Инвестиго, из медика в маги. Том 2

Глава 21 Подарок

— Ты же понимаешь, что он тебя использует?

— Ничего он не использует, мам, — потёр уставшие глаза Мик. — Может, не надо сегодня? У нас был тяжёлый день. Пока Гург принимал роды, мне пришлось объехать кучу домов.

Женщина облизнула пальцы и, запив угощение водой, прополоскала рот.

— Это не отменяет того, что он заменил тебя тем головорезом. Ясно же, что он не видит в моём сыне защитника!

— Да какой я защитник…

— Ты тренировался! — хлопнула по столу мать. — Ты столько времени проводил за этими тренировками, чтобы после первой же ошибки тебя отодвинули?

— Гург беспокоится о тёте Лав и у меня уже есть другое занятие.

— Разъезжать по вонючей мессалле и уговаривать зеленожопых мыться? — неожиданно выпалила женщина, но, посмотрев но лицо сына, тут же добавила. — То есть я не это хотела сказать.

— Всё в порядке, — Мик встал и подошёл к окну, — не ты одна так думаешь о них.

— Но зачем тебе это всё? У твоего брата есть деньги, почему ты не займёшься торговлей как Бефальт?

— Потому что мне это не нравится.

— Но Гург не всегда будет с тобой, у вас разные пути. Он уйдёт. Такие всегда уходят, а такие как ты всегда остаются. Послушай меня, Микки, — она положила лёгкую руку на плечо сына.

— Не надо, не прикасайся, — отодвинулся Мик. — Я и сам не знаю, зачем прихожу к тебе.

— Ты меня больше не любишь? — пытаясь заглянуть в глаза сыну, она заискивающе смотрела снизу вверх.

— На острове я думал, что больше не увижу тебя. Вообще никого не увижу. Не надо, я же сказал! — снова отодвинулся от неё Мик. — Я тогда дал себе слово, что не брошу тебя.

— Микки.

— Что не брошу тебя, как это делала ты со мной, — отрезал всякие сантименты Мик. — Я не хочу быть тобой. М-мне, — на секунду его охватило волнение и сильная жалость к себе, но он прогнал это чувство, чтобы закончить то, о чём очень давно хотел ей сказать, — п-противно хоть в чём-то напоминать тебя, но ты родной для меня человек.

— За что Микки?

— Вот деньги на неделю, — он положил увесистый мешочек на стол, — и не говори мне больше ничего про Гурга, ты ничего про него не знаешь, — и направился к двери.

— Как же не знаю, — зло прошипела женщина, когда дверь закрылась. — Ведь он отобрал у меня сына.

Снаружи послышались спускающиеся вниз шаги.

— Ты в этом уверен? — Марк засунул руки в карманы и поёжился, стараясь спрятать голову в тёплый воротник.

— Абсолютно, — немногословно ответил Бруно.

Это уже не был тот самый подросток-хулиган, а вполне себе серьёзный молодой человек, вступивший на тропу голюдской зрелости. Девятнадцатилетний Бруно Карц уже пятый год работал на Марка. За это время он смог разобраться со всеми семейными проблемами — помог пострадавшему от насуко отцу, потерявшему способность свободно передвигаться, устроил на хорошие места родных братьев, помог деньгами даже дальним родственникам и дал работу многим своим друзьям.

Бруно уважали все, кто его знал. Оказать услугу этому человеку в мессалле было почётно. У старейшин он на хорошем счету. Благодаря нему часть мессаллы, где он жил, преобразилась. Появилось несколько детских площадок, мусор не валялся, где попало, а собирался в контейнеры и вывозился специальными работниками. С его подачи улучшилось ночное освещение, и значительно снизилась преступность. Для своего района он многое сделал.

Сейчас тот был одет в кожаную куртку обитую мехом, утеплённые чёрные штаны и в коричневый кепи, укрывавший уши от холода. Единственное, что выдавало в нём прошлого гордого и сквернословящего подростка, когда-то промышлявшего воровством, это чёрный мизинец. Метка, с которой он желал расстаться.

— Нас хотят вытеснить из Ваабиса. Брат моего подопечного работает прислугой — случайно услышал. Мы потом всё проверили.

— А сколько их и кто они?

— Большая часть из низшего купечества. Майлзы, Дормуты и Пфельцы из среднего — основные зачинщики они.

Марк обдумывал услышанное. Дело было плохо. Они только недавно получили лицензию от гильдии и уже такой прессинг. Пока они приторговывали вне этой клоаки, никто их не трогал. Но стоило попытаться выйти, так сказать, в свет и началось. Припомнились все старые обиды.

— Что будем делать? — Бруно засунул чёрные перчатки подмышку и подул на руки.

— Нам всегда угрожали, но пока не переходили от слов к делу, — задумался Марк. — Усиль охрану во всех местах, которые укажет Бефальт и собери мне что-нибудь на тех троих. Чем живут и так далее.

— Для этого нужно больше людей.

— Найми больше. Я давно хотел, чтобы ты расширился. Сколько у тебя сейчас человек?

— Шестнадцать.

— Не считая родных братьев?

— Да.

— Можно увеличить эту цифру до тридцати.

Бруно удивлённо посмотрел на него. Марк улыбнулся.

— Ну, надо же расти. Ты ещё многое сделаешь для мессаллы.

— Я помню, на ком всё держится. Если пострадаете вы, то много голюдей потеряет работу и снова окажется в нищете.

— Ну, не драматизируй. Не так уж плохи дела, — сказал он, хоть и прекрасно понимал, что командир шпионской сети прав. Ведь система выстроена так, чтобы все зависели от Марка. Предательство — самое последнее о чём они могли думать. Его благо — их благо.

— Когда свадьба вашей матери? — перевёл тему Бруно.

— Через неделю. Надо всё приготовить и ты проследишь, что там замышляют эти клоуны. Надо быть готовым ко всему.

— А вас не беспокоит…

— Что Кунц станет моим отчимом? — договорил за него Марк. — Нет. Он отличный человек.

— Я не про то, ведь он будет старшим мужчиной в вашей семье.

Марк расхохотался.

— Ты думаешь, что он станет главой семьи после этого? — выдохнув очередное облачко пара, он продолжил. — Нет, конечно, всё будет по-старому. Просто я хочу, чтобы моя приёмная мать была счастлива и сделаю всё, чтобы эта свадьба прошла как надо. Она достаточно натерпелась.

— Тогда понятно.

Они ещё немного поговорили о семейных делах и разошлись. Марк выпил чашку горячего шоколада и спустился к себе в подвал. Дверь за спиной герметично закрылась. Хотелось отрезать себя от всех этих разборок и купеческих дрязг. Окунуться в свою страсть.

Рядом валялось несколько прототипов резинового мяча. Пару таких он уже передал через Бруно детворе. Чем заслужил большее, наверное, восхищение, чем вся их работа над мессаллой. Вот так стараешься, стараешься, думаешь как пробраться к ним в сердца, а срабатывает какая-то маленькая глупость.

Их основной проект на данный момент — изобретение технологии производства подсолнечного масла. Готовился новый пресс и сейчас они думали, как сконструировать машину, что будет очищать семечки подсолнечника, а пока всё это делалось вручную. Марк хотел заменить набившее оскомину сало и сливочное масло на растительный жир. Так снизится зависимость от животноводства, и можно будет готовить много новых блюд.

В следующем году они сделают посев подсолнуха. Здесь данная культура не пользовалась популярностью, но Марк хотел это исправить и подсадить жителей на новый вид масла. После этого проекта он сосредоточится полностью на научной деятельности. В особенности над созданием учебников, книгопечатного станка для их распространения и подготовкой к учёбе в академию целителей при картеле.

Сейчас у него двести девяносто пять маны. В прошлом месяце он прибавил семь единиц. Каждые четыре дня капало по одной мане. Каждые его четыре дня стоили семье двести пятьдесят фалеров. Два с половиной огромных кристалла. Почти две тысячи фалеров в месяц. Такие запредельные суммы могла обеспечивать только торговая империя. Из-за него Беф не мог слишком сильно расширяться, а ведь ещё какие-то траты уходили и на Корруса, но в меньших размерах.

Подсолнечное масло и подобные новые продукты широкого потребления должны дать ему экономическую стабильность и ради этого приходилось уделять им больше внимания. Эта гонка будет длиться до двадцати лет. Сейчас для того, чтобы получить одну единицу маны, надо слить десять тысяч собственной. После двадцати лет к этой цифре добавиться ещё один нолик и там уже стоимость одной маны в фалерах будет равна две с половиной тысячи.

Он не знал, что делать с этой денежной прогрессией. Рано или поздно они охватят все рынки сбыта Рилгана, и тогда придётся лезть в другие страны, а это ещё больше инфраструктуры и ненужного ему геморроя. Марк подозревал, что не получится вот так отмахнуться от всего, и что его постоянно будут втягивать в какие-то истории. На данный момент его цель — получить пятьсот маны и попасть в академию.

Нужно перенять новые знания и техники — без них прогресс сильно застопорится, а значит в медицинской сфере лучше не раздражать его будущих учителей. До поры до времени. А то выйдет как с этими купцами. Навряд ли, там что-то серьёзное. Судя по рассказам Зоноф и Черимэ, у низшего купечества хватало своих проблем и большая часть их угроз — привычная форма речи слабого человека. Однако три средних семьи вполне могли объединить шакалов поменьше…

Он в лаборатории и всё равно продолжает думать о том, что снаружи. Так не пойдёт. Настроившись на нужный лад, Марк взял перо и пододвинул к себе сшитые листки бумаги.

Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Найша помогала Лавии всем, чем могла — участвовала в закупке продуктов, нанимала слуг, суетилась на кухне под руководством Муримия и его жены Лоры. Эта девушка нравилась Найше, но её чрезмерная забота иногда вызывала неоднозначные чувства. С одной стороны, Найша была рада за брата, что он нашёл такую любящую девушку, но в то же время она и шага ему не позволяла сделать без своей опеки.

Молчаливый Мур быстро попал под влияние Лоры и с радостью примерил короткий поводок. А может она просто ревновала? Ведь они так долго были вместе, и она знала Мура как облупленного. Найше уже двадцать один, а она всё продолжает играться в дочки-матери. Ребята выросли и надо дать им возможность самим решать, какие создавать семьи.

Лора была моложе её на три года и недоумевала, почему золовка до сих пор ходила в девках. Так ведь и до тридцати недалеко.

А что должно начаться после тридцати? У неё отвалится грудь и попа? Или она превратится в страшилу? Вон Лавии почти пятьдесят и она выходит замуж за того, кто ей нравится. Жизнь после тридцати не заканчивается, но когда она это сказала Лоре, та лишь отстранённо и туповато улыбнулась. Вообще, она немного недалёкая. Однако это не мешало ей быть хорошей женой.

В любом случае, предпочтения Найши тут роли не играли — пока счастлив её брат, она будет помогать невестке. Как говорит Гург — худой мир лучше любой войны. Она до сих пор не понимала, откуда он всего этого набрался. Иногда ей казалось, что он значительно старше её и в поведении что-то такое просвечивалось. Ну не могут двенадцатилетние мальчики выполнять такой спектр действий.

Она подловила себя на том, что стала мыслить и говорить как он. С годами её запас знаний о мире увеличился. Гург занимался с ней не только с медициной, но и много другого рассказывал и объяснял.

Временами её охватывало странное чувство одиночества, когда она не могла ни с кем обсудить услышанное. Она девушка и все воспринимали её увлечение как нечто поверхностное. Как какую-то блажь. Это не могло не раздражать.

Если она пробовала в разговоре с мужчиной перевести тему в стезю её интересов, то чаще всего получала недоумённый взгляд. Собеседник из вежливости некоторое время поддерживал с ней разговор, но потом, чувствуя неудобство, вежливо покидал её, либо пытался повернуть беседу в нужное ему русло. В сторону постели.

Таким образом, она всегда оставалась одна. В женском обществе улыбалась и надевала маску семьянинки, а в мужском помирала со скуки от ничего не значащих разговоров. Со временем она оградила себя от вторых, чтобы не тратить своё время. Но всё ещё могла контактировать с подругами — это позволяло немного отвлечься и пожить другой жизнью.

Хорошо, что у неё есть Мик и Коррус. Если бы не они, Найша бы точно сошла с ума. Кор как всегда задирал нос и хвастался. За годы обучения в академии брат ещё больше вытянулся и сейчас был под метр девяносто. Лицо стало более острым, а сам он слегка угловатым, будто не до конца оформился, как немного стоптанный молодой побег, тянущийся к солнцу во чтобы то ни стало. Вперёд, к жизни.

Кор часто пропадал в библиотеке, собранной Гургом. На людях он вёл себя по-другому, но наедине они неплохо общались. Такой зазнавака. Вроде почти взрослый, а всё носится с тем, что о нём подумают другие. Кор пока помогал с семейными делами и отдыхал от учёбы. Чем брат хотел заниматься дальше, она не знала, но тот был настроен покинуть их через какое-то время. Жалко.

С Бефальтом редко виделись. Он практически жил у Зоноф, а те встречи, что у них были, больше похожи на пикировки старшего брата и сестры. Хотя всё совсем наоборот. С этой работой он чувствовал себя чуть ли не главой семьи, хотя все прекрасно знали, кто руководит парадом.

Беф немного округлился. Он и раньше не отличался склонностью к худобе, но постоянная купеческая беготня не оставляла ему времени на себя. От того и пристрастился к излишнему набиванию живота вкусностями. Ещё Найша временами чувствовала от него запах табака.

Из всех ребят физическими упражнениями и фехтованием занимались теперь только Мик и Гург. У остальных на это не было времени, либо желания. Нанятый учитель жил в доме Гурга в Ваабисе. К ним на тренировки иногда приходил и широкоплечий Карл, что охранял её мать. Гург привёз его год назад с соревнований. Нынешние он решил пропустить. Она чувствовала, что тучи сгущаются, но братья ей ничего не говорили, как и Лавии. Это закрытое мужское братство когда-нибудь её доканает.

Через неделю, в день свадьбы, все были на ушах. Радостную маму и Кунца сочетал браком судья, и вся их компания отправилась в купленные Бефальтом хоромы. Было много гостей. Среди них вся семья Зоноф, Забо Черимэ вместе с женой, капитан Кляйн, один сильный маг по имени Роб, чивин Зак, предпочитавший стоять в сторонке и налегать на спиртное — последние трое, кажется, были частью команды потерпевшего крушение корабля вместе с Миком и Гургом. Много гостей из Альгуса.

— Можно тебя на минуточку, — к ней подошёл красиво одетый Аста, непривычно его видеть не в кузнечном фартуке.

Они зашли в одну из многочисленных комнат, чтобы слышать друг друга получше. На улице уже сгущались сумерки, и гости совсем разгорячились от музыки и танцев.

— Я знаю, что ты хочешь сказать, но давай не сейчас? — предчувствуя тяжёлый разговор, сказала Найша.

— Ты не передумала? Твой ответ всё также — нет? — спросил уже совсем взрослый с виду Аста, нервно пытаясь расстегнуть пуговицу на рукаве рубашки. Грубые пальцы никак не могли вынуть её через отверстие.

— Да, я не передумала. Я не хочу сейчас об этом говорить. Просто давай не будем, хорошо? — она в надежде посмотрела на его побледневшее скривившееся лицо. — Дай сюда.

Не выдержав, он сама ему расстегнула эту бесячую пуговицу.

— Спасибо, — Аста закатал рукава и глубоко вздохнул. — Ты просто скажи, чего ты хочешь? Я всё сделаю, чтобы ты стала моей женой.

— Да не хочу я быть ничьей женой, пойми ты уже, наконец!

— Так не делается. Это не правильно, — упрямо продолжал гнуть Аста.

Она поправила волосы, видит Альтэндо, её это совсем достало. Сколько ни пыталась она объяснить чего хочет, этот кусок мышц всё продолжал и продолжал её преследовать. Она даже переехала в Ваабис, чтобы реже с ним пересекаться.

— Для кого, для тебя? Почему ты видишь во мне только вещь, Аста? Я же вот она — я человек, — она показала на себя руками от макушки до пояса. — Не хочу я семью, ты понял?

— Мы можем не заводить детей…

— Да какие дети, Аста? Я вообще тебя не рассматриваю как партнёра! — сорвалась Найша, он так монотонно всё это бубнил, что никакие нервы уже не позволяли сдерживаться.

— Ясно, — он медленно пожевал нижнюю губу. — Это из-за Гурга?

На секунду она даже замешкалась.

— Что? Причём тут мой младший брат? — отступивший было гнев чуть снова не обрушился со всей силой на эту скалу, но она решила дать ему шанс объясниться.

— Ты с ним проводишь много времени вот я и подумал…

— Что ты подумал? — тихо и, чеканя каждое слово, сказала Найша, начиная догадываться, о чём это её старый друг, так рьяно набивающийся в женишки.

— Не важно… — сглотнул тот, видя, что поворот оказался не туда. — То есть, он так сильно влияет на тебя… что…

— Только скажи это и вылетишь отсюда в свою вонючую нору. Ты совсем рехнулся? Понимаешь, что ты несёшь?

— Но как же…

— Ты столько времени таскаешься за мной, что уже стал ревновать к двенадцатилетнему мальчику! По-твоему это нормально?

— Извини, — весь красный как рак, Аста выскочил из комнаты и чуть не врезался в служку-голюдя с подносом спиртного. — Простите, — сконфуженно сказал он и, попрощавшись с парочкой друзей, незаметно улизнул.

Найша села на кровать и прикрыла ладонями глаза. А в это время слышавший всё Мик, незаметно вышел из-за двери, которой его чуть не прихлопнул Аста.

Раздался звонкий грохот и треск дерева. Марк выбежал на улицу вместе с Бруно. Несколько женщин визжало, кричал от испуга чей-то ребёнок.

Огромный стол с едой разломился, и ошмётки продуктов сейчас валялись по всему двору, гости помогали друг другу встать и зажимали носы. Скатерть скомкалась и наполовину скрывала тушу мёртвой коровы с вывернутой головой и выколотыми глазами. Откуда она тут взялась? Марк подошёл поближе и, морщась от вони, убрал измазанную белую ткань в сторону. На туловище красовалась вырезанная ножом и смоченная краской надпись: «Кушать подано».