Их [колючая] роза (СИ)

Глава 24

Мой сон странный, но тёплый.

Однако в душе ощущаю неприятный привкус горечи. И этот диссонанс мешает наслаждаться прекрасным чувством умиротворения. Где-то на подсознательном уровне понимаю, что не всё так беспечно, как кажется. Что стоит открыть глаза и мираж развеется, оставляя всего лишь лёгкий шлейф блаженства.

Я на море. Подставляю палящему солнцу лицо. Лёгкий бриз обдувает кожу. Я даже слышу крик чаек. Ощущение, будто они возмущены. Орут с надрывом и переливами. Однако эти птицы всегда ассоциируются с морем, поэтому они не мешают восприятию. Скорее, наоборот, позволяют ещё сильнее погрузиться в солнечную благодать.

А потом приходит печальное осознание, что на море я ещё ни разу в своей жизни не была и эти ощущения словно не мои. Я будто вижу сон другого человека, который бывал на берегу внушительной, синей глади. Знает, какого это, погружаться пальцами в горячий, нагретый на солнце пляжный песок и вдыхать солоноватый, свежий воздух, блуждающий на поверхности воды.

Кто-то окликает меня, и я оборачиваюсь с чувством полнейшего счастья, разрывающим меня на части. Пытаюсь разглядеть позвавшего, но ослеплённая солнцем, вижу только большие, яркие круги перед глазами. Несколько раз моргаю. Открываю глаза и вижу плотно зашторенную занавеску. В комнате тускло горит ночник, а это значит, что утро ещё не наступило. Или я проспала сутки? Как бы там на было, а я далека от моря и пляжа. Я всё в том же городе. С теми же мрачными и опасными закоулками, из-за которых и оказалась…. Где на этот раз?

Я вновь лежу на мягкой кровати и мне не хочется шевелиться. Даже перевернуться не возникает желания. Всё ещё ловлю отголоски сна, но кадры минувшего вечера постепенно пробираются в сознание, заставляя морщиться и сетовать на столь ужасную судьбу.

Последнее, что приходит в голову, так это воспоминание о Юльке и я со стоном, утыкаюсь в ароматную подушку.

Как я могла оставить её одну? Бросить на растерзание волкам? Она поступила отвратительно, но ведь….

Чья-то рука ложится мне на бедро, и я застываю. Боюсь шевельнуться, надеясь, что человек, позволивший себе такую вольность, подумает, что я всё ещё сплю.

Однако ладонь не двигается. Осмеливаюсь косо взглянуть, и вижу большую лапищу с перстнями. Снова взгляд зависает на черепе с топазами. Мои глаза следуют дальше по огромной руке, и я чуть оборачиваюсь.

«Водитель» спит на второй половине огромной кровати, слава богу, не раздевшись и поверх одеяла. Словно караулит меня и в любую секунду готов открыть глаза. Он остался в майке, которая прикрывает мощный торс. Большие бугристые плечи, покрытые татуировками, внушают страх и трепет. Рисунки доходят до широкой шеи, спускаются на накаченную грудь, а дальше обзор перекрывает чёрная ткань. Смуглая кожа гладкая, немного даже блестит под светом лампы, включённой с его стороны кровати. Это он от природы такой или они бывают на море?

Какой дебильный вопрос!

Перевожу взгляд на лицо с квадратной челюстью и на какое-то время засматриваюсь.

Спокойный, расслабленный. И совсем не жуткий. Страха нет, пока разглядываю его аккуратные, ровные черты. Скулы высокие, щёки впалые. Брови чуть темнее, чем волосы, но как будто выгоревшие на солнце. А вот ресницы почти чёрные.

Они похожи, но отличия всё же есть. В поведении разительное, а вот во внешности незначительные. И всё же смогла за это время уловить некоторые нюансы. Не считая татух, пирсинга и причёсок, у них разный наклон бровей, чуть отличается разрез глаз и толщина губ. У «извращенца» самые пухлые и самые мягкие. А вот у «водителя» более узкие и от этого его поцелуи…

Прикрываю рот ладонью, чтобы не заскрипеть в голос.

Боже, я целовалась со всеми тремя! За один только вечер! И это, если не вспоминать эпизод в тачке!

Какой кошмар! Я определённо пошатнулась здравым умом!

Медленно убираю с себя руку, но блондин ворочается и стискивает меня, плотно прижимая к себе спиной. Пытаюсь вырваться, осторожно отодвигаюсь. И тут раздаётся чуть заспанный голос в самое ухо.

— Не дёргайся.

— Отпусти. — Напряжённо выговариваю.

Близнец глубоко вдыхает, ещё сильнее зарываясь в шею.

— Не сейчас.

Я обреченно поджимаю губы, но стараюсь не делать резких движений.

— А когда?

Вопрос звучит двояко. Некоторое время мы лежим молча.

— Хочешь уйти? — глухо спрашивает.

Я открываю рот для ответа, но теряюсь.

Куда мне идти? В каком направлении двигаться теперь, когда всё утратила. А если судить по Юлиным словам, то ничего и не имела.

Как была пустым местом, так им и осталась.