Институт благородных отбросов

Глава 25. Бойцы сопротивления в деле

Сова не услышала ее, но все равно испугалась — улетела прочь, потеряв очередное перо. Никто не ответил на крики Виктории. Она стиснула голову руками: "Мало вам магической решетки? Звук тоже выключили? Думай, думай, думай… Что еще можно сделать?!"

Она попыталась выломать дверные петли — безрезультатно, зато сломала о них почти все ногти. Затушила камин, разделась до белья и полезла в дымоход — чтобы через пару-тройку метров, наткнувшись на невидимую преграду, свалиться обратно. Била чем ни попадя по решетке — единственным, кто пострадал в итоге, снова оказалась она.

Остался только один вариант для того, чьи крики не слышат, а кругом — подлые инопланетяне: сесть и рыдать, обвиняя себя, что погубила Чарли.

"Не дождетесь, — стиснула зубы Виктория. — Сержант Рипли не рыдала, и я не буду". Она утерла глаза рукавом и невольно зашипела: борьба за свободу стоила ей многих порезов и ссадин. Холодная вода смыла грязь, но не избавила от боли — ни физической, ни душевной. Тори посмотрела в зеркало. Перевела взгляд на сбитые до крови руки. Ухмыльнулась так, что случайный наблюдатель убежал бы подальше и спрятался.

"А что, это идея! Как поступил коп в том сериале?.. Поставил людей будущего перед фактом: "Либо делаете по-моему, либо я самоубьюсь". А я — спаситель этого долбанного института. Я нужна здесь живая. И у меня множество вариантов!"

С видом, еще более безумным, чем секунды назад, Виктория заметалась по комнате.

"Веревка из простыни? Почему бы и нет! Осколок разбитой чашки? Чудесно! Да, и не стоит списывать со счетов мультитул. Вот уж не думала, что память об отце поможет мне в таком деле… Вы наверняка следите за мной, уроды. Вас ждет то еще шоу!".

Она расшвыривала вещи с наслаждением, как будто погром в комнате мог сделать ненавистному ректору так же больно, как было больно ей. Далеко не сразу Тори услышала странные звуки из вентиляции.

— Вилочка, нас ни для кого нет! — Сангатанга Энжей почти бегом пересек приемную, а следом за ним — гарпия и Безымянный. Дриада отложила в сторону клубок цветных лент. Озадаченно приподняла бровь: она занимала свою должность не первый год, но таким всклокоченным видела ректора впервые. Кажется, дела совсем плохи, если только йети сейчас не потребует…

— Халат с небесной баталией уже вернулся из чистки?

Даже когда институт потерял своего последнего человека, ректор не волновался так сильно. А это означало только одно: что-то скверное случилось с эльфийским принцем.

Иногда небрежное отношение к работе бывает очень кстати. Пневмотруба с надписью "прачечная" выплюнула контейнер ранним утром, но дриада была слишком занята волосами, и вожделенный халат остался в лотке.

— Еще не доставили, но я сейчас их потороплю, — промурлыкала ива в коммуникатор, а после подкралась к дверям, чтобы расслышать: "…не нравится мне его состояние!…знания…верхние стеллажи?.. Петля!…Я скажу: запри человека. Уже запер!".

Дверь распахнулась так неожиданно, что любой другой на месте Виллоу непременно попался бы. Дриада лишь одарила старого гоблина обаятельной улыбкой и показала контейнер из прачечной.

Когда она прильнула к двери снова, ее ждало разочарование: из кабинета не доносилось ни звука, очевидно, Энжей и проректоры использовали магию. Виллоу тихо фыркнула:

— Ничего, мы тоже не лианой шиты!

"Нужно обсудить все с друзьями Тори и принца. Но как? Вызвать по громкой связи? Нет, это не вариант. Пневмопочта? Тоже опасно".

Задумчивый взгляд ивы скользнул по приемной и уперся в картотечный шкаф. Поразмыслив еще немного, она оплела шкаф волосами и беззвучно отодвинула в сторону.

— Эй, там! — негромко сказала ива в темное отверстие возле плинтуса. — Я знаю, вы меня слышите. Или я сдаю вас Боадике, маленькие бессовестные нелегалы, или вы кое-что кое-куда отнесете.

Несколько секунд терпеливого ожидания, и она получила ответ: в норке чихнули, пискляво выругались, а потом наружу выглянула усатая мордочка.

— Еще вопрос, кто тут бессовестный! — сердито ответила крыса.

Зареванная Сильвия брела по институту и злобно пинала все, что попадалось ей на пути. В недолгий полет уже отправился цветок в горшке, две мусорные корзины, ведро с водой и рюкзак, опрометчиво забытый студентом. Возле дверей столовой ферпия промахнулась: хотела пнуть что-то маленькое и серое, но это что-то с визгом шарахнулось прочь.

— Опять Гнус обидел, птиченька? — участливо спросила Лебедка. Сильвия замотала взъерошенной головой:

— Нет, это я! Я сделала что-то не так, и Тори со мной не разговаривает. Но я ничего не роняла! И не брала без спроса… — птица шмыгнула клювом. — А она заперла дверь и молчит.

— Странно. На нее это не похоже, если только… — Лебедка усмехнулась. — Надо бы придумать специальную традицию: вешать на ручку двери особую вещь, когда ты — с мужчиной. Кочергу, например, если оно того стоит. Или зубную щетку — когда не очень, — гномка перехватила непонимающий взгляд ферпии и махнула рукой:

— Не бери в голову. Сейчас перекусим и сходим к ней вместе.

Спокойно перекусить не удалось: едва домовые подали второе блюдо, Жозефин с визгом взлетела на табурет:

— Гадость какая!

Дрожащий палец леди-вендиго указывал при этом под стол. Атла заглянул туда и расхохотался:

— Серьезно? Отпрыск духа-каннибала боится мышей?

— Это не мышь! — бледная Жози покачнулась и очень изящно упала орку на руки. — Это крыса, — с ужасом простонала она уже у него в объятьях.

— Ух, ты… — орк поскреб затылок свободной рукой. — Какие женщины, оказывается, загадочные. Я думал, вы ничего не боитесь.

— Только твоя сестра ничего не боится. — парировала Изабель. — Берри, не трогай животное! Видишь: она не уходит, возможно — бешеная.

— Нет, — уверенно заявил Пейдин. — Не бешеная, а почтовая: смотрите, что она держит в лапах. Почему мы с братьями до этого не додумались?! Можно было бы удвоить продажи отмычек! Ну-ка, гуля-гуля, тьфу, крыся-крыся, отдай нам послание.

Крыса неторопливо развернулась к лепрекону и показала ему вполне узнаваемый кукиш. За ним последовал другой не менее известный жест: серая почтальонша потерла пальцы друг о друга, намекая, что ждет оплату

— Что ж, логично, — Лебедка протянула крысе куриную ножку. — Устраивает?

— Пф-ф…

Презрению, написанному на морде грызуна, было место на сцене театра, а не посреди студенческой столовой. Лепрекон всплеснул руками:

— Куколка, ты же у меня умная! Зачем ей еда, еду она украдет без нас. К требовательному клиенту нужен тонкий подход с учетом психологических особенностей.

— Ничего не поняла, — пожаловалась ферпия. — Если пнуть, это будет тонкий подход?

— Ни в коем случае! — воздел палец лепрекон. — Переговоры: сложное искусство, оно требует деликатности и красноречия. — Пейдин пошарил в карманах и достал блестящую новенькую монетку:

— Во!

— Дай! — потянулась к ней крыса, бросив на пол исписанный лист.

Орки расхохотались, заставив крысу подпрыгнуть:

— Обед и бесплатный цирк! Где шляется Не-Такая с принцем? Они все пропустят.

— Боюсь, — тихо сказал лепрекон, — принц и Виктория не составят нам компанию еще очень долго. Давайте продолжим этот разговор в более уединенном месте, — кивнул он удивленным друзьям и снова заглянул под скатерть, где счастливая почтальонша обнимала зарплату:

— Хочешь еще монеток? Идем с нами.

Тори сидела на краю ванны, вертя в руках нож. Ей было страшно — не за себя, но легче от этого не становилось. Малая ее часть, еще способная мыслить здраво, понимала: свобода — не решение проблемы. Чем она сможет помочь Чарли?!

Большая часть тем временем слала здравомыслие к черту: ей просто нужно было оказаться рядом с любимым. А еще была совсем крохотная частичка, сама не своя от ужаса, она хныкала: "Нет-нет-нет, уже четверо, он не может быть пятым, только не он!" и билась головой обо что-то с металлическим звоном.

Прошло какое-то время, прежде чем Виктория осознала: металлические удары — не в голове, они доносятся из угла ванной комнаты.

Остаток здравомыслия напомнил: "За тобой наблюдают!". Широким жестом Тори смахнула на пол обмылок, воскликнула "Какая неприятность!" и уползла вслед за мылом в угол. Долго ждать не пришлось: решетка проиграла битву чьими-то настойчивым рукам. С удивлением Виктория поняла: это не руки, а лапы, серые и мохнатые. Крыса отложила в сторону плоскогубцы, обернулась и достала из темноты позади себя исписанный лист.

— Получите, распишитесь! — деловым тоном сказал неожиданный гость. — Ответ будет? Э… Э! — деловые интонации уступили место возмущению:

— Сырость-то зачем разводить!

Тори прижала письмо к груди. Слезы наконец нашли выход, и это были слезы радости.

— Простите. Мне так повезло с друзьями…

Крысы-нелегалы были абсолютно счастливы: им повезло отыскать легкое и доходное дело. Тайная крысиная почта набирала обороты. Женщины, не покладая лап, шили работникам сумки. Старейшие обсуждали тарифы, маршруты и слоган компании. Молодежь, сама толком не понимая, что творит, пыталась создать профсоюз. Получалось не очень — все слишком громко кричали, то и дело переходя от слов к лапоприкладству.

Здание ИБО с нарастающей паникой смотрело на это безумие, но принципиально не вмешивалось. Ему не понравилось, как ректор поступил с человеком.

— Вилочка! Какого Кафулу!… Я велел нас не беспокоить!

Ректор прямо-таки пылал праведным гневом, глядя на бестолковую секретаршу. Секретарша невозмутимо перебросила конфету из одного угла рта в другой:

— То есть, мне сказать вашей четвероюродной племяннице, чтобы она выметалась. Счас сделаем! Она там рыдает, но кто я такая…

Ректор скрипнул зубами. Поучилось очень громко и выразительно: обидеть родственника он не мог, и студенты об этом знали.

— Но я не понимаю, зачем… — промямлила юная йети, когда ее попросили устроить истерику под дверью ректора.

— Это пробы! — выпалила Жозефин. — На очень харАктерную роль. Мы ставим спектакль к празднику Прощания-С-Годом, и нам нужна трагическая героиня-блондинка. Ты же натуральная блондинка? Или это краска? — вендиго окинула собеседницу скептическим взглядом, склонив голову на бок.

— Самая что ни на есть натуральная! — обиделась йети.

— Тогда у тебя все получится!

— Но разве твоя сестра не…

— О, нет. Тебе она и в подметки не годится!

Если измерять драматизм тем же инструментом, что и шум, мастерство косматой блондинки вынесло верхнюю планку на третьей минуте. К тому времени большая часть замка пыталась понять, что происходит в приемной ректора. Йети вдохновенно рыдала, то и дело подглядывая себе в ладонь. Отвлекись Сангатанга Энжей от утирания слез, заметил бы листок с текстом: "А-а-а! Ы-ы-ы! О-о-о! Меня никто не любит! (перемежать произвольно)".

К счастью, ему было не до того. Тем временем Виктория который раз перечитывала листок с инструкцией, а Берик вежливо стучала кулаком в дверь дракона:

— Лорд Грегори, открой!

Когда двое любят друг друга, их чувства вытесняют логику, заставляют забыть о правилах приличия, проще говоря — отключают мозги. Именно так звучала инструкция, которую дала Изабель своей сестре и орку: ведите себя, как последние идиоты. Идиотам полагалось устроить страстное любовное свидание там, где нельзя было шуметь от слова "Совсем" — в читальном зале библиотеки. А чтобы план сработал наверняка, следом за ними шел третий боец сопротивления ректору. Кодовое имя повстанца было "Птичка-Тупичка".

— Весьма цинично, не находишь? — покачала головой Лебедка, когда Атла и де Ре-младшая отправились на задание. Де Ре-старшая пожала плечами:

— Если хочешь знать, идею подала Жози. Сказала, что никто не сумеет изобразить влюбленную дуру лучше нее. Значит, она полностью исцелилась и, я надеюсь, более так не ошибется.

Викторию трясло от волнения: малейшая ошибка, и весь план летит к черту. Наверное, никогда еще она так яростно не спорила сама с собой, никогда так не сомневалась в своем везении. Если бы ногти не пали жертвой борьбы с дверью, Тори грызла бы их, словно опять была шестилетней девочкой.

Серая тень мелькнула под ногами — крысиная почта принесла очередную записку: "Отойди от окна. Они вот-вот начнут".

Магия ректора отрезала ее комнату от мира, лишив звука, но не изображения. Как в психоделическом фильме, за окном возникла виверна, бесшумно рассекая крыльями зимний туман. Тори где стояла, там и уселась на пол: она ожидала Берик, но не Берик верхом на драконе. Едва картинка уложилась в ее мозгу, новый сюрприз заставил отшатнуться: виверна изрыгнула огонь. У небольшого дракона и пламя оказалось скромное: не струя — всего лишь файербол средних размеров, но магическая решетка была готова к такому не больше чем Тори. Другой файербол, третий, и виверна со смущенным выражением обернулась к наезднице. Та фамильярно похлопала дракона по голове. Метнула веревку с крюком, зацепив раскаленные прутья, выкрикнула приказ — дракон послушно развернулся и потянул.

Решетка еще не оторвалась до конца, а в комнату уже проникли долгожданные звуки: рокот моря, пронзительные крики чаек, шум крыльев дракона… и забористые ругательства Берик, которыми она подбадривала незадачливого поклонника.

Тори одним прыжком вскочила на подоконник, мысленно благодаря физрука за уроки полетов. Она едва не столкнувшись с орчанкой: та, напротив, торопилась попасть внутрь.

— Давай на мое место! — приказала она Виктории. — Грег двоих не потянет. Слышишь меня, обормот? Доставь ее к библиотечной башне в целости и сохранности, и, возможно, я поцелую тебя снова — на празднике.

— Все-таки, Иззи была права, — донеслось Виктории вслед, — он способен приносить пользу!..

Прихватив с полки первый попавшийся том, Жози усадила Атлу рядом с собой. Романтичный диванчик в форме открытой книги — единственное место для чтения — располагался буквально под носом госпожи Энжей. Студенты сделали более чем странный выбор: "Реинтродукция для чайников. Выпускаем всех, от сыча до кракена". Библиотекарша наградила парочку строгим взглядом. Только Пхарататхра Энжей хотела спросить, кого из детей Матери-Природы те решили спасти, явилась очередная проблема.

В библиотеку пришла ферпия с кучей книг в охапке. Книги выглядели ужасно: порванные, испачканные, некоторые обгорели.

Со вздохом облегчения Сильвия бросила охапку перед библиотекаршей.

— Вот эти сказки мне особенно понравились! — заявила она, указав крылом на совершенно обугленный сборник. — Три раза их перечитывала.

Когда к Пхарататхре Энжей вернулся дар речи, она больно прикусила язык: на него рвались исключительно слова из тролльей энциклопедии оскорблений. Подняв глаза от изувеченных сказок, библиотекарша уронила челюсть: орк уже разделся по пояс.

— А это — бицепс. Не путай с трицепсом, детка. Я сам раньше путал: какая разница? Главное — размер, а не название.

— О-о-о… — восторженно протянула Жозефин. — Можно потрогать?

— Трогай все, мы ведь почти женаты.

— Вы перепутали не только мышцы! Вы перепутали библиотеку и спортзал! Уходите отсюда! — обычно сдержанная, госпожа Энжей едва справлялась с собой.

— Ладно, пока вы ругаетесь, я наберу новых книжек, — небрежно бросила ферпия.

Это стало последней каплей.

Разъяренная библиотекарша не заметила, как ловкие пальцы лепрекона забрали ключи. Не заметила, как, один за другим, четверо проскользнули в истинную библиотеку. Сильвия едва все не испортила, ринувшись следом, но ситуацию спасла Жозефин: такого жаркого поцелуя не помнил ни читальный зал, ни орк, судя по глупо-счастливой ухмылке.

— Вон!!! — не выдержала библиотекарша.

— Пф-ф… Не очень-то и хотелось, — пожала плечами Жозефин. Пхарататхра Энжей не ответила: из-за двери истинной библиотеки раздался грохот, словно там рухнуло множество полок.

— Вот так! Я же говорил: главное — правильно выбрать место, — усмехнулся Пейдин. — Раз, два, и готово!

Прыгая по стеллажам с ловкостью акробата, лепрекон действительно ударил топором лишь несколько раз. Возмущенно заголосили горгульи. Затрещали, перекосились полки. Секунда, другая, и сошла настоящая книжная лавина, похоронив под собой выход наружу.

Тори, Изабель, Сильвия, Лебедка и Пейдин торопливо сгребли разлетевшиеся тома в кучу посреди зала. Ферпия залезла на нее и помахала друзьям крылом:

— Поспешите! Я их задержу. но — мало ли что.

— Ты уверена? — обернулась Тори к Лебедке. — Это очень серьезная высота, и…

— Заканчивай! — оборвала ее гномка. — Лепрекон идет, значит, я иду тоже! — она решительно подошла к стеллажам. — Вперед! То есть, вверх!

— Эксельсиор, — отозвалась Виктория.

— Мало того, что беспорядок устроили, так еще и выражаются! — ворчали обиженные горгульи.

Первое, что увидел Сангатанга Энжей, прорвавшись внутрь — ферпию на горе из книг.

— Здрасте! — помахала ему Сильвия. — Обратите внимание: перед вами — трудный подросток. Тяжело переживаю пубертутошный период, могу полыхнуть в любую секунду.

— Пубертатный, — машинально поправил ректор.

— Пофиг, — пожала крыльями Сильвия. — Я все равно не поняла, что сказала, эти слова придумала Тори. Будете ей мешать — устрою пожар, и точка!

— Как тебе не стыдно! — следом за ректором в библиотеку пролезла гарпия. — Это же бесценные книги!

— Не волнуйся, тёть Эс, — весело отозвалась ферпия. — Это все тролльи словари, по ним никто не заплачет. Вот сказки было жаль, правда-правда.

— А ты не будешь плакать по своим друзьям? — вкрадчиво спросил ректор Сильвию. — Один Космос знает, какие опасности им грозят.

— Тори предупреждала, что вы станете вешать лапшу мне на перья, — ферпия поерзала в книжном гнезде, устраиваясь поудобнее. — Про лапшу я тоже не очень поняла, но думаю, вам не следует верить.

— Это бунт! — в голосе ректора прорезались истерические нотки.

— Нет. Прецедент, — Безымянный Гоблин появился, как всегда, незаметно. — Эльфа спасают те, кто ненавидел его. Их объединил человек. Радуйся же.

— А вы куда собрались?!

Старый гоблин отпер зловещую дверь с табличкой "Только для персонала". Изнутри потянуло могильной землей и раздались заунывные стоны. Безымянный взмахнул рукой. Стоны оборвались, кладбищенская вонь сменилась запахом цветочного освежителя воздуха.

— Кто-то должен приглядеть за детишками, — тяжело вздохнул гоблин и скрылся во тьме.