Ингуш и осетинка: право на любовь

Глава 9. Ибрагим

Этим же летом меня Фатя познакомила с парнем одним. Дигорец, мусульманин по имени Ибрагим. Познакомились мы на свадьбе в Беслане. Ему было двадцать три года, уроженец Владикавказа, очень интересный и веселый парень. Он взял мой номер у Фатимы. Периодически писал, звонил. Но я почему-то воспринимала его только как друга, хотя он был как раз в моем вкусе. Перед моим отъездом за пару дней, Ибрагим попросил увидеться. Погулять в парке.

– Амин, иди. Что тебе будет?

– Ну Фатик, что я с ним буду делать? Я не хочу давать повод ему!

– Это просто прогулка, просто общение! Дурында.

– Ага, а может я еще с кем-нибудь прогуляюсь тогда? Это же так просто!

– Аууф... вот ты паришься зря! Ни к чему тебя это не обязывает. Иди, иди. Напиши, что увидишься с ним!

–...

– Что ты пялишься?! Пиши.

Я нехотя ответила ему.

– Только при условии Фатим, ты идешь со мной!

– Что? А я-то тут при чем, парень тебя пригласил прогуляться, а не меня!

– Фатим, я пойду только с тобой. И это не обсуждается!

– Ладно, пойду я с тобой, что не сделаешь ради того, чтоб ты ошибок не натворила!

Она уже бегала по комнате, убирала свои вещи. Ой, как мне не понравилась эта ее фраза!

– Подожди-ка! А что значит, чтоб я ошибок не натворила? – подозрительно спросила я.

– Дурында, я о Хаваже!

– Причем тут он?!

– При том, что лезет парень не в тему! Тебе надо влюбиться тут в осетина, и все будет хорошо.

– Что?!

Я была в шоке от ее «плана». Как-то неприятно стало даже. Я ничего не ответила. Встретиться с Ибрагимом надо было завтра. Влюбиться тоже! Но, увы и ах, чуда не произошло. Он для меня просто хороший человек. Друг, но не более.

За день до отъезда я зашла в контакт. Там было четыре сообщения от Хаважа.

Первое: Ассалам Алейкум. куда пропала?

Второе: Амина, как зайдешь напиши мне.

Третье: что-то уже на ингушском.

Четвертое: У тебя все хорошо?

Меня его сообщения позабавили. Надо же, переживает!

– Ва Алейкума салам Хаваж. У меня все хорошо. Просто не было времени сюда зайти. Волноваться не надо.

В сети его не было. Потом из любопытства я спросила его, что значило его сообщение на ингушском. Ответил он мне совсем ночью.

– Я рад что у тебя все хорошо. Уже пытал Хаву, чтоб номер твой дала. Узнать, позвонить. где ты, что ты.

– Ясно.

– А зачем тебе перевод? Не поняла что-то?

– Нет, не поняла. Я же не ингушка.

– Как? Чеченка ты?

– Нет! Осетинка я!

Он ничего не ответил.

– Кстати Хаваж, я вспомнила, что ты год назад был у меня в друзьях. И как только узнал, что я осетинка, занес меня в черный список. Только ты был на моей старой странице.

– Приколистка ты!

– Эм... вообще-то я не прикалываюсь. Я осетинка.

– Не верю!

– Хм, ну не верь. Спроси у Хавы.

– Сговорились тут, а теперь говоришь «спроси у Хавы», хитрая!

– Ха! А ты глупенький. Я осетинка, клянусь тебе. Теперь можешь пропасть второй раз. Все, мне пора.

Я вышла с контакта и улеглась спать. Мне вставать надо было на поезд в четыре утра. О нем я не думала больше. Мои мысли были заняты поездкой, уезжать я не хотела. Снова эти слезы мамины на перроне, и в путь...обратно в Питер.