История Эверис Фэлс

Глава 13

Возможность жить по велению «сердца» возможна в том случае, если вы не продали его с потрохами торговцу иллюзиями.

Ноэль–Мари Фэлс

Холодное осеннее утро, затянутое густым серым туманом, не приветливо дубило нос и не завернутые в теплые вещички конечности. Землю уже схватили первые морозы, вышивая тонким кружевом траву и пожухлую листву. Голые деревья торчали монструозными кляксами из молочного марева, тянущие свои узловатые старушечьи пальцы ко всякому прохожему, что нерасторопно проскользнет мимо. Вот и я зацепилась крупной вязкой крапового шарфа, некрасиво выпустив петлю. Досадно. Хлюпнула носом и поторопилась за старостой, что возглавлял нашу группу, в раннем часу припершуюся в Кронвельский лес.

Полевая практика должна была приблизить нас к ощущению себя настоящими Хранителями, но пока я ощущала себя жутко замёрзшей, голодной и злой. Перекусить удалось лишь оставшимися с ночи сухарями, что притащил Рудь накануне. Надо будет попросить его затянуть петлю. Вот у кого руки растут из нужного места. Не парень — рукодельник! А какие он Ливане подарил варежки — загляденье! Из настоящей шерсти эйгерской ламвы. Пушное парнокопытное было редким, но проворным гостем на неприветливых горных массивах как раз между Дэриней и Россарией. Уверена, подарок влетел в пенс, но подруге такие душевные подарки от мужчины были чем-то из разряда бесполезных вещиц.

Я сжала и разжала пальцы в карманах, пытаясь взбодрить кровоток. За каким-то лешим оставила перчатки в аудитории и теперь отчаянно пыталась согреть перста в полевом тулупчике, а часть лица, что вечно опережала здравые мысли прятала в шарф, подаренный Ливаной на прошлый день рождения. Я покосилась на размытую фигурку заклятой подруги, что вышагивала рядом с Киром — старостой группы.

К слову, мы так и не помирились, хотя вместе запланировали отметить мой день рождения у Ноэль. Стало грустно. Джар пропадал на восстановительных процедурах и тренировках. Благодаря знахарям его кровотоки в руке практически восстановились, и он восполнял упущенное время, ведь впереди турнир. И он был готов на многое, чтобы его не сняли с Кубка Стихий.

Совершеннолетие неминуемо приближалось и мысли о нем заставляли еще больше холодить руки до нервной дрожи. Потому что после фатального во всех отношениях вечера прошло две недели. Целых четырнадцать дней настоящего испытания для моих нервов Даллом, родителями, молчанием с Ливаной, всеобщим порицанием и Крамером, который лез во все щели, пытаясь подтвердить свои намерения. Меня от него тошнило, а матушка игнорировала мои слова об истинных намерениях парня. Отчим даже слушать не стал, сказав, что, когда буду много старше я пойму.

Рейдар скрежетал зубами и хрустел костяшками в холостую. Его так же, как и меня бесила ситуация, когда одна половина Даркмурта обсуждала, что я тайно встречаюсь с Маркусом, а вторая, что я с ним поссорилась и, набиваю цену, встречаясь с северянином. Ко всему прочему разлетелся слух о внезапном социальном лифте и народ бредил, что я не просто Риверская, но и дочь самого тайного советника Дэрнии, поэтому общаюсь так тесно с северянами, а прикрытие было необходимым, иначе газеты захлебнуться чернилами, обрастая подробностями. Чушь несусветная!

Другие безумные домысли воспаленного сознания толпы даже озвучивать не стану. А за побои Рею пригрозили исключением. При чем со стороны ректора. Далл требовал практически ежедневные отчеты, которые невозможно раздражали. Каждый раз хотелось накарябать какое0нибудь скаверзное словечко из тролльего диалекта, но я сдерживалась. Слишком многое на кону.

Искренне старалась сократить наше общение с Фрейгъердом… как могла. После той ночи, на утро явился Далл и устроил выволочку мне и Рею. А за закрытыми дверьми последовали угрозы загреметь в мериловый мешок и это как просоленный хлыст подстегивало увеличить расстояние с его племянником. Но, откровенно сказать, получалось плохо. Он словно чувствовал, что я пытаюсь увеличить дистанцию и, казалось, нарочно еще больше сокращал расстояние. И мне кажется, что я не справляюсь по всем фронтам, даже успеваемость упала и в балльном листе появились оценки ниже 7. В один момент все то, что казалось важным внезапно перестало быть таковым. И все место в сердце, мыслях занял один человек. Словно наваждение, но такое сладкое, затягивающее в эту томную горячую, жгучую, полную остроты ощущений реальность.

Пару дней назад я прочитала письмо не без содрогания, что на день рождения Маркуса Крамеры приглашают меня на семейный ужин. В прочем приглашение я не без удовольствия сожгла. Как жаль, что это не отменяет настойчивости одного росса и согласия моих родителей. Казалось, реальность закручивается, не спрашивая моего согласия и это неимоверно раздражало!

— Нашел! — резкий голос Кирдана вспугнул стаю пичуг и заставил вылететь из кокона переживаний. Со странным кряканьем они растворились во все более сгущающемся тумане. Честно говоря, местность нам выпала та еще. И, несмотря на активный дар без запретов, я нервно оборачивалась на обманчиво спокойное марево.

Долговязый парень, на пару голов возвышающийся над нами, всматривался в подмороженные кочки трясины и тыкал в карту, где сходились очерченные линии вероятностей схождения параллельных миров. Эти сходы были своего рода порталами и, когда реальность разуплотнялась, сквозь нее могло просочиться что-то безобидное или же вполне враждебное… Неуютное чувство словно кто-то за нами наблюдает неприятно кольнуло лопатки и я поближе подтянулась к нашей мини-группе.

— Нужно зафиксировать данные. — вынул писчие принадлежности Филлиант и стал активно записывать координаты, параметры схода. Он вообще любил цифры. Если бы магию можно было творить через уравнения, то ему бы цены не было. Честно говоря, не очень понимала, что он забыл в Хранителях. Парень был тощ и одного со мной роста. Потенциал ниже среднего. Но Нокс был талантлив в абстрактных точных науках, а его мозг, казалось, запоминал информацию раз услышав ее. В теории ему не было равных. Он что-то чиркал, а кисточки по бокам его забавной рыжей шапки затейливо двигались, навевая какой-то транс. Хотелось схватить проворную метелку и дернуть.

— Что там? — склонилась я над схемой, понимая, что даже тонким зрением вижу какие-то помехи. Но дальше проникнуть не получалось.

— Неужели подстилка северян, ой, прости, принцесса Дэрнии не знает ответа. — едко прокомментировала Алейса, вздорно хмыкнув. Я даже опешила и не сразу поняла, что выпад сейчас был в сторону меня, хотя за последнее время наслушалась всякого.

— Ты часом не охамела, Чедвиг? — встала в позу, пока Ливана раскладывала артефакты для считывания.

— Успокойтесь. — попытался вклиниться Кир, вставая, между нами, длинной каланчой.

— Похоже Далл тебе высший балл поставил явно не за знания. — вскинулась девица. И я просекла, где виверна зарыта.

— Перестань плеваться ядом, Алейса. — вклинилась Ливана, зло зыркнув на девушку, что явно была задета повышенным вниманием ее фаворита среди преподавателей ко мне. Век бы с ним не встречаться. Мы обе фыркнули и разошлись, раскладывая артефакты. А я почувствовала благодарность к подруге, что несмотря на мою несговорчивость в ненужных местах и чувство вины перед ней, она всегда вставала на мою сторону, чтобы ни происходило.

Кинула на нее взгляд, но она настраивала артефакт, лишь потом мне показалось, что она украдкой обернулась в мою сторону.

— Выстраиваемся. — скомандовал Кир. И мы встали вокруг точки схода, образуя пятиугольник. Меня поставили в восходящий угол, так как потенциал был наибольший. Собственно, как громоотвод. Чем больше потенциал, тем выше спрос. Соответственно, если отрекошетит энергия, с большей вероятностью, я останусь целой, нежели остальные в этой позиции.

Нужно было поднять точку сборки на более высокий уровень, чтобы считать информацию. Вдох-выдох. Разогнала энергию через дыхание, расслабилась и собралась. Разряд. По позвоночному столбу поползло электричество и достаточно мощно. Должна была выйти просто ультраточная картина. Но я видела ее с какими-то помехами и мне она казалась то узкой, то широкой, проскальзывало серое волокно изнанки. Странно. Может, она…

— Рваная. — выдохнул Кир и разорвал связь, сбив свой кристалл ногой. Мутноватый камень вспыхнул и погасил связь остальных.

— Что это значит? — вопросила Ливана, массируя виски, так как поток был значительно выше, чем ее потенциал, даже мне захотелось съесть чего-нибудь сладкого. Он прошибал. У Алейсы пошла носом кровь. И она с неким удивлением посмотрела на нее, словно не понимала, что это ее.

— Алейса, ты как? — спросил Кир.

— В норме. — прогундосила отличница, зажимая нос платочком с вышитым остролистом в углу.

Честно говоря, это марево и шорохи, от которых непроизвольно вздрагиваешь, когда выходишь из состояния повышенной энергии, заставляют думать о странных вещах, интуиция вопила и пугала так, что даже состояние Алейсы вызывало сочувствие, нежели злорадство. Что-то бахнуло по земле со стороны старосты, и мы все замолчали прислушиваясь.

— Что это? — прозвучал испуганный голос Чедвиг.

— Не знаю, но мне это не нравится. — прошептала я, резко разворачиваясь на звук. На западной стороне хрустнул сук, здоровый такой сук, возможно целое бревно! А слева натужно засопел ботаник. Кир достал короткий клинок, лезвие лизнуло стальные ножны и засветилось едва заметным голубым пламенем. Мы очень слаженно повернули головы на голубой огонек. И он нас не порадовал. Это лучше любых слов говорило, что рядом находится нежить. Металл делали перворожденные эльфы, что умели заговаривать сплав и в их компетентности не сомневался никто. Я сглотнула, слыша, как что-то здоровое прохлюпало по болоту.

— Демоны, мне бы тоже не помешал нож! — прошипела Ливана, вставая рядом с Киром.

— Какой нож⁉ — Раздраженно прогаркала в нос Алейса. Рокочущий рык отчетливо пронесся по поляне, заставив нас замолчать.

— Вы слышите? — через пару секунд встряла я в абсолютную тишину.

— Я ничего не слышу! –отозвалась взведенная Чейдвиг, а Нокс продолжил, как самый догадливый:

— Птицы. Нет звуков.

Все прислушались, пораженные этим очевидным фактом. И в ту же секунду со стороны толстенной развороченной ивы в шесть человеческих охватов прямо на нас высочило нечто достойное ездовой виверны! Я лишь мельком разглядела тушу, что летела на нас, потому что отреагировала быстрее, чем мозг зафиксировал картинку. Наш слаженный ор разнесся по болоту, неосознанно заставив тела отпрыгнуть в сторону. Честное слово, уверена, это чистая случайность, потому что здоровенная смердящая пасть двух рядов кривоватых клыков щелкнула между мной и Киром и только чудом не куснула мой бок! А он мне еще нужен, между прочим!

— Проклятье, тут нужен тесак! — крикнула воинственная отличница. На нее скалилось и смотрело двухметровое нечто: не то волк, не то грифон. С длинными вострыми ушами и корявой пастью, передние лапы были явно крупнее, что говорило, что существо способно вставать на задние конечности в человеческий рост, по хребту вились странного вида изогнутые пластины. А патлатая шерсть давала схожесть с черным медведем, что водился на Эдейском хребте. В глазах зверюги клубилась тьма, что до дрожи в коленках пугала неискушенных в боях героев.

— Порождение бездны. — ахнула Ливана и принялась подтягивать водяную магию.

— Хороший песик. — в панике проблеяла Чедвиг. И кинулась на утек, что только спровоцировало создание, злобный рык был ей ответом.

Со страху Нокс кинул в монстра сгустком сырой энергии, что только заставило фыркнуть зверюгу. Зато девушка за секунду до лапы на ее умнейшей головушке нырнула в расщелину, между трех валунов, что красиво развалились средь топей подзастывшего по краям болота. Раздался мерзкий скрежет по камню, полетели искры и мох. Только бы не кинула силой, иначе сама подпалится!

— Нужно загнать его обратно! — заорал Кир, а я попыталась сконцентрироваться, призвать стихию огня и, — Святые сомнэмы! — у меня не получалось!

— Фэлс! Поджарь ее! — в истерике кричал Кир, явно растеряв свой пыл великого война, когда зверюга перекинулась на него, он безуспешно кидался в нее земляными комьями и цеплялся ветками. Но существо состояло словно из единой мышцы и с легкостью рвало на мелкие кусочки деревяшку и уворачивалось от грязевых снарядов. Ливана заливала зверюгу болотной жижей, что заставляло ее отплевываться и фыркать. Хоть что-то!

— Кристаллы! — заорал в отчаянии Кир и, мы, переглянувшись, втроем бросились устанавливать «врата».

Староста поправил валявшиеся рядом кристаллы, я последовала его примеру.

— Готово! — проорала Ливане, чтобы она дала зверю ход.

Звук водяной магии стих, а когда я развернулась на меня летела раззявленная пасть исчадия бездны. Точно с испугу и от глупости, иначе мой поступок было просто не объяснить, я бесконтрольно призвала дар и бросила такой заряд сырой силы, что увидела тлеющий скелет зверюги, исчезающий по инерции прыжка в «портале» пересечения сфер. Это было последнее, что я помню, поскольку сознание поглотила беспросветная темнота.

— Ты больше никогда не пойдешь на эту свою полевую практику! Ты поняла меня! — матушка курсировала туда-сюда, отбивая барабанную дробь каблучками по начищенному паркету самого дорого гостиничного дома и нервно перекладывала перчатки из руки в руку. Что ж я делаю успехи, заледеневший панцирь леди Шерлиз не так-то просто раскачать. Хотя, судя по последнему времени, стабильную в размеренной сытой жизни женщину по-настоящему штормит, ведь она мотается сюда уже в третий раз. И имя этому шторму — Эверис Мирана Фэлс.

Когда россе Риверской сообщили, что я попала в лазарет. Она примчалась в эти же сутки. И благо я была без сознания и не нарвалась на буйный нрав матушки, готовый давать отповеди направо и налево в любое время дня и ночи. Зато сейчас спустя несколько дней, на которые она осталась контролировать мою деятельность и здоровье, а еще и решать свои матримониальные планы в отношении меня, она позволила себе в полной мере разнести дорогую дочь в щепки.

— Будь моя воля, ты бы давно вылетела из академии. — на эти слова я невольно вскинулась. — Но… — продолжила как настоящая актриса, выдержав театральную паузу. — Профессор Далл написал тебе рекомендацию в посольство и заверил, что подпишет ее, если ты закончишь этот треклятый Даркмурт.

У меня непроизвольно округлились глаза. Дэрнийский демон расщедрился на рекомендацию. Обалдеть. В тот самый момент я явственно почувствовала себя расходным материалом. Наверное, так ощущают себя военнослужащие в ертаульном полку, что шел на врага в первых рядах и соответственно большая его часть просто погибала. А если кто-то выживал, то ему выплачивалась премия за доблесть, храбрость и честь. То есть рекомендация — это подкуп, в некотором роде. Да что там, в любом роде.

Я невольно помотала головой своим мыслям, прогоняя их. Даже здесь умудрился, где надо подмаслить, умело манипулируя родительским вниманием и ситуацией. Невольно вырвался не уместный смешок, а леди Шерлиз удивленно подняла брови, ведь куратор назвал меня «не стабильной», и я поспешила вернуть серьезный вид, смешного здесь действительно было мало. Я могла просто выгореть. Даже мой оптимизм не выкрашивал ситуацию в розовый цвет, как бы я ни старалась. — Опять же с мужем будешь рядом. Тебе пойдет на пользу. — матушка так тяжко вздохнула, словно я была кара небесная. А у меня вытянулось лицо.

— То есть вопрос решенный? — аккуратно спросила ее, слегка и так шокированная последними событиями. И Маркус по сравнению с порождением бездны был меньший из зол. Правда меня не прочили за морлока замуж. Хотя, пожалуй, в случае с Крамером вопрос спорный.

— А ты думала, зачем мы приехали в Даркмурт? — словно даже обиженно вопросила она.

— Для связей с общественностью? — неуверенно уточнила с глубокой надеждой в сердцах.

— Энтони действительно обговаривает важные вопросы с Гертом Крамером, но самый важный аспект — это ваша свадьба с Маркусом. — на последнем слове матушка как-то даже улыбнулась. Возможно, в ее социально успешных мечтах статусный жених — это абсолютный успех в жизни. А меня передернуло.

— Никакой свадьбы не будет, матушка. — твердо сказала ей и наши взгляды скрестились. Мой упертый и ее пугающий…И в комнату вошел отчим.

Через два часа я входила напудренная и навьюченная по последней моде в помпезный особняк Крамеров в Даркмурте. Платье шуршало светлой парчей, а талию сдавливал корсет так, что лишний раз глубоко вздохнуть не представлялось возможным.

Вероятно, вы назовете меня слабохарактерной, но, когда на вас психологически давит мужчина, который по совместительству заменяет вам фигуру отца, вы поймете, что лучше идти на компромиссы. И ему как оказалось все-равно, буду я учиться или нет, потому что цитирую:

«– Мне надоело твое упрямство, Эверис! Я не вмешиваюсь в ваши дела с Шерлиз, но, будь добра уважай свою семью. Мне плевать, где ты будешь работать, потому что леди не пристало это делать в принципе. Ты должна стать достойным человеком, а не набивать шишки на полигонах. И если тебе наплевать на свою жизнь, то нам нет! Подумай о своей матери. Она не спит ночами. Заказывает очередную настойку пустырника у мастера Примуса. Ты изводишь ее своими выходками. Еще этот Фрейгъерд, — на этих словах он крепко задумался, словно решал какую-то головоломку, — О тебе, Единый знает, что болтают. Мне это надоело. Ты поедешь на ужин, иначе вылетишь из Даркмурта. Уж я позабочусь об этом, поверь.»

И как-то знаете, я ему поверила. Вот безоговорочно. Энтони не был человеком, что бросает слова на ветер. Он редко со мной обстоятельно беседовал, но, когда делал это, его слово было веским. И если матушка еще радела за семейные связи и все-равно где-то могла мне уступить, особенно если включалась Ноэль. То Энтони обычно хватало единого слова, при чем слышалось оно без истерических ноток, но жестко и в моих ушах звучало как рявк черного медведя, хотя он ни в жизнь не повышал голоса.

Дорого, дорого и еще раз дорого. Простите, еще добавляли слово «лучшее». Как же без него? По всюду кричали именно эти эпитеты словно если не подчеркнуть эти факты, то пришедший не поймет, что мрамор действительно мрамор, а тысяча квадратов, что составляли усадьбу не обошлись владельцу в круглую сумму. Мистер Герт и Маркус это старательно подчеркивали, к кому дорогие гости пожаловали и, чтобы оценили это все по достоинству, с чем блистательно справлялась моя матушка, ну а Энтони, как всегда, был не многословен, но вежлив.

Хрусталь и люстра с тысячей свечей ослепляли столовую, а еловое дерево, что украшали в Россарии в честь Ночи Обновления сверкало подобно бриллиантовым осколкам, невольно напоминая, что праздник уже совсем близко. Дети ждут его с нетерпением, а романтичные барышни с придыханием. Говорят, если загадать в полночь желание, когда летят кометы, то оно обязательно сбудется. Интересно, у меня есть шанс, что Странник вытащит меня из виверновой задницы?

Звонкий смех моей матушки разнесся по просторной зале, подхватываемый более сдержанным мужским. А голос отца Маркуса ворвался в глубокие размышления о насущном:

— Вам не нравится утка? — вежливо поинтересовался у меня посол.

Я посмотрела на застывшую в руке серебряную вилку с кусочком сочного мяса, которое действительно было приготовлено идеально даже просто на вид, а клюквенный соус был с той пикантной ноткой, что оттеняла нежную текстуру и суть птицы. Однако я жевала, не чувствуя вкуса изысканной стряпни. Меня больше беспокоил другой вопрос: что я здесь делаю?

— Вовсе нет, ваш повар настоящий профессионал. — сдержанно отозвалась второй фразой, произнесенной за вечер.

— Это действительно так. — подтвердил росс Герт, пригубив рубинового вина осеннего купажа, Стихии знают, какого года. Наверное, оно одного со мной возраста, но я не уверена. Кажется, кто-то смеялся, что оно нам с Маркусом практически ровесник. — А как тяжело было его переманить из Фарансии. Жильбер был одним из поваров на королевском Весеннем балу пару лет назад.

— Уверена, ваши таланты дипломатии и тут пригодились. — польстила матушка хозяину вечера.

— Признаюсь, это было не так легко. Но мне удалось завлечь Жильбера свободой творчества. В первую очередь он все же кулинарный художник. — матушка с россом обменялись понимающими взглядами о трудностях поиска достойных исполнителей своего дела и посол продолжил, — Но я бы, честно говоря, хотел обсудить не высокую кухню и достоинства повара, а драгоценные судьбы наших детей. — мелодичный голос Крамера заставлял слушать его, какую бы ерунду он ни говорил. Признаю, у него действительно талант оратора.

— Думаю весна. — продолжил он. И кажется, я что-то пропустила, витая где-то не здесь.

— Что весна? — не поняла я, а ладошки предательски вспотели.

— Эверис, ты жутко не внимательная. — шикнула на меня тихо матушка, сидевшая по левую сторону от росса Герта и справа от меня.

В некоторых домах Россарии, где чтят старые традиции, стороны за столом делили на мужскую и женскую от рук хозяина, что меня несомненно радовало, ведь Маркус намеревался пристроить свои зад рядом со мной, несомненно, испортив мне аппетит еще больше. И, если бы не замечание росса Крамера, то нас не разделял бы стол, во славу Стихий.

— Дата церемонии свадьбы. — терпеливо повторил посол.

— Может, цветень? — поддержала росса Крамера матушка. А мне кажется стало дурно. Все это зашло уже слишком далеко!

— Погодите. — проговорила, ощущая как корсет сдавил еще сильнее, а воздуха стало не хватать.

— Постойте! — одновременно со мной вмешался Маркус, буравивший меня темным взглядом весь ужин. Я даже захлопала глазами, удивленная его словами, сказаннымив унисон. Ну наконец-то! Думала, его спектакль никогда не закончится!

Родители перевели озадаченные взгляды на мужчину. Но его действия дальше увязать не получилось. Маркус встал и, обогнув стол, быстро достал из кармана золотой браслет и защелкнул мне на запястье с такой скоростью, что я и рта раскрыть не успела.

— За наше будущее! — поднял он хрусталь, опрокинув в себя. Но как же⁈ Это невозможно! Он бы не стал! Он же придуривался! На меня напал ступор, а в ушах зазвенело. Маркус одарил меня бесовским взглядом.

— Да благословят Вас Стихии! — поддержала матушка и родители, нарядно звякнув тончайшим стеклом, взбудоражено принялись обсуждать детали грядущего события. Теперь настала моя очередь буравить взглядом треклятого парня, который собирался поломать мне жизнь.

Меня переполняла злость! И, когда мы на минутку остались одни в коридоре во время прогулки по галерее после трапезы, то я готова была прикончить коварного интригана прямо этим беленым бюстом его знаменитого предка — посла в каком-то колене.

— Прекрати это не медленно! — прошипела ему, слыша звонкий голос матушки в соседней анфиладе. Я нервно задергала застежку и попыталась снять браслет, но замок отказывался слушаться моих холодных пальцев. Зато моим взглядом можно было поджигать сигары, что закурили мужчины после десерта и брэнди. Но подлец лишь скабрезно растянул губы в подобии улыбки. И что только в нем находят девицы?

— Браслет могу снять только я. — подонок достал маленькую печатку, что прикладывалась к замку и издевательски ею помахал, а затем убрал, отвернувшись, куда-то в пиджак.

— Достань. — дурацкую ухмылочку хотелось стереть, настолько она была отвратительна, а произнесенное возмутительным! Но я была на таком взводе, что мне было плевать. Трогать его решительно не хотелось! Однако если такова цена освобождения, то я, не раздумывая сделаю это. Приблизилась, отвернула борта жакета. На поверку тут оказалось четыре кармана, я проверила все.

В отвратительно мерзкую гримасу на его лице хотелось дать с размаху чем-нибудь увесистым. В итоге мелкая пакостница-печатка нашлась в правом верхнем скрытом кармашке. А придурок схватился за то место, где у нормальных людей орган качает кровь и стал паясничать:

— Ах, Эверис, ты забрала ключ от моего сердца.

Стала прикладывать маленькую печатку, но она лишь тонко звенела о метал, но не открывала!

— У тебя нет сердца. — скептически посмотрела на мужчину и потрясла артефактом. — Твоя треклятая печать не работает!

Мужчина сунул руки в карманы, и тут я заметила это выражение лица:

— Браслет старинный, принадлежал еще моей прапрабабке, так что снять могу только я. Когда захочу… — темные глаза хищно блеснули между светом и тьмой, когда проходили канделябр. — Древняя магия рода Крамеров не рушима. — заносчиво отозвался спесивый болван и забрал печатку.

— Ты ведь не серьезно? — я безрезультатно еще раз подергала гнусную безделушку и потерла переносицу. И тут меня разобрало. Видимо предел этого бреда подкрался к той черте, что я начала истерически смеяться. — Маркус, ты и я? Это ведь шутка. Ты ненавидишь меня!

— Я хотел тебя еще на первом курсе. — отозвался парень, на что у меня вырвался нервный смешок.

— Хорошо, я тебя ненавижу. — быстро вставила аргумент.

На что он пожал беспечно плечами и ответил:

— От любви до ненависти…

— Брось, тебе нужен факт обладания, а не я. На моем месте может быть любая, выбери породовитей. — на этой стадии я была готова торговаться.

— Видишь ли, Эверис, если бы я не нарвался на твоего любовничка, то не стал бы копать. Соответственно твой статус был бы не известен, а тут такая удача. Девушка со статусом дочери члена совета Третей ложи, графиня, с высоким потенциалом. Да ты отборная самка, если тебе так понятней. — кривовато ухмыльнулся Крамер. — К тому же, ты мне нравишься.

— Ты меня что же сейчас как породистую кобылу рассматриваешь? — возмутилась его рассуждениям.

— Почему же кобылу, сильфу. — рассмеялся глупой шутке Маркус.

— Ты отвратителен. — искривила рот, но продолжила добивать его, зацепившись за его домыслы. — Я не девственница. — не моргнув глазом соврала. — Зачем тебе порченная девица в жены?

Маркус пожал плечами и ответил, как само сабо разумеющееся:

— Я тоже не Небесный Странник. Если не понравится жить в браке, то можешь завести себе любовника. Только, чтобы журналисты об этом не знали. Иначе… — недобро стрельнул он глазами, — даже не советую знать, что с тобой сделаю. Идем. — грубовато схватил меня за руку и потащил по коридору.

И если вы спросите, что такое чистилище, то это было оно. Выносить целый вечер этого заносчивого, самовлюбленного тирана даже в качестве потенциального жениха измотало меня до такой степени, что, когда родители отвезли меня до Даркмурта, я еще какое-то время стояла на морозе. Студеный воздух щипал щеки, а первый снег укрывал стылую землю и вымораживал душу. Я смотрела на ажурные снежинки во тьме фонарей и не видела света. Знаете, что-то внутри ощутило ту грань, когда человек готов совершить то самое безрассудное действие, что избавит его от всего этого бардака, в который он вверг свою жизнь.

Я не помню, как поймала извозчика и со льдом на щеках колотила в дверь Рейдара. Он вышел сонный, в одних домашних штанах в клетку, но я испытывала такую боль и отчаяние, что правила приличия перестали волновать вовсе.

— Риса? — ошалело посмотрел на меня мужчина, а я открыла рот и не смогла сказать ни слова, слезы просто катились из глаз, и он сгреб меня в охапку. Так просто. А я ощутила благодарность, что даже без слов, он знал, что нужно было. Он нужен был мне. Тепло мужского тела окутало и не давало упасть в ту бездну, к которой я сама себя подвела.

— Что случилось? — Рей целовал мои холодные губы и стирал слезы, лед под его горячими ладонями таял, а я собиралась с духом рассказать, но он заметил железяку первым, когда стянул с меня шубку. Лицо его приобрело странный оттенок, а на скулах заходили желваки. Он не веряще тронул браслет и, точно обжегся, отдёрнул руку.

— Маркус. — зло процедил он. И по интонации было не понятно, он спросил или все настолько очевидно? Я на всякий случай покачала головой. Он обвел меня проснувшимся взглядом, явно оценивая, откуда девушка могла вернуться в таком виде.

— Что произошло? — в его голосе я слышала тревогу и сталь, что придало все-таки мне сил как-то собрать себя в кучу и рассказать. Со словами из меня выходила тревога и чувство необратимости. Мне нужно было поделиться. И когда история была окончена, то Рей смотрел на меня уже другими глазами.

Какое-то время я смотрела как он хмурится и слушала как в тишине завывает метель за стеклом.

— Риса, ты выйдешь за меня? — ошарашил мужчина вопросом, которому на приеме я не придала веса. Вот так просто, на кухне мужчина, в которого я по уши влюбилась, просил моей руки. Он был полон решимости и, черт подери, мне хотелось, чтобы он спас меня в очередной раз. Рейдар был больше чем просто, больше, чем жизнь. Его глаза обещали мне вечность, душа светлое будущее, а тело и разум защиту. В эту секунду мне казалось, что я могу доверить ему все. Всю себя. Но страх и трусливый рассудок на всякий случай выдали другое:

— Ты серьезно? — аккуратно спросила его.

— Да. Мы поженимся. Сегодня. Сейчас! — решительно заявил Рейдар, его глаза в темном свете лампы блеснули ледяной сталью, но я увидела в них нежность. Он обхватил мои холодные руки, притягивая своими горячими, такими привычными.

— Если ты дашь клятву мне, то ни одна родовая магия предварительного действия до ритуала не сможет противостоять Стихийной.

— Но как? — не веряще протянула.

— Это уже решу я. Просто доверься. Ты согласна? — повторил он, вглядываясь в меня, и я как болванчик покачала головой.

— Да. Да. Согласна. — улыбнулась ему.

— Риса, ты не пожалеешь, что выбрала меня! — и я пропала, попав в плен обжигающих губ обещания мечты и грез. Таких хмельных и сводящих меня с ума.

Вся ночь пронеслась одним мгновением, потому что, когда мы подъехали в Храм Солнца и Луны, в центральном парке, Даркмурт охватывала глубокая темная ночь с метелью, которая заносила узкие улочки с невероятной скоростью. Похоже Матушка Зима окончательно вступила в свои права.

Рей немыслимым образом организовал службу по проведению обряда, а так как центральный храм Стихий был закрыт, то ритуал проводил служитель Дня и Ночи. Ведь они не закрывали дверь для прихожан никогда, даже в два часа после полуночи. И если днем здесь можно было встретить странноватого вида мужчин, то ночных жриц я не видела никогда. Возможно, потому что мне не приходила мысль о ночном венчании?

Мерный глубокий голос женщины лился, растекаясь по пространству храма, а символ луны между глаз при молитве засветился ярким белым светом, глаза сделались отрешенными. И если сначала я удивилась, то потом впала в какой-то неведомый транс, плывя по течению ее тембра и образа мужчины, что стоял со мной рядом. Я слышала, что они способны считывать намерение и видеть больше положенного подобно пифиям. Думала, она сделает предсказание, но нет, она смолчала, лишь покосилась на браслет на руке.

Высокие своды арок возвышались над нами подобно спиралевидным лепесткам, закручиваясь к центру. По сторонам света чадили благовония в прозрачных лампадах, пахло ладаном и медовым воском, а в стенах загадочно мерцали живые минералы, что давали тусклый и такой интимный белый свет. Огни множества толстых свечей разной длины создавали невероятное ощущение уюта и таинства обряда. В окнах закручивала огромные хлопья метель. И чувство волшебства ощущалось на кончиках пальцев, как в день самой пиковой точки набора силы. Воздух будто сгущался, а время замедлялось, становилось таким вязким и терпким, насыщенным. Вдох, я вижу мужчину, что не мог оторвать от меня взгляда и уже даже не слушаю речь служительницы храма, лишь стук своего сердца и то, как бушует ураган чувств внутри меня. «Согласен» — звучит голос Рея и эти же слова срываются с моих губ, по коже пробегают мурашки. Опускаем руки в широкую серебряную чашу с водой, что являлось кровью Земли, закрепляющей клятвы в физическом мире. Наши пальцы находят друг друга. Как всегда горячие. Его взгляд затягивал как зыбучие пески восточных берегов пустынь, что не вязалось с синим светом льда. Кожу слегка защекотало, а на запястье проявилась изящная яркая метка геометрических линий и явно дэрнские символы, а браслет, что жег руку чужеродным металлом распался на две половинки, погружаясь в воду. Может, это странно, но именно в этот момент я почувствовала себя свободной.

— Священный союз заключен, можете поцеловать невесту! — торжественно произнесла жрица.

Рей так осторожно приблизился ко мне, целомудренно и трепетно поцеловал, словно я хрустальный цветок и своими огромными ручищами он способен сломать и разрушить все подчистую.

А наряд действительно напоминал Морозник: белое платье со сдержанным, но изящным кружевом по рукавам, вороту и головному покрову, что традиционно выдавали в храме за звонкую монету. Саланданг плели дочери Леса и освещали у Древа — Великой Матери. Женщина хранила его всю жизнь и благодаря магии оно сохраняло свой первозданный вид.

Друзья стояли в сторонке, но не смели приблизиться, лишь загадочно улыбались, а Ливана, кажется, не сдержала чувств и пустила слезу. К слову, мы с ней помирились, и я была рада, ведь терять ее для меня было немыслимо. Лив схватила меня за руки и мы сдержанно запищали. Хотелось поделиться и отпраздновать, но Рей настолько быстро распрощался с Йеном и подругой, что я даже не успела хоть что-то им сказать. Я даже позабыла, что в пылу чувств на вопрос: «Куда ты хочешь поехать после обряда?», выпалила: «Туда, где спокойно и никого нет».

И он выполнил просьбу. Словно порталом мы перенеслись в место, которое я узнала лишь утром, но тогда я видела лишь мужчину, что жарко и безумно целовал меня. Дорога прошла кадрами. А изнутри вырывалось что-то дикое и необузданное, словно раскаленное золото плавилось по венам. Все то, что накопилось за эти месяцы, мы выплескивали друг на друга, захлебываясь в горячих поцелуях, стонах, объятиях. И не было страха. А ощущение правильности и абсолютной поглощённости. Вселенная сузилась до одного мужчины, до его касаний кожа к коже, одного дыхания, движения на двоих.

— Люблю тебя, Риса! — сорвалось с его губ, когда мимолетная, но все же боль прошла где-то внутри меня. И он замер, всматриваясь в мои глаза.

— А я тебя! — выдохнула в губы.

— Навсегда! — с горячими от страсти и любовного хмеля глазами Рей затянул меня в танец на двоих, когда от касания тело прошибают разряды. Когда первозданная стихия обретает форму, когда действие распаляет и обрушивается чувством, целой симфонией, новой вселенной. Говорят, когда девушка выходит замуж, то это ее новое рождение. Возможно, я возродилась в эту ночь заново подобно птице-богине Фелисте.