Их [колючая] роза (СИ)

Глава 47

У Спартака звонит телефон. Мы не сразу обращаем внимание на сигнал. Лишь, когда Оскар приходит в себя и советует нам уже отлепиться друг от друга, блондин отвечает на звонок.

— Да, — раздаётся хриплое от него.

Он переводит на нас хмурый взгляд. Мы с Оскаром выжидательно молчим, не отрываясь глядя на Спартака. Он односложно отвечает собеседнику: «Да. Нет. Понял. Хорошо».

Сбрасывает вызов и тяжело вздыхает.

— Арно посылку получил.

Берусь за горло, вспоминая о какой посылке идёт речь.

— И? — уточняет Оскар.

— Ждёт нас в резиденции.

— Зачем? — теперь уже спрашиваю я. — Он же не собирается втянуть вас в бойню?

Подаюсь к нему, с надеждой заглядывая в лицо.

— Собирается… — Спартак откидывается на спинку и прикрывает глаза.

— Но вам нельзя! — поспешно выпаливаю. — Оскар не в состоянии, Артур… у этих головорезов. Остался только ты, но это ведь чистое самоубийство.

Я тараторю, как заведённая. Волнение терзает меня изнутри. Я переживаю за каждого и не могу даже представить, что их ждёт, если они влезут в эту войну. Для меня разборки баронов представляются чем-то вроде «стенка на стенку» у дворовой шпаны, только не кулаками, а с огнестрельным оружием в руках. Не хочу, чтобы они учувствовали в этом! У нас цель сейчас совсем другая.

— Придётся, — раздаётся его глубокий, тихий бас, а у меня сердце тревожно подскакивает.

— Он прав, розочка, — поддерживает брата Оскар.

— Но почему? — резко оборачиваюсь ко второму.

— Потому что, как ты и сказала, Спартак остался один. А нам нужна дополнительная сила. Ты же сама предлагала к Арно обратиться, — печально улыбается блондин.

— Да, но это было до того, как он узнал, что ему объявили войну. Думала, его можно попросить о помощи, но сейчас… Посылка кардинально поменяет его отношение к делу! Он же всех на убой бросит!

— Розочка, — смотрит на меня Спартак. — Ты боевиков пересмотрела. Война баронов — это не бесконечная перестрелка на улицах города до последнего выжившего.

— А как?

Он хмыкает и качает головой.

— Ну простите, что я всю жизнь прожила в небольшом городке в спокойной обстановке. И все эти ваши бандитские разборки мне чужды.

Со спины за плечи меня обнимает Оскар и успокаивающе прижимает к себе.

— Мы не мальчики неумелые, бутончик, — шепчет на ухо. — Мы знаем как давать отпор, а также, не лезем в пасть ко льву, без видимой на то причины.

— Ты что-то задумал? — смотрю на Спартака, который с задумчивым видом оглядывает нас.

— Возможно, — согласно кивает. — Но Рита права. Тебе, Оскар, нужно в больницу. Ты слишком долго на ногах.

Пальцы Оскара сжимаются на моём плече, и я улавливаю еле слышный рваный выдох.

— Понял, — отвечает, недовольный таким поворотом.

Я облегчённо выдыхаю. Хоть один окажется в безопасности.

— А ты, — переводит на меня внимание Спартак. — Будешь находится рядом с Оскаром.

— Но… — чуть не подскакиваю на месте.

— Нет!

— Но Спартак! Я могу помочь!

— Чем? — внимательно смотрит, приподняв скептически бровь.

Открываю рот, чтобы сказать, но слов не нахожу.

— Ну?

— Да чем угодно!

— Тебе это зачем? — будто с вызовом спрашивает. — Почему рвёшься в помощники?

— Потому что мне не всё равно! — смело отвечаю на его выпад. — Потому что переживаю за вас, ясно?

Оскар теснее прижимает к себе и утыкается в моё плечо лбом. А Спартак садится совсем близко.

— Значит, — тихо проговаривает, склоняясь к моему лицу. — Я буду стараться вернуться.

— Что? — смотрю растеряно, ощущая болезненные толчки в груди.

— Арно считает, что мы от тебя избавились, помнишь? — ведёт по моей щеке пальцами, к шее.

Блуждает глазами по мне, будто думает, к чему прикоснуться? Заводит руку к затылку.

— Мне ведь необязательно появляться перед ним, — сипло выговариваю, крайне остро реагируя на их прикосновения.

— Не обязательно, — выдыхает мне в щёку. — Но я не могу вовлекать тебя в это.

— Почему? — прикрываю глаза, чувствуя его губы около моего уха.

Тело покрывается мурашками.

Нам нужно поторапливаться. Их ласки кажутся лишними. Их брат в беде, а они….

Но от них так трепетно, так томительно. Тело будто уже в предвкушении, хоть головой и понимаю, что так нельзя. А потом приходит другая мысль. Грустная, я бы даже сказала, трагичная. Когда ещё, если не сейчас? Поцелуи Спартака сквозят безнадёжностью. Объятия Оскара пропитаны драматичностью. Чтобы они не говорили, я уверена, как сейчас, не было ещё никогда. Их разделили. Внутри у них образовалась бездна, которую им нужно чем-то заполнить. Иначе этот вакуум схлопнется, оставив после себя глубокую, кровоточащую рану.

— Почему, Спартак? — повторяю свой вопрос на выдохе, самозабвенно подставив шею для поцелуя. — Единственное, что вам осталось… — говорить получается с трудом, но я должна произнести это вслух. Именно сейчас! — Так это вызволить брата. На вашем счету есть деньги…

Спартак тянет меня за волосы, сильно сжав пряди в кулаке. Заглядывает мне в глаза, совершенно затуманенным, но сердитым взором.

— Даже не смотря на свои внутренние мысли, — шипит в лицо. — Ты готова ринуться в бой?

— Предполагая, что оставим тебя на обочине, готова помогать? — выговаривает в другое ухо Оскар.

Звучит жалко, согласна. Но я не могу отрицать того факта, что они стали мне дороги. Все трое. За этот короткий промежуток времени. Очень короткий! Но что больше всего удивляет… Я не жду от них ничего взамен. Конечно, в глубине души, надеюсь, что они не обманут. Что не воспользуются и не выбросят, как ненужный хлам. Но…. Даже, если это произойдёт, смогу найти им оправдание. Сумею принять их выбор. Смирюсь со своей участью, простив близнецов за то, что они решили зажить по-другому. Потому что не смотря на их бесконечные издёвки. Их изначальное ко мне отношение, они не избавились от меня, пойдя против босса. И даже сейчас, заполучив заветные деньги, не вышвырнули из машины. Не закрыли перед носом дверь, и не умчали вдаль, покрыв меня слоем пыли и горечи предательства.

— Считаете меня глупой? — глядя в его глаза, тихо произношу.

— Скорее, трогательной… — тихо отвечает.

— И дорогой, — вторит Оскар, спускает лямку комбинезона и целует в плечо. — Для нас…

— Правда? — самой неловко от отчаянной надежды, промелькнувшей в голосе.

— Дурочка… — Спартак впивается в губы таким пылким и страстным поцелуем, что перехватывает дыхание.

Оскар стягивает верх наряда полностью. Сразу расстёгивает лифчик и по телу пробегает дрожь, вызванная лёгкостью освобождённой груди. Его ладони накрывают холмики сверху и сжимают вздыбленные соски.

— Это неправильно… — пользуюсь тем, что Спартак отстраняется для созерцания моего голого тела.

— Мы знаем, розочка… — отвечает Оскар.

— Наш брат нуждается в нас, — хрипит Спартак, медленно расстёгивая мою молнию сбоку. — Арно дал нам час. Я поеду к ним и возьму самых лучших парней, чтобы вызволить Артура. Я сделаю всё возможное, чтобы помочь ему.

В его речи столько боли, что из моих глаз чуть ли не текут слёзы. Каждое их действие отдаёт скорбным безрассудством. Будто они желают броситься в омут с головой, чтобы хоть на время забыться. Потерять голову и погрузиться в этот коктейль внутри, в котором смешались страдания и страсть. Похоть и грусть. Раскаяние и неконтролируемое влечение.

Спартак стягивает с моих приподнятых бёдер наряд, успевший запачкаться так, что его в пору выкинуть. Господи! Что я делаю? Что мы делаем?

Однако не хочу останавливаться. Не хочу отталкивать их. Только не сейчас!