Играя с огнём

22. Хогвартс, шаг за шагом, часть одиннадцатая

Помня о том случае с рыцарем, обученным и трудностях с трансфигурированным оружием, я заранее решил поднакопить сил перед тем, как опробовать также и с доспехами. Старик был прав — с ними всё было сложнее. Точнее, замороченее…

Прежде всего — что такое доспех? Это не монолитная структура, а скорее целый набор или конструктор из разных деталей, у которых также дополнительно есть свои детали в виде ремешков, подвязок и прочих непотребств.

В целом доспех состоит из поддоспешной одежды, либо вшитой кольчуги на в жизненно-важных местах, либо полной кольчуги, защиты корпуса, шлема, защиты плеч (наплечников), защиты локтей (налокотников), защиты рук (наручей), защиты кистей, защиты ног (сабатонов, наколенников, наголенников) и, иногда, наддоспешной одежды(сюрко).

Правда, представив себе, сколько я буду весить в полной кольчуге и в полном латном доспехе с рыцарским щитом и мечом, мне аж стало плохо — я даже ходить то смогу с трудом. Впрочем… я сам понимал, что можно было обойтись без кольчуги, к примеру. Правда, бёдра, пах и другие уязвимые места спасибо мне не скажут, когда их проткнул чем-то колющим. Система в помощь, может и прокачаюсь к тому времени и смогу таскать полный доспех без потерь для мобильности.

Все детали доспеха не висят в воздухе и не приклеиваются к фигуре владельца. Они крепятся к поддоспешной одежде к кольчуге с помощью шнурков и ремешков или плотно затягиваются на теле.

Конкретно у меня поддоспешником была так называемая стёганка — конкретно у меня это была куртка из 3–4 слоёв льна, набитая ватой и прошитая вертикально полосами.

Меня с самого начала смутило огромный пласт заклинаний, песнопений, формул, движений палочек и просто информаций по этой трансфигурации. Тогда я ещё не знал, что такое АД трансфигурации.

С самого начала Добрый Дедушка мне сказал — короче, шкет, смари — с твоими текущими способностями либо поддоспешник, либо отдельные элементы доспеха, вроде наручей, шлема и т. д.

Пытаясь снять плотно прилегающую к телу куртку безо всяких застёжек и прочего, попеременно ругаясь, я в конце плюнул — чёрт с тобой, ещё раз. Отменив трансфигурацию, я снял с тела картонный прообраз куртки, думая — он был прав, даже поддоспешник особо не выходит. Я просто пока не могу представить его во всех подробностях. Хотя сил уходит немного, но практика займёт много времени, пока я смогу делать всё идеально…

Положив его на пол, я трансфигурировал его ещё раз. Тоже самое — получилась очень тугая водолазка из очень плотной ткани, которую я просто не мог снять в предыдущий раз. Так… нужно представлять, что она в середине, от воротничка до низа, не сплошная. Соединяться она будет… пуговицами…

Взмахнув палочкой так, будто она весила килограмм десять, я трансфигурировал ещё раз, визуализируя все ранее представленные детали на поддоспешнике, держа его образ в голове. Отлично, получилось!

Куртка распахнулась и опала на пол, теперь имея пуговицы и подвязки под них аж с двух сторон. Мда… ну хоть так.

Надев её, я сделал пару движений — туговато будет. Нужно будет чуть посвободнее сделать, раз с десяток изменив, учитывая подвижность плечевого пояса, рукавов и прочее. Но даже так…

Попробовав обычной палочкой трансфигурировать ещё и меч и чувствуя дрожание напряжённых от недавних фокусов меридиан, я молча достал костыль или, как его называл Дамболдор — Облегчитель. Название хотя и забавное, но говорящее.

Обычно его никто не воспринимал всерьёз, почему-то узко используя всего в нескольких вариантах — начальной подготовке детей в школу, адаптации их для первых заклинаний, восстановления от магических травм и… да и всё. В самой школе он особо не приветствовался, почему-то. Результаты с ним даже не учитывались во всяких экзаменах и прочем, когда ты именно им что-то колдовал. В принципе, я думал — это правильно. А то совсем развиваться перестанут с этими палочками…

Создав меч и почувствовав натяжение моих меридианов, словно они были струнами, я резюмировал — около минуты смогу продержать меч вместе с поддоспешником. На голову хоть не давит…

Ещё ниже обученного был солдат. Этот уровень примерно соответствовал обычному. Ещё был ополченец, что был новичком, с ним я и решил схватиться. Хоть где-то можно почувствовать себя профи.

Противником был уже знакомый мужик. В прошлый раз, будучи рыцарем, я был буквально втоптан им в грязь. А вот сейчас…

Его поведение было уже не столь уверенным. Глаза были расширены, но руки крепко сжимали оружия, держа их уже не столь искусно и аккуратно. По деревянной походке определив, что это мой клиент, я носком туфли отправил ему в лицо ком песка.

Он явно был готов, закрыв лицо баклером, сразу делая широкий горизонтальный удар мечом, не давая мне подойти к себе. А мне и не нужно…

Вскользь задев его руку, я добился тихого крика и того, что он выпустил меч из рук, пятясь от меня. Я мудро не стал его преследовать, помня о том, что крыса, загнанная в угол, будет биться до последнего.

Молча смотря на отступающего человека, который показывал все признаки боли, имел правильные реакции и неподдельно реагировал, я думал — смогу ли я также когда-нибудь, создать нечто подобное? Пусть и не Выручай-комнату, но хотя бы такого голема. Знать бы, как это возможно…

— Агуаменти. — Голем непонимающе посмотрел на указанную в его сторону палочку, через секунду будучи мокрым с ног до головы. Уже со страхом на меня смотря, он было развернулся, как я в спину ему сказал: — Вулнера Санентум. — Рана на его руке затянулась.

— Сражайся. — Пнув в его сторону выпавший меч, я подождал пока он его возьмёт, всё равно не рискуя больше ко мне подходить. Эх, големы в этой комнате разумнее большинства знакомых мне людей… — Раны я могу вылечить. Ты меня понимаешь? — К моему удивлению, он заторможено кивнул. А может, он даже говорить умеет?

— Скажи что-нибудь. — И если до этого момента передо мной был именно обычный человек, то в следующий момент его глаза стали пустыми. Расслабившись и перехватив крепче оружие, он спокойно пошёл в мою сторону. Понятно, говорить не может…

А вот драться более-менее — движения стали точными и собранными, как у того рыцаря. Не настолько, правда, а скорее…будто теперь он ничего не чувствовал, запомнив мои слова о ранах.

Потирая бок, в который он смог меня задеть, я резюмировал нашу схватку, вспоминая её — вот он перестал бояться, вот он начал размениваться ударами, но не смог захватить преимущество, очень скоро упав замертво от моих точных ударов в горло и живот. Правда, он тоже смог меня раз задеть, хоть и вскользь. Эх…

— Вулнера Санентум. Фините… — С плеч буквально свалилась гора, когда я отменил поддоспешник и меч. Да, тупо наверно выгляжу со сторону — пацан лет 13–14 с прутиком и картонкой на себе в виде рубахи.

— Отлично… — Спрятав прутик, я лёг на пол. Сегодня было воскресение, выходной. Можно было остаться здесь, занимаясь дальше…

Вся трудность трансфигурации доспеха заключалась в том, что у меня не было в голове его чёткого образа, кроме описаний из книги со слабо различимым рисунком. С мечом-то проще было — я сразу понял, какой меч на рисунке, представив хотя и не до мельчайших, но до глубоких подробностей. Такой-то длины, кромка такая-то… я будто моделировал его в 3-ёх мерной версии.

Даже до этого уровня, впрочем, я шёл около месяца. Уже прошёл срок, данный мне Его Могуществом Леди Малфой. Да, сей смеренный раб не смеет всуе упоминать её священного имени. Но поскольку мне было на неё побоку, и она сама ко мне потом не подошла, то и я не стал подходить.

Поэтому я целиком сосредоточился на своей подготовке. Разумеется, одним из основных её факторов были занятия трансфигурацией. Они были самые изматывающие из моих тренировок. Хотя бы потому, что заклинания и песнопения конкретно доспехов вышли за уровень Хогвартса. По словам Дамболдора, за полный доспех с поддоспешником и мечом я могу сдать экзамен за седьмой курс на отлично, если смогу трансфигурировать его стандартной палочкой, пусть даже в вербальной версии песнопений.

Но тут старый уже и сам поправлялся — я ещё ОЧЕНЬ нескоро смогу такой прикол вытворить, хорошо если как раз к концу обучения. Тот же меч или что-то по отдельности из доспехов я мог ещё сделать, а вот весь целиком…

Заклинание этого доспеха словно было луковицей. Первым делом нужно было представить нечёткий образ поддоспешника. Это я легко сделал. А вот потом, его надо представить в деталях — прошитый так, цвет такой-то, наполненный тем-то, весящий столько-то… геморрой, короче…

По сути, только сегодня и смог перейти к этому моменту. Дальше нужно было представить с кольчужным плетением поверх него на уязвимых местах — подмышки, пах, горло, сгибы локтей, бёдра. От этого идти к кольчуге поверх поддоспешника. И… в принципе, это план минимум.

Я пока не пробовал, но уверен, что с минимальной практикой смогу трансфигурировать любую часть по отдельности или даже две. Думаю, то будет шлем и… хм… латные перчатки. А там, становясь сильнее и одно за другим осваивая дополнительные части, я когда-нибудь создам и полный доспех.

— У тебя большие успехи, мой мальчик. — И, хотя ментальный щит дрожал, но я спокойно выдерживал уже пару минут взгляд Дамболдора, пока он давил своей ментальной силой на меня. Но вот, он отвёл взгляд, и голова немного заболела в висках, будто у меня была мигрень. Фух… — Я бы сказал поразительные. У тебя явно нечто вроде врождённого таланта, что похож на родовой дар от Магии. Могу тебя лишь поздравить, это крайне редкое совпадение, когда он идеально сочетается с твоей личностью и силой воли. Когда я в первый раз пытался поверхностно ознакомится с твоим сознанием, зачаток твоего ментального щита почти ничего не мог мне противопоставить.

Он задумался, не сразу находясь со словами: — Но вот твоя воля… если сравнивать, тогда твой щит был твёрдой, но тонкой плёнкой, которую я пытался немного прорвать своей силой, тогда как крепкие руки в лице твоей воли настойчиво удерживали эту плёнку. Получилась патовая ситуация — ты сам не мог отступить из-за своего характера, даже если бы захотел. Но и я никак не мог своей силой наконец прорвать плёнку. Дай ты слабину хотя бы на миг и у меня бы вышло, а так…я просто волнами посылал свои ментальные силы, которые относительно безвредно растекались по твоему щиту, не в силах поколебать его и, в итоге, потратил больше половины сил ни на что, лишь измотав тебя. Я мог бы продолжить или концентрированно ударить по твоему сознанию, но… такие методы не совсем этичны к ученикам, как ты понимаешь. — Он немного устало откинулся на стуле, потирая виски и протягивая мне шипучку: — Лимонный щербет?

— А сейчас вы что думаете о текущей ситуации? — Приняв лакомство, я сразу им захрустел. Кислый, зараза… хотя под сладкий чай самое то.

— Сейчас… — Не спеша отвечать прямо, он опять начал издалека: — Раньше твой щит был просто хорошим — без трещин, без дыр и прочего. Будто стальная заслонка без единой прорехи. Я бы сказал, что даже среди волшебников это большая редкость — у всех есть какие-то нерешённые вопросы в их голове, что выливаются во всякие дефекты в самом щите. За все годы жизни я видел всего пару людей подобных тебе. Это были странные люди — с другими мыслями, другими планами на жизнь и идеями, нежели у меня самого или у других людей. Не обижайся, это скорее комплимент… Единственный минус щита — он был слишком тонкий. Он бы дал тебе пару секунд и даже я бы смог сделать с тобой почти что угодно даже без прямого контакта. Но сейчас…

— Сейчас твой щит почему-то изменился. Он окреп, но, что самое удивительное… он будто стал податливее. Теперь это не сплошная броня, как доспех, а скорее плотная одежда, защищающая тебя и даюшая при этом простор для манёвров. Из плюсов — теперь я не смогу без усилий попасть в твоё сознание лишь при контакте глазами. Считать твои эмоции, мысли и прочее тоже очень проблематично, если не знать тебя лично и очень хорошо. Но, конечно, можешь не обольщаться — тебе это никак не поможет при встрече с опытным легилиментом. Даже я, если буду знать, куда в твоём сознании смотреть и на что обращать внимание, не обманусь ничем. Разве что, ты сможешь в достаточной мере структурировать своё сознание, дабы начать хотя бы косвенно с ним работать — мешать легилименту в ментальном бою, делать заранее ловушки в сознание и прочее…

Слушая увлечённого своей речью старика, я думал — не зря он занял своё положение в каноне. Он любит и умеет говорить, заставляя себя слушать. Благо, что я знаю подноготную ситуацию. А то действительно доверял бы ему…

Он был прав — теперь я не просто полагался на свою волю, дабы она не давала ментальной силе старика проникнуть в моё сознание, а смог сделать качественный прорыв во всех ментальных аспектах, даже удивив старика. Как он сам сказал — это походит на родовой талант, чем на естественный ход событий. Впрочем…

Это было именно последним. Не могу сказать, что у меня прям сильная воля, просто я умею ей пользоваться — это можно сравнить с тем, что я экономно использую свои средства правильным образом, тогда как другие, зачастую имея большие средства, тратят их на всякую хрень, потому удивляясь — а куда всё делось?

Как боец, который может нанести сильный удар не за счёт сильных мышц и прочего, а потому, что каждый аспект в нём, ответственный за удар, находится на высоком уровне — он получает высокий результата при минимуме усилий. Другие не получат в таком же ударе почти ничего. Но они и не прошли путь этого бойца, дабы он сейчас мог так ударить, идя к этому всю свою жизнь и буквально вложив душу.

Конечно, со мной было всё сложнее — та самая каменная броня была надёжным инструментом. Я всегда думал, что могу на неё полагаться, дабы идти дальше по жизни — удар за ударом она будет всё сильней и проблем у меня уже не будет, пока я буду достаточно осторожен к жизни. Но менталистика внесла своё веское слово — сама броня была крепка, но суть за ней была уязвима и хрупка. Дамболдор был прав — лишь воля позволяла сдерживать то, что обрушивалось на меня сквозь эту броню. И вот тут я уже сам понял, что надо что-то менять, раз даже возможности для этого есть. Или адаптироваться.

Подобно тому, как шрамы остаются на всю жизнь или как глубокие раны затягиваются длительное время, я особо ничего не мог в себе не поменять, ни быстро броню убрать. Как я мог убрать то, что было мной? Может, будучи мастером менталистом можно хоть каждый день становится волевой личностью и наоборот, но сейчас я в этом понимал лишь чуть лучше обычного волшебника. Нужно было действовать осторожно, если я не хочу необратимых последствий.

Что такое сознание? Авторы этих книг не давали чётких определений. Они лишь сходились в одном — работать с ним можно было посредством любого ментального аспекта, будь то эмоция, мысль, воспоминание. Как внешне, другому человеку давая провокацию своей ментальной силой в виде какой-то мысли и прочего в ментальном противостоянии, в надежде на изменение сознания, так и внутренне — о чём-то подумал и раз, сознание хоть немного, и поменялось. Это было проблемой…

Оно ей было для обычного человека, у которого сознание и так каждую секунду переобувалось, неся за собой груз прошлого в виде воспоминаний и прочего. Хотя он думал, что его мысли меняются медленно и постепенно, на самом деле так было лишь уже в его зрелости — структура сознания от определённого содержания и объёма мыслей, знаний, эмоций и прочего и теперь слабо поддавалось изменениям, даже в малой степени.

Наоборот было для молодости — ресурс велик, сознание пусто, особо ничем не обременено и легко поддаётся всему — новым эмоциям, впечатлениям, идеям. В это время замечаются таланты, рождается гениальность и меняются судьбы.

Какой-то интеллигент вдруг проникся духом коммунизма, сам наслаждаясь благами капитализма, аж воспылав и пойдя помогать вершить всемирную революцию? Со стороны — идиот идиотом, жизнь ничему не научила. Но может ли быть глупым человек с высшими образованиями и прежде, как ему казалось, утверждёнными взглядами на мир? Конечно. Но не глуп… скорее очарован.

Очарован самим собой. Той душащей его пустотой и незавершённостью, которая его понемногу отравляла. Он искал всего — вторую половинку, любимое дело, хороших друзей, место в жизни… не понимая — он мечется от одного источника к другому, немного отпивая и, кривясь, убегая ко второму. От него к третьему. От последнего к четвёртому…

И вот, зрелый человек закостенел спустя года. Он, якобы, сформировался. Ну, как он думает — есть ведь работа, семья, хобби, друзья… понимая — терпеть не может офиса, не любит он эту гадину, что маскировалась под невинную деву и уже давно не понимает своих собутыльников, что не понимают его — дескать, разные вроде и интересы, и взгляды. Хобби? Лишь это и спасает. Когда-то, быть может, он даже хотел им жить. А сейчас вынужден жить лишь им…

Мне ещё повезло — у меня были очень подходящие именно для моего выживания качества. Я чётко разделял всех людей на Я и Другие. Я был в приоритете. А Другие? Ну… пусть живут. Пока не мешают.

В той жизни я многое понял, многое видел. На себя я уже не смотрел — что я там не видел? Мудак он и есть мудак. Хоть в профиль, хоть в анфас. Или, быть может, я ещё не знал ответ, но уже понимал — не стоит, мой друг, дальше не будет путей к отступлению…

Их не стало, когда я получил те книги и, открыв их, начал вчитываться. Работать с эмоциями, мыслями, воспоминаниями. И нить за нитью крутя, я начал распутывать клубок того, что есть я — моё сознание.

Оно не было чем-то материальным. Его нельзя было потрогать… разве что ментальным тараном, но лишь один раз. И хотя сложно сказать, что у него была чёткая структура, но она состояла из памяти, воспоминаний, эмоций и прочего в определённой логике. Как мышцы состоят из волокон. Конечно, какие-то были слабыми, какие-то сильными — перекос мог быть почти незначительным в случае здорового человека и слишком явным в моём. Это можно было сравнить с моим любимым сколиозом — слабые мышцы становятся слабее, в них появляются узлы, тогда как сильные перетягивают всё на себя, изгибая в какой-то странный угол всю конструкцию.

И хотя он есть у многих, пока он не мешает им — всё нормально, жить можно. Перегиб большой — вот тут обычными методами уже ни хрена не исправить. Операция. И хотя, говорят, кто-то там может вправить, можно самому вылечить, есть методы облегчения проблем и страданий… но человек уже не верит. Он зрел, оглядываясь назад понимает — поздно что-то менять. Поздно лечиться, уже наверняка ничего нельзя сделать без операции, если ситуация запущена…

Благо, что я был идиотом. Поздно? Начальство никогда не опаздывает. Несвоевременно? Здесь я решаю — что, когда, и в какое время мне нужно и удобно. Опасно? Мой друг, жизнь вообще страшная штука — все те, кто от неё страдал, умерли.

Чем был ментальный щит? Конечно, авторы книг не давали определений или чётких, понятных слов. Но поясняли — он есть у всех, почти у всего. Разумного, якобы неразумного — эти они имели ввиду тех, кто как бы не человек и не может якобы мыслить. Последнее, конечно, по мнению очень разумных людей, что сами пока не могут понять, почему и как мыслят они, но смея при этом утверждать, что это их уникальность. Дети так забавны в смелых выводах…

Как и говорил старик, в этом плане я не особо отличался от других, испытывая и пройдя плюс-минус одинаковые вещи с другими, только с большей выгодой для себя. Можно было бы сказать, что этот щит был ещё одной специальной и очень скрытной мышцей моего организма — его можно было укрепить, что я и сделал.

Очень простым образом — дав ему необходимую нагрузку в виде работы сознания и всех ментальных аспектов. Я анализировал свои эмоции, разбирал мысли, рыскал в памяти, концентрировался и укреплял внимание — этим я немного разобрался в своём сознании, придя к тому, о чём когда-то лишь догадывался, не имея смелости действительно сделать шаг в эту сторону.

Я как будто перестал лишь думать, начав делать — сколиоз начал понемногу выправляться, узлы стали слабее. Для этого все-то и нужно было начать висеть на турнике и заняться своей спиной — не говоря уже о массаже, можно было просто делать разминку с утра. Боль будто стала слабее, позвонки будто вставали на место. Каменная броня будто понемногу растягивалась…

Этой бронёй и был щит. Дамболдор верно сказал, что хотя он непроницаем, как кусок стали, но он совершенно инертен с обоих сторон. Слишком твёрд, слишком хрупок. Его приходилось поддерживать уже своей волей. И как бы я не хотел, это был я — если будет угроза, я буду отвечать до последнего. Я уже говорил, что не буду жалеть о чём-то — это прошло за мной до сих пор, став и благословением, и проклятием.

Антонин не единственный попал под мою раздачу. Лили, ещё несколько людей из знакомых мне с разных курсов — их я тоже решил обрабатывать, дабы при падении мне нигде не было больно. Что, бишь, я толкую?

Антонина я собирался заслать к Тому. Лили к Дамболдору. Остальных по разным факультетам, они позже сыграют свою ролью Она, кстати, уже вместе с Иденом неплохо устроилась. Будучи из рода Пруэтт он смог не только заметить потенциал девочки, но и уже начать обхаживать — устроил её в группировку, оградил от чужого влияния и окружил своим влиянием. На самом деле, для него это было нетрудно — сказал тут слово, сделал там намёк. Все поняли, все либо отвернулись, либо утёрлись. Я не был всеми, я был хитрее…

Мне невыгодно было встречаться с Лили сейчас и лично. У неё уже не было во мне эмоциональной зависимости, какой-то потребности и прочего. Идти к ней сейчас было бы глупо — в худшем случае дадут отворот поворот и всё станет веселее у меня в школе, учитывая текущую репутацию и положение.

И хотя людоед во мне требовал чужой боли и черепов для трона черепов, моя миролюбивая часть тихо шептала, образумливая — можно просто прострелить ей колени, пусть идёт с миром. А если серьёзно, то от меня никуда не делись старые замашки и первым делом я подумал как-то её подставить и, как когда-то с Томом, якобы случайно помочь. На хотя это было надёжно, миролюбивая часть говорила — а соучастники, тебе их не жалко? Не жалко. Но ситуацию действительно можно было решить по-другому…

Вскоре у Лили действительно появились проблемы. Пусть они и были связаны со мной, но тут уж действительно вышло так, что именно я не хотел такого исхода — Иден вынужден был сдать Лили. Куда сдать, спрашиваете?

Розе. На хрена? Не знаю. Та зачем-то пришла со своими коршунами и братом о чём-то толкуя с Иденом и другими. И хотя ситуация была не самая чистая, я и правда чувствовал, что Лили надо вытаскивать. А то погубят мне девочку. А вот Роза…

Уже прошёл месяц, отведённый ею. Появились первые проблемы в лице чем-то недовольного Абраксаса. Он смотрел на меня, дулся, мялся, но… каждый раз отворачивался от моего прямого взгляда и смысла в нём — подходи и все проблемы решим в дуэли. Так и не подошёл. Сам, по крайней мере…

Пару раз он меня подставил, отправив своих шавок, которые меня даже не развлекли — вам бы в дяде рыцарю в Выручай-комнату, сразу реакции научитесь. Сразу щиты будете ставить. Смотреть станете за собой получше…

Каждый раз их избивая я получал и сам, вначале немного — сложилась забавная ситуация. В Уставе был пункт о том, что если у студента уже есть свежие раны от плети, то он не может до своего выздоровления подвергнуться опять наказанию. Вот только пункт был стар, как сам мир — тогда и плети были другие, от них раны хоть медленно, но восстанавливались. А у меня мои так и остались, плети нынче другие и небо не такое голубое, как прежде. Я даже не обращал на них внимания уже, честно говоря…

Деканат почесал репу — наказать не могут из-за текущего статуса наказанного. Решение пришло мгновенно — раны убрать и наказать. Вот только дилемма — меня они добровольно не смогли уговорить на покаяние, а мне было побоку — сколько, 30 плетей? Страшно, очень страшно…

В итоге меня вылечили “случайным” образом. Настолько случайным, что я даже не понял сразу — ко мне подошёл волшебник из персонала, о чём-то завёл разговор. Намёками дав ему понять, что милостыню не подаю, в бога не верю и сексуальных услуг не оказываю, я был поражён странным заклинанием, от которого не спасли щиты.

Тут же он меня озадачил — пошли на плаху. Бить будем.

Витиевато послав его в поля собирать землянику, прикрываясь тем самым пунктом, я добился его победной улыбки и уведомления о том, что наказание увеличивается до 40 плетей. 40 плетей? Страшно, очень страшно…

Его улыбка, когда он пытался повести меня силой подувяла, когда я парировал тем, что он не может самовольно увеличить моего наказания без веской на той причины. И окончательно растаяла, когда я достал палочку, наставляя её на волшебника — ему я просто объяснил, что имею право на законных основаниях оказать самооборону без официального послания мне от администрации школы. И хотя этот волшебник является лицом, её представляющим, в данном случае он УЖЕ нарушил Устав, отчего у меня возникли подозрения — а может…он предатель, что хочет силой сманить ученика с верного пути служения Матери-Магии на благо богомерзкой Церкви? Хм, богомерзкой Церкви. Хм… надо обдумать эти слова должным образом…

Мужик ещё долго орал, когда на него все смотрели, пока я получал свои заслуженные 30 плетей и громко вслух под свист плети декламировал ситуацию в нужном для себя русле. Когда к нам двоим пришли другие волшебники, он попытался было и их заставить встать на свою сторону, но они не стали его особо слушать, просто уведомив меня и поведя в сторону комнаты наказаний. Конечно, я не стал сопротивляться — оно мне надо?

Мне почти сразу надоели эти ситуации, и я вспомнил о своих связах, поднимая всё, что только можно было поднять — нужно было показать кузькину мать ублюдкам, которые возомнили себя неоспоримыми.

Я научился видеть Розу в других внешне знакомых людях. Она… была словно маяком среди свечей на ветру. Все шли куда-то, сами не зная зачем, а у неё был я. Последнее меня даже немного пугало — иногда я целый день замечал за собой хвост из разных людей с одним и тем же пустым взглядом, знакомой походкой и повадками.

И хотя я был стал немного адекватнее, но всегда был готов к тому, что она на меня кинется и что-нибудь нехорошего сделает. Хрен его знает, на что она была способна. Вот уже действительно — не буди лихо, пока оно тихо…

С таким подарком от жизни на хвосте я был очень сильно ограничен в манёврах — хотя она догадалась лишь на 2–3 месяц каждый день за мной ходить, чего-то толи выжидая, толи хотя, но я был вынужден почти сразу ограничить свои манёвры до нуля. Впрочем… не все.

Я был вынужден окончательно переметнуться на тёмную сторону. Тоже, кстати, переходите — у нас печеньки есть. С молоком.

Знакомясь с разными девочками с разных курсов, я думал — прости, пожалуйста… но мне моя шкура дороже…

И хотя часто я лишь подходил к ним и просто перекидывался дежурными фразами, но уже через пару месяцев таких встреч, со мной теперь редко кто встречался даже взглядом. Девушки уходили с моего пути раньше, нежели я обращал на них свой взор. Это было не совсем верно для чистокровных, которые просто всеми силами либо избегали меня, либо говорили — пожалуйста, не лезь. Или мы за себя не ручаемся.

Нет, я не насиловал их и не заставлял молчать после этого. Всё было куда прозаичнее — Роза могла силой надавить на, по её мнению, конкуренток — помните, она думала, что я ищу другую хозяйку? Видимо, она всё-таки что-то поняла. В результате… я быстро смекнул, что хотя мне грустно от произошедшего, но при этом выгодно.

Я ведь говорил, что должен был стать лучшим учеником с курса, дабы меня выбрали? Это уже было невозможно, учитывая препоны, что явно искусственно создавались другими претендентами. Я и подумал — не на того напали, сынки. И понеслась…

Роза уже к Рождеству перестала ходить за мной, явно поняв, что я её просто использую, дабы убрать всех конкурентов со своего пути. Я подходил теперь ко всем — первый курс, второй, третий, мальчик ли, девочка… всё одно — нужно было убрать как можно больше людей, чтобы гои не поняли, где лежат шекели. Гои поняли, но уже было поздно, я таки уже посеял семена будущей победы.

Я сумел стабилизировать своё положение, к этому времени создав целую сеть из разных людей. Я не был их начальником и прочее, я был скорее… серым кардиналом. Как паук дёргал за ниточки, добиваясь эффективности зачастую лишь малостью в виде намёка, слова, жеста, небольшой помощи.

Сеть моя не затронула разве что администрацию. Мне пока нечего было предложить взрослым. Но чистокровные, полукровки, маглорождённые, студенты Слизерина и других факультетов, младшие и старшие курсы, мальчики и девочки… так или иначе, я лишь чуть больше начал контролировать жизнь школы.

Это дало результат — рабская печать на шее перестала бунтовать, а Роза косвенными намёками через ситуации и других людей давала понять — всё нормально, всё в порядке, давай возвращайся. Мало того, она приструнила братца, смогла оградить меня от большинства проблем. Как я думал — это было весомо, учитывая обстановку.

Учитывая факт того, что меня признали наконец-то серьёзной фигурой и официальным претендентом на роль обменного ученика, препоны теперь мне начали создавать вместе уже все группировки. Целый месяц я вообще особо не развивался, успевая лишь отсыпаться и думать, что же мне делать, как себя повести и что готовит будущее. И как я могу быть к нему готовым…

— Привет, Роза. — Опять знакомый кабинет. Расхаживая по пыльному помещению, видя знакомые шкафы и столы на прежних местах, мне казалось — вернись я сюда через полвека, во времена канона, ничего не изменится. Интересно, как всё изменится через 50 лет и каким я сам стану… — Как сама, как дети?

Она была в своём настоящем облике, ничего мне не отвечая. Я не знал, почему она не спешила делать никаких действий мне на встречу, лишь молча стоя с невыразительным выражением лица. Эх…

— Можете думать что угодно о моей персоне, ваша милость леди Малфой, но я бы рекомендовал вам сейчас определится — либо мы дальше стоим и наслаждаемся тишиной, пока кому-то из нас это не надоест, и он не уйдёт, либо мы о чём-то договоримся. Итак?

— Ты всегда был странным, Адам. — Начинается. Ладно, послушаем ребёнка, надо дать ей выговориться. А то сейчас она меня, судя по взгляду, сожрёт… — Я долго думала — чем же ты меня привлёк? Почему я всё это делаю даже сейчас, несмотря на то, какой ты…

— А какой я? — Ну-ка. Может, я услышу нечто новое?

— Брат был прав. Но он ошибался. Ты можешь быть слугой, но… — Она достала палочку, на что я отреагировал зеркально, одновременно с ней друг на друга указывая. — Но ты никогда не станешь им, лишь временно давая другому власть над собой. А потом…

— Я слишком часто слышал, какой я ублюдок, давай другую пластинку. Никто ведь не похвалит. Никто не скажет, какой я внимательный, заботливый, эх… — Я вытер пальцем напускную слезу под её равнодушным взглядом. И не сверли глазищами красивыми, меня не интересуют злобные маленькие девочки.

— Ты прав. — Неожиданно всё-таки изменив тон на какой-то другой, она медленно начала идти в мою сторону. Если бы ты не держала палочку так, будто готова в любой момент меня чем-то приложить или отпрыгнуть, мне было бы комфортнее, эх… — Я никогда не говорила тебе ничего подобного.

— Ну и правильно. — Не зная, чего ожидать, я понял — беды с башкой трудно предсказать. Она хочет меня убить? Возможно. Чего-то ещё? Также, вполне. И чего тут ожидать, и чего тут делать, кроме как занять нейтральную позицию? — Люди от лести лишь хиреют, а от слов дурных заводятся. Первое губит, а второе может дать верное направление… — Не договорив я вынужден был замолчать, ибо она подошла ко мне почти в упор, указав палочкой на мой живот. Туда, кстати, где раньше было скопление её энергии. И что она этим хочет сказать? Типа, управлять пытается?

Но ничего не почувствовав, хотя и развив на это дело небольшую чуйку, я был несколько ошеломлён её следующими словами: — Я никогда не говорила тебе, что люблю тебя.

Я забыл лица всех тех девушек, с кем встречался. Даже тех, с кем долгое время жил. Одна, вторая, десятая? За одной будет вторая, за той ещё одна. Они все так похожи, к чему эти условности…

Я помнил лишь ту, от которой схожие слова услышал впервые — это было признание. И предложение встречаться. Тогда ещё не было толком брони, не было ни понимания жизни, ничего. Уже была осторожность, которая не давала лезть в пекло, но… тогда она ещё не имела весомого голоса в моей голове. Так и начались эти странные отношения.

Я до сих помню ту её, когда она подошла ко мне. Ту её, когда мы говорили о будущем. Ту её, когда я слышал слова поддержки и теплоты, что ещё долгие годы согревали меня. Согревали даже после того, как полгода спустя после их начала мы расстались — она также подошла ко мне одним днём. У неё было очень похожее по форме, но не по смыслу, предложение — расстаться.

Только она сама уже была другой — может она устала, может ей надоело? Я не знал и не спрашивал. Я просто ушёл. Боль пройдёт — так я думал. Боль прошла, а я ещё помню…

Сравнивая самый первый и последний образ, я будто видел двух разных людей. Первое время после начала конца мне помогало то, что уже поздно что-либо менять. Потом то, что она уже совсем другой человек и не та девушка, что мне нравилась. Потом, что мы оба виноваты и… а потом я просто забил. Боль пройдёт, нужно просто идти дальше. Шаг за шагом…

— Не говорила. — Очнувшись, я механически кивнул, по привычке подливая бензина в тот костёр, в котором меня будут сжигать. — Я тоже не говорил… я ведь не нарцисс… — Перестарался — сказав последнюю фразу, я явно довёл её, ибо в бочину прилетел кулачок, а её палочка начала буквально просверливать себе путь через мои рёбра. Что же ты творишь то, женщина…

— И не говорила, что ещё сильнее я хочу тебя лишь убить. — Расставив все точки на ё, она убрала палочку чуть в сторону, более спокойно на меня смотря. — И я не знаю, чего именно сильней я хочу. Чего бы хотел из этого ты?

Есть два трона — на одном пики войны, на другом — жезлы любви. Где княжить будете сами, куда наместником отправите своего верного оруженосца? Поручик, давайте не будем скабрёзничать — это серьёзный вопрос…

— Я хочу вернуться к бабушке в деревню. Мне 12, пойти с друзьями к речке, ловить ящерок. Я мог бы сейчас купить сухариков с кетчупом и кидать камни в речку допоздна с пацанами, пока бабушка не позовёт… — Тихо и неразборчиво бормоча всякую хрень, я аккуратно отпихивал от себя девочку, которая то становилась более злобной, то опять пыталась тянутся ко мне. И что с тобой делать…

— Ты хочешь вернуть всё, как было? — Я механически кивнул — о, что ей нужно она услышала. Всегда бы так. Правда, я хотел вернуть всё несколько раньше, чем на пару месяцев назад, но ей этого знать не надо. Прошлое в прошлом… — И вновь стать примерным слугой?

С трудом удержавшись от желания найти консенсуса в вопросе о том, что же она подразумевает под этими словами, я опять кивнул — она мне так надоела, что я был согласен почти на всё. Хоть назовите горшком и суйте в печь.

— Тогда ты должен доказать… — Она что-то там начала было говорить, но я был наглее и быстрее.

Обняв, я поднял её в воздух, говоря: — Я уже достаточно доказывал, Роза. А ты просто хочешь быть уверенной в том, что я не стану чужим наложником. Ведь так? Кстати, мама сказала, что это значит?

— Мама меня наказала. Слугам было запрещено мне что-либо говорить под страхом смерти. Брату было поручено за мной следить — по его словам, я не должна была узнать подробностей. Я сама поняла, что наложник это слуга с особым статусом, подконтрольный лишь своему хозяину и… выполняющий при этом какие-то особые поручения. Как сказала одна грязнокровка — сексуального характера. Что это значит? — Как котёнок она висела в воздухе, своими глазищами сверля меня. Хорошо, хоть успокоилась.

Ничего не дрогнуло на моём лице, когда я погладил её по голове, говоря: — Это значит, что слуга и хозяин становятся достаточно близки друг с другом, как брат и сестра. Слуга во всём поддерживает его и…

Она перебила меня, ребром ладони ударяя по голове: — Значит, ты плохой слуга. Самый плохой…

— Мэм, есть самый плохой, мэм! — Подбросив её в воздух как пушинку и, поймав, я рявкнул ей на ухо, уворачиваясь от ударов по лицу. И хотя она пыталась вырваться, я привычным образом прижал её к себе, спокойно говоря: — Но слуга обещает загладить свою вину и сердечно кается. Хозяйка довольна?

Девчонка немного успокоилась, удобнее устраиваясь у меня на коленях — я уже успел сесть на знакомый стол, привычным же образом посадив эту занозу себе на колени.

И хотя она ничего не ответила, но расслабилась, молча прижимаясь ко мне. Расслабился и я, чувствуя, как кипит пятно в животе — девчонка что-то явно сделала, передав мне большое количество своей энергии, которое как-то пыталось на меня повлиять. Жаль…

Так мы и сидели, пока я отмечал — все цели достигнуты. Магическое развитие скоро будет возобновлено, физическое пока подождёт, в теории я почти всё выучил, а практика…

К сожалению, но заклинания, кроме 6–7 курса, в вербальной формуле меня уже не впечатляли. Приходилось применять самые сильные, дабы хоть немного нагрузить меридианы и прочее. Возможно, скоро придётся извращаться…

С девчонкой тоже уже было необходимо сблизиться — слишком много проблем она приносила, пока не была уверена в моей себе верности. Я уже добился на этот год того минимума, который почти наверняка позволит мне стать учеником по обмену в следующем году, так что… стоит быть лишь готовым к будущему. Кто знаете, что оно может преподнести?