Ингуш и осетинка: право на любовь

Глава 21. Я привыкаю к нему

Адам меня перестал трогать. Но косился на меня постоянно! Я старалась не обращать внимания на это.

Май месяц, солнышко! Я обожаю весну, и мы часто выходили прогуляться с Хавой и Мадиной, фотографировались, бегали в кинотеатры, зависали в кафе.

С Хаважем созванивались и переписывались, а вот увиделись за целый май месяц только трижды. Два раза у Хавы, а один раз ходили погулять все вместе: я, девочки мои, Хаваж и Хайдар.

Я постепенно привыкала к Хаважу и его присутствие мне было очень приятно. Насколько сильно, стало ясно, когда однажды я зашла на его страничку вКонтакте.

Страница у него была открытая и там, конечно, отметилось немало девчонок: писали поздравления, оставляли песни, видео. Я впервые узнала, что такое ревность. Я просто горела от злости!

Особенно выделилась одна барышня, какая-то Анжела. оставляла поцелуйчики на стене и под фотографиями, я подумала у них шуры-муры. Меня это расстроило, даже более того, мысли об этом в голове крутились постоянно. Но говорить об этом Хаважу я не собиралась. А сама себя накрутила так, что практически уверена была, что эта Анжела – его девушка.

Но язык мой длинный...не сдержалась, и все прямо все выдала. Он меня пригласил в кафешку и тут я сорвалась.

– А что сразу я?! Есть Анжела, с ней и иди!

– Какая Анжела?– удивился Хаваж

– Какая-какая, РАСТАКАЯ!

– Ахах....Амина...что с тобой?))))

– Я видела твою стену! Мог бы и скрыть ее!

Хаваж весело расмеялся:

– Ааа! Ты об этой! Она моя бывшая одногрупница, не более!

Я надулась:

– Ага, конечно, не более. Именно поэтому поцелуйчики оставляет тебе, пишет «пупсик»! Это же так по-дружески, правда?!

– Амина, не смеши, она пусть пишет. Я же не отвечаю. Да меня там не бывает практически! Мне все равно на нее, серьезно. Вот ты, оказывается, ревнивая…

– Я не ревную! Просто врать не надо. У тебя там девочки всякие, с ними и гуляй!

–Ами, я с ними не хочу ни видеться, ни общаться. УаЛлахи, нет у меня к остальным интереса. Я с тобой хочу общаться и видеться.

Я прищурила глаза и выдала:

– Хм…

– Что?

– Ничего.

– Ты веришь?

– Неа.

– Амина, я начинаю злиться.

– Злись!

– Хотя...что злиться, когда человек, чьего расположения ты добиваешься столько, ревнует тебя! С чего бы это?

От возмущения, что он так все вывернул, я даже не сразу смогла ответить:

– Хаваж...ни с чего! Уффф...

– Не фыркай. Так и скажи, что ты ко мне неравнодушна. Выключи эту снежную королеву, хватит Амина, слышишь? Мне ты нужна, а не они!

– Хаваж, почему именно я?! Посмотри сколько ингушек есть хороших и красивых! Зачем тебе осетинка и проблемы?!

Хаваж закатил глаза и картинно воздел руки к небу:

– О моя голова! Какая ты сложная. Ингушек много, хороших тоже. Но я тебя выбрал. Аллах с тобой свел, значит не просто так! Да передо мной пусть хоть в ряд всех ингушек выставят, я тебя выберу! Не из-за того, что наши девушки какие-то не такие. Нет. Они у нас машАллах! Но в этой жизни я хочу быть с тобой! И готов ко всем проблемам, о которых ты говоришь!

От его серьезного тона, а главное – от силы и уверенности, которыми веяло от его слов, у меня все задрожало внутри.

– Хаваж, я не готова, я боюсь.

– Не надо. Доверься мне, Амина, все будет хорошо, слышишь? Дашь согласие, я с родными поговорю, и засватаю!

Стило мне представить эту картину и реакцию отца, как я ощутила дурноту.

– Пожалуйста, не надо таких слов громких, Хаваж. Да вас на порог не пустят! А меня потом повесит отец. Не стоит...

– Амин, подумай. Я красть не хочу, мой отец против таких вещей диких. Да и я тоже, но если вариантов не будет других, я пойду на все.

– И что за жизнь эта будет?!

– иншаАллах хорошая. Не золотые горы, но обещаю, я все сделаю для счастья своей семьи. ИншаАллах.

– Это безумство Хаваж. Я не смогу так поступить, мне страшно... Нет!

– Как я понял,ты боишься....но хочешь. А если хочешь, значит я тебе нравлюсь?– он прищурился и с улыбкой взглянул на меня.

Краска бросилась мне в лицо, я опустила голову, не могла смотреть ему в глаза. Во мне боролись страх и сильное чувство, которое тянуло к Хаважу. Я не знаю, была ли это уже тогда любовь, но он зацепил меня за живое. И выглядел так мужественно, так серьезно. Как будто герой из сказок.

–'...

– Ами, ответь

– Не буду отвечать!

– Вредина ты! Но я итак все понял…

– Молодец.

В кафе я все равно не пошла. И в правду вредная и упрямая!

На следующий день в университете, когда я уселась за парту, Хава, загадочно улыбаясь, вдруг выложила передо мной огромную коробку «Феррера Роше» в золотистых фантиках, как сундучок с драгоценностями. Я сделала удивленное лицо, хотя сразу же все поняла.

– Что это?

Ее ответ на секунду сбил меня с толку.

– Соленые огурцы!

– Не поняла?!

Хава расмеялась:

– Конфеееты! Не видишь?

– Вижу, но что ты их выложила сюда?!

– Тебе Амишка! От ... Трам-пам-пам пам – Хаважа!

– Зачем он опять...

–Зачем-зачем, чтобы ты Хаву угостила. Открывай!

Я схватила коробку со стола и в шутку ревниво прижала ее к груди:

– Еще чего, это мои конфеты!

Мы весело рассмеялись. Потом открыли и в течение этой лекции все съели. Я даже ни с кем больше не поделилась, каюсь!

С Хаважем общение продолжилось. Он регулярно звонил, постоянно спрашивал, не обижают ли меня. Мне нравилось, что он такой заботливый. Хотя даже если б меня вдруг кто-то обидел, вряд ли я ему рассказала бы, разборки и кипишь – это не мое.

В один из дней Хаваж добавился ко мне в друзья вКонтакте. Мы стали там регулярно переписываться. В друзьях у меня были в основном девочки и их было немного. Впрочем, среди друзей был парень, осетин Заур. Он мне частенько скидывал треки и видео, комментировал фото и тому подобное. Как потом оказалось, Хаважа это злило, но он ничего мне не говорил до поры до времени.

Несколько раз Заур скидывал мне картинки красивых букетов, к праздникам обязательно дарил подарки вКонтакте. Мог прокомментировать мое фото словами «нае къуымы хорз фидыдтаис» (буквально «ты хорошо смотрелась бы в нашем углу», что можно трактовать, как – нам бы такую невестку в дом). Видимо, это переполнило чашу терпения Хаважа, потому что вскоре раздался звонок – и это был он.

– Ассаламу Алейкум,– раздался с трубке его голос.

– Ва Алейкум салам.

Хаваж не стал ходить вокруг да около, а сразу резко спросил:

– Кто этот Заур? Что он позволяет себе писать?

– Ты о чем? Что он написал?

– А эта фраза на осетинском?

– А как ты ее понял?

– Мне надо я и понял. Амина, я ему писать не буду. Детский сад тут в интернете разводить, поговори с ним. Чтоб такого больше не было. Ты поняла?

Я встала в позу:

– Тон убавь Хаваж.

Но тот пер, как танк – не остановишь.

– Не указывай мне. Лишние вещи будут мною пресекаться! Я тебе сказал, чтобы таких слов не было! Размечтался. Ты будешь только моей.

Сердце от его слов затрепетало, но я все равно упрямо возразила:

– Не надо решать за меня.

– Я за тебя не решаю, ты сама дашь согласие, ИншаАллах. Я насильно не собираюсь ничего делать.

– Не будь таким самоуверенным.

– Но я надеюсь, Аминат.

Эти темы, споры всегда вызывали во мне глухую тоску, я их старалась избегать. Кто мы друг другу? Мне было стыдно говорить об этом, тем более в нашей ситуации. Я уже понимала, что хочу быть с ним. И что это не просто симпатия – я влюбилась. И, судя по всему, давно уже, просто отказывалась себе в этом признаваться.

Я всегда думала о нем, представляла рядом, мечтала о нас. Но следом за этими мечтами всегда приходили мысли о том, как это воспримут мои родные, что начнется дома. Я осознавала, что это будет такой ужас, при мысли о котором у меня смерзались внутренности. После этого я пропадала, не отвечала на его звонки, сообщения – в общем, пряталась в норку. Хаважа эти заскоки раздражали.

По этому поводу однажды у меня был разговор с Хавой (сохранился дословно, выписка из дневника):

– Амин, скажи, зачем ты это делаешь? Зачем пудришь ему мозги? Да и себе тоже!

– Хава, я запуталась.

– Я тебе сейчас распутаю – мало не покажется! Ты вечно пропадаешь, потом опять вроде общаетесь, ходите счастливые – и вдруг опять тебя переклинило! Я бы такого не выдержала на его месте, вот он и психует, не понимает тебя. И я тоже не понимаю!

– Хава, да пойми же ты, я боюсь!

– Чего ты боишься? Влюбиться? Так как бы уже поздно вроде бы.

– В смысле?

– В коромысле! Я о любви говорю.

– Не понимаю?

– О, Аллах, и как ты с такими мозгами вообще поступала?! Я говорю тебе прямым текстом – вы любите друг друга, чего уже бояться? Все самое страшное уже случилось.

– Почему страшное? Любить – это разве страшно?

– Ну, думаю, да. Сейчас вот вы любите друг друга – и придется пройти много трудностей, бороться. А если бы не любили – ничего бы не было. Поэтому самое сложное и страшное – это влюбиться, ну, в вашей ситуации.

– Я… Я вовсе не люблю его!

– Ну-ну. А чего ж тогда ты так мучаешься, переживаешь?

– Я мучаюсь? Хава, а будь ты на моем месте, вот представь. Ты и осетин. И что бы ты сделала, а?

– Умерла.

– ?!

– Ну, меня бы скорее всего убили и все такое. Но я не в твоей шкуре, Ами. Если вдруг окажусь – обязательно расскажу. Но Амин, за любовь надо бороться, а не убегать. Или отпусти его – или борись, но не пропадай, не надо так.

– Хава, а что будет?

– Что-что, свадьба будет!

– Да тьфу на тебя!

– Оффой, можно подумать, ты не хочешь!

– Ценой таких жертв? Нет, не хочу.

– Вой, Амин, даже не знаю, что сказать. Твои родители смирятся, со временем. Наверное. Ты ведь все-таки их дочь…

– Хава, перестань, прошу тебя. Хватит!

– Ну хорошо, я перестану. А ты подумай и хватит морочить ему голову. Напиши ему.

Вот и поговорили.

Я задумалась, а ведь правда – я морочу голову и ему, и себе. Меня раздирали сомнения и противоречивые чувства. Может, и впрямь, взять и написать ему? Что же делать. С одной стороны, правильно было бы забыть обо всем, но вдруг Хава права, и это любовь? Да нет, быть такого не может, это просто невозможно. Но почему тогда я дергаюсь? Зачем думаю о нем постоянно, почему при встрече с ним мое сердце начинает стучать, как бешенное? и Еще сто таких «почему».

Примерно неделю я сохраняла молчание и Хаваж тоже не писал и не звонил, что очень меня злило.

Как всегда, Хава вправляла мне мозги.

– Ну что случится, если ты ему напишешь?

– Ничего не случится, я просто не хочу первая писать.

– Вабабай, сядь, не стой – смотри, она растет!

– Не поняла, ты о чем?

– О короне на твоей голове! Она уже потолок скребет. Амина, хватит выделываться, он что по-твоему, за тобой бегать должен? Хоть раз напиши ему сама!

– Я уже писала… когда-то.

– О, не зли меня! Напиши еще раз!

– Думаешь, стоит?– неуверенно спросила я.

– Стоит, вааабабай, как с тобой сложно, и куда Хаваж влез…

– Ну ладно, вечером напишу…

– Оо, падает.

– ?

– Корона твоя, говорю, падать начала.

Хавушка моя, Хавушка. Такая хорошая, веселая и прямолинейная. Кстати, я еще не описывала своих подружек – Хава очень красивая. Стройная, высокая, одни ее волосы на вес золота – густые, черные как ночь, прямые как стрела до пояса. Сначала я думала, что она их выпрямляет и подкрашивает, но нет – натуральные. Тогда она носила густую ровную челку.

Про таких как она говорят «стакан наполовину полон» - она всегда была на позитиве.

Мадина была не такой яркой, как Хава, но очень эффектной по-своему – при светлых волосах и молочной белой коже у нее были неожиданно черные глаза. Она была очень серьезной девушкой.

Тем вечером я все же написала Хаважу перед сном. Все, на что хватило моей фантазии – это тупое «спокойной ночи», но что уж есть.

Он не ответил, и я жутко разозлилась. Рвала и метала, решила никогда ему больше не писать, а корону завтра в универ надеть до четвертого этажа!