Их [колючая] роза (СИ)

Глава 32

— И так, — внимательно смотрит на меня Спартак после того, как мы снова разместились в машине. — Каков твой план?

— А как же покупатель? — растерянно уточняю, следя за тем, как Оскар укладывается на сидении, опять головой на моих коленях.

Такими темпами, это скоро войдёт в привычку.

— Забей, — протягивает мне телефон Артур. — Делай, что задумала.

Беру аппарат и нервно сглатываю.

То, что я задумала, чистый экспромт. Ничем не подпитанное убеждение, что мне помогут. И всё же…

— Объясните. — Настаиваю, ибо, сколько можно меня ни во что не ставить? — Почему не хотите просто обогнать Кешу с продажей?

— Там на улице, мы вырвали их из лап заказчика. Они встречались с ним и договаривались о цене. Дядя полный ушлёпок. Хуже батьки Эда. Он прознал, что ценник накрученный и ему такой подход к делу не понравился. Эти придурки накинули сверху ещё три ляма, посчитав, видимо, что он болван несведущий.

— Люди, охотящиеся за редкостями, знают историю предмета «от» и «до». — Вклиниваюсь в рассказ. — И Юлька, работающая в этой сфере, не могла этого не знать. Просто так накрутить стоимость невозможно.

В салоне царит тишина.

— Откуда они их взяли? — задаю вполне резонный вопрос, так как я, хоть и знаю о существовании таких снимков, всей их подноготной никогда не интересовалась.

Артур пожимает плечами.

— Сказала, выкупили у коллекционера.

— Такие вещи просто так не продают… — бормочу себе под нос.

— Наврала, что ли? — натурально удивляется близнец.

— Если вы не разбираетесь и проверять, скорее всего, не будете, так зачем ей всё вам выкладывать?

— Как это, — вскидывает брови. — Мы же страшные и ужасные. Угрожали ей очень убедительно.

Машу рукой, давая понять, что его аргумент не канает в отношении Юльки. Она, похоже, сразу смекнула, что амбалы ни сном ни духом обо всех этих тонкостях и нюансах. А меня, как обычно, в расчёт не брала.

— Так что вы сделали с ней?

— В участке она. — Отвечает Оскар, берёт мою руку и кладёт себе на грудь, туда, где рана. — Мы не врём, в отличии от некоторых. У нас знакомый там есть. Определил её, как шлюху уличную и запер на замок пока мы отмашку не дадим, что можно выпускать.

От такой обильной речи, он чуть задохнулся, а под конец стал говорить гораздо тише. Каким бы чудесным коктейль не был, а ранение у него серьёзное.

— Почему ты в стационаре не остался? — смотрю на его сморщенный лоб, перебарывая желание провести по растрёпанным волосам пальцами.

— Там такого нет. — Вымучено улыбается и прикрывает глаза. — Пулю вытащили, лекарствами напоили. А дальше… Вся надежда на крепкий, мужской организм.

Я лишь киваю, уводя взгляд.

Снимаю блокировку с телефона и какое-то время смотрю задумчиво в экран.

Блин! Дело дрянь.

Даже, если все события сложить воедино, то картина получается не цельной. Отсутствуют некоторые детали. Например такие, как — откуда у них эти фотки? О цене ли не смогли договориться с заказчиком или дело в том, что у дяди возник точно такой же вопрос? И если дело в криминале, почему бы просто не сбыть на чёрном рынке эти треклятые полотна?

Захожу в контакты и нахожу имя.

В целом, расстались мы на хорошей ноте, но всё же не общались после этого ни разу. Ничего ведь страшного не будет, если я позвоню?

С глубоким вздохом жму кнопку вызова и ловлю некоторое волнение от предстоящего разговора.

Монотонные гудки прерываются и раздаётся знакомый голос.

— Рита?

— Привет, Славик, — выдыхаю с улыбкой и тут же ощущаю какие-то нездоровые флюиды.

Салон машины будто приходит в движение.

Оскар встаёт и смотрит на меня не отрываясь, позабыв о своём недомогании. Артур оборачивается чуть ли не всем корпусом, недоумённо взирая. А Спартак разглядывает через зеркало заднего вида, недобро сверкая глазами.

Господи, что за бред?

Создалось впечатление, что Славик — их личный враг, с которым я решила посоветоваться, не спросив у них разрешения.

Дабы не находится в этой напряжённой атмосфере, сбивающей с нужного настроя, выхожу обратно на улицу и чуть отхожу от двери.

— Признаюсь честно, — слышу ответную улыбку. — Не ожидал от тебя звонка.

— А я не ожидала, что позвоню.

Ностальгия охватывает. Всё же, приятные воспоминания связывают с ним. Наши отношения были ровными, без взлётов и падений. Чувства пришли, чувства ушли. Прожили в мире и согласии, так и разошлись.

А может грусть сковала грудную клетку, потому что вспомнилось то время беззаботное?

Как бы там ни было, а не могла не улыбаться.

— Значит, что-то случилось? — чуть настороженно спрашивает и я утвердительно «агакаю». — Что ж, слушаю тебя.

Оглядываюсь на машину и зависаю на несколько секунд. Двое уже покинули салон. Сложили руки на груди и прислонились к капоту. Оскар остался сидеть, только ноги высунул наружу. При этом все сканируют меня тяжёлыми взглядами.

Цыкаю и снова отворачиваюсь. Всё ещё не доверяют?

— По правде сказать, не знаю, к кому ещё обратиться. Я хотела бы узнать, не осведомлён ли ты случаем об одной редкой фотографии?

— Так… — настороженности в голосе прибавляется. — Дайка угадаю… Ты про «озеро»?

— Да, откуда знаешь?

— У нас здесь о ней знают уже все. Это ты оторвана от цивилизации. Но, похоже, слухами земля полнится.

— Что-то вроде того…. — Осведомлённость Славика не может не напрячь. — Почему же о ней все говорят? Столько версий выдвигают, какая из них верная?

Несу бред, конечно. Ни о каких версиях я не слышала, все возможные крутятся только в моей голове.

— Тебе больше подумать не о чем? — смеётся парень. — У тебя же у самой выставка на носу. Глядишь, и твоё имя прогремит на весь мир в скором будущем.

Да уж, разве что, в сводке криминальных новостей.

— И всё-таки, — пытаюсь вывести его на интересующую меня тему. — Что же произошло? Эта фотка затмевает собой весь мой приближающийся триумф.

Он хохочет, но как-то натянуто. Прокашливается и чуть понижает голос.

— Да рассказывать особо то и нечего. Уж не знаю, какие слухи там до вас долетают, но у нас тут на каждом углу обсуждают, что известный в узких кругах коллекционер был убит в собственном доме, а все ценности украдены и теперь, хрен знает, где их искать?

— А убил кто? — спрашиваю, потому что не хочется верить, что эти двое настолько конченные.

— Так если бы знали, уже бы и ценности нашли.

— Ну да…. — После секунды раздумий, решаюсь уточнить. — А у него только «озеро» было?

— Нет, конечно, — фыркает Славик. — Там целый склад.

— Так если об этом все говорят, значит воры не смогут перепродать ценности?

— Шутишь? Да за ними такая гонка началась. Фотки столько лет принадлежали какому-то дяде, спрятанные от глаз всего мира. А тут, наконец, появился реальный шанс ими завладеть. У меня даже знакомый есть, не менее фанатичный. Он тут ляпнул на днях, что готов выложить за одно только «озеро» двадцатку.

— Двадцать лямов?

— Прикинь? — поражается Славик людскому безрассудству. — Я понимаю, фотке больше века, но блин, это же просто фотка!

Я задумываюсь над услышанным, и Славик пользуется моим молчанием.

— Так к чему ты об этом спрашиваешь?

Сглатываю образовавшийся волнительный ком в горле.

— Славик, а твой знакомый, он вообще кто?

— Ри-ита-а! — протягивает моё имя, словно жилы из меня вынимает.

— Славик! — вторю в ответ, но не так протяжно и уверено.

— Ты хочешь мне что-то рассказать? — сердито задаёт вопрос, но в нём больше утверждения.

— Нет. — Не поддаюсь его грозному тону. — Хочу выклянчить контакт твоего знакомого для связи.

— Зачем? Ты ещё не знаменита, чтобы предлагать ему свои.

— Ну, это дело времени… — пинаю камушек носком ботинка, чувствуя, как в носу засвербило.

Всё-таки горько от мысли, что не получилось.

— Мне тебя разрекламировать как-нибудь перед ним?

— Да, скажи, что у меня есть предложение, от которого он не сможет отказаться. — Я даже слышу, как он набирает в грудь воздух, чтобы начать лезть с неуместными вопросами, поэтому лишь поспешно тараторю в трубку. — Блин, Славик, я в роуминге, в конце концов! Пришли контакт, я тоже богатой быть хочу, а знаменитой скоро стану! Всё, жду! Целую, обнимаю.

Сбрасываю вызов, оборачиваюсь и почти утыкаюсь носом в грудь Артура.

Смотрю ему в глаза, и мне совершенно не нравится то, что читаю в них.

— Хм, — щуриться и затягивается очередной сигаретой. — Целуешь… Обнимаешь…

Кажется, я попала.