История Анчутки. Ученик

Мастер приглашает в гости

Черные нити распались, освобождая Горшка. Он за озирался, а потом спохватившись, проверил ниточку, что должна его связывать с домом. Ее не было. Страх накатил, но тут же отступил. Он все еще жив, и такой же, как и был. Это радовало.

«А чему в тебе меняться? Ты же принял меня, а значит теперь тебе не страшны манипуляции с твоим внутренним миром. Уж эта новая, пробужденная, наконец-то, твоя сторона, этого не допустит.»

Да. Покой. Хотя нет. О себе ему, действительно, переживать нечего, но вот за брата, за его память, об этом тревожиться стоило. Но и тут все скорее всего складывается к лучшему. Может как раз он стал ближе к тому, чтобы отыскать потерянное Анчуткой.

Теперь осмотреться. Все такое серое и светло-коричневое. Вокруг старые книги. Везде. А что еще интереснее, из них тут и стены, потолок, даже пол. И все в пыли. Мальчик провел пальцем по ближайшей стопке книг, потом по полу. Он остался чистым.

-Это особая пыль, - раздался взрослый мужской голос, с легкой хрипотцой, и интонациями, от которых легкие мурашки пробежали по с спине мальчика. Гора книг вдруг зашевелилась, часть осыпалась, и появилось лицо, состоящее из листков книг, - Пыль мудрости. Ты еще не можешь ее использовать.

-Кто вы?

-Мастер, этого тебе пока будет достаточно. А также и твой господин, - существо все больше высвобождалось из-под груды книг, хотя это мало что меняло, он также из них состоял.

-И с чего вы решили, что я буду вашим слугой? - с вызовом спросил Горшок.

-А у тебя нет иного выхода. Принудить тебя, как других, я не могу. Только убить, - Мастер сделал легкое движение своей рукой, и книги рядом с ним, и мальчиком пришли в движение, формируя кресла. Сел и продолжил, - Но мне незачем это, ты пока никак мне не угрожаешь. Зато я знаю, где то, что ты ищешь. Кто это забрал. И он как раз мне дорогу перешел. Но преданные мне марионетки слишком слабы по сравнению с ним. Сам же я не могу покинуть этого места. Есть хочешь?

Горшок не сразу нашелся, что ответить. Голод был, но на заднем, пока, плане восприятия. Сейчас же все шло так, что хотя бы за жизнь свою ему не приходилось переживать. Да и тот факт, что он теперь может узнать, куда делась память друга, не мог не порадовать. И если предлагают, то почему бы не согласиться. Интересно, не книгами ли ему предстоит подкрепиться?

-Да.

Мастер щелкнул пальцами и появилась одна из его марионеток. В отличие от той, что пленила мальчика ранее, она выглядела более симпатично, глаза были вполне нормальными, ну насколько это возможно для куклы, да и двигалась она более плавно.

-Миледи, скажи на кухне, чтобы приготовили что-нибудь приемлемое для новенького, вот, - Мастер извлек из груды одну книгу, и она по воздуху долетела до куклы, - Тут написано, что ему приготовить можно, и из чего. Таких как он, у нас еще не бывало.

Марионетка взяла том, и не слова не произнеся, ретировалась прочь.

-Придется немного подождать, пока поварята разберутся, что к чему. Но вернемся к важному. В последнее время в моих владениях твориться неладное. Кто стоит за всем этим я еще разбираюсь. Но началось все с побега некоторых очень сильных Жутиков во внешний мир. А это в высшей степени неприемлемо. Тем более я отвечал за них. И насколько мне известно ты уже столкнулся с ними. Вы зовете это Болотным Царем, Кислотником и Бешенством. Но тут они носили иные имена, и выглядели иначе. Но время идет, и во внешнем мире они скоро примут истинную форму, и более того, обретут свою настоящую силу. Что может очень сильно навредить. Да и мне в том числе. Ведь эти беглецы до сих пор связанны с моей обителью, и влияют на нее, вносят разлад. Так недавно сбежали еще несколько жутиков. И не пройдет много времени, как и они найдут путь во внешний мир.

Горшок слушал очень внимательно. Триада порождение его мира? Вот уж, действительно, удивительное.

-А тут ты и твои необыкновенные друзья. Вы привлекли мое внимание еще с первого своего здесь явления, когда помогли Владыкам. Но ты был слишком слаб, чтобы я мог тобою воспользоваться. Да и подарочки, что ты получил, исключали эту возможность. Но после того, как ты полностью пробудился, ситуация кардинально поменялась. Владыки такого просто не могли предусмотреть, что ты станешь настолько другим, и потому настроили свои артефакты так, чтобы ими в полной мере мог пользоваться только такой ты, каким был прежде.

Так вот оно что, значит именно из-за этого рассыпались ножницы. А следовательно, и другие подарки стали практически бесполезны. Кстати, о них, мальчик решил проверить, что с ними, и понял, что сумка отсутствует.

-Она тебе больше не нужна, бесполезна, - пояснил Мастер, - И ты мне все больше нравишься. Молчишь, слушаешь внимательно, понимаешь. Даже марионетки позволяют себе меня иногда перебивать, что никогда для них ничем хорошим не заканчивается. А значит, у тебя довольно много шансов, рано или поздно стать свободным и найти то, что потерял твой друг. Сейчас же тебе это не грозит. Ты уже понял, что тебе не вернуться в твой безопасной дом. В Тумане тебя поглотят довольно быстро без инструментов. Но я дам тебе новые. А точнее, теперь ты сам их приобретешь. Я считаю подход Владык глупым, просто так тебе что-то давать. Но они делали это в благодарность, да и времени тебе что-то объяснить не было. Ты же сам хотел учиться, и с этой целью, искал Триглава. Но тебе его не за что не найти. А вот кто действительно мог тебе помочь, так это Припегала. Но это смотря какого ты бы нашел из них двоих раньше. Один наделил бы тебя мудростью, второй снял бы твою голову с плеч, даже не произнеся ни слова. Но опять же, там, где они обитают, туда даже с артефактами Владык тебе доступа безопасного нет. Да и пользоваться знаниями, что содержит память Трехликого, тебе не стоит. Пока он был пленен Плесенью в реальном мире, ее проекция и тут многое изменила в нем. Расставила ловушки, ты чудом их избежал. Так что то, что Нелепость тебя обнаружил, раньше, чем ты нашел того, кто украл память твоего друга, это еще одна твоя крупная удача. Но сомневаюсь, что везение и дальше тебе будет сопутствовать. Теперь же, переживать об этом уже не стоит. Я не только повелеваю, но и забочусь. Конечно, если мои слуги не сильно балуют, или же, что хуже всего, идут против моей воли. В этом случае наказание будет самым жестоким. Потому не советую тебе думать о глупостях, и тем более их свершать.

В комнате появилась уже знакомая Горшку марионетка. Она не произнесла ни слова, но видимо у них с ее господином как-то иначе была налажена связь. Потому что он, замолчал на некоторое время, потом произнес:

-Еда для тебя готова. Следуй за Миледи, подкрепись. А после она покажет твои покои. Отдохни. Силы тебе потребуются. Для первого, самого легкого испытания-урока.

Кукла развернулась, подошла к стене из книг, в которой тут же образовался проем, и мальчик не заставил себя ждать, последовал за ней.

-Меня Горшок звать.

Никакой реакции. Они идут по коридору, который внешне не особо отличается от той комнаты, где происходило общение с Мастером. Да и последующее исследование дома разнообразием не радовало. Книги, все из них, всюду они. Мальчик взял одну из многочисленных стопок, что ему попадались по пути. Попытался открыть, но это ему не удалось. Взял следующую. То же самое. И третья попытка оказалась безуспешной. Они дошли до кухни. На ней во всю кипела бурная деятельность. Марионетки, которых Горшку было сложно отличить одну от другой, суетились там среди книжной посуды, и на него никак не отреагировали. Уже скоро он привыкнет к их безразличному к себе отношению.

Миледи подвела его к небольшому столику в углу, в самой стороне. На бумажной поверхности, стояла книжная миска. Содержимое ее чем-то отдаленно напоминало суп. Цвет только вот серый, и не совсем понятно, что там за ингредиенты использовались. Будь он менее голодным, то предавался раздумьям, стоит ли это хотя бы пробовать, намного дольше. А так взяв, на удивление твердую ложку в свою руку, не без изрядного промедления, зачерпнул густой смеси, и приготовившись к тому, что скорее всего по вкусу это будет крайне отвратительно, отправил ее себе в рот. На удивление, это даже обладало кое-каким вкусом.

«Ммм, чувствуешь? Это кажется мясо. Так себе, но учитывая, что ты его до момента, пока я не стал управлять нашим телом, никогда не ел, да и после восстановления контроля, и нашего примирения, больше не вкушал, то это даже немного радует».

«А мне не нравится. Да и вообще, тут мяса быть не может».

«С чего это? - удивилась «темная» сторона, - У тебя ведь растут рядом с домом сад, есть огород, где ты берешь всю эту дурацкую зелень для пропитания, почему думаешь, что здесь не может водиться всякая живность? Да, эти куклы не похоже, что состоят из плоти и крови. Но может за пределами этих стен есть нечто мясо содержащее».

«Тебе не хуже моего известно, что тут в привычном нам понимании, живого обитать не может».

«Да? А ты прям вот так теперь в этом сильно уверен? Мы раньше и думать не могли, что окажемся в таком месте, и тем более встретимся с существом из книг и его куклами».

«Такое вот мне как раз и не кажется особо странным. Чего-то подобного я ожидал».

«Ну, думаю, что это мы скоро выясним, кто из нас прав. А пока я предпочту думать, что это мясо. Как бы раньше оно не выглядело, я ему крайне рад. И не вздумай просить приготовить тебе что-нибудь без него. Теперь, когда я есть, тебе и обо мне следует заботиться, если хочешь в полной степени использовать наши силы.»

«Заботиться, возможно, но не питать».

Горшок доел, и Миледи, будто почувствовав, что его тарелка опустела, а может и наблюдала каким-то образом за ним, возникла перед столом. Мальчик последовал за ней, но спросил перед тем, как они покинули кухню:

-А попить тут есть что-нибудь?Вода, например.

Кукла замерла. А потом раздался из ее уст голос один в один, как у Мастера:

-Вода? Да. Я как-то за всей этой суетой, данный момент упустил. Хотя у меня в обители к ней относятся крайне отрицательно. Но тебе она точно нужна. И в первую очередь. Что ж. Тогда отдохнешь позже. Миледи тебя проводит до выхода. Вот, - кукла порылась в кармане своего платьица, в которое была одета. Выглядел он крайне маленьким, но внезапно марионетка извлекла из него среднего размера брошюрку, - Это тебе поможет в исследовании моей обители. Я пометил то место, куда тебе следует направиться. Но оно лежит уже в той части, где обитают Жутики. Даже приручённые мною, могут увидев тебя, решить, что ты прекрасная добыча. А дикие, пусть и в большей части мелкие и не особо разумные, точно на тебя нападут. Потому первое, чем следует тебе озаботиться, это как себя от них защитить. Как на ментальном, так и на физическом уровне.

-Вы не дадите мне никакого оружия? - не без удивления спросил Горшок. Он бы лично хотя бы от ножниц не отказался.

-Нет. Но да, оставить тебя совсем с голыми руками, будет безрассудно. Что ж. Миледи тогда сейчас тебя отведет в подвальные помещения. Там ты вступишь в схватку с первым своим Жутиком. Победишь его, и возможно, что у тебя появится оружие. Выбрать соперника тебе предстоит самому. Хорошенько подумай. Ведь исход этого боя может стать для тебя крайне плачевным. Если ты не справишься, то сомневаюсь, что мне стоит на тебя рассчитывать в дальнейшем, и тем более тратить на тебя свое время.

Они начали спускаться по широкой винтовой лестнице вниз, минуя один этаж за другим. Пока она не закончилась, и они еще некоторое время побродив по коридорам, не оказались перед массивным люком в полу. Миледи без особых усилий приподняла тяжелую крышку, и замерла, всем своим видом показывая, что дальше идти не планирует. Горшок, уже привыкая к здешним порядкам, лишних вопросов не стал задавать, ступил на начальную ступеньку вниз. Первое что было тут не из книг, а выглядело как старое, слегка уже подгнившее дерево.

Внизу царила кромешная тьма.

«Да, тут не особо то и пообщаешься с кем-то. Хотя нам не привыкать. Другое дело смотрю, ты даже ко мне стал обращаться чаще, предпочитая не говорить вслух»- опять дал знать о себе внутренний голос.

«Я тебя к беседе не приглашаю. Ты сам всегда подаешь первым голос»- возразил мальчик.

«Не забывай, я часть тебя. И знаю, что у тебя происходит внутри. Порою мне кажется, что намного лучше тебя. Хотя последнее не удивительно. Ты вроде и примирился, но в тоже время, все еще считаешь отчасти это неприемлемым. Позволить такому в себе существовать. Знаешь ли, это крайне обидно. Такое предательство. От самого себя же».

«Ты скорее всего вообще не существуешь. А это я просто так, как раз компенсирую возможность говорить с собой вслух».

«Глупость, и одно и второе. Я есть. И с этим ничего не сделать. Всегда было. Можешь конечно, попытаться меня вновь запереть, ограничить. Но вот избавиться насовсем уже не выйдет. Но отчего-то ты видишь во мне проблему, а мне видятся новые возможности. В том числе, сомневаюсь, что с ожидающим нас впереди, ты без моей помощи смог бы справиться. И да, то, как ты боишься тут даже вслух разговаривать, это смешно.»

«Думаешь разумно провоцировать Мастера?»

«А ты думаешь, что при желании он не может слушать твои мысли? Или же даже копаться в твоих воспоминаниях. Это скорее всего и происходит. Ну то, что было уже. Иначе бы он не знал об нас так много».

«Он говорил, что наблюдал за нами уже некоторое время».

«Говорить он может что угодно. Особенно такому доверчивому как ты. Не забывай, чем обернулась доброта Анчутки. Это из-за нее мы теперь вынуждены искать его память».

«Думаешь, что мы неверно поступаем, пытаясь помочь другу?»

«Брату. Он нам брат, пусть и не по крови. И как бы ты ко мне не относился, но я к Анчутке питаю те же чувства, что и ты. Вот это у нас точно общее».

«Ага. Помню я твое «отношение» прекрасно».

«Без тебя я также неполноценен, как и ты без меня.»

Пока они спускались все ниже и ниже по лестнице, единственным источником света оставался проем в полу позади. Он уже был совсем крохотным. Но глазам было пока этого достаточно, они понемногу адаптировались. Но что будет если его закроют? Лестница закончилась толстой ржавой решеткой. Она со скрежетом начала опускаться вниз. В тоже время люк за спиной закрылся, погружая все в темноту, в которой глаза мальчика уже увидеть ничего не могли.

«Мне все это больше не нравится, - поделилась темная часть, - Этот Мастер все меньше у меня вызывает доверия, и симпатии.»

«Здесь я с тобой, пожалуй, соглашусь. И надеюсь, что в этом есть какая-то задумка.»

«Ага, и заключается она не в том, чтобы с нами произошло нечто страшное. Интересно, как появились его марионетки?»

Да, этот вопрос, как и десятки других возникал постоянно в голове Горшка. Но сейчас главная забота о том, что ему дальше делать в этой темноте. Мастер не дал ему никаких указаний, что его ждет, и как ему себя вести. Что ж, придется придумывать что-то самому. Но тут вариантов было мало. Двигаться видимо придется вслепую, используя доступные ему органы чувств.

Слух. Вокруг царила тишина. Эх, жалко, что он не так прекрасно слышит, как Анчутка. Обоняние. Тоже практически ничего. Что-ж остается еще осязание. Маотчик начал аккуратно шарить руками вокруг, в тоже время медленно делая небольших шаги. Старался до последнего не переносить весь вес на ногу, мало ли, вдруг тут еще под тобой пол может провалиться. Шаг вперед, потом немного вбок, вперед, в бок. Пока рука не коснулась холодного камня. Начал его обшаривать. Стена как стена. Двинулся вдоль нее. Через некоторое время, не обнаружив ничего сильно отличающегося, начал движение в противоположную сторону, до той поры, как не наткнулся на такую же стену. И снова долгое время ничего интересного.

«Главное не спеши».

«Даже и не думаю. И тебе про это хорошо известно.»

«Я тебя раздражаю?»

«Если ты это я, то было бы странным, раздражаться на себя, тем более без веской причины.»

«О, ты делаешь успехи.»

Так он и двигался некоторое время, пока не уперся в железную дверь. Нащупал ручку, попробовал тянуть. Никакой реакции. Толкать. Тоже без результата. Но пока он не прикладывал особой силы. Что ж следовало и это сделать. Потянул с усилием, и дверь слегка поддалась. Приложил еще больше сил, и еще чутка сдвинулась на него. Горшок изрядно устал, прежде чем смог открыть дверь так, что при желании его тело могло уже проскользнуть между ней и стеной. Но уже после первого успеха, до его слуха донеслись непонятные звуки, а нос уловил новые запахи. Не очень приятные. Затхлость, гниль. Звуки же, стали более явными, когда он приоткрыл сильнее. Это было шуршание, легкое позвякивание, очень тихое сопение.

Передохнуть. Собраться. Главное страху не давать собой овладеть. И гнать прочь мысли о том, что Мастеру нет дела, найдет он себя оружие или нет. Сгинет тут, или выберется, чтобы отправиться скорее всего еще на более опасное задание.

Нет, ему нельзя проявлять слабость. Он уже себе ее позволил. И это в том числе послужило одной из причин тому, что произошло с его другом. Да он чувствовал часть своей вины в этом.

«Вина? Глупость. Анчутка сам сунулся в эту книгу. И вас еще за собой потащил. Уж если кто изначально в этом и виноват, то именно он. Ему все постоянно повторяют быть осторожнее, но он раз за разом лезет на рожон.»

«И почему он так поступает? Не из-за того ли, что хочет помочь тем, кто попал в беду?»

«Помощь помощи рознь. Оценивать адекватно свои силы надо.»

«И как ты оценишь правильно то, что с нами сейчас происходит? У нас есть выбор?»

Внутренний голос впервые не нашелся, что ответить. Да этого и не требовалось. Они и так все прекрасно понимали. А иногда возникающие негативные мысли, лучше было бы игнорировать.

«Да. Ты прав. Но иногда даже им стоит право дать высказаться. Не верить, но принимать в расчёт. Но мы и так стали более рассудительны, особенно в последнее время.»

Звуки становились сильнее, как и запахи. Там впереди точно кто-то или что-то было. Руки Горшка сейчас шарили по стене. Камень, камень, ощущение от прикосновения поменялось. Железо, толщиной в половину ладони, потом пустота, а потом прут. Что-то холодное и мерзкое коснулось руки, мальчик резко ее убрал. В кромешной темноте вспыхнули два разноцветных огонька.

-Ххееххреехрреихрри,- раздалось громко из-за решетки. И тут же помещение наполнилось жуткой какофонией разных звуков.

-А ну тссс,- прогремел жуткий хрипящий голос, и сразу воцарилась тишина,- Спать мешаете. Что вас так взбаламутило?

-Так гость пришел, - раздался смиренный голосок.

-Что за гость? А ну ка осветите мне его, - вопрошал жуткий голос.

Из одной камеры вдруг заструился свет. Именно что не осветил вокруг себя пространство, а будто живой потек по всему коридору темницы. А что это именно она, труда Горшку понять не составило. Прежде чем свет добрался до него, он смог разглядеть в ближайших к себе камерах жутких разных созданий.

«И тут Мастер предлагает нам найти оружие? И каким интересно образом это должно произойти?»- озвучила их общие вопросы темная сторона.

-Готово, - раздался третий голос, как раз оттуда, откуда появился свет. Был он довольно-таки мерзким по звучанию.

-Да? А я все равно ничего не вижу, - громоподобный голос доносился издали коридора, - А, точно, мои же веки сомкнуты, а поднять и некому. Что ты такое?

«Не отвечай.»

«И не думаю.»

Горшок медленно двинулся, рассматривая каждого пленника. Зрелище было малоприятное чаще всего. Создания одним своим видом вызывали ужас. Монстры, одним словом.

-Я задал вопрос! Отвечать!

-Это мальчик. Странный такой. Будто живой, - подало голос существо поблизости от Горшка. Было оно крайне волосато, с огромными желтыми глазами, и пастью полной, так же в шерсти, клыками.

-Я не тебя спрашивал, мерзкий комок! Отвечать быстро, кто ты и зачем здесь!

Горшок подошел к камере, из которой исходил свет. Небольшой фонарик, с глазами и пастью. Неприятный, отталкивающий, с небольшими отростками в виде конечностей из проводов.

-Тебе лучше ответить, - сказало существо, - Он не любит, когда не подчиняются. А наказывает он больно.

«Странные они, - поделилась впечатлениями темная сторона, - Как он нас накажет, интересно, находясь за решеткой?»

-Эй, ты, да, эй, - тоненький голосок, противный, - Освободи, а? Посмотри на меня. Я ведь совсем никчемный. Пустяшный.

И действительно, говоривший был очень мал. Мелок. Серый, потрескавшийся, осыпающийся. Горшок нестал задерживаться, и продолжил свой путь вперед.

-Эй, ну, эй, - не унимался мел, - Ну хоть Мастеру передай, что я все осознал, наказание понес, и готов служить ему, пресмыкаться, как он пожелает. Передай, ай, эй?!

«Так, только не говори мне, что ты идешь в сторону того страшного голоса.»

«Не разумно? -ответил Горшок, - Но что он нам сделает? Да и не говори, что тебе тоже не интересно. Кто из нас ближе в конце концов к этим существам?»

«Так, не надо меня тут с ними сравнивать. Вот не разу я на них не похож.»

Самые толстые решетки. А по размерам монстр довольно мал. Широкий длинный ремень. Две стальные бляшки, вместо век, видимо прикрывают этому глаза. Пасть длинная, полная шипов.

-А, чую, тут ты, - заявило существо, - Подойди поближе, я накажу тебя за непослушание. Что такое? Я чую… Не поротый… Не боящийся. Какой непорядок! Так ничего толкового из тебя не выйдет!

Горшок вдруг, сам не понимая до конца отчего, рассмеялся.

-Прекрати, быстро! - завопил еще громче ремень, заметался по своей камере, - Я тебя накажу! Сесть не сможешь! Так гореть будет!

От его голоса закладывало уши. Все существа в испуге вжались в дальние углы своих камер, как бы огромны и ужасающи они не были.

-А почему я вас должен слушаться, а тем более бояться?

«Ну зачем ты с ним заговорил! Посмотри, как его все боятся. Ведь явно не спроста. Вам с Анчуткой только бы себе неприятностей своей глупостью нажить.»

-Потому что я старше! Потому что иначе из тебя бездарь ленивый выйдет, если по глупости своей не сгинешь раньше, если не наказывать.

-А что, если не за что?

-Всегда есть за что! Все творят плохое! А дети в особенности. У них своего ума не хватает, вот и приходится их учить по-всякому. А боль лучший учитель! Страх лучший защитник!

И снова смех рвется наружу.

«А ну прекрати быстро! Ты что не видишь, он все больше бесится!»

-А знаете, вы правы, - улыбаясь сказал Горшок, - Во мне действительно есть то, за что можно наказать. Но я точно знаю, что если меня бить, то лучше не станет. Если пугать, то ничего не исправить.

-А вот выпусти меня, и проверим!

«Даже не думай! Слышишь? Не смей!»

Мальчик подошел и осмотрел камеру. Ага, сбоку есть ржавый рычаг, скорее всего если за него потянуть, то можно освободить пленника. А собственно, а почему бы и нет? Идти дальше некуда. Прежде он ничего не встретил, кроме каменных стен. Значит говоря об оружие, Мастер имел ввиду именно этих узников. И если бы он не хотел, чтобы Горшок кого-то из них освободил, то сразу бы сказал. Точнее приказал бы.

-Не надо! - заверещал мелок, - Лучше меня освободи. Он тебя захлестает до смерти. А я как тебе могу навредить? Посмотри на меня, один раз пнёшь, и в пыль обращусь. А он и задушить может, и другие мерзости с тобой сделать!

-Не простой выбор, да? - подал голос фонарик, - Хочешь освещу тебе их получше?

-А ты не будешь просить тебя освободить? - поинтересовался Горшок.

-А зачем? Чтобы тебе навредить? Так я могу это и сейчас сделать. Включусь на полную, и глазам твоим не сладко придется. Только вот что это изменит?

-Хитрит, хитрит, эй, - мелок был у самой решетки, и, кажется, даже стал менее страшным, - Он так специально говорит. Чтобы усыпить твое внимание, а потом сделать тебе больно, очень больно. Нам всем это нужно, страх и страдания. Мы из них состоим.

-Всем говоришь? - усмехнулся Горшок.

-Ну то есть почти всем, эй, - мелок слегка замялся, - Но бывают исключения, эй! Так вот это оно. Я ведь тоже боюсь. Посмотри, какой я маленький! Меня все обижают, такого беспомощного, такого слабого.

-Он правду говорит, не сейчас, а когда сказал про вас? - обратился мальчик к фонарику.

-Абсолютно.

-И ты постараешься мне навредить, если я тебя освобожу?

-Скорее всего, - не без сомнения в голосе произнес излучающий свет монстрик, - Это ведь в моей природе. Я таким родился.

-А ну заткнулись быстро! - рявкнул ремень, - Открывай, быстро! Пришло время тебя наказать!

«Остановись! Давай вернёмся обратно. Скорее всего Мастер имел ввиду что-то иное. Точно! Он так проверяет, глуп ты или нет. Давай вернемся к нему, и скажем, что ничего кроме странных монстров не нашли! И, стой, не надо!»

Горшок потянул рычаг вниз, решетка со скрипом стала приподниматься.

-Да! Да! Сколько времени я уже этого ждал! Наказать живого! Да еще и мальчика! Скверного, непослушного озорника, что не слушается взрослых! Как следует поучить его уму разуму!

Ремень выскочил наружу, и первым же делом попытался хлестнуть Горшка. Но буквально в волосе от его тела замер.

-Что? Ты должен бояться! Это же будет больно, очень больно! И ты сам говорил, что тебя есть за что наказать!

-Так я не серьёзно, шутя. Как бы не была занудна моя темная сторона, но это ведь я, - сказал мальчик.

-Ахахаха, - засмеялся внезапно фонарик.

Горшок направился в сторону его камеры.

-Стой, слышишь, стоять! - исходил злостью ремень, паря рядом с ним, извивался, а голос его становился все тише.

-Эй, ты чего? - мелок аж подпрыгивал от негодования, - Чего и его тоже освободить вознамерился? Да он тебе зенки вмиг выжжет. Остановись, глупец, лучше меня освободи!

-Никого не освобождай! Нельзя! Слышишь мерзкий мальчишка! Непослушная мелюзга! Стоять я сказал! Принять наказание! - Кажется ремень даже стал меньше в размерах.

Горшок вдруг повернулся в его сторону и произнес, протягивая к нему руки:

-Наверное, быть в темноте все время это довольно грустно.

-Грустно? Да я тебя! Да я, накажу! Прочь руки, не трожь! Слушайся! Принимай наказание как должное! Я твой господин! - верещал, тараторя ремень.

Мальчик взял и приподнял бляхи, высвобождая жуткого вида глаза.

-Вот так будет лучше.

Воцарилась тишина. Ремень замер в воздухе. А Горшок сделал еще пару шагов, и нажал на рычаг камеры фонарика. Решетка раскрылась.

-Ты же понимаешь, что сейчас тебе будет очень больно?

-Ты смеялся.

-Что?

-Ты смеялся. А значит в твоей природе не только страх и страдания. Может тебе и вовсе не надо их причинять, а как раз выбрать смех? Ты очень полезный ведь. Освещать тьму. Дарить свет. Не знаю, как это может пугать. А глаза я могу и прикрыть, вот смотри, теперь можешь все тут осветить своим светом. Так ярко, как умеешь.

-Нет, не смей ему такое говорить!! Быстро заткнись! - голос ремня стал вполне обычным.

-Ахахаха! - засмеялся фонарик, освещая детские ладошки, что закрыли глаза, - А давай, посвечу, так посвечу.

Яркий слепящий свет залил все вокруг. Он, кажется, даже приобрел плотность, стал ощутим кожей. Хлынул по коридору, заполняя собой пространство. Монстры внутри камер жутко заверещали. А свет все лился и лился, пока не добрался до деревянной лестницы, не ударил в люк, вышибая его, и дальше уже затопил дом Мастера.

Миледи вдруг замерла. А потом осмотрелась. Ее взгляд перестал быть пустым. Она вспомнила. Она снова стала живой. На глазах кукла становилась все более настоящей, пока не стала девочкой. Поварята на кухне недоумевающе смотрели некоторое время друг на друга, а потом радостно рассмеялись.

-Не порядок, - раздался голос Мастера, и тут же поднялась пыль, которая все наполнила, вытесняя свет прочь, и возвращая все как было. Его слуги снова обратились куклами. Сотни книг взлетели и проследовали в раскрытый люк, что за ними тут же захлопнулся.

-Доигрался, эй, - злобно сказал мелок, - Мастер тебя накажет. Ой, как накажет. Я попрошу его посадить тебя ко мне. И вдоволь над тобой поиздеваюсь.

Книги сформировали человеческую фигуру.

-Молодец. Теперь из тебя точно толк выйдет. Из всех, кто здесь заключен, эти двое самые сильные, - внезапно сказал Мастер, - Ну что, готовы послужить ему? Чтобы быть свободными?

-А чего бы и нет, - фонарик изменился, стал менее ужасным.

-Служить правильно, служить хорошо. Но буду ли я наказывать?

-Будешь. Других Жутиков, что плохо себя ввели.

-Что ж. Тогда я за. Уж им то я точно покажу.

-А ты согласен, чтобы они тебе служили? - обратился Мастер к Горшку.

-Да.

-Что ж, в твоем случае, в отличие от моего, ты можешь принять от них клятву, и если они ее нарушат, то распадутся.

-А можно еще и вот этого мелка освободить? -поинтересовался Горшок.

-А тебе оно нужно? Это самая слабая здесь мерзость, крайне подлая.

-Не надо, я не хочу, эй, - подал голос и жутик, - Мастер оставьте меня тут, или давайте, буду вам служить. Я сделаю все, что вы скажите. Любую пакость, любую низость.

-А, ну тогда, точно, освобождай, - дал добро хозяин.

-Нет, не смей, - верещал мелок, видя приближающегося Горшка, - Я не буду тебе служить! Я слабый! Эй! Я тебя обижу! Я тебе сделаю плохо, эй! Не смей, не трожь.

Мальчик потянул за рычаг, и освободил третьего монстрика.

-Все, больше никого? Ну тогда вы трое, повторяйте вместе со мной: отныне, и вовеки, пока господин нас не освободит, мы будем ему служить преданно. Если нарушим эту клятву, то обратиться нам пылью.

Все трое монстрика повторили один в один следом за ним.

-А ты скажи: принимаю ваше служение.

-Принимаю вашу дружбу.

Фонарик ярко вдруг засветился, от него ударил столб света в сторону ремня, а потом в мелок.

-Стоило бы тебя наказать за такое своеволие. Но тогда эти трое на меня нападут, и мне придется тебя лишить новообретенного оружия. И надо сказать, что теперь еще и очень необычного для этих мест. И крайне опасного, как раз для жутиков. Впервые такое вижу, чтобы они так кардинально могли поменяться за такой краткий период. Это определенно очень важное знание. И будет что еще изучить.

-А в чем своеволие? Я ведь сделал все, как вы сказали, нашел себе помощников.

-Я говорил об оружие.

-А разве оружие тебе не может быть другом?

Мастер пристальнее посмотрел на Горшка, будто что-то обдумывая, а потом распадаясь на книги, сказал:

-Брошюра укажет тебе путь к колодцу. Заодно и проверим, насколько дружба хороша в отношении оружия.

Горшок осмотрел своих новых соратников. Они стали светло-серого цвета, раньше были намного темнее. У фонарика зубы стали чутка менее острыми, а глаза не такими уж и кошмарными. Бляшки ремня теперь спокойно двигались, и он постоянно моргал, еще до конца, не поверив в новообретенную способность. На мелке почти не осталось трещин, и он перестал так сильно осыпаться.

-И как вас звать? - спросил мальчик.

-У нас нет имен, - ответил за всех фонарик, - Жутикам они не требуются.

-Не, теперь вы в первую очередь мои друзья, а потом уже все остальное, так что и имена теперь вам не помешают. Тебя будем звать, - Горшок призадумался, а потом само собой у него в памяти всплыло подходящее, как ему почувствовалось имя, - Люмен. А для краткости, Лю.

Фонарик дернулся, и серый цвет стал ближе к серебристому, глаза же стали светлее, и как-то добрее.

-Меня называй Каратель, - заявил ремень.

-Нет, отчего-то у меня на языке вертится иное. Пасэк. Пас.

С ремнем так же стали происходить незначительные изменения в цвете, теперь в нем проявился слабый зеленый тон. Стало меньше шипов, как в пасти, так и на нем самом.

-И не вздумай, мне и так хорошо, - сказал мелок.

-Вот в этом ты прав. Тебе и так подходит больше всего Мелок.

-Эй!

Как и в прошлые разы, после поименования, он принялся меняться, светлея еще больше.

-Я правильно понимаю, что если мы тебе не просто слуги, но в первую очередь друзья, то тебя можно попросить об услуге? - осведомился Лю.

-Да, что такое?

-Дело в том, что я сильно потратился, залив тут все светом, - начал объяснять фонарик, - Ты не мог бы меня понести, полет отнимает много времени, а на своих отростках я больно то и не по передвигаюсь.

-Да запросто. А ты Пас, давай-ка вокруг моего пояса обернись, думаю тебе будет удобнее. Мелок же может у меня на плече поехать. Сомневаюсь, что в кармане ему будет удобно.

И снова все трое претерпели изменения. Больше всего ремень, он вдруг расслоился, сделав две петельки, одну побольше, а другую поменьше. И по их размеру стало сразу понятно, для чего они. Но Мелок все же предпочел устроиться на плече мальчика, а фонарик в руках. Так он мог просто светить вперед, а не управлять еще испускаемым светом.

-И куда мы теперь? - поинтересовался Лю.

-Нам надо найти колодец, но в его окрестностях могут водиться как прирученные Жутики, так и дикие.

-Уууу, эй, ты же знаешь, что вода для мела опасна, да и фонарику она не по душе будет?

-Дикие? Это хорошо, их точно стоит наказать. Да и прирученных, коли не слушаются, тоже.

Горшок улыбнулся. Внутри него стало менее тягостно. Как-то он привык, что с ним всегда были его друзья. Но теперь он в реальном мире совсем один, в трясине. И неизвестно когда еще сможет увидеть хоть кого-то.

«Да и скорее всего многие из них уже мертвы, учитывая то, что произошло.»

«Знаешь, я даже спорить с тобой не буду. Как не делал этого и раньше. Ведь ты такой весь из себя умный и серьёзный, оказался мало того, что трусом, так еще послушай я тебя, и все могло быть гораздо хуже.»

Темная сторона опять будто исчезла. Даже ощущение ее. Конечно, она не могла уже никуда из него пропасть. Но будто каждый раз, когда она оказывалась не права, и чем больше мальчик с ней примерялся, тем сильнее она менялась в сторону того, каким Горшок был до ее освобождения. Интересно, а если бы она уже при рождении была бы раскрыта, то не стала бы в итоге сильнее, и сейчас он, возможно, больше бы на нее походил?

Они поднялись по лестнице, мальчик толкнул люк, и выбрался наружу. Но фонарик убрать не успел, и его свет попал на ожидавшую тут Миледи. Она внезапно снова стала будто живой.

-Вот,- сказала девочка, и протянула пустой бурдюк на лямке,- Не удивляйся, когда он наберет намного больше воды, чем его размер.

-Спасибо, у нас похожие были, так что я знаю эту их прекрасную особенность.

Миледи по озиралась, а потом ее губы зашевелились едва-едва, так что было очень трудно расслышать:

-Не доверяй ему, он очень плохой.

Резко развернулась и пошла прочь. То, что она говорила о Мастере, сомнений не было.

-А ведь за такое он может ее и наказать, - задумчиво произнес Пас.

-Да, если бы она сказала это не в моем свете, - сказал Лю, - Но так он ее точно не слышит. Как и нас сейчас.

-Но ведь кто-то из нас может ему сказать, эй, - встрял Мелок, - Например, этот кожаный, ему бы только кого наказать.

-Тебя сейчас точно накажу.

-А зачем нам что-то говорить ему? – удивился Лю, - Или кто-то из нас хочет обратно в каземат? Да даже на свободе, среди других Жутиков так себе. Мне вот сейчас больше нравится. Меньше неутолимого желания кому-нибудь сделать плохо. Имя есть. Даже вон в руках меня несут.

-А как же наказывать?

-Ну не думаю, что с этим проблемы будут, - ответил фонарик, он все больше и больше нравился Горшку, который с улыбкой слушал их беседу, в то время как они уже покидали обитель Мастера.

Снаружи это была целая гора книг, очень отдаленно напоминающая дом. Но вокруг него, как оказалось, тоже все состояло из томов различных размеров. Деревья, камни, кустарники. Только земля выглядела вполне обычной. Зато тропинка, по которой судя по брошюре Горшку предстояло дойти до леса, была также из книг. А небо было тускло серым, в такого же цвета облаках. Недвижимых. Довольно гнетуще. Ладно хоть свет фонарика, как и его речь, поднимали настроение.

-Ладно, воду мы раздобудем, эй, а дальше то что?

-Будем помогать Мастеру, - сказал Горшок, - А он взамен мне скажет, где память моего друга из внешнего мира, и освободит.

-Освободит, эй? А с нами тогда что будет?

-Внешний мир, так ты оттуда? – заинтересовался Лю.

-Я вас не брошу, думаю смогу договориться с Мастером, чтобы он позволил вам остаться со мной. Во внешнем мире у меня есть проявление физическое, но оно почти ничего там не может сделать. Так что в основном я тут живу, но в другом месте. Совсем другом. Там все прям как во внешнем мире. И безопасно. Как только найдем память моего друга, так туда думаю и вернемся. Вам там, не сомневаюсь, понравится.

И снова меняются.

По тропинке дошли до леса. Вначале он был также книжный. Но вскоре переменился. Сначала смешанный, из книг и вполне себе нормального дерева, только всех оттенков серого. Позже стали и вовсе попадаться только необычного окраса деревья. Встретились и первые обитатели этого места. Небольшие, и с виду не такие уж страшные, жутики. Завидя идущего мальчика с фонариком, они предпочитали скорее скрыться.

-Куда, стой, ты вот точно заслуживаешь наказания! - кричал им вслед ремень. Это неизменно вызывало у всех улыбку.

-Не расстраивайся, - сказал после очередного разочарования Паса, фонарик, - Если никого не встретим, то можешь меня наказать.

-Странно, но мне отчего то, этого вот делать теперь не охота, - ответил растеряно ремень, - Только если ты прям очень плохое сделаешь.

-Давай, я если что, пину Мелка.

-Эй, с чего это сразу меня, ай? Как что, так сразу самого слабого!

-В данном случае, как самого вредного, - посмеиваясь, ответил Лю.

Ремень всхрюкнул, так он смеялся. Горшку его новые соратники все больше нравились. Да страшные, до сих пор, несмотря на сильные в общем уже, изменения, но в тоже время было такое ощущение, что они такие вот совсем не по своей воле. И стоит дать им шанс, как раскрываются их совсем другие стороны.

Лес темнел. Стало даже холоднее как-то. Впереди, по дорожке, которая уже стала вполне обычной, на пеньке сидел жутик в виде гитары. Его струны мрачно позвякивали. Крайне неприятная мелодия.

-Вот кого точно стоит наказать. Это надо же так плохо играть.

-Тебе раньше нравилось, - хрипло произнес гитара-жутик.

-Да? Видимо мне бляшки не только глаза закрывали, но и на слух действовали сильно.

Горшок остановился. Впервые от них не сбежали. Но и не атаковали, а заговорили.

-Просто ты стал другим. Это из-за тебя пацан?

Мальчик утвердительно кивнул головой, и спросил:

-Извините, а вы не знаете, до колодца с водой еще далеко?

-Знаю. Но не скажу.

-Почему?

-Давай я его накажу?

-Эй, чего как не родной, ай?

-А я тебе точно не родной, мелочь ты бледная, - гитара оскалился, показывая несколько рядов жутких зубов, и шевелящиеся внутри струны, - А не скажу, потому что мне это не надо. Идите дальше, вы мне мешаете.

-Нет, его точно стоит наказать.

-Прости, Пас, но он нам не угрожает. А вот ты Лю, пожалуйста, освети-ка его.

Гитара-жутик резко спрыгнул с пня, и бросился на утек, но луч света настиг его, ударил в спину, отчего он взревел, но бега не прекратил.

-Можно его хоть догнать и остановить? – спросил разрешения ремень.

-Валяй.

И правда повалил, догнав и об вившись вокруг того, что служило ему ногами.

-Я вас всех в капусту нашинкую, - злобно сказал жутик, корчась от света, Горшок, честно говоря ожидал другого эффекта. Стало даже немного жалко гитару, - Да уберите вы этот гадкий свет! Скажу я, скажу.

-Эй, а сразу было нельзя? Надо вот всегда, вредничать, ай, пока проблем себе не наживешь.

-Помолчал бы уж. Сам то по вредности и подлянству раньше кому хочешь фору дал бы, - парировал жутик-гитара, - Немного вам осталось. Только вот ничего хорошего вас там не ждет. Кровать себе мелких и диких подчинил, и там обосновался. А он не я, личность вот совсем не творческая. В миг вас на мелкие кусочки порвет. Он маленьких мальчиков любит мучить, отъелся на их страхах. Тебе пацан, он будет очень рад. И да, передавай ему, большое спасибо от меня, за то, что как следует тебя помучает, а потом поглотит.

-Мне кажется, или ты не такой уж жутик, как остальные, - сказал вдруг Горшок.

-Я самый жуткий из жутких Жутиков. Кошмарная демон-гитара из преисподней!

-Наверное это потому, что, тебя, как и фонарика с мелом не особо боятся?

-Его самого, скорее всего не боятся, но вот его игры, да, - усмехнулся Лю.

Ремень хрюкнул, и произнес:

-Вот следовало бы тебя наказать за такие шуточки, но они и правда мне нравятся.

-Эй, да, у Лю выходит все лучше. Не то что у гитары играть, ай.

-Да я вас всех! Перестань уже светить на меня, мерзкий ты обрубок!

-Слышь, ты моих друзей давай заканчивай уже оскорблять, а то накажу.

-Друзей? У жутиков не может быть друзей! Мы сами по себе. А если и с другими, то либо служим, либо господствуем. Третьего не дано.

-Как видишь, - улыбаясь сказал Горшок, - дано.

-Это все ты мерзкий мальчишка! Ты делаешь их лучше! Ты отбираешь у них страх, и даешь им добро! Так нельзя, это не для нас. Но скоро все поправится. Уж кровать все уладит.

-А ты ведь, мог бы играть намного лучше, - заметил Лю, - Только страх, пусть и слабый, но мешает тебе. А по поводу друзей. Я ведь помню, были и другие инструменты. Особо ужасен был барабан, вот уж кто много негатива вызывает. Но были и довольно слабые страхи, флейта там, вполне себе милая.

-Милая? Тьфу. Вас уже не поправить. Какой же мерзостью вы становитесь.

-Эй, слушай, я вот тоже, ай, не хотел по началу становиться другим. Мальчишке, думал, вообще в горле застрять, все легкие ему мелом припорошить. Хотел к Мастеру в услужение пойти, только чтобы со мной каких перемен не произошло. А теперь, вот, эй, чем дальше, тем больше радуюсь, что со мной это произошло. Кто знает, может даже рисовать буду. Я кажется, об этом когда-то мечтал.

-Ты хуже Мастера! – заметил гитара, - Он нас хоть и мучает ужасно, но не превращает в непонятно что.

-А чего тут понимать? Мы плохие, нас наказывать должно. А он вместо этого добротой и дружбой охаживает. И раньше мне казалось, что наказание это самое, что не на есть верное. Но теперь понимаю, что не всякого наказывать стоит. И не всегда это будет действенно. Я ведь много боли и страха принес, и чего? Да толку было мало, только сильнее становились плохиши. Получается, что я только хуже делал.

-Да, - поддержал Паса Горшок, - Ты ведь можешь не только свою силу для нападения применять, но и для защиты. Да и изначально, ты очень полезен был. Мало того, что штаны не упадут, еще на тебе так удобно что-нибудь полезное закрепить и получить к этому быстрый доступ. Да и вообще, ремень вещь крайне хорошая. А ты и не вещь вовсе. А живой.

Гитара дернулся, его аж всего скорчило, ибо свет в фонарике стал теплее и ярче. Но больше всех изменился ремень. Он совсем уже позеленел, на нем стали проступать рисунки, появились дополнительные ремешки.

-Ой, эй, ай! Смотрите, во мне цвет появился, - поделился радостью Мелок, и действительно, тоненькая коротенькая синяя полоска теперь украшала его почти побелевшего.

-Враг, - сказал злобно гитара, - Ты нам самый ужасный враг. И когда это поймут другие, они сделают все, чтобы с тобой разобраться. Ты и не представляешь, что они с тобой сделают. И Мастер тебя не спасет. Нет, он сам им поможет в итоге. Когда ты станешь ему не нужен. Ты и для него угроза. Сомневаюсь, что он просто так будет смотреть, как ты меняешь жутиков, и делаешь из них, даже и не знаю что.

-Друзей. Хочешь и ты станешь им. Ты мне тоже нравишься.

-Нет, оставь меня в покое. Прекрати говорить такие ужасные вещи. Я сам по себе. Один. Гениальный, непризнанный артист. Мне никто не нужен.

-Эй, ты, мне кажется, заблуждаешься.

-Давай я развею своим светом твою глупость.

-А я пару раз тебя накажу все же, для профилактики, да и за прошлые заслуги, и дойдет еще быстрее.

-Убирайтесь прочь! Идите уже к своей погибели! Я не за что не стану вашим другом.

-Ну, как знаешь. Дружба, она возникает без принуждения. Если передумаешь, сыграй что-нибудь красивое.

-Я только похоронный марш для тебя сыграю, пацан.

Горшок пожал плечами. Прям как Анчутка, улыбнулся и медленно пошел вперед. Жажду он ощущал все сильнее. Начинала побаливать немного голова. А если верить гитаре, то впереди их ждал сильный противник. И, видимо, не все жутики могли измениться. По крайней мере так быстро, как это происходило с его новыми друзьями. Но может это оттого, что они долгое время содержались в казематах Мастера. Или он что-то с ними делал такого, что этому поспособствовало.

Лес стал гуще и мрачнее, тропинка почти исчезла. Изрядно стемнело. Благо фонарик светил отлично. Черные тени от него шарахались, и старались скорее спрятаться подальше. И всем четверым становилось все больше не по себе. Да и холод усилился, отчего Горшок даже стал немного дрожать, а темные губы, приобрели легкий фиолетовый оттенок.

-Эй, не нравится мне все это.

«И мне тоже, в этом с мелким я согласен. Может нас Мастер сюда вовсе не за водой послал. Ведь не мог он не знать, что там обитает.»

«Ну хотел бы сгубить, думаю, нашел бы способ по проще. Тем более не стал бы давать нам инструменты, то есть друзей.»

«А он, судя по его реакции такого исхода и не ожидал. Да и не знаем мы, может он думал, что ты уже в его казематах сгинешь. А почему сам нас не прибил? Так тут, возможно и не может. Да и говорил он о том, что изучать будет, то, что произошло. Может он так новое познает. Видел сколько книг. Многое, наверное, знает. И еще больше хочет познать. Вот всякие жуткие исследования и устраивает. А ты для него подопытный кролик.»

«И что, предлагаешь попробовать сбежать? Даже если и так, то без воды мы далеко точно не убежим. Да и непонятно куда.»

«Ну что-нибудь придумаем. Уж лучше рискнуть.»

«О, как запел, а сам до этого Анчутку за такое же упрекал.»

Стоило только в очередной раз уличить свою темную сторону в противоречии самому себе, как она замолчала. С другой стороны, Горшок был рад с ним пообщаться в такие мгновения. Это отвлекало от растущего внутри беспокойства и страха. Его друзья как-то сникли. И даже, кажется, чуть изменились в обратную сторону. Страх. Да, он снова делал их прежними. Нет, так не пойдет. Он теперь себе не может позволить бояться. Ради новых друзей, ради старых друзей. Ради своего брата, что нуждается в нем как никогда. Только ему и подвластно вернуть ему утерянное. Соберись, Горшок. Бесенок столько всего пережил, а ты какой-то кровати испугался? Да с чего бы это? Да, у него в домике была крайне удобная постель, чего не было у его друзей в реальном мире. Хорошо, что, если не просто земля. Да чего-там, даже она отлично, когда тебя то льды окружают, то топь мерзкая только под ногами.

-Каким бы умным, не казался человек. Каким бы славным не давал он жизнь идеям. Но все же в полном одиночестве во век, он был и будет, шалуном и прохиндеем! *

Строчки, казалось, сами возникли в его голове. А дальше Горшок запел. Друзья сначала недоумевающе на него поглядели, а потом сначала Мелок, потом фонарик, а в завершении и Пас, стали ему подпевать. Спели одну песню, вторую, перешли к третьей. И мало того, что вернули снова приобретенные изменения, так и еще сильнее стали меняться в лучшую сторону. Горшок тоже почувствовал, как и он изменяется внутри.

«Забавно, - раздался голос темной стороны, звучавший уже как-то совсем иначе, - Получается, что во мне так-то и смысла нет?»

«Нет, есть. Мне кажется, что без тебя я бы не понял их, жутиков, так хорошо. Воспринял бы их иначе. Но зная, что в каждом может быть как хорошее, так и плохое, и что можно выбирать, что в себе развивать, то проникся к ним сразу же. И как минимум попробовал.»

«Так это и без меня тебе уже известно было. Анчутка это прекрасно показывает раз за разом.»

«Так это он. А я, это я. И до тебя я был какой-то очень простой. Незавершённый.»

«Так ты считаешь, что Анчутка опять провернул свой фокус, выпустив ту красную жуть?»

«Нет, он не фокусник. Он просто странный бесенок, с очень добрым сердцем. И нет, я не хочу быть на него похожим. Я более серьёзный, и в тоже время дурашливый. Но и у меня добро внутри на первом месте. И я также как и он, хочу помочь другим, когда у них проблемы. Даже если мне будет грозить опасность или погибель.»

«Благодарю. Не думал, что это произойдет так быстро. Что стану нужным для тебя. Произойдет тобой полное принятие себя. И в не ком роде, я стану тебе не нужным, как голос. Да и теперь, даже здесь, в Мире Воспоминаний тебе будет с кем поговорить.»

«Я всегда смогу поговорить с тобой. То есть конечно с собой. Но да, надобности в этом уже никакой.»

«Уж лучше пой. У тебя красивый голос. Отчего-то кажется, что ты сглупил, когда не сделал этого раньше. Кто знает, может этого как раз и не хватало гитаре, чтобы с тобой подружиться.»

«Буду надеяться, что встречу его на обратном пути.»

«Ты, то есть я, точно справимся. Сейчас с кроватью, а потом с тем, чтобы отыскать воспоминания брата. И даже если потребуется, то и с Мастером. Но нам надо будет стать сильнее.»

«Добрее. И умнее само собой.»

«Да, точно. Это куда как важнее. Благодарю.»

Друзья весело шли по лесу, и напевали песенки. Довольно мрачные, этакие страшные сказки. Но отчего-то внутри они рождали исключительно добрые чувства. И хотелось петь и петь еще.

Брошюра в кармане вдруг зашевелилась, а потом вылетела прочь. На глазах она стала меняться, увеличиваясь в размерах. Изменялся ее цвет, становясь оранжево-зеленым. Из нее вдруг полилась музыка.

«Хей! Приветы! Тут одно вакантное место, смотрю образовалось, - раздался насмешливый голос внутри головы Горшка, явно уже не относящийся к его внутреннему миру, - Не против, брат, если я его займу пока. Все же в реальном мире мы валяемся друг от друга не далеко.»

«Так ты из той книги?»

«Да, и, как и ты никак не мог воплотиться. Да и до сих пор, только внутри ваших с Анчуткой, Снежинки и остальных душ обитать могу в полной мере.»

«Остальных?»

«Да, нас родных, пусть и по большей части и не по крови, куда как больше, чем вас сейчас. Пока вот Анчутка еще кроме меня Галу, сестричку мою, и мальца с пузырями, запамятовал, как его звать, нашел. Да и, кроме того, Светлячок, тоже одна из нас, хоть и появилась недавно, и ее никто не предполагал даже. Но это даже к лучшему.»

«Похожая на Анчутку твоя сестра?»

«Это скорее Анчутка на нее похож, хех. И да, моя старшая сестричка. Но думаю, они с мальцом справятся там, в осколке богов. Тем более, что и моя бабушка, своих любимых странников не бросит, как только станет известно, что с ними стало, сразу явится. И ой как я не завидую тогда всей той мерзости.»

«Но откуда ты это знаешь?»

«Из книги, откуда же еще, - смешок, - Ты же вот постоянно вспоминаешь что-нибудь, чего никак в твоей памяти быть не могло. А Анчутка чувствует. Ладно, тут у тебя весело, а будет еще интереснее вскоре. Но мне пока есть возможность, надо со Снежинкой еще связаться и Гале помочь. Без них тебе тут будет трудно разобраться. Ты, конечно, хорош, да и твои новые друзья, думаю еще покажут себя с лучших сторон. Но и противники у тебя, сомневаюсь, что будут простые. Тут любая помощь нужна будет. Да и чем скорее мы вернем Анчутке память, тем быстрее сможем встретиться в реальном мире, и поиграть во что-нибудь хорошее все вместе. Или чай там с бубликами поесть. У бабушки отличный повар. И сам божественен на вкус, всегда такой мягкий и теплый.»

«Но как?»

«Каком кверху, - смешок, - Колодец. Ты думаешь он тут простой? Или водичка в нем обычная? Мастер тут на самом деле самую большую ошибку допустил. Но чего с него взять, он же воды боится, только от слова этого его трясет. Но ты тсс, молчи, свои козыри не раскрывай прежде времени. Он вряд ли это брошюрку у тебя заберет. Она, кстати за тобой следит, там, где он не может. Но не сейчас, никогда я в ней. И да, каждый раз, когда она будет поблизости от колодцев, я смогу общаться с тобой. А чтобы помочь Снежинке и Гале тут появиться, надо будет найти прям вот самый особенный из особенных колодцев. Я как раз его и буду в том числе искать. Найду, в следующий раз оставлю тебе в брошюрке пометочку. Так что да, теперь у тебя на еще одну головную боль будет больше. Но в итоге, лисичка и цветочек тут окажутся, у тебя, и помогут.»

«Так какая это головная боль? Это же, наоборот, замечательно.»

«Хех, думаешь, что добраться до того колодца будет легкой задачей? Нет, они к себе внимания много привлекают. Не зря эта нечисть, кровать, тут обитает. Питается тем страхом, что из колодца из всех миров идет. А рядом с особенным из особенных, точно жуть крайне сильная свое обиталище устроит. Так что да, попотеть придется, прежде чем колодезной водицы испить. Но, да, это того будет стоить.»

«Благодарю, тебя, эээ…»

«Мелрив. Приятно познакомиться Горшок. Такое забавное имя. Но тебе идет. Так, не буду тебя отвлекать, вы уже почти на месте. До скорой встречи.»

Перед Горшком и его новыми друзьями предстал дом. Но крайне необычный, так как внешне он напоминал еще и огромную кровать. Старый и мрачный, он одним своим видом отбивал желание в него входить. Даже близко подходить.

-Эй, а нам точно надо туда? Ай, может колодец где-то поблизости? Не в этом же доме он?

-Нет, брошюра указывает именно на это место, - сказал Горшок. Его, как и остальных удивил этот дом. Он ожидал увидеть колодец, и рядом с ним главного монстра, скорее всего, в окружении своих прихвостней. Но никак не дом в виде кровати, в котором еще и должен был быть похожий хозяин.

-Если не зайдем внутрь, то точно никого не накажем, - подал голос Пас.

Они приблизились к старой двери. Сам не зная зачем, Горшок постучался. Ответа не было. Мальчик слегка толкнул дверь, и она легко, беззвучно открылась. Темнота внутри тут же отступила от света фонарика. Перед ними предстал большой зал. Посредине него стояла огромная старая кровать. Серая, она не вызывала никакого желания на нее прилечь и отдохнуть. Колодец, судя по брошюре был под ней.

Горшок медленно двинулся вперед.

-Ай, эй, не нравится мне все это, ой не нравится, - шепотом поделился мелок. Он слегка подрагивал.

-Я не чувствую здесь присутствия другого жутика, - сказал Лю.

-Это что, тут и наказать некого?

-Не думаю, - ответил фонарик, - Эта кровать впереди, сомневаюсь, что она обычная. Но в тоже время она уже и не привычный жутик.

-Может, эй, это все оттого, что мы изменились, ай? Потому и других уже не можем чувствовать?

-Сомневаюсь, гитару то мы ощущали прекрасно, а изменились с тех пор не особо сильно.

-Да, Лю, ты скорее всего прав. Кровать изменился. Из-за колодца. Так что нам надо быть предельно осторожными, - предупредил мальчик. Он остановился в паре шагов от постели.

-Может разок ее лупануть?

-Нет. Но будь готов нас защищать в любой момент, - Горшок медленно присел, и направил свет фонарика под кровать. Тьма там отступила, и стал виден вверх каменного колодца. В него из постели уходили старые простыни. Они слегка подрагивали.

-И, эй, дальше что?

-Дальше я оставлю вас тут. И попробую сам подобраться ближе.

-Ты уверен? - поинтересовался Лю.

-Как тут быть в чем-то уверенным? - улыбнулся мальчик, - Но, если что, я на вас рассчитываю.

Горшок аккуратно положил фонарик, ремень сам снялся с пояса, а мелок соскочил с плеча. Мальчик преодолел разделяющее его и кровать расстояние. Он чувствовал возрастающее внутри него напряжение. Все же хоть Паса стоило оставить с собой. А так он совсем безоружен. Но в тоже время, он не испытывал страха.

-А вы можете прикидываться обычными? - спросил он возникший у него вопрос.

-Только самые сильные. Но все равно остаются признаки, - начал отвечать Лю, а потом направил луч своего света прямо на кровать, - Странно. Но это прям вот совсем обычная кровать.

-А это она и есть, - раздался двойной голос. Из темного угла появились две чашки-монстрика, - Он ушел некоторое время назад. Так что у Мастера одним беглецом больше. Что это с вами такое? Вы так странно выглядите?

Чашки говорили синхронно. От чего зловещий эффект от их голосов только усиливался.

-Они ведь плохие?

-Очень, - Мелок поежился, вспоминая свой прошлый, совсем не приятный опыт общения с этими жутиками, - И не смотрите, что такие маленькие. Все четверо та еще нечисть.

-О, знакомая мелочь, - из чашек раздались булькающие голоса, а потом жидкость внутри них приняла монструозные формы, - Сыграем как в прошлый раз? Нам понравилось. Ай!

Чашки шарахнулись от осветившего их фонарика.

-Вот их точно накажу сейчас. Другу моему угрожать никому не позволю.

-Давай кожаный, попробуй. Только один на нас четверых, без этого мерзкого света, - чашки проворно избегали луча Лю.

Горшок тем временем уже залез под кровать. Довольно глупо, тут он сильно ограничен. Но вроде кроме чашек пока никого серьезного не появилось. А с ними и его друзья справятся. Стоило набрать скорее воды. А еще Мастеру, скорее всего, пригодится новое знание. Как от него сбегают жутики. Учитывая, как он относится к воде, не удивительно, что не смог понять, что помогает монстрикам покидать его обитель. Да, и для него это было крайне важное знание. Стоит больше внимания уделить этим колодцам. Через тот, который у его дома, он мог путешествовать по Миру Воспоминаний, но может они позволяют и в реальный мир перемещаться? Это было бы неплохо. Скорее всего тот необычный, о котором сказал Мелрив, как раз из такого разряда.

Бум! Бум!

-Все, хана вам. После кровати тут заправляет самый сильный, - поделились чашки, - Барабан из вас мигом дух выбьет. Ему надо много страха, чтобы тут все изменить, и самому отсюда сбежать. Глядишь и нас с собой прихватит. Как и кровать пару мелких забрал.

Так, все, медлить нельзя. Горшок скорее опускает в колодец бурдюк. Вода начинает литься в него. Но времени это все равно отнимет изрядно.

-Эй, ай, ой! Барабан и раньше был поганцем еще тем, - сообщил мелок, - А теперь скорее всего, вообще жуть престрашнейшая.

-Ничего. Я ему всыплю по первое число.

-Ага, как же, - хихикают чашки, - Он тебя ременюшка на лоскуты разбарабанит. Да ему и нравится, когда по нему лупят. Вам бы сбежать, но и это уже не выйдет. Остальные ждут снаружи. Ну что мелок, давай лучше с нами поиграешь. Мы так, слегка на тебе потопчемся, кипяточком обольем. Станешь как прежде. Вредный и жалкий.

Бум-бум-бум! Бум-бум-бум! Ритм все ускоряется, становится агрессивнее. Дом начинает слегка пока вибрировать. Бурдюк все наполняется.

-Не бойся главное, - советует Лю своему другу, - Мы тебя в обиду не дадим. Да и сам ты, я верю, тоже на многое способен. Не только всякие каверзы учинять.

-Ай, эй, а как тут не переживать? Они ведь правы. Барабану Пас не почем. И даже твой свет скорее всего не сыграет особой роли. И вряд ли он примет дружбу Горшка. Вон гитара, намного лучше, а не согласился.

-А ты займись тем, что тебе нравится, - раздался голос Горшка из-под кровати, - Сделай то, для чего ты предназначен. Рисуй.

-Что? Ай? Эй? Да я никогда не делал этого. Мне страшно. Ведь каракули дурацкие получатся. Все засмеют.

-Если умеют лучше, то пусть научат, - мальчик решил не дожидаться, когда бурдюк наполнится, и свободной ладошкой зачерпнул немного воды, холодная и такая вкусная, - А если смеются, то тоже не плохо. Обидно? А на что обижаться, на их глупость? Да и если не будешь пробовать, то никогда ничего точно не сделаешь.

Бум-бум-бум-бум-бум! Бум-бум-бум-бум-бум! Бах! Стены заметно трясутся. Чашки нетерпеливо подпрыгивают, небольшие капельки при этом выскакивают из них, чтобы через мгновение вернуться обратно.

Мелок начинает рисовать. Первые линии выходят крайне кривыми, и рисунок получается действительно скорее каракулей. Но фонарик улыбается, а Пас внимательно всматривается, пытаясь понять изображенное.

-Ерунда, ай, какая-то. Как я и думал, - с горечью говорит мелок, на нем появляется слабая трещинка, он слегка сереет.

-А мне нравится, - вдруг произносит ремень, - Я и так не умею.

-Что, эй, даже наказать меня не хочется, ай, за халтуру?

-А ты разве не старался? - удивляется слегка Пас.

Мелок призадумывается. А потом пробует снова.

-Эй, а ведь меня стоит наказать, ай. Но не за то, что выходит, - Изменения в его внешнем облике исчезают, а потом снова начинаются, но уже иные, - А за то, что и правда, не пытаюсь. Стараюсь, не выходит, и сразу сдаюсь.

Он рисует. Каракули. Но каждая новая линия все ровнее, каждый новый рисунок все отчетливее передает то, что мелок хотел изобразить.

Дубум-бум-дубум, бах-дах-бах! Чашки приплясывают, выплескивая из себя все больше содержимого, которое тут же старается попасть обратно, но выходит у него все хуже. Дверь дома резко распахивается, и на пороге возникает жуткий монстр. Огромная бочка с четырьмя руками, в каждой из которой зажаты разной формы колотушки. Он ими почти непрестанно бьет по себе. Теперь звуки стали очень громкими. Горшок чувствует, как его начинает пробирать от них ужас. Нарастает. А бурдюк все никак не наполняется.

Ремень бросается навстречу врагу, но тот одновременно бьет по себе колотушками, и рожденный звук сворачивает, корёжит Паса. Фонарик начинает мигать. Время, когда он не светит, становится все больше. Дрожь мелка возрастает, но с тем же, он рисует все лучше.

Из-за барабана появляются мелкие жутики. Они бросаются на Паса, вонзают в него свои клыки. Ремень корчится от боли, и начинает меняться в худшую сторону.

Бам-бабамс-Бам, Дубум-бумс-Бубумс. Ритм все яростнее. Весь дом содрогается. Горшок под кроватью чувствует, как несмотря на выпитое ранее, его жажда лишь возрастает. Не отпуская бурдюка, он сам до конца не понимая зачем, перевешивается через край колодца, и окунает в него голову. Звуки исчезают. Но тело оставшееся наружи чувствует жуткие сотрясения. Рот открывается, и вода сама льется внутрь него. Но не только в желудок, но и в легкие.

-Ай, да что же это такое, эй, - мелок чуть не плачет. Продолжает рисовать, не глядя, взор его обращен на двух друзей, которых терзают мелкие жутики, что служат барабану. Сам он, чуть зайдя внутрь жилища, стоит на месте, и что есть силы лупит по себе. В стенах дома появляются трещины.

Горшок напился. Внутри него, кажется, что-то появилось. Новое. Он ощущает это, текущее в нем, преображающее его. Холодное тепло. И возникает желание поделиться этим странным, но в тоже время приятным ощущением с друзьями. Тут же приходит и чувство их. Охваченных страхом и отчаянием. Но не сдающихся. Из-за него. Из чувств что он в них пробудил. Они нравятся им. Что ж, и то, что теперь появилось в нем, тоже им точно приглянется.

Яркий свет отшвыривает мелких жутиков как от Лю, так и от ремня. Пас тут же преодолевает расстояние, его разделяющее с барабаном, и оплетает одну из колотушек. Барабан нещадно бьет им по себе. И тут же издает вскрик. В следующим миг свет слепит его жуткие глаза.

-Как, ай, нарисовать покой? Как, эй, нарисовать дружбу? Как, ой, нарисовать добро?

-Просто рисовать, - Горшок, выбравшийся из-под кровати, с полным бурдюком воды, аккуратно его касается, - И чтобы ты не нарисовал, в итоге это проявится, это почувствуют те, кто способен к этому.

Мелок делает последний штрих. На полу, среди прочих каракулей, очень похожий на гитару рисунок.

-Да какого лешего! - жутик чей портрет изобразил Мелок, стоит позади барабана, - Эти дурацкие мысли о дружбе. Эти странные чувства. Как я могу от них сбежать? Как могу не слышать то, что вы пели? Или ту музыку, что во мне сейчас рождается, и которая совсем не похожа на то, что я исполняю? Да и ты поганый бочонок, своим шумом только сбиваешь.

Когтистые пальцы трогают струны, извлекая из них мелодичные звуки. Барабан замирает. Он дрожит. Озаренный светом, оплетенный поясом, а маленький мелок рисует на нем свои каракули.

-Прекратите! - ревет, и дом содрогается, начинает разрушаться.

-Наружу! - кричит Горшок, сам по пути подхватывая всех своих друзей, и стремительно выскакивает, за мгновение до того, как дом похожий снаружи на кровать, полностью не обрушивается. Его остатки обращаются в серый дым. На его месте остается только старый колодец, и барабан. Обычный. Жутик-гитара подходит к нему, трогает.

-Да уж, и так оказывается бывает.

-Гибсон, - говорит Горшок улыбаясь, - Тебе это лучше всего подходит. Ты ведь теперь с нами?

-С вами, с вами, - ворчит гитара, но уголки губ дрожат, в предвкушении улыбки.

* - Король и Шут, «Смешной совет».