Инквизитор

Глава 24

Хозяева дворца отправились встречать новоприбывших гостей, а мы с Брониславом оказались предоставлены сами себе. Проходивший мимо слуга с поклоном вручил нам буклет с программой мероприятия.

— Ужин через двадцать минут, — расстроился я. — А что это ещё за концерт? Спортивные соревнования? Речь лидера клана и почётных гостей?

— Подозреваю, что почётные гости — это мы, — с улыбкой ответил Бронислав. — А лидер Великого Дома, как ты понимаешь, не мог проигнорировать столь знаковое событие.

— Я про концерт и спортивные соревнования. Хочется, знаешь ли, попасть домой к полуночи.

— Это маловероятно, — к нам приблизилась сногсшибательной красоты девушка в серебристо-сером вечернем платье. Моё внимание приковал разрез платья, открывающий загорелое и стройное бедро. Девушка перехватила мой взгляд, самодовольно улыбнулась и поспешила представиться: — Графиня Наталья Зимницкая. Князь попросил организовать для вас экскурсию по дворцу.

Девушка была высокой и гибкой, прямо модельной внешности. Каштановые волосы собраны в сложную причёску, одна прядь как бы случайно выбивалась из укладки. Шею аристократки украшало колье, но не бриллиантовое или рубиновое, а дымчато-голубое. Я бы рискнул предположить, что минерал привезён из Пустоши.

— Вряд ли мы успеем осмотреть всё, — озадачился Бронислав. — Княжеский дворец производит впечатление своими масштабами.

— Статус обязывает! — рассмеялась герцогиня. — Впрочем, многие уже привыкли. Идёмте.

Мы свернули в боковую галерею, по которой уже прогуливались нарядно одетые клановцы.

— Здесь у Рода Глинских собраны картины известных европейских художников, — начала просветительскую деятельность графиня. — В том числе портреты высокородных предков князя.

Я прогуливался по галерее, усиленно изображая интерес. Не то чтобы во мне отсутствовало чувство прекрасного… просто красота бывает разная. Например, мне нравятся удачно сплетённые многоступенчатые вязи, древние клинки и симпатичные девушки. Живопись… ну, такое. Пока мы рассматривали полотна с бушующим морем, осенним лесом, парусниками и дирижаблями в небе, было занятно. А потом началась мазня современных авторов. Кто-то собирал изображения из точек и клякс, кто-то ограничивался примитивной геометрией, а были и такие, кто просто изобразил свёрнутые в трубочку рублёвые купюры, перевязанные резинкой. У этого «шедевра» я на секунду задержался. Истолковав это по-своему, графиня спросила:

— Вам нравится творчество Андрея Ворхолина?

Хмыкнув, я уточнил:

— Смотря сколько стоит эта картина.

— Насколько мне известно, — не растерялась девушка, — на аукционе в Неваполисе это полотно ушло с молотка за пятьсот миллионов рублей.

— В пачке максимум десять тысяч, — заметил я. — Может, и мне взяться за кисти и мольберт? Знаете, в усадьбе Володкевичей есть много предметов, истинную суть которых ещё никто не постиг. Мешки с цементом, чайные пакетики, махровый халат…

Бронислав с трудом сохранил серьёзное выражение на лице.

Графиня Зимницкая посмотрела на меня со смешанными чувствами. Как на варвара и большого оригинала в одном флаконе.

— А мне нравится вот эта работа, — Бронислав решил сгладить конфуз. Я проследил за взглядом учителя и обнаружил на стене картину с чёрным треугольником в центре. — Велимир Муневич?

— Он самый! — обрадовалась Зимницкая. — Поговаривают, что Глинские смогли раздобыть оригинал. Сумма сделки не разглашается, но, поверьте, она заоблачная.

— Интересно, — задумчиво проговорил я. — Наверное, часто подделывают.

Графиня не сразу поняла, к чему я клоню, и простодушно ответила:

— Очень.

— И как отличить копию от оригинала?

Бронислав наградил меня укоризненным взглядом.

Графиня звонко рассмеялась:

— Сейчас этим занимаются эксперты с Даром ясновидения.

— Тонко, — оценил я.

Мы продолжили свою неспешную прогулку. Галерея оказалась вместительной: помимо картин там находились всевозможные арт-объекты и скульптуры. Я прошёл мимо статуи, собранной из видеокассет, старых телевизоров и магнитофонов — причём некоторые экраны работали, демонстрируя белый шум или заставку новостей. Дальше была телефонная будка с облупившейся краской, исписанная нецензурными словами и украшенная детородными органами. Особое впечатление на меня произвела скульптурная композиция в виде собачьих фекалий, созданная знаменитым мастером эпатажа Шу Юем. Я окончательно понял, что современное искусство при грамотной подаче — это настоящий золотой прииск. Только успевай мелькать в прессе, раздавать автографы и загребать бабло лопатой…

Дальше было веселее.

Графиня отвела нас в выставочный зал, где хранилась коллекция оружия, собранного Глинскими за несколько веков, а также в огромное помещение с автомобилями и мотоциклами.

— Князь — ценитель дорогих спортивных автомобилей в стиле ретро, — объяснила Зимницкая. — И это собрание — его гордость.

На обратном пути мы прошли через крытую оранжерею с экзотическими растениями, миновали бальную залу, библиотеку и бильярдную, после чего переместились в банкетный зал. Гости уже рассаживались по своим местам, причём эти места были строго регламентированы. Рядом с нами тут же возникли два лакея, в задачу которых входило усаживание гостей там, где предписано.

— Благодарим за познавательную экскурсию, графиня, — наставник уважительно склонил голову.

— Что вы, мне было приятно ваше общество, — проворковала Зимницкая, скользнув по мне оценивающим взглядом. При этом девушка ухитрилась встать таким образом, чтобы мне открывался идеальный ракурс на её прелести. — Надеюсь, ещё увидимся.

Последнюю фразу Наталья произнесла, глядя на меня в упор.

Миг — и Зимницкая с сожалением отворачивается, следуя за своим лакеем. При этом в меру виляя бёдрами — так, чтобы выглядеть соблазнительно, но без пошлости.

— Осторожнее, — предупредил Бронислав. — Тот самый случай.

Гости рассаживались ещё минут десять, и ужин в итоге начался с опозданием. Столы были расставлены в виде большого квадрата, так что никто из гостей не чувствовал себя ущемлённым по старшинству, родовитости или степени удалённости от вершины клановой иерархии.

Распорядитель троекратно ударил посохом в пол.

Иван Глинский, у которого на лацкане пиджака закрепили микрофон, откашлялся и постучал вилкой по бокалу. Разговоры окончательно стихли. Из динамиков раздался голос князя:

— Дамы и господа! Я имею честь представить вашему вниманию атмосферный цирк «Хануман»! Приятного аппетита и наслаждайтесь зрелищем!

Освещение в банкетном зале изменилось.

Часть люстр погасла, вспыхнули скрытые прожектора, а по внутреннему периметру столов очертился неоновый квадрат. В следующую секунду я осознал, что в центр зала телепортировался человек. Прожектор выхватил прыгуна, одетого в красный костюм с блёстками и шляпу-котелок.

Началось шоу.

Уличный маг вытаскивал монеты из-за ушей аристократов, разбрасывал по залу карты, превращая их в мишуру и разноцветный дым, преобразовывал воду в лёд, доставал голубей из воздуха, а под конец щелчком пальцев запустил дождь из денежных купюр — те медленно кружили в воздухе, постепенно испаряясь. Зрители со смехом пытались ловить деньги, но пальцы просачивались сквозь банкноты. Ничего сложного, но по эфирным возмущениям я чувствовал, что иллюзионисту помогают ассистенты-одарённые.

Последние купюры вспыхнули ярким пламенем, молниеносно превратились в пепел и были унесены прочь невесть откуда взявшимся ветром. Фокусник закрылся плащом и исчез. Тут же его место заняла пара левитаторов, которые начали вытворять в воздухе невероятные акробатические трюки. С обручами, шестами, факелами и остро отточенными ножами. Трюки включали в себя элементы жонглирования, восточных единоборств и воздушной гимнастики. Разумеется, выполняли их соблазнительные девушки-китаянки в обтягивающей одежде.

Следующий номер выполнялся дуэтом кинетика и невероятно гибкой девушки-акробата. Кинетик стоял в центре неонового квадрата, подбрасывал в воздух различные предметы, а его ассистентка, не обладающая Даром, балансировала на них в воздухе, постепенно поднимаясь всё выше и выше. Потом начались усложнения — кинетик «терял» контроль над предметами, девушка молниеносно реагировала и находила запасные точки опоры. В финале ей пришлось растянуться в шпагате, удерживаясь между двумя крохотными дисками.

Были и другие номера, все они так или иначе увязывались с левитацией и трюками над головами ужинающих аристократов.

Я впервые присутствовал на банкете, подготовленном с таким размахом. Начну с того, что во дворце собрался весь цвет губернской аристократии. По моим прикидкам, за столами сидело около двухсот человек. Детей я не заметил — судя по всему, их оставили на попечение няням и гувернёрам. Значит, вечер серьёзный. Для солидных взрослых дядек, желающих обсудить важные вопросы.

Не сказал бы, что представление сильно впечатлило гостей. Многие со скучающим видом переговаривались с соседями и продолжали есть, запивая угощения вином.

Как по мне, многовато пафоса. Все блюда очень вкусные, изысканные, но вот порции оставляли желать лучшего. Приносят тебе большую квадратную тарелку, а на ней — крохотная кучка чего-то непонятного, политого соусом и украшенного веточкой зелени. Всё это с ловкостью фокусников меняют слуги, приставленные чуть ли не персонально к каждому гостю.

После обеда Глинский попросил народ не расходиться, потому что стартует культурная программа. И действительно, нас повели в концертный зал (имелся и такой), где выступали приглашённые эстрадные артисты. Некоторые песни я узнавал — они доносились из каждого утюга и были стопроцентными хитами. Значит, княжеский Род не поскупился на столичных артистов с именем.

Не знаю, как это получилось, но рядом со мной вновь сидела графиня Зимницкая. Время от времени мы обменивались репликами, шутили, и девушка «случайно» накрывала мою ладонь своими пальчиками.

Примерно посередине концерта ведущий объявил, что в западном крыле начинаются спортивные состязания, в которых принимают участие известные российские атлеты. Мы с Брониславом, не сговариваясь, улизнули во время антракта. Уточнив у проходящего мимо лакея, где расположено западное крыло, мы влились в толпу ценителей острых ощущений, которая уже втягивалась в длинную галерею с портретами умерших аристократов. Наш путь пролегал через широкие коридоры, анфиладу залов неведомого назначения и высокие двустворчатые двери, распахнутые настежь.

Слуги перехватывали зрителей и направляли в шестиугольный зал с высоченными потолками и громоздящимися друг над другом галереями для болельщиков. Я сразу узнал площадку шародрома — популярного вида спорта, в котором могли участвовать только одарённые.

Поднявшись по одной из лестниц на третий зрительский ярус, мы подошли к ограждению. С десятиметровой высоты открывался вид на площадку, в центре которой был установлен дымчато-серый шар диаметром в локоть. Аналогичные сферы располагались на стыках стен — там, где геометрия площадки образовывала углы. Семь шаров, один из которых считается главным.

Правила мне были известны.

Спортсмены делятся на команды по два человека — базового и нападающего. Всего участвует семь команд, которые перед началом игры проходят жеребьёвку. Те, кому достаётся центр, защищают главный шар, он же «пузырь». Задача противников — разбивать вражеские сферы и защищать свои. Прикасаться к сферам руками или оружием запрещено. Для этого есть специальный конусовидный снаряд, именуемый «билом». Управляют билом кинетики. Команда, уничтожившая больше чужих шаров, выигрывает по сумме набранных очков, но можно победить и проще — сразу раздолбав центральную сферу. Естественно, синхронная атака из шести снарядов не оставляет центровым игрокам шансов, поэтому «угловые» атакуют по очереди. Как только вспыхивает шар определённого цвета, все понимают, кто сейчас перехватил инициативу. Очередь определяется рандомно, за что отвечает скрытое каббалистическое устройство. И да, ведущая угловая команда имеет право атаковать любой шар по своему усмотрению, не обязательно пузырь.

Центровые могут бить наравне со всеми, но у них есть преимущество. Если время матча завершено, а пузырь не разбит, они автоматом становятся чемпионами. Без подсчёта очков.

Надо ли говорить, что один спортсмен в связке должен быть кинетиком? Второй может обладать любым Даром, но предпочтение отдаётся метам, левитаторам и прыгунам. Это защитники, у них есть специальный щит для отражения вражеских атак.

— Дамы и господа! — прокатился под сводами зала голос князя Глинского. — По условиям сегодняшнего матча в игре участвуют шесть профессиональных команд и одна любительская. Я, как хозяин вечера, могу вызвать на площадку кого угодно. Отказ от участия — несмываемый позор.

Глинский сделал драматическую паузу.

— И я вызываю наших почётных гостей! Отца Бронислава и его ученика!