Их [колючая] роза (СИ)

Глава 18

Близнецы напрягаются, смотрят в дверной проём, а я подрываюсь с места, хватаю рамку и мчусь в соседнюю комнатку. Чулан для швабр и вёдер. Аккуратно прислоняю полотно к стене и прикрываю дверь, оставляя щель для обзора.

Больше в этом закутке убежать некуда было. Не знаю, что на меня нашло, но по реакции братьев, поняла, что они никого не ждали.

«Извращенец» провожает взглядом моё странное отступление, но следом никто из них за мной не идёт. К ним в помещение входят двое и резко останавливаются.

Несколько секунд мужики разглядывают друг друга в полной тишине.

Первыми в себя приходят нежданные гости и возмущённо спрашивают у близнецов, кто такие и чё здесь забыли?

«Водитель» холодно задаёт им встречный вопрос, на что те переглядываются и включают бычку.

— Вы на кого работаете?

— На Арно. — Отвечает «извращенец», пряча руки в карманы жилетки.

— Так вы те самые близнецы… — глумливо протягивает один из пришедших и скалиться жёлтыми зубами.

— Ни хуя, мы знаменитые. — Фыркает блондин на русском в ответ, неотрывно глядя на собеседников.

— Что сказал? — забыковал второй, более смуглый, похожий на араба.

— Спрашиваю, а вы тут какими судьбами, милейшие? — лыбиться дружелюбно в ответ, хотя даже на расстоянии заметно, как напряжена его спина.

— Заказ выполняем! — откликнулся первый, более нервный. — Только не говорите, что нас всех на одно и тоже дело послали!

— Не исключено… — аккуратно проговаривает «ленивец», заводя одну руку за спину.

— Ну уж нет, идите на хер. Это наш заказ! Мы уже одну часть бабок получили и нам надо отработать вторую.

— Эй! — восклицает араб и оглядывается по сторонам. — А фотка где? Вы куда фотку дели? Где эта река сраная?

«Извращенец» усмехается и качает головой.

А «водитель» раздражённо цыкает, цедя сквозь зубы по-русски:

— Сказал же, что от неё избавиться надо было.

— И пропустить всё веселье? — говорит кто-то из близнецов, но двое начинают рьяно выкрикивать ругательства, взбешённые русской, непонятной для них, речью.

Половину слов я разобрать уже не могу. Скорее всего, диалог соткан из сплошных матов, поэтому оставалось только смотреть на ругающихся мужчин и ждать исхода этой встречи.

Араб вынимает из-за пояса пушку и наставляет на «водителя». Блондин медленно поднимает руки и что-то тихо говорит этому безумному.

У меня сердце будто остановилось в этот момент. Смотрю на оружие не моргая. Как завороженная не смею переключить своё внимание на что-то другое, будто заговариваю его палец не нажимать на курок. Никогда не видела пистолет в такой непосредственной близости. Он и со стороны то выглядит угрожающе стрёмно, а какого, когда дуло смотрит прямо тебе в лицо?

Близнец выглядит напряжённым, но не впадает в панику. Видимо, для них это что-то обыденное. Стандартные серые будни.

Я же дрожу в трусливом припадке, прижав ладонь к губам. На всякий случай, чтобы не издать постороннего шума.

Им же ничего не стоит указать пальцем на подсобку. Вот она я, в тупике. Почти взаперти, да ещё и в наручниках. И если на меня наведут прицел, я умру от разрыва сердца.

Однако пальцем в мою сторону никто не показывает. «Ленивец» лёгким движением достаёт почти такой же пистолет и наводит на араба.

— Ну что ребята, может мирно всё обсудим? — проговаривает так спокойно, что невольно поддаёшься его манере.

Мои плечи немного расслабляются, а позвоночник, зажатый в тисках скованных мышц, позволяет мне на несколько секунд согнуться по полам, чтобы сделать пару глубоких вдохов.

Господи, страх то какой!

— В кого бы из нас ты не выстрелил, сто процентов получишь пулю в ответ.

По-моему, довольно убедительно аргументирует блондин, но арабу требуется ещё пара секунд, чтобы внять этому логическому умозаключению.

Первым в себя приходит его напарник и требует опустить оружие. Смугляш неохотно подчиняется, но смотрит злобно, желая разорвать оппонентов в клочья. Хоть и в росте проигрывает и в массе, но его это, похоже не смущает.

— Значит так, — проговаривает тот, кто пошёл на мировую — Вы нам фотку и мы тихо уходим.

— Её здесь нет. — Невозмутимо отвечает «водитель», единственный, кто не полез за пазуху изымать оружие.

— Как это?

— Вот так. Валите и передайте заказчику, что в галерее пусто.

— Вы, походу, не поняли! — уже начинает заводиться первый. — Без фотки мы не уйдём!

Близнецы расступаются, как по команде и открывают двоим проход к моим работам около противоположной стены.

— Ищите. Но здесь только городской пейзаж. Никаких рек нет. Сена только висит в зале. — Пожимает плечами «ленивец». — Но может вам повезёт.

Двое недоумённо переглядываются, но с места не двигаются.

— А вы какого хрена тут забыли? — с прищуром спрашивает первый.

— Эда потеряли. Он должен был тут сегодня быть.

— Чё за бред? Это он нас послал за фоткой.

— Вот ему и предъявляйте.

Близнецы движутся к выходу, как ни в чём небывало, поворачиваясь к вооружённым упырям спинами. Без страха и оглядки, идут дальше, и этим двоим ничего не остаётся, кроме как пойти следом.

Я отлепляюсь от двери и прислоняюсь к стене, пытаясь прийти в себя. Сердце продолжает бешено стучать в груди. Неужели обошлось?

Но тут раздаются оглушительные выстрелы.

Бах! Бах!

Кровь стынет в жилах, и я замираю, не в состоянии пошевелиться. Цепенею, будто по венам течёт ледяная субстанция, а не плазма. Я оглохла и не слышу даже собственного сердцебиения. Кажется, сердце тоже встало. Смотрю в одну точку перед собой, пытаясь выудить хотя бы одну мысль из совершенно пустой головы. Словно этот разрывающий звук распугал мысли, как стаю перепуганных голубей. Они разлетелись, и я ощутила полную безнадёжность.

Что мне теперь делать? — единственное, что оживает в сознании, но не успеваю продлить поток вопросов, как дверь резко открывается и я вскрикиваю во всю мощь голосовых связок.

— АААА! — кричу, не сразу разбирая, кого вижу.

— Эй, розочка, долго тут сидеть собираешься? — усмехается «извращенец».

А я смотрю на него, как на пришельца, не веря, что передо мной один из близнецов.

Ведь я точно подумала, что пристрелили их. И я сто процентов, испугалась от осознания именно их смерти. И даже не взяла в расчёт, что выстрелов было два.

В глазах сперва мутнеет, а потом начинает темнеть.

— Воу, воу… малышка! — он делает ко мне выпад, и я понимаю, что нахожусь почти в горизонтальном положении.

Меня подхватывают сильные руки, прижимают к мощной груди, и я начинаю плакать. Не истерично навзрыд, а тихонько, почти про себя. Обморок не состоялся и все пережитые эмоции хлещут бурным потоком.

— Тише, тише. — Успокаивающе шепчет мне в ухо низкий баритон. — Всё закончилось. Все целы и невредимы.

— А как же… как же…

Он выносит меня из чулана, а я тихо, почти равнодушно выговариваю.

— Её надо забрать.

— Парни заберут. — Отвечает блондин и, кажется, кто-то из них в этот момент проходит мимо нас.

На улице ощущаю прохладу и это немного приводит в чувства.

— Ну что, сама можешь идти или мне продолжать носить тебя на руках? — с усмешкой выдаёт. — Я ведь, в отличии от парней, не разрядился.

До меня медленно доходят его слова, но как только доносится их смысл, отстраняюсь от него и сучу ногами.

— Отпусти.

Хотя, по правде сказать, не хочу, чтобы отпускал. После пережитого, хотелось ощущать защищённость и надёжность опоры. А оказавшись на земле, чуть в стороне от остальных, улавливаю лёгкий приступ одиночества. Обострение этого чувства дополняется, когда вижу, как из галереи выносят двух мужчин в тёмном, ногами вперёд.

Мамочки! Во что я влипла?