Ингуш и осетинка: право на любовь

Глава 5. Друзья и подруги

Я приехала обратно в Питер. Опять учеба. В сентябре был пост, в месяц рамадан. Впервые я держала пост. Первые пару дней ужасно хотелось пить и есть, но кое-как держалась. Позже привыкла и забыла о воде и еде. Желание само пропало.

Потом был ловзар (свадьба). Меня пригласила туда Хава. Сначала идти я не собиралась, но в последний момент Хава все же настояла, давя на жалость. Вроде как Мадина не пойдет точно, с другими вайнашками она не так близко общается, и потащила туда меня.

– Ну Ами, пожалуйста пойдем! Я так хочу на ловзар!!!

– Хав, мне там не место! Что я там забыла?!

– Ну Амин, ну пожалуйста, что ты ломаешься, мне пойти не с кем! Ну, на часик!!

Мне надоело ее нытье, я собралась. Надела длинное черное платье, собрала хвост и вперед. Кстати Хаваж был там. Но, конечно же, мы друг друга не узнали в жизни. Потом уже мне его показали на фото и видео (когда мы общаться начали). Так жизнь снова столкнула и развела нас, а мы и не заметили.

Были танцы, лезгинка. Хава жару дала! Мне тоже выпала возможность станцевать раз. Через час уже я тащила Хаву домой.

Последующие полгода ничего не изменилось. Учеба-дом, дом-учеба.

Многие вайнахи думали. что я вайнашка. Бывало, находили меня вконтакте и писали сходу на чеченском. Я понимала немного и нет-нет могла ответить на чеченском. Кто-то узнавал мой номер, звонил. Но я не встречалась ни с кем.

Потом появился в моей жизни Ирбег (осетин). Я не знаю, как назвать наше общение, но это была не дружба и не отношения. Он мне нравился, и я ему, но тормозил он по-страшному! Мы общались только в универе, иногда он звонил. Пару раз позвал в кино, но как назло, у тети было дурное настроение и она меня не отпускала.

Ирбег был мусульманином. Будь он не муслимом, мне бы пришлось поставить «крест», как говорится, на симпатии моей. Он часто говорил, что вот, все девочки испортились, и уже давно не девочки. А ты, мол. прям мечта, девочка на выданье.

Я слушала молча, мне было приятно это. Но, как он говорил обо мне, так же он нет-нет да начинал о других девочках. Он часто рассказывал о том, как к нему клеится то какая-то Инга, то какая-то Жанна, Света, Зарина… Я слушала его и не понимала: ну вот зачем он мне это рассказывает? Он говорил, как он их отшивает, а они все равно за ним бегают, чуть ли вены не режут из-за него.

Когда тема девочек была исчерпана, началась другая – о его шмотках! То он себе джемпер от Диор купил, за восемнадцать тысяч, то кепку Армани за десять.

Потом рассказывать начал, сколько тысяч он истратил за день. Я это слушала-слушала, молча, не знала, что сказать, меня это отталкивало. И это было не в его пользу. Я не люблю, когда парень рассказывает о своих финансовых возможностях, когда показывает свою состоятельность, когда говорит о своих поклонницах.

Особенно противно было то, что в разговорах со мной он постоянно обливал их грязью, но они оставались в его контактах и регулярно с ним переписывались, причем все его сообщения к ним начинались обращением «дорогая». В общем, как только я поняла, что это за фрукт Ирбег, осознала, что тут уже ничего не получится у нас.

Дальше зимняя сессия. С одним преподавателем были большие проблемы, за зачет пришлось платить.

Шло время. Диана периодически выделывалась передо мной, попрекала дружбой с Хавой и Мадиной.

И с чеченцем Зелимом я тоже хорошо общалась. Мы друг другу всегда помогали. Помню, однажды в студенческой столовке меня случайно толкнул парень и я разлила на себя горячий чай. Однако, вместо извинений, он мне нагрубил. Зелим встал и пошел за ним. После этого парень подошел ко мне и извинился, видимо, Зелим с ним разобрался. Были и другие ситуации, когда он за меня заступался и я была благодарна за хорошее отношение. Это еще раз подтвердило мое мнение, что нация не влияет на качество человека, хороший он или плохой. Ведь тогда в столовой ситуацию видели и осетины, но никто не оторвал пятую точку от стула, чтобы помочь мне.

О Диане говорили многие и не в хорошем контексте. Я еще пару раз пыталась с ней поговорить, но она меня явно игнорировала. За ее поведение было очень стыдно и однажды я всё-таки смогла заставить ее выслушать меня.

– Ди, ты не обижайся только, я желаю тебе добра. Про тебя говорят не хорошее, мне неприятно за тебя. То ты с каким-то Андреем, то с осетином. Кстати где он? Ты говорила, что жених он тебе.

– С ним мы расстались. Я сейчас ни с кем не общаюсь. И это все слухи. Бред. Что ты слушаешь.

– Ну ты же ходишь в клубы, например?

– И что с этого? Что такого?

– Осетинке там не место! Тем более в ночное время. Хочешь танцевать? Пожалуйста, включи дома музыку и танцуй. Но не позорься, не ходи туда.

– Слушай, ты мне указывать собралась, Амин? Свои старушечьи советы себе оставь. На себя бы посмотрела. Связалась с ингушками, тоже мне.

– А что такого? Причем тут нация? Хава и Мадина хорошие и приличные. А вот твоя Оля тебя явно не туда тащит! Ты посмотри, на кого ты похожа стала! Это юбка или пояс, прости? Ты вульгарно ведешь себя, Ди. Веди себя скромнее, и одевайся тоже.

– Ой, возомнила.! А ты-то как выглядишь?! Тебе в монастырь пора. В твоих советах не нуждаюсь. Джах у (типа пока).

Диана стала вся такая надменная, высокомерная, Оля на нее явно плохо влияла. А мои разговоры ни к чему не приводили. В конце концов я махнула на нее рукой: пусть делает, что хочет!