Инквизитор

Глава 31

— Тебя здесь и похоронят, — предупредил Молот.

Я приблизился к бригадиру. Свинячьи глазки смотрели на меня колко, с неприязнью. Страха в них не было.

— Допустим, — усмехаюсь в ответ. — Но ты умрёшь раньше.

— Какая разница? — Молот пожал плечами. — Что бы я сейчас не сказал, ты меня убьёшь.

Ответить я не успел.

Молот протянул лапищу и стукнул по кнопке, вмонтированной в подлокотник дивана. Часть стены за его спиной отъехала в сторону, из ниши выступил боевой голем. Атлетически сложенный, изготовленный из желтоватого металла. Вы серьёзно? Медь?

— Бронза, — оскалился бригадир. — С каббалистическим усилением.

Пахом отступил в угол, чтобы находиться подальше от нас. Вжух начал перестраиваться. Расширил грудную клетку, удлинил череп, оброс броневыми пластинами, выдвинул из лап острые светящиеся голубым когти.

— Убей Пахома, — приказал я.

— Что? — охренел мой проводник.

И тут же, булькая, осел на пол.

Вжуху хватило одного прыжка и резкого взмаха лапой, чтобы разделаться с бандитом. Всё логично — мне не нужны потенциальные противники за спиной.

— Держи этого, — указываю на Молота.

Вжух прыгает на диван, подминает под себя бригадира, кладёт массивные лапы ему на плечи. Открывает пасть и рычит, вынуждая жертву лишиться дара речи.

Голем, тяжело ухая, прёт на меня.

Бью морозным шквалом, опрокидывая и замораживая одновременно. Механическая туша, падает, разбиваясь на тысячу осколков. Лютый мороз распространяется по комнате, пробирая до самых костей.

Молот хочет выбраться из-под котоморфа, но силы неравны.

— Я тебе сделаю больно, — предупреждаю бригадира. — Очень больно. И если ты думаешь, что умрёшь быстро, то ошибаешься.

— Сюда уже идут, — хрипит жиртрест. — Допрыгался.

Щёлкаю пальцами, и Вжух отрывает бандиту голову.

— За мной.

Выхожу из комнаты, превратившейся в филиал ада на земле.

Узкий коридор выводит меня в уже знакомое пространство бара, где начался форменный переполох. Бандиты вскочили со своих мест с оружием в руках, бросились на меня. Я даже не стал заморачиваться и натравливать на них питомца.

Начинаю раздавать удары на усилении.

Один удар — один труп.

Я пробивал грудные клетки, сносил головы, ломал хребты. Со мной ничего не могли сделать. Примитивное оружие даже близко не просаживало доспех. Знаете, ощутил себя санитаром леса. Меньше уродов — больше кислорода.

Последний из быков Молота, хватаясь за переломанную в нескольких местах руку, попытался отползти подальше, с ужасом глядя на меня.

Вжух послал запрос на съедение.

— Ты знаешь, где искать Немца? — вкрадчиво интересуюсь у неудачника.

— Я… — пробормотал качок. — Ты…

— Хватит мямлить!

Он что, обмочился?

— Молот… — выдавил из себя бандит. — Он Чистильщика вызвал. Чистильщик… он будет знать.

— Кто такой Чистильщик?

Ответом мне послужил мощный энергетический всплеск.

Я почувствовал эфирные завихрения за несколько секунд до атаки и среагировал привычным образом. Укрепил доспех по максимуму, прикрыл себя и Вжуха концентрированным воздушным щитом.

Пламя молниеносно окутало нас, выжигая всё, что находилось за пределами купола. Судя по всему, на нас напал пирокинетик, а если простыми словами — огненный маг.

Действовать пришлось быстро.

Огонь нуждается в кислороде, и предсказуемо добывает нужную субстанцию из моего щита. Пришлось зачерпнуть побольше ки, выставить расширение и тут же сменить стихийный вектор. Для этого я последовательно использовал магию воды и льда. Сначала закрутил по периметру купола водоворот, наблюдая за тем, как стихии смешиваются, порождая пар, а уж затем всё это заморозил. Вжух стоял рядом, не высовывался и тихо рычал.

Когда я закончил, внутреннее пространство бара смахивало на рефрижератор. Всюду — наледь, кружащиеся снежинки, морозное потрескивание и иные полярные удовольствия. Доспех немного просел, сдерживая разноплановые стихии, но я вкачал туда ещё ки, благо есть непрерывная циркуляция.

Вжух опять потёк.

Сменил пластинчатую броню на густой бурый мех, обретя отдалённое сходство с медведем. Карликовым, злобным, ворующим чужую ки, но медведем.

С хрустом впечатав ботинок в корку льда, я направился к выходу из бара.

Чистильщик не мог ударить из другого полушария, такое не под силу даже архимагам из моей реальности. Из другой части Москвы тоже не мог. Пирокинетиков сдерживает универсальный закон: чем дальше находится потенциальная цель, тем меньше площадь поражения и слабее урон. Даже внеранговые огневики, давно переступившие третий барьер в своём развитии, способны атаковать поселение или крепость не далее, чем с километровой дистанции. Если же наносится точечный удар по подвальному помещению, с идеально выверенными координатами… Работа настолько ювелирная, что требует близкого присутствия.

Я знал, где стоит враг.

С точностью до десятка метров.

Потому что умел определять источник возмущений ещё в прежней жизни, а такие навыки не пропьёшь.

Напитав мышцы силой, я ускорился, на ходу извлекая меч из ножен. Вжух следовал за мной по пятам. Выскочив из подвала, за доли секунды преодолев ступеньки, я оказался на улице, в снежной круговерти, окутавшей Москву.

Тачка, припаркованная у бордюра, сорвалась с места.

Пирокинетик больше не пытался меня убить — он понял, что влип. И все эти лошадиные силы, спрятанные у него под капотом, помогли бы спастись, но существовало одно «но».

Чистильщик осмелился бросить вызов МНЕ.

— Взять!

Котоморф пустился вдогонку, на ходу отращивая крылья. Взмыл над тротуаром и с высоты третьего этажа обрушился на автомобиль пироса. Раздался скрежет проминающегося и рвущегося металла, звон разбитого стекла.

Я уже мчался вперёд, сокращая дистанцию.

Питомец вытащил из салона матерящегося лысого мужика в короткой дублёнке и чёрных джинсах, швырнул на плиты, спикировал сверху и небрежно взмахнул когтистой лапой, выбивая нож. Всё происходило быстро, и мужик не успел сконцентрироваться для нанесения огненного удара.

— Назад!

Вжух, успевший переделать крылья в передние лапы, подчинился приказу.

А Чистильщик попал под воздушный пресс.

Не прошло и двух секунд, как я уже припечатал его грудь ботинком к мостовой, коленом прижал кисть правой руки, а лезвие меча прижал к самому горлу.

— Лежать, сука.

Мужик попробовал дёрнуться, но это зря. Вырастив из левого кулака ледяные шипы, я прописал ему боковой в челюсть, промораживая насквозь щёку и выбивая часть зубов.

Чистильщик, говорили они.

Непобедимый, говорили они.

— Уш… ушпокойшя! — прошепелявил мужик.

Правая щека ублюдка превратилась во что-то невообразимое. Плоть частично отвалилась, частично разорвалась и кровоточила, местами посинела.

— Где Немец?

— Отпуштиш?

Грозный пирокинетик плохо соображал — он отчаянно хотел жить. И я должен был действовать, не теряя ни секунды, пока он не собрался с мыслями и не понял, что происходит.

— Да. Адрес говори.

— Каретный…

— Ну⁈ — рявкнул я, удлиняя шипы перед его глазами.

— Каретный тупик, двадчач девяш.

— Где это?

— Площадь Одарённых.

— Как туда добраться?

— На метро мошна. Штаншия Чаршкий Пашаж.

— Царский Пассаж, — уточнил я.

— Да.

Говорить Чистильщику было неудобно и больно, но он держался изо всех сил. Надеялся выжить. Зря, естественно. Пирокинетик, который может меня опознать — сомнительное удовольствие.

— Это квартира? — продолжил я допрос, не забывая посматривать по сторонам.

— Дом.

— Меня ждут? Немец знает, что происходит?

— Мушык, беш панятия! Мне Филка маякнул.

— Вилка?

— Он шамый.

Так, понятно.

Если в организованной преступной группировке есть телепаты, они быстро разнесут вести о войне. С точки зрения лидера и авторитетов происходящее выглядит… неприглядно. Разборки синдикатов или что-нибудь в этом роде. Значит, Немец собирает людей. В том, что лидер такого уровня сразу сбежит из Москвы, я сильно сомневаюсь. Живи он по таким понятиям, вмиг лишился бы влияния и головы в придачу.

Я поднял глаза, заслышав вдалеке вой сирен.

— Мушара, — то ли забеспокоился, то ли обрадовался Чистильщик.

— Заканчиваем интервью.

Выпрямившись, я ткнул мечом в глаз пирокинетика, смахнул кровь и поспешил убраться подальше от «Пиваса», на ходу убирая клинок в ножны.

Через полкилометра, когда я уже топал по другой улице, мимо пронеслась патрульная машина со включёнными мигалками и сиреной. Вжух к этому времени принял облик мирного кота, да и я ничем не отличался от других прохожих.

Понимая, что из оцепленного района лучше свалить побыстрее, я притормозил у ближайшей остановки, сел в первый попавшийся автобус и поехал, куда глаза глядят. Несколько кварталов — и я снова на улице. Безликие многоэтажки обступили меня со всех сторон. Чтобы не терять времени, воспользовался ближайшей телефонной будкой и вызвал такси. Простое, без премиальных наворотов. Попросил довезти меня до площади Одарённых, а сам погрузился в изучение карты. Правильный район обнаружился не сразу, и расстояние было… приличным. У Немца часа полтора на подготовку, и это без учёта пробок. Понастроили.

За время поездки я чего только не узнал от разговорчивого таксиста — круглолицого мужичка с добрыми глазами. И про ремонт на одном из центральных проспектов, и про вчерашних пассажиров, которые пытались сбежать, не заплатив, и про племянника, устроившегося на работу в один из фармацевтических концернов, и про новую магистраль, которая должна связать Южный аэропорт с жилыми кварталами на востоке… Прерывать мужика не хотелось, уж больно он позитивным оказался. То анекдот расскажет, то посоветует, где лучше картошку покупать… Кладезь полезной информации!

Расплатившись с таксистом, я вышел в усилившуюся вьюгу.

У москвичей, похоже, будет новогоднее настроение. В отличие от затапливаемых дождями туровцев…

Площадь Одарённых представляла собой обширное заснеженное пространство с чёрной стелой в центре. Здесь тоже имелся спуск в метро, но карта показывала, что от станции Царский Пассаж я добрался бы до Немца быстрее. Но для этого мне пришлось бы ехать на троллейбусе, пересаживаться на метро и терять драгоценные часы… Именно часы, потому что расстояния в Москве просто чудовищные.

Я запомнил нужный район, ещё сидя в машине, и направился к цели сразу, не сверяясь с картой. Свернул с площади на Чеканную, затем на бульвар Знаков, а уже оттуда — в Каретный тупик.

Меня обступили жмущиеся друг к другу старинные домишки, по виду — купеческие. Возможно, лет сто назад тут были доходные дома, но сейчас — преимущественно частные отели. Типичная архитектура девятнадцатого века, таких районов навалом по всей империи.

Тупик сузился чуть ли не до однополосной дороги с припаркованными в самых неожиданных местах дорогими тачками. На первых этажах мне встречались то салоны красоты, то пошивочные ателье, а то и каббалистические мастерские.

Уже на подступах к двадцать девятому дому начались приключения.

Я заметил автомобиль, перегородивший улицу и включивший аварийку. Чуть поодаль отирались верзилы в кожаных куртках со стальными накладками, больше напоминающими доспехи. Верзилы были вооружены одноручными мечами, секирами и парными ножами-бабочками. Двое сразу направились ко мне.

— Стой, мужик! Дальше нельзя.

— А что случилось? — включаю дурачка.

— Здесь авария. Пока не разберёмся, проход закрыт.

Говорил хмырь в ушанке и с топором в руке, который он даже не пытался скрыть или заткнуть за пояс. Напарник бандита сверлил меня взглядом, пытаясь вычислить, что я здесь забыл.

Вжух выдвинулся из-за моей спины и приготовился к трансформации.

До владений Немца оставалось несколько десятков шагов.

— Мне в аптеку надо, — ляпнул первое, что пришло на ум. — Бабушке корвалол купить.

— Нету здесь никаких аптек, — прогудел второй здоровяк и сразу потянулся к мечу. — Проваливай, тебе говорят.

— Вот незадача, — сочувственно качаю головой. — Как вы тут без лекарств живёте? Они вам ой как нужны!

— Что ты несёшь? — владелец секиры не сразу понял глубину моей мысли.

Отвечать я не стал. Вместо этого заморозил ушлёпков, прикрывшись усиленным доспехом. Локализовал стужу на пятачке в два-три квадратных метра, но так, чтобы наверняка превратить врагов в ледяные скульптуры.

— Давай-ка очистим это место от скверны, — предложил я питомцу.

Вжух тотчас морфировал в полярного хуги — неприятную тварь, отдалённо смахивающую на помесь ирбиса и каледонского вепря.

— Эй! — к нам устремились остальные быки, с лязгом доставая оружие. — Сюда нельзя!

Я зарядил ближайшему огненным шаром в грудину.

Вжух в прыжке подмял под себя размахивающего топором бородача, выбросил лапу, и на заледеневшем асфальте появился кровавый росчерк.

— А ну, вали их, парни!

В мою голову, вращаясь, полетел топор.