементами всяких подготовительных упражнения и фокусов, дабы у вражеских легилиментов или иже с ними началась весёлая жизнь. А вторая была наоборот, больше практической. Она повествовала, что есть такое ментальный щит и что с ним делать.

Обе книги сыграли огромную роль в стабилизации моего странного положения. Теперь у меня не было угрозы прямо сейчас стать рабом, но… Роза вела себя странно, и я просто не мог сказать, во что это выльется. Впрочем, я мог точно сказать — пока она толком ничего не понимает и зависит почти полностью от меня, это надо использовать на полную. А в следующем году свалить отсюда. Ну, в Дурмстанг, в смысле, а не на совсем…

Первая книга дала мне базис — там, помимо информации о эмоциях, воспоминаниях, сознании и прочем, были ещё и разные интересные приёмы. Одним из них был тот самый, по работе с эмоциями. Он, кстати, с мыслями тоже работал. Наверно, из-за этого автор не стал давать практических приёмов в главе с мыслями, отсылая с него на другие. Но, зато он отыгрался на воспоминаниях, главе о ментальных характеристиках, сознании и подсознании. Тут было много всего…

Прежде всего автор рекомендовал, даже требовал — НЕ ЛЕЗТЬ в главы дальше теоретической части с упражнениями, пока не сможете отточить свои ментальные навыки до предела.

Он даже давал непростые тесты — можете прекратить на день внутренний диалог? Мысли — изучено и натренировано. Можете на день контролировать эмоции, понимать их природу и в корне гасить, либо выгодно для себя испытывать? Эмоции — изучено и натренировано. Можете на время, равное ровно часу, полностью сконцентрироваться на тикающих часах, будучи абсолютно неподвижным, лишь подсчитывая количество тиков? Сознание — изучено и натренировано…

Ещё оставались воспоминая, но я так и не понял, что с ними делать. Требования автора было простым на первый взгляд — будто оборачиваясь во времени, будто переворачивая страницы книги назад, также отмотайте свои воспоминания. Чем дальше, тем лучше. Тот момент, когда вы осознаете своё рождение знаменует вас как прошедшего тест.

Считая, что проблемы были лишь в самом конце на каких-нибудь ранних годах, я неожиданно понял — я не помню, что я делал вчера, позавчера и неделю назад. Вроде тренировался, вроде ещё что-то делал. Кого я видел, где и как, что думал…

Автор сам говорил — прежде, чем переходить к воспоминаниям, вы должны понять все другие аспекты — мысли, эмоции и прочее. Тот миг, когда вы изучите всё, лишь позволит вам заняться своими воспоминаниями. А до момента, пока вы не закончили с остальным — к воспоминаниям не лезть. Ему я, конечно, не поверил.

А зря. Помучавшись пару дней и ничего не добившись, я просто забил. Он был прав — воспоминания содержат суть всех других аспектов и пока я не пойму их, я ничего не смогу сделать, лишь запутавшись в самом себе. Впрочем, я не просто так мучался.

Если эмоции дали мне способность их как-бы не испытывать, то сознание сделало почти тоже самое. Эффект был пугающим.

Открыв глаза, я увидел мир по-другому. Я был словно компьютером, который воспринимал мир совсем иначе, будто думал на незнакомом языке.

Вот мой пустой взор обратился на двух старшекурсниц. Сознание будто очистилось от всего лишнего, убрав всё лишнее и мешающее ему.

Его больше не манили волнующие бюсты или игривые движения ягодиц. Также, он не обращал внимания на искренние улыбки и прочее. Не находясь под пеленой эмоций, предрассудков и прочих социальных конструктов, сознание вдруг выдало мысль — стоит удовлетворить физиологические потребности, они подходят. Миг, и другая возразила — физиологические потребности в норме, на текущем этапе развития удовлетворение подобным образом почти неэффективно. Третья добавила — через 1,5 года потребности расширятся до заявленного уровня, дабы удовлетворить их с этими объектами.

Это произошло лишь за миг, пока я повернул голову к объектам. Объекты обратили на меня внимание, недоумённо смотря.

Сознание не дрогнуло от внимания объектов. Оно распланировало всё на несколько ходов вперёд. Из памяти был извлечён целый пласт навыков по обращению с подобными объектами. Он был предназначен для быстрого удовлетворения своих физиологических потребностей, не подходя при этом под ту парадигму, что обычно называли здоровыми и долгими семейными отношениями. Кодовое имя — пикап.

Сознание имело полный доступ к памяти, подсознанию и прочему, дабы понять — текущий возраст тела не соответствует минимальным требования для практики пикапа. Объекты не воспримут адекватно привычные для подсознания действия по так называемому их соблазнению. Сознание встало перед выбором — изображать поведение ребёнка или смутиться от внимания, спустив ситуацию на тормозах.

Второе не подходило потому, что не вписывалось в образ, что уже успел сформироваться у объектов. Сознание сразу поняло по косвенным признакам, что объекты знают его. У них сформировался образ — поскольку объекты с ним были лично незнакомы, оно решило, что образ плюс-минус соответствует его репутации. В этом образе было недопустимо распространение клевещущих на него слухов. Решение — смутиться и убить объектов. Решение отвергнуто — на текущем этапе убийство выполнимо, его сокрытие почти невозможно полностью…

Первое сначала отклонено с теми же пунктами, что и у второго, но было доработано — можно было в шутливой манере изобразить приём пикапа, так называемый подкат, самому себя разоблачив и, из-за своего возраста, добиться отношение объектов к сознанию, как к забавному ребёнку.

— Леди, постойте! — Всё было естественно — мимические мышцы нужным образом напряжены, улыбка была, чуть прищурены глаза. Само выражение лица будто выражало некую лукавость. — Вы уверенны в том, куда идёте?

— Да, а ты? — Один из объектов смогла сориентироваться только тогда, когда сознание с ней сблизилось. Достаточно, чтобы она не чувствовала дискомфорт и достаточно близко для более смелых манёвров.

— Я уверен лишь в том… — Ничего не стесняясь, сознание уверенным образом подошло к более слабому в ментальном плане объекту, пока оно пребывало в ступоре, аккуратно беря её руку таким образом, оно будто собираясь поцеловать кончики пальцев и, смотря прямо в глаза, сказало: — Что мой путь связан с вашим. Вы так не думаете?

И хотя секунды было слишком мало, сознание поняло по косвенным признакам, вроде слабой дрожи руки, расширения зрачков и панического выражения лица объекта — дожимать нельзя. Отступление, на текущий момент объект ментально не готов к дальнейшим действиями.

— Простите, если смутил вас. — Делая всё естественно, плавно и не резко, сознание осторожно отпустило руку девушки, быстро уходя, бросая на прощание и не прерывая зрительный контакт с уже обработанным объектом: — А на этом я прощаюсь, извините за беспокойство…

Лишь две секунды тишины оставались в коридоре до наполнения им тихих шепотков других учеников и достаточно громких обсуждений у самих объектов — они было попытались догнать сознание, но оно шло слишком быстро, сумев вскоре свернуть в коридоры и затеряться там. Вскоре оно нашло заброшенный класс, где и остановилось с последней мыслью — вернуться к обычному состоянию.

Лёжа на полу кабинета, я ни о чём не думал. Мне было плохо. Не только потому, что телом, фактически, управлял не я, а нечто другое, а скорее потому, что… скорость мышления, его качество, обработка информации и прочее настолько превосходили привычные мне, что голова моя пустая едва не расплавилась, пытаясь справиться с этим обстоятельством.

А что самое поганое… это я не пожелал вернуть всё так, как было. Это оно само так вернуло мне всё обратно потому, что чувствовало — мозг скоро умрёт из-за текущего состояния. Поэтому и вернуло. А я… я ничего не мог сделать, лишь наблюдая…

Впрочем, тут я и понял прок прокачки воспоминаний — если мою обычную память можно было сравнить с книгой с множеством страниц, которые ещё не все были разборчивы и до которых надо было ещё полистать назад другие страницы вперёд или назад, то воспоминания в том странном состоянии…

Это была не книга с разными нечёткими страницами, что шли друг за другом линейно. Это был экран. Экран, что находился вокруг меня на 360 градусов и что я мог воспринимать одновременно, делая это постоянно и полностью на всей его протяжённости, и будто держа в голове. Мне нужна была какая-то информация — раз, я сосредоточил больше внимания на каком-то куске экрана. Два — на другом куске. Три — и десятки кусков в любой последовательности будут подняты. Я знаю всё, я вижу всё, я помню всё. Я и есть мои воспоминания…

Я тихо зашипел сквозь зубы — у меня только от одного образа напрягся мозг, пытаясь вернуть уже привычное и намного более эффективное состояние. Как же не вовремя, чёрт тебя дери…

— Адам, что это с тобой? — Голова всё ещё пульсировала от недавних приколов с ментальными практиками. Что бы я ещё раз пытался что-то менять в своей тупой и пустой башке…

Я не сразу заметил знакомую девочку с факультета Слизерина. И хотя это была не Роза внешне, но я сразу понял — опять эта заноза. Невовремя ты…

— Меня избили. — Дотронувшись до лица, я вспомнил того самого рыцаря из Выручай-комнату. С ним я потом ещё немного сражался, но почти сразу решил — я ему не соперник.

Дело было даже не в его высоком уровне владения оружием и своим телом. Просто он был взрослым мужиком, а я ещё ребёнком. Пусть и здоровым для своего возраста. Даже без его достижения в оружии, я мог бы победить с трудом только из-за адептового уровня. А без такого преимущества и нефиг с ним ловить.

Понизив уровень, я понял — големы самые осторожные воины из тех, кого я знал. Я поставил уровень Обученный, что соответствовал Обычному по классификации Системы. И что вы думаете? Да, он не мог сравниться со мной во владении оружием. Зато это тварь не давала к себе подойти, бесконечно изматывая и чуть не зарубив, когда я уже устал, допустив ошибку. Вот тебе и големы, блин…

— Кто? — Не обратив внимания на вопрос Розы, я её холодными руками облегчил свою боль. Как хорошо… — Это связано с теми девочками, к которым ты подходил и пытался переметнутся, став их наложником? — Обе её руки легли на щёки, а моё лицо хотя и расслабилось, но едва сдержалось от гримасы — это было только вчера, как ты так быстро узнала? Почему наложником то, а?

Хотя я знал парочку медицинских заклинаний, но не было именно тех, что помогли бы вернуть меня к моему привычному состоянию, подправив личико. На лице остались синяки, которые можно было принять за обычные удары. Они хотя и саднили, но пройдут через недельку другую.

— Я не собирался становиться их наложником. — Значит, что-то она явно узнала уже, пусть и поняла по-своему. Это плохо. — А кто избил… скажем так, есть те, кто на это не только способны, но и кому я не могу ответить при этом.

— Тогда зачем ты к ним подходил? — Ну… сознание тебе может поведать, что оно также рассматривало возможность их ликвидации, дабы попытаться проверить теорию о свойствах их девственной крови и понять, отличаются ли внутренние органы волшебников от таковых у обычных людей… но я тебе этого не скажу, ну его на хрен…

— По-твоему, я захочу поменять тебя на других? — Даже если бы захотел — зачем? Крыша есть, кормят и тренируют.

— Исходя из твоего характера и предыдущих действий, ты бы продал меня ровно в тот миг, когда я тебе перестану быть нужной. — Кхм… а что так круто-то сразу? Я ведь сама невинность. Я и мухи не обижу… у меня в школе даже вроде грамота была какая-то, за примерное поведение…

— Ты преувеличиваешь… — Попытавшись погладить её по голове, я был отвергнут — она отошла назад, отбивая мою руку в сторону и, достав палочку, показала ею на меня.

— Адам Беркли. — Что-то неуловимо в ней изменилось уже с первых слов. Она перестала быть обычно мягкой, став той, кого я обычно видел, когда наблюдал за ней издалека — холодной и равнодушной леди рода Малфой. — Как твоя хозяйка я выношу тебе приговор.

— Смертный? — Смешком я нисколько не снизил накал страстей, скорее наоборот. — Тогда приводите в исполнение, мисс Малфой. Замкнём порочный круг. Только быстро, через пол часа мне нужно быть в обеденном зале. Быстренько меня убьёте и…

— Теперь вы сами по себе, мистер Беркли. — Пока я сам говорил, она выводила палочкой какой-то причудливый толи знак, толи символ, что-то также нараспев тихо шепча и резкими словами в конце перебив меня.

Закончив, она показала палочкой на меня. И хотя я думал уклониться, из палочки ничего не вылетело. Но я сразу почувствовал изменения — печать активизировалась, по всему телу энергия Розы стала в бешенном темпе двигаться, стали плодиться разные мысли, пытаясь повлиять на меня. — Надеюсь, следующий месяц послужит вам уроком.

Я равнодушно смотрел ей вслед — значит, она и так может. Предполагаю, что это метод усмирения слуги. Без доступа к хозяину он будет сходить с ума, маринуясь в своих мыслях и всеми силами желая загладить свою вину. Целый месяц… за такой срок я может и не повесился бы, если бы не знал о печати и не умел ей противостоять, но крыша у меня бы съехала ещё сильней. Хотя, куда там сильней…

Но я был уверен в одном — не только я был зависим от ней, пусть и по её мнению. Но и она от меня, уже объективно.

Всё началось тогда, когда я только начал разбираться в Торжестве Разума. Книга была сложной и полезной. Настолько, что я переосмыслил самого себя. Конечно, виной тому также было то состояние изменённого сознания, но… тут я не знаю, что именно сильнее повлияло.

Автор книги настойчиво советовал — хотя к воспоминаниям лезть не стоит поначалу, но и уделять внимание чему-то одному тоже нельзя — нужно было уделять внимание всему сразу и планомерно. Одно влияет на другое. И если что-то будет слабо или не изучено, оно будет как слабое звено — не важно, как сильно вы контролируете свои эмоции, если вдруг вы что-то вспомните, что уязвит вас, то… дальнейшее на откуп читателя.

Работа с эмоциями мне дала более адекватные реакции на происходящие события — теперь внутренне я был готов почти ко всему. Мысли научили тому, что стоит принимать содержимое моей черепной коробки пока таким, какое оно есть, не комплексуя — как только я смогу себя улучшить — так сразу там и посмотрим, что да как. А вот сознание…

Оно будто объединило эффекты других аспектов. Хотя у меня не было развитой памяти, которой я мог бы понять и осознать каждый кусочек своей памяти, дабы действительно понять, что я такое есть, теперь мне стало проще.

В той жизни я опасался женщин. Почему? Это пошло ещё с детства, когда меня порола матуш… ладно, мама. Чуть специально её опять так язвительно не назвал… надо становиться взрослее и отпустить прошлое…

Так вот. Маму я не простил. Я вырос, мне стало 20 лет, от неё я съехал. Она уже была не такой молодой, постепенно загибаясь в теперь уже пустом доме. Я оставил после себя очень немногое, забрав почти всё. Даже альбом с фотками сжёг, так я не хотел вспоминать произошедшее. Впрочем…

Прошло десять лет, я опять повзрослел. Мама поначалу звонила часто — спрашивала, как там я живу, нашёл ли девушку нормальную, как часто кушаю и прочее, прочее…

Я нередко её посылал. По юности я был резким, горячим парнем. И хотя умел думать, часто шёл напролом. Я говорил себе, когда уже стал старше — нужно быть самостоятельнее, не зависеть от мамочки, найти место в жизни, быть обеспеченным и другое бла-бла. Короче говоря — отговорок было море. Они и сейчас кажутся мне очень логичными. Ну, переживает матушка, что я уже как полгода не захаживаю и не общаюсь? Дык вырос дитятко-то, поезд того, ту-ту, ушёл. А сейчас…

Я понял — я сам ведь понимал, что мне самому больно. Я помню, как искренне улыбался, когда мне было лет 10. Через пару лет я уже не улыбался почти. Пьющая мать одиночка — горе в небольшой семье. Я её почти не винил. Ну, не было у меня идеального детства, бывает. Просто, я так и не смог ей простить своей слабости. Как плакал, когда меня пороли, как думал о побеге из дома, когда она меня ругала, как думал о том, что у меня нет никого нет в этой жизни, когда она не встала на мою сторону в споре с учителем в школе. Дети… такие дети.

Я вырос. И все те слабости я просто смял в каменную броню той больной волей, что ковалась и ковалась мной в различных жизненных испытаниях год из года. Я очень быстро понял — тебе делают больно? Делай вид, что всё нормально, оно пройдёт. Оно действительно прошло. Точнее… перестало на меня влиять, оставшись и исподволь на меня влияя.

Помню, горел закалкой даже тогда, когда не смог бегать от сколиоза. Даже тогда терпел, что невмоготу. Даже тогда преодолевал, когда не было решений и планов. Сила воли? Я ей никогда особо не отличался, но… удар за ударом, я смог понять, как ей управлять.

Наверно, когда мама окончательно перестала мне писать и искать меня, внутренне я проиграл, думая — вот она, сладкая победа. Как долго я шёл… к чему?

Я понял сейчас, смотря на Розу — мы пытались что-то доказать. Чего-то добиться. Роза пытается меня вернуть, пусть и таким путём. Я вижу, что её больная привязанность пока слабее её родовых установок о чести и прочей хрени. А вот я…

Слабо улыбнувшись, я неторопливо пошёл по коридору в сторону кабинета Дамболдора. Именно из-за мамы я потом позже пытался что-то доказывать. Преодолевая, подозревая, пренебрегая, будучи бесчувственным и прочее.

Конечно, это не сразу перекинулось на других девушек. Я видел маму в них, только тогда, когда обо мне якобы излишне заботились. Я подозревал и думал — а с чего бы? Я заслужил этого? И когда я поддавался якобы слабости, меня часто подлавливали. Расставание переживать было… легко. Я уже знал заранее всё, а каменная броня стойка выдерживала очередной удар жизни. Слабовато — думал я, я видал ветра холоднее…

— Профессор. — Зайдя в кабинет, я быстро подошёл к удивлённому Дамболдору, что ожидал моего визита в последнюю очередь. — Нужна ваша помощь. Скажите пожалуйста, есть заклинания трансфигурации каких-то доспехов, чтобы я мог уже в ближайшее время их использовать?

Сейчас я понял. Мужчины, женщины — они так похожи, все люди. А где люди, там и проблемы с ними. Чем больше понимаешь, сколько от них проблем, тем больше дистанцируешься от них. И хотя каменная броня становилась крепче, но даже она не могла всегда меня защитить. Было слишком больно понимать всё, видеть всё и… идти дальше с бронёй, что всё глубже меня сковывала. Больше не было боли. Больше не было ничего, кроме воспоминаний о другой боли и мысли — надоело. Всё надоело. Может…

Занимаясь менталистикой, я понял — свой порочный круг я чуть сам не замкнул. Я чуть сам не решил свою судьбу. Изменённое сознание меня напугало — я понимал, что оно действительно ничего не чувствует, а не как я, который лишь маскирует. Если я стану таким, то… я уже не смогу жить с людьми. Останусь либо я, либо они. Я решил…

— Доспехи… — Профессор даже задумался, через пару секунд качая головой: — Они сложнее оружия, мой мальчик. Слишком много в них деталей. Больше уходит сил магических и умственных. Даже самый простой тебе не по силам. Об оружии пока тоже не рекомендую думать, даже вербальные песнопения для тебя…

Мгновенно поняв ситуацию, я достал костыль и прутик. Под молчание Дамболдора я тихо запел. Рукой поддерживая палаш я наслаждался немного выпученными глазами профессора.

— Разреши… — Он даже встал, неловко протянув руку в мою сторону. Я молча передал ему меч. Он принял его, покрутил и, взвесив, щёлкнул ногтем, вызывая звонкий металлический отзвук.

Проверив что-то палочкой, поводя ею поверх меча, он резюмировал, передавая мне его обратно: — Я вас поздравляю, мистер Адам. Вы сдали экзамен 5-го курса по трансфигурации на хороший балл. Это меч не как настоящий. Это полностью настоящий боевой клинок, что может использоваться по прямому назначению как минимум несколько минут. Отлично я вам не присуживаяю потому, что вы использовали Облегчитель. Но даже так… это поразительно.

— Благодарю, профессор. — Я ничего не испытал. Ни гордости, ни разочарования. Как приятно, когда ты понимаешь, что теперь на твоём горбу нет камня, делающего твои шаги тяжелее. — А доспехи, вы можете подсказать какое-то заклинание?

Я решил — если я хочу ещё жить с людьми, мне нужно остаться человеком, со всеми его эмоциями и прочим. Может, в прошлом моя логика и прочее были буквально людоедскими местами, но… в сравнении с изменённом сознанием я был как ангел. Уже поняв, в каком направлении двигаться, я теперь буду чуть более… другим.

По крайней мере, я постараюсь убрать эту броню. Пора стать взрослым… пора скинуть тяжкий груз. Пора идти дальше. Пора что-то менять в этой жизни.

Конечно, это не значило, что я бы отказался от всего того, что я уже сделал и привычного порядка дел. Но эта броня… её не нужно ломать силой и сразу. Она часть того, что я есть. Всё-таки… птенцы, вылупляясь, ведь тоже разбивают скорлупу яйца постепенно, верно?