Истории о котопёсах и их хозяевах

Дочка Манечка

Очеловечивание домашнего питомца – тема острая, серьезная и спорная. Почему мы приписываем нашим собакам и кошкам умение улыбаться, хитрить, грустить, обижаться?

У каждого владельца найдется свой веский ответ и масса примеров, как они это делают, наши четвероногие друзья. Однако бывают случаи, когда человек начинает воспринимать питомца как маленького человечка не от большой любви, а от большого горя…

В майском парке каждый вечер собиралась большая компания собачников. Превалировал в ней слабый пол. Женщины разного возраста выгуливали своих питомцев дружной гурьбой, делясь мимоходом своими радостями и печалями.

Основной темой, конечно же, были забавные эпизоды из жизни любимок. Кроме того, они давно уже подружились, вместе отмечали праздники, ходили в кино – не всей компанией, а кто мог.

Два месяца назад в парке появилась женщина лет сорока. Худенькая, невысокая, с каштановыми волнистыми волосами, собранным в низкий хвост, острым носиком и большими карими глазами, она была похожа на воробышка. Вокруг нее вился беспородный щенок с красивым ошейником и очень ухоженной шерстью.

Первое время женщина сторонилась компании, гуляла в отдалении. Аборигены парка заметили, что она часто разговаривает с собакой, много ласкает, целует, старается далеко от себя не отпускать. В то же время женщина практически не занимается со щенком, не учит его командам, не хочет знакомить с другими собаками, что не есть хорошо, по мнению опытных владельцев.

Тихо посовещавшись, компания собачниц решила сама пойти навстречу странной незнакомке. Самая активная из них, Валентина, взяла свою лабрадоршу на поводок и подошла к «воробышку».

– Здравствуйте! У вас мальчик или девочка? – приветливо спросила она.

– Девочка, – испуганно взглянув на Валентину, ответила женщина.

– А как ее зовут?

– Манечка.

– Красивая девочка. А сколько ей месяцев?

– Восемь через два дня будет, – все также испуганно отвечала женщина.

Видно было, что ее настораживает близкое общение. Валя решила, что для первого раза достаточно, и, пожелав хорошей прогулки, пошла к своим.

– Странная она какая-то. Чем-то очень напугана, как будто боится, что щенка отнимут. Пока я с ней разговаривала, она его все время возле себя держала, не давала к Марте подойти и вообще прямо тряслась над своей Манечкой, – поделилась впечатлением Валя со своими подружками.

– Может, украла у кого? – предположила вечно подозрительная Ольга.

– Да ну, кого там красть, собака беспородная, – ответила Валя.

Они еще немного пообсуждали незнакомку и забыли, отвлекшись на свои темы.

На следующий вечер все повторилось. Валю почему-то задело поведение хозяйки Манечки, и она снова подошла к ней.

День за днем, слово за словом, и вот уже Наташа улыбается, завидев подходящую к ней Валентину. Однако присоединиться к общей компании не спешит.

– Почему ты не учишь Маню хотя бы простым командам? Сложно ведь и в город выйти, и тут гулять, когда она тебя почти не слушается, делает, что хочет, – как-то спросила Валя Наташу.

– Я не могу с ней так, – грустно ответила та.

– Что значит «не могу»? Не знаешь как? У тебя раньше не было собаки? – спросила Валентина.

– И собаки не было, и не знаю как, и не хочу, – вдруг резко сказала Наташа.

Валентина заметила перемену в поведении женщины и не стала настаивать.

Через два дня они снова сидели на лавочке в дальнем углу парка. Марта с Маней резвились на траве, оглашая окрестности веселым лаем.

Неожиданно Наташа произнесла тихим голосом:

– Год назад я похоронила дочь. Ее звали Лида. Она попала под машину.

Валя, услышав сказанное, замерла. Она не нашлась сразу, что ответить. Такое горе трудно сгладить банальными словами сочувствия.

А Наташа продолжила:

– Я готова была уйти за ней. Родителей нет, мужа нет, Лида была для меня всем, я жила ради нее. И вот ее нет. Как жить, зачем, для кого? Я ходила на могилу каждый день, я не могла поверить, что она там, в земле. Однажды пришла, а возле могилы дочери крутится щенок. И тогда я поняла, что это душа Лиды переселилась в него. И я взяла Манечку домой, вот только дать ей имя дочки не решилась, назвала Маней. Лиде не нравилось ее имя, она часто меня упрекала, что я не дала ей красивое имя. Теперь у меня снова есть дочь.

На лице Наташи блуждала умиротворенная улыбка. А Валя поняла, что все очень плохо. Женщина, сидевшая с ней рядом, бесконечно несчастна для окружающих и бесконечно счастлива в своем мире. Не справившись с постигшим ее горем, она поверила в мистику, ведь так ей немного легче.

Все-таки высказав соболезнования, Валентина еще немного посидела с Наташей, а потом, извинившись, пошла к своим.

– Девочки, у нас беда, – сообщила Валя, подойдя к компании собачниц.

– Что случилось? – задали вопрос сразу несколько дам.

Валентина поведала им историю Наташи. Надо отдать должное мудрости Вали и ее подружек. Они не бросились к Наташе, чтобы надавать советов или, того хуже, попытаться ее развлечь. Нет. Два месяца они по очереди, в компании с Валей подходили к Наташе и знакомились. Потихоньку, помаленьку ввели ее в свой круг. Ненавязчиво, через шутки-прибаутки вместе учили Маню командам.

Потом было чаепитие на кухне у Вали, Новый год у такой же одинокой Марии Петровны, совместный поход в кино и много чего еще, что и так было у них в компании, но теперь все делалось с небольшим секретом.

Перелом наступил в мае, когда Манька, их веселая и добрая Манька, сцепилась за палочку с молодой шарпейкой, недавно появившейся в парке в компании молодого парня.

Наташа, безумно оберегавшая собаку, вдруг крикнула:

– Фу, Маня, нельзя!

Собак растащили. Валя подошла к Наташе.

– Не сильно поцапались?

– Нормально, в слюнях только вся, – улыбнулась Наташа.

И вдруг… она крепко обняла Валю, заплакала и сквозь всхлипывания сказала:

– Валюш, спасибо вам всем, за все.

И Валя поняла, что «воробышек» снова может летать.