Институт благородных отбросов

Глава 2. Золото, пурпур и прочая мишура

Коучи по психологии утверждают: чтобы улыбка подняла настроение, надо держать ее на лице пятнадцать минут. Слабакам разрешается использовать японский девайс для щек, но лучше не жульничать. А представляете, как здорово работает позитив, который держишь в мозгу годами? Слова "Ты — очень везучая!" за двадцать с хвостиком лет жизни Виктория Королёва слышала так же часто, как "Доброе утро!".

Сначала ей повезло с семьей: целых шесть лет у Вики были двое любящих родителей. Папа и мама. Если этот текст читают инопланетяне, знайте, братья-гуманоиды: в реалиях планеты Земля "папа и мама" — большая удача.

Потом Вике повезло с ДТП: в день аварии она осталась дома. Девочку взяли к себе родители мамы. Они оказались прекрасными опекунами: в меру строгими, но заботливыми. Дедушки не стало, когда Вике было двенадцать, бабушка пережила мужа на полгода. Больше родственников не нашлось, зато повезло со знакомыми. Ее устроили в элитный детский дом. Вы только представьте: датские спонсоры! Собственный микроавтобус! Дополнительные занятия по двум языкам! Это уже не просто везение, а что-то из области научной фантастики.

Психолог, которого Вика посещала по правилам детского дома, был достаточно мудр и опытен. Он не вешал на уши Вике серпантин рассказов о везении — кажется, единственный, кто говорил с ней абсолютно честно.

— Перечисли, что ты любишь, — попросил он и получил от девочки-подростка предсказуемый список "Шоколад, метал-фолк, детективные истории… еще — Гришку Чижикова, но мы — просто друзья!"

— Мне сказали, ты любишь заботиться. Помогать всем, кто попросит. И даже если не просят, все равно стремишься это делать. Почему?

Вика развела руками и улыбнулась. Собеседник улыбку не возвратил:

— Человеческой природе свойственен альтруизм, и это хорошо. Но не тогда, когда помощь другим — в ущерб себе. Некоторые просто хотят чувствовать себя нужным. Кто-то удовлетворяет честолюбие. Кто-то абсолютно не способен сказать "Нет!". Понимаешь, о чем я? Прекрасно. Теперь подумай и ответь, почему помогаешь ты.

Вика почесала затылок. Потом неожиданно набрала полную грудь воздуха, сжала губы и уставилась на психолога. В тот момент, когда он уже начал слегка паниковать, девочка шумно выдохнула.

— Помогаю, потому что не могу иначе. Как не могу не дышать, — сказала она.

Это прозвучало искренне, и ей поверили, ведь она искренне верила сама. Вика верила во многие вещи, например — что не стоит наступать на стык тротуарных плиток. Или обходить фонарный столб по разные стороны, гуляя с подругой Юлькой. Верила в Пиковую Даму: зря, что ли, девчонки в летнем лагере психанули той ночью? И еще — совсем чуть-чуть — в принца на белом транспорте.

Повзрослевшая Вика с улыбкой сказала "Прощай" детскими суевериям и фантазиям. Пришла пора уверовать в серьезные взрослые вещи: в оплату коммунальных счетов, в карьерный рост, в тикающие часики — куда же без них. Какая дура захочет быть принцессой, если принцессе нельзя вести собственный блог и красить ногти в полосочку?! Она никому, даже самой себе не признавалась: главное суеверие все еще целехонько. Как сказал герой ее любимого мультфильма: "Помогающий помогает, потому что знает, каково быть беспомощным". Если жизнь, которая ей досталась, — сплошная удача, вдруг за плохое поведение отберут даже это?..

К счастью для Вики, в портал она улетела, будучи без сознания, о жизни и смерти в дороге не философствовала, и на диван свалилась хорошо отдохнувшей.

Первая ее мысль по прибытии в ИБО точно не взяла бы приз за оригинальность.

"Я сплю."

Сон оказался весьма занятный: не банальные кадры будней, и не попурри на тему игр, фильмов и книг — что-то новенькое. Ее окружали истинно-королевские цвета. Пурпурные шторы с золотыми подхватами — на окнах. Пурпурная ткань с золотыми растительными узорам — на стенах. Пурпурной была обивка массивных резных диванов и кресел — низких, на восточный манер. Под локтем обнаружилась шелковая подушка. Ее цвет Виктория знала раньше, чем посмотрела. С каждой минутой сон все сильнее вызывал желание открыть настройки монитора и что-нибудь там подкрутить.

Вика одернула себя: ничего удивительного, наверняка это из-за маджентовой спортивной куртки. Угораздило же надеть именно ее…

Позади письменного стола — предсказуемо массивного, и, слава богу, всего лишь черного, обнаружилось комнатное растение. Деревце зачем-то пристроили в кресло, но Вику это не волновало — кто же ищет логику в снах? Она просто порадовалась интересной картинке. Если присмотреться, растение походило на девушку: ростом не выше Вики — сантиметров эдак сто шестьдесят пять, худенькую и с нулевым размером груди. Злорадствовать Вика не любила и мысленно посочувствовала деревцу: ее саму, к счастью, природа не обделила. По крайней мере, с волосами у странного существа все было в порядке: множество тоненьких веточек свисало почти до пола, как это свойственно плакучим ивам. Среди зеленой листвы затесалось несколько золотых прядей. Из этого Вика сделала вывод: либо во сне — осень, либо бедное растение начали красить в тон интерьера. Вот же чокнутые дизайнеры!

Названая сестра Грута тем временем поднялась из кресла и помахала Виктории веткой. Вика махнула в ответ, машинально отметив поразительную реалистичность сна. Она никогда прежде не лежала на шелковых подушках — скользких и шуршащих кистями. Не знала, как пахнет старинная резная мебель. И точно никогда прежде не пожимала ветку ходячему дере…

— Мама!!!

Меньшая часть ее разума истошно завопила: "Проснись!". Большая рвалась ускакать куда-то за радугу верхом на неопознанном гражданине Эквестрии. Желательно — вместе со вскочившим с дивана телом.

— Э-э-э! — выдало в ответ деревце нервный скрип. Отшатнулось к столу, но тут же возвратилось, протягивая Виктории пурпурную коробочку.

Коробка была полна великолепных золотых украшений. Не просто золотых — из того самого знаменитого золота Сингапура, которое Вика видела всего раз в жизни — по телевизору.

— Э! — строго сказало деревце и вручило коробку Виктории.

Сознание еще не до конца передумало ехать за радугу, а руки уже тянулись к лиловым сережкам. "Я только примерю!" — клялась себе Вика, доставая из ушей серебряные колечки.

— Проверка! Проверка! Мне нравится твой бежевый мох, он очень мягкий, — сказала ходячая ива, легонько дернув Вику за волосы.

В ушах Виктории происходило что-то странное. Звук двоился, как при разговоре с одной из тех служб, где "С целью улучшения качества обслуживания звонок записывается, и посмейте только у нас материться!" Она слышала и мелодичный скрип ивы, и перевод на русский язык.

За изящными сережками последовала цепочка из плоских звеньев, короткая, как бархотка для камеи. Другая цепочка, напротив, была очень длинная, тонкая и дополненная кулоном — диском с символами, из которых Вика узнала только корону.

— Студенческий жетон, — ива указала на диск. — Остальное — переводчик. Меня зовут Виллоу. Только Вилкой не зови, это привилегия старого пня… то есть, моего босса. Я — дриада, кстати. А как зовут тебя, человек?

Дриада деловито открыла блокнот и приготовилась писать.

— Можно мне домой? — робко спросила Вика. Каким бы красивым ни был подарок, какой бы дружелюбной ни была собеседница, ей сделалось страшно. В добавок, разум наконец переварил все услышанное. — Студенческий жетон?.. Зачем?!

— Слушай, я всего лишь секретарша, мое дело маленькое: сохранить данные, — тряхнула зеленой гривой Виллоу. — На вопросы тебе ответит ректор. Не бойся: он — незлой, просто зануда. Итак?..

Вика уставилась перед собой. Сердце потихоньку успокаивалось, мысли больше не метались в панике. Знакомый с одной историей о попаданцах — знаком с ними всеми. А Вика прочитала не одну — по меньшей мере десяток. Если верить историям, ее ждали как минимум приключения. Как максимум — о-го-го какие приключения. Зато — надо быть реалисткой! — в родном мире ее не вспомнит никто кроме стареньких соседок по коммуналке, подруги Маришки и чужих малышей на работе. Вика была очень привязана к ним, но…

"Неужели пресловутое везение наконец заработало как надо?! А не сменить ли по этому поводу имя?.. Раз уж я угодила в сказку?"

Слишком часто ее переделывали в "королеву Викторию". Это раздражало почти как человеческая подлость и вареный лук в супе. Вика решительно не понимала, почему мерзкая королева настолько популярна. Как будто она лично изобрела динамит, сливной бачок и лампочку, а не угробила полтора миллиона ирландцев!

К тому же, фэнтезийный вариант давно существовал — вполне подстать декорациям. Садик, куда Вике неописуемо (как всегда!) повезло утроиться няней после выпуска из детдома, оказался с углубленным изучением английского. Имя "на аглицкий манер", предложенное директрисой, ей нравилось. То, что придумали одаренные малыши, — еще больше.

— Меня зовут Тори, — поведала дриаде Вика, и, не сдержавшись, хихикнула. — Мисс Тори Королёва. Для друзей — мистери.

Почему-то она была уверена: Виллоу поймет, что это всего лишь шутка. Но секретарша деловито строчила в блокноте, подняв глаза на последнем слове.

— Дружить с ректором вряд ли получится, так что этот вариант не записываю. Проверь: все правильно?

— Э-э-э…

Новоявленная Тори увидела на бумаге какую-то надпись. Единственное, что она поняла: буквы не имели отношения к Толкину. Почти наверняка.

— Мать моя, Природа! Забыла! — всплеснула вдруг руками-ветками Виллоу. — Стой спокойно. Нет. Лучше — сядь!

Она бросила блокнот на стол. В следующий миг в ее руках появился вполне узнаваемый пистолет для пирсинга.

— Нет-нет! Спасибо, не надо! — Тори шарахнулась в сторону и тут же оказалась спеленута зеленолиственными волосами. Два стремительных движения дриады, два болезненных укола в брови, и — перед носом снова появился блокнот.

— Читай, трухло! — строго велели ей.

— Скотина ты, Вилка! — не осталась в долгу Тори. — Трудно, что ли, выдать бедной студентке очки?

— Ты что! Целые очки из гномьего золота — дорого. В институте такие — у единственного эльфийского принца…

Далее, по всей видимости, дриада назвала имя. Да, наверняка это было имя. И наверняка переводчик просто-напросто сглючил. Безбожно сглючил, не могли эльфйского принца звать таким дурацким словом!

— Серьезно? Чартерриэль?

— Не-а.

Виллоу повторила имя. Стало еще хуже.

— Э-э-э… Чирлидериэль?..

— Да нет же!

— Чертпобериэль?

Дриада уже хохотала в голос:

— Ты — талант, человек! Никто еще так не прокатывался по нашему главному зазнайке.

— Сдаюсь, — Тори махнула рукой. — Буду звать его Чарльз, если что. Хотя вряд ли принц станет со мной общаться… Давай свои записи.

Она забрала у Виллоу ручку и зачеркнула "мисс". С любопытством взглянула на золотой кулон: теперь она вполне отчетливо видела сочетание букв: "Б", "И", все это — в круге. Или в букве "О"?..

"И и Бе сидели на трубе…"

Тори перевела взгляд на секретаршу: у той не было ни переводчика, ни студенческого жетона, зато в листве мелькала подвеска с белым цветком и какой-то зеленой штукой. Отбойным молотком? Шурупом?

"Минуточку… Лотос и стержень?"

— Идешь после работы на свидание? — небрежно поинтересовалась Тори.

— Да. Как ты… А. Поняла. Блин. Палево! — хихикнула дриада, спрятав подвеску.

Определенно, Тори достался очень своеобразный переводчик. "Вот же глючный подарок! Может быть, — задумалась она, — украшения до меня уже носил студент с планеты Земля? Или всему виной шуточки моего мозга?.. "

Ее переполняли вопросы. И ей не очень-то хотелось задавать эти вопросы ректору под кодовым именем "Старый Пень".

— Не бойся, — снова потрепала ее по волосам Виллоу. — Они не кусаются.

— Они?..

— Вилочка, что так долго? — вопросил строгий бас из блестящей трубы над столом. Дриада закатила глаза:

— Мать моя, Природа! Иди уже!

Тори взяла с дивана сумку. Шагнула к двустворчатым дверям — черное дерево и вездесущая позолота. Носок кеда наткнулся на что-то в глубоком ворсе ковра. Под ногами обнаружился кусок обыкновенного, вполне земного кирпича, уместный среди королевской роскоши не больше, чем она сама. Зажатый в кулаке, обломок странным образом придал ей сил.

Двери распахнулись. Тори машинально стиснула кирпич и вошла.