In vinas veritas

22

Мне тоже довелось побывать на знаменитом бразильском пляже, но Сашин рассказ был из серии шедевров расейского авангардизма. Я смеялся до икоты.

Рио-де-Жанейро, конечно, на слуху у каждого. Все знают о его существовании, но крайне мало народу может похвастаться, что побывали там с развлекательной, ну, или какой другой целью. Поэтому, впервые оказавшись в порту, Саша искал любую возможность вырваться на знаменитый самоочищающийся пляж Капа Каббана, чтоб составить свое мнение об этой экзотике. Удобный случай представился почти сразу: образовавшийся на борту проповедник евангелистов, или анархистов, или путчистов с легкостью согласился за символическую плату отвести собравшуюся группу любителей пляжного отдыха до места, посоветовав не задерживаться на песчаном берегу долго — уже начало смеркаться.

Да, окунуться в чистейшую океанскую волну — это ни с чем не сравнимый кайф. К тому же после изнуряюще душного дня, да, вдобавок, накануне международного женского дня Восьмого марта. Взрослые и достаточно крепкие дядьки в количестве четырех человек резвились в воде, как дети. Единодушно покидающие кварцевый песок отдыхающие смотрели на них с сожалением.

Парни вылезли на берег, когда уже стало совсем темно: мрак сгустился мгновенно, как после выключения света в комнате. И сразу же кадет Илья рассмотрел темные фигуры, со всех сторон торопливо подкрадывающиеся к ним, как медузы туманности Андромеды к выпавшим из освещенной территории звездолетчикам. Он поделился своим наблюдением с друзьями — товарищами, которые, перешучиваясь, беззаботно вытирались полотенцами.

— Когда на тебя нападает негр, надо ошеломить его громким криком и ударом кулака прямо в лоб, — невозмутимо отреагировал самый здоровый из всего квартета, ЭйБи Паша. — Вот так.

Он взревел, как ужравшийся плодов дынного дерева павиан и прыгнул по направлению к начинающим разгораться фонарям на набережной. По пути кулаком, как кувалдой, вбил ближайшего черного оборванца в песок по самые плечи. Тот, не ожидавший такой фамильярности, лишился чувств, как вздорная аристократка.

— Ходу, парни, там оденемся, — сказал самый старший по званию — Саша.

Все припустили к свету, сжимая в руках одежду. Паша немного замедлился, когда увидел, что им наперерез тоже кто-то устремился, но отнюдь не с добрыми намерениями. Он полуприсел, уперев руки в колени, и снова оглушающее заревел в направлении явно замысливших безобразие незнакомцев. Те замешкались, смутившись боевого крика водолаза Балтийского флота корабельного старшины Паши Буйнова. Лежащий на песке и начавший уже шевелиться хулиган снова впал в беспамятство.

— Ох, и здоров ты поорать, Павел! — восторженно прокричал электришен Максим, когда все разместились под фонарем, пытаясь одеться. Прохожие осторожно обходили группу полуголых белых мужиков, натягивающих майки и шорты, стоя прямо на тротуаре.

— Что ты сказал? — поинтересовался Илья.

— Мочи козлов! — продекламировал Саша, потрясая кулаком в сторону укрытого непроглядной теменью пляжа.

— Кинг Конг жив! — пытался прислушаться Паша.

— Да мы оглохли все, когда наш водолаз изображал сирену! — констатировал Макс. — Предлагаю восстановить утраченный слух кружкой пива под соленые орешки.

— Просто я слегка провентилировал легкие, — миролюбивым тоном объяснил Паша. — Пиво — мысль не оригинальная, но хорошая. Как, старпом?

— Вообще-то минут сорок в запасе у нас есть. Пойдемте, хлопнем для поднятия тонуса.

Кадет промолчал. К его мнению пока никто не прислушивался — не дорос еще.

Ближайший зонтик на набережной предлагал местное пиво по спекулятивной цене, свободные места за столиком, отсутствие английского языка и огромный выбор жареных орешков. Но пиво было привлекательно холодным, а явно завышенная стоимость сопоставлялась с ценой на аналогичный напиток в Питере. Что ж, чем ниже уровень жизни, тем выше цены — закон.

Макс, ломая язык в смешанном англо — испанском диалекте, попробовал объясниться с непробиваемым и настороженным барменом.

— Бесполезно, они же говорят на португальском, — поправил его Саша. — Кватро цервеза, человек.

И пальцем указал сначала на пиво, потом на группу коллег, уже расположившихся за столиком, затем протянул отсчитанные доллары. По опыту знали, что менять баксы на местные тугрики вовсе необязательно. Человек за стойкой оживился, немного даже расслабился, сграбастал деньги, жестом предложив присесть к друзьям.

Из ближайших водостоков высунули предательские усы здоровенные бразильские тараканы. Они ими шевелили, будто сканируя обстановку, но вылезать пока остерегались.

Едва принесли пиво, как откуда-то образовался босоногий оборванец, волоча за собой небольшую тележку, с россыпями разнообразных орехов внутри. Издавая странные звуки, похожие на предсмертные голубиные «гули — гули», он тыкал пальцами в предмет своего торга. Тут же предъявил взору малюсенькую горелку и пакетики соли и перца.

Они выбрали орехи всех пород, которые уличный торговец сей же момент поджарил со специями. Избавившись еще немного от наличности, можно было смаковать действительно холодное пиво, закусывая и обозревая окрестности.

Вдоль пляжа тянулось широкое восьмиполосное шоссе. По краю вымощенного камнем тротуара раскинулись зонтики, под которыми можно было поесть, попить, просто отдохнуть. Небольшая полоска песка, освещенная фонарями, была густо оккупирована разновозрастными футболистами. Команды ожесточенно гоняли мяч, сменяя друг друга. Рядом расположившиеся болельщики эмоционально реагировали на изобретательность, виртуозность и вдохновение, которое подчас показывали игроки. Сравнивать их с Ромарио, Бебето и иже с ними Саша не брался, но смотреть за игрой было интересно, даже не понимая, кто против кого. Дальше была темнота, в которой ворочался и вздыхал океан. Там же бродили мрачные личности, несколько минут назад пытавшиеся напасть на них. Теперь можно было со смехом вспоминать, как пришлось энергичной трусцой бежать к свету, зажимая под мышками одежду.

Но просто так посидеть не удалось. Почувствовав запах еды, доселе невидимые тараканы выпустили патрульных: те быстро, как скаковые лошади обежали круг под столом и скрылись в ближайшей дырке, пережидая.

— Ни фига себе, какие они здоровые! — кивнул на шевелящиеся усы Макс. И подбросил к ближайшему тараканьему схрону орешек. На него со всех щелей бросились едоки. Но здесь пировать они не стали, потащили в свое укрытие.

— Мерзость, — сказал Паша и быстрым движением ноги придавил одного разнесчастного таракашку. Тот растекся под каблуком, но упорно продолжал шевелить усами. Стол в это время угрожающе закачался, лишенный равновесия толчком мощного бедра водолаза. Шелуха и кое-какая закуска вывалилась на мостовую. Наш народ торопливо похватал свои пивные стаканы.

— Ты поосторожней, эстет! — бросил Макс.

— Ну, все, кранты, теперь они весь стол с собой уволокут, — сказал Саша.

К нежданно — негаданно погибшему товарищу прибежала усатая братва и начала его оплакивать, его же и поедая. Но на свалившуюся сверху еду ринулись еще большее количество тараканов.

Смотреть на это копошение было неприятно, но тут начали проявлять себя прохожие, которые посчитали своим долгом прибить, походя, пару — тройку насекомых. Один дедок в майке и с газетой так увлекся тараканьим боем, что между делом прихлебнул из полупустого стакана, поставленного на стол кадетом. Когда с усачами было покончено, он подошел и показал на стакан, мол, можно ли допить? Илья только сумрачно кивнул.

Видимо, почувствовав, что их здесь давят, больше ни один таракан не вылез на свет. Зато появились сомнительного вида уличные торговцы. Они, выстроившись в очередь, предлагали самые невообразимые вещи: номера машин с оттиском «Rio de Janeiro», карты Бразилии, майки с фамилиями футболистов, зажигалки, брелки, кепки, тапки, какие-то порошочки, мелки (наверно, типа нашей «Машеньки»), коврики. Саша пошел снова за пивом, благо орешки еще не кончились. Паше потребовалось несколько раз вставать с места, чтоб торговый люд в грязных и вонючих одеждах понял, что надо от этих парней держаться в стороне. Только одна самая упорная негритянка, изображавшая беременную, вцепилась в майку электришена и голосила на своем языке что-то, протягивая дурно выглядевшую субстанцию в целлофановом пакете.

— Да отстанешь ты от меня или нет! — вяло жаловался Макс, ища поддержки у корешей. Но Саша ушел за пивом, Паша устал вставать и садиться, а Илья только хлопал глазами, боясь хоть как-то отреагировать. По причине болезненной деликатности электришен не мог повысить голос на несчастную обездоленную гражданку огромной страны. Та это сразу просекла и была готова бороться за доллар вплоть до утра. Хоть Макс и воротил от нее лицо, но она продолжала упорно ловить взгляд. При этом физиономия у нее становилась, как у собаки, попрошайничающей на застолье.

Потом, когда все снова принялись потягивать освежающий напиток, на негритянку перестали обращать внимание, как на часть обстановки. А она так и стояла, вцепившись, будто поймала вора и боялась его отпустить, чтоб не убежал.

— Теперь, как честный человек, ты обязан ее взять на пароход, — смеялся Паша.

— Отошел бы ты со своей подружкой, — поддакивал ему Саша.

Макс мученически дергал плечом, но негра упорно держалась.

— Предлагаю сходить в туалет перед отъездом, — сказал старпом. — По группам.

Туалет в форме мавзолея располагался в двадцати метрах. Сначала пошли ЭйБи и эликтришен со своей пассией. Было интересно понаблюдать, как поведет себя прилипшая особа перед входом. Паша расплатился за двоих и прошел сквозь вертушку. Макс, было, сунулся за ним, но его подружка завизжала на всю улицу, понимая, что вдвоем протиснуться внутрь не удастся. Служитель туалета в ливрее и белых перчатках выглянул из-за плеча застрявшего Макса, но ничего не сделал.

— Да позови ты полицию, — сказал Паша.

— Паша, друг, позови ты! Мне жалко эту несчастную…

— Рабыню Изауру, — подсказал водолаз. — Тогда дай ей денег, чтоб отстала.

— И денег не хочу давать, — мучился Макс. Потом, решившись, обернулся к воющей негритянке. — Полиция!

Та округлила глаза и уставилась в сторону, указанную электришеном. А он в это время дернулся и исчез за вертушкой, наконец, освободившись. Зато вышел, успевший сделать все дела Павел. Он показал негре огромный кулак и сказал:

— Русская мафия.

Очень уверенно сказал, потому, как та сразу исчезла, не дождавшись возвращения своего робкого друга.

Следующими по очереди должны были посетить мавзолей старпом с кадетом.

Илья заходил первым, Саша за ним. Но когда он зашел в вертушку, по спине последовал мощный удар. Сразу же вращающиеся ворота застопорились, заперев старпома в импровизированной клети. Он обернулся назад, гадая и недоумевая одновременно. Гадал, кто же его так бодро хлопал по плечу, какие-то друзья, случившиеся здесь, что ли? Недоумевал, потому что для проявления радостных эмоций от встречи со старым знакомым все-таки не прикладываются так крепко.

На него смотрел длинный тощий негр с абсолютно белыми глазами. К тому же совершенно незнакомый. Саша обернулся на долю секунды к кадету: может это его кореш? Но Илья, побледнев, стал испуганно пятиться назад. Мгновенно внутри поднялась волна бешенства, старпом резко достал из кармана паспорт и остатки наличности и протянул перепуганному коллеге.

— Бери, гад, — пришлось прошипеть, потому что Илья намеревался пустить струю в штаны, не дожидаясь унитаза. Тот, как зомби, протянул руку, схватив передачу.

Саша повернулся к негру, выворачивая карманы:

— Нету ничего, урод! Понял! — по-русски, конечно же, глядя прямо в глаза, сказал он.

Негру было все равно, он работал по программе, поэтому он вытащил нож и зачастил:

— Мани — мани — мани — мани — мани.

Слова были словно взяты из давешней песни Лайзы Минелли, но голос был крайне неприятным, словно кто-то сморкается в водосточную трубу.

Саша посмотрел на туалетного прислужника — тот и не думал разблокировать свой агрегат, убрав ногу с педали, отпускающей тормоз. Сидел себе спокойно и рассматривал настенную инструкцию, подсказывающую посетителям, как лучше облегчаться, если Вы женщина, а как — если Вы по некоторым признакам смахиваете на мужчину.

— Сейчас будут тебе деньги, только штаны подтяну, — еще больше свирепея, произнес старпом, легко перепрыгивая барьер. Чудо, что он вообще на другую сторону дороги не перелетел. Негр сунул, было руку с ножом вперед, но не очень уверенно. Это уже была другая программа, даже, скорее, импровизация. Обычно испуганные, зажатые в тесном объеме туристы подавленно расставались с дорогими вещами, лишь бы сохранить здоровье. Поэтому нож, выставленный вперед, не достиг адресата. Зато жесткий, усиленный бешеной ненавистью, удар кулаком пришелся прямо в синие губы. Кровь брызнула, как сок с расколовшегося арбуза. Черный бандит боли, скорее всего, не почувствовал, потому как выглядел самим наркоманским образом, а, следовательно, мало восприимчивым. Но дефицит зубов ощутил сразу, поэтому решил побыстрее ретироваться, не привыкший к подобного рода отпору.

Прохожие равнодушно расступились, давая дорогу окровавленному хулигану. Саша с трудом подавил в себе порыв бежать вдогонку. Зачем? Охотничий инстинкт, наверно. Только прокричал вслед:

— Никогда не нападай на русских, придурок!

Доступ в туалет уже был открыт, старпом строго посмотрел на прислужника, тот отвел глаза. Очень было похоже, что они с этим бандитом действовали заодно, числились в одной шайке — лейке.

Внутри мавзолея были зеркала, позволявшие рассматривать себя, совершавшего необходимый ритуал со всех сторон. Илья, стоявший в дверях, показал Саше куда-то за спину. Даже беглого взгляда хватило, чтоб узреть гигантскую прореху в любимой клубной майке от плеча до плеча. Как это негру удалось одним ударом порвать крепкую фирменную вещь? Досадно, что тот убежал, надо было его еще как следует покритиковать за порчу гардероба.

Саша стянул через голову безнадежно изуродованную майку, передал ее кадету, которого все еще била крупная дрожь и пошел к унитазу.

— Не ссы, Илья!

— А я уже.

— Что — уже?

— Уже поссал, — сказал кадет и смутился.

«Надеюсь, что не в штаны», — подумал Саша. Досада просто глодала изнутри. Дать отпор этому черному придурку, как выяснялось, было недостаточно. Да какого черта? Ведь за стенкой сидит сообщник, если не главарь!

Саша вышел из туалета, подошел к столику, за которым расположился прислужник. Тот поднял на старпома наглые глаза. Саша выдержал хорошую паузу и стал делать с ним то, ради чего, собственно, и пришел в этот туалет. Он ожесточенно поливал стол, стены, удивленного безмолвствующего бразильца, хотел оставить метку на потолке, но мочи не хватило (ударение не на втором слоге, а на первом. Впрочем, кому как будет угодно прочитать). Вот теперь можно было возвращаться к товарищам со спокойной совестью. Прислужник, онемевший, молча обтекал. Илья затрусил следом.

— А чего это ты разделся по пояс? — удивился Макс.

Старпом присел, глотком допил оставшееся пиво и рассказал о произошедшем. Парни были очень удивлены.

— Надо же, а мы и не видели, и не слышали ничего, — удивился Паша.

— Бывает, — ответил Саша.