История Ирэн. Гнев

Глава 8

В трёх вёрстах от столицы. Кузьминки. Имение генерал-поручика барона Александра Григорьевича Строганова.

— Рассказывай, — барон Строганов смотрел на Анну и понимал, что где-то он упустил дочь.

Анна стояла с вызовом глядя на отца.

— Рассказывай, что у тебя с этим доктором? — повторил Александр Григорьевич

Анна понимала, что поступок Путеева выглядит даже не странно, нет, для отца это наглость на грани хамства, и теперь ей надо держать себя в руках, чтобы дать Николаю шанс всё исправить.

То, что Путеев справится, Анна не сомневалась. Зная почти обо всех новинках, что Путеев и Ирэн сделали, Анна верила, что отец сможет понять, наличие титула и капитала в этом случает отодвигается на второй план.

Поэтому Анна спокойно и без лишних эмоций ответила:

— У меня с Николаем Ворсовичем ничего нет. Но, не скрою, мне приятно, что короткое знакомство так поразило его, что он примчался просить моей руки.

Строганов задумчиво поглядел на дочь:

— А ты не думаешь, что его поразило твоё богатство и происхождение?

Анне действительно стало неприятно такое услышать, и она с обидой заметила:

— Вы считаете, что меня нельзя полюбить?

Барон дочь любил, но он знал и том, сколько вокруг непорядочных людей и, как отец, волновался за свою кровиночку.

Как же она не понимает, — думал про себя Строганов, — что этот докторишка мизинца её не стоит, и скорее всего узнав, что она уже на пределе невестиного возраста, нацелился облапошить девицу. Странно, и как Лопатин допустил, что у него в поместье такое происходило, наверняка это всё его шалопутная дочь, Ирэн. Сама без головы и Анну сбила с пути истинного.

А вслух сказал:

— Наоборот, ты у меня красавица и умница и достойна лучшей партии

И всё самообладание, которое Анна копила, улетучилось, стоило ей понять, что вот сейчас, из «лучших родительских побуждений», отец загубит её жизнь.

— Отец, доктор Путеев очень талантлив и на хорошем счету, у него много изобретений, которые и без меня принесут ему капиталы…

Она хотела рассказать про тоноскопы и скалпрумы и то, что не нужны ни ей, ни Путееву капиталы отца, но Строганов уже понял, что в голове у дочери влюблённость и она может натворить глупостей и, перебив эмоциональную речь дочери, строго сказал:

— Больше из дома ни ногой! Посидишь пару недель, пока не прояснится с помолвкой с Виленским, а там дальше видно будет.

И обращаясь к супруге, которая молча сидела здесь же, прислушиваясь к разговору мужа с дочерью, приказал:

— Запереть и не выпускать.

Никольский уезд

Вблизи «маркиз де Карабас» оказался высоким, симпатичным мужчиной около тридцати лет. У него было продолговатое, чуть смуглое лицо, твёрдый подборок с небольшой «испанской» бородкой, взгляд открытый и умный, что сразу подкупало. Нос крупный «орлиный», но удивительно тонко очерченный. Мужчина отличался удивительной изящностью для такого роста, движения его были плавными, и Ирине он напомнил леопарда, такой же поджарый, крадущийся и опасный.

— Лорд Ричард Уэлсли, маркиз, — изящно поклонившись и даже помахав снятой шляпой с большим пером, представился … маркиз

Ирина подумала, что в этой реальности у неё сильно развилась интуиция, раз она уже титулы на расстоянии определяет.

Рядом с Ирэн находился отец, который и представил Ирину, после представился сам.

Маркиз Уэлсли рассказал, что он едет в Никольский уездный город. Кстати, говорил маркиз на хорошем русском языке, слегка смягчая шипящие согласные, как будто родной язык для него был португальский. Ирина не знала есть ли в этой реальности португальский язык, но было очень похоже. К сожалению, этикет не позволял сразу вступать в разговор и выспрашивать такие подробности.

Леонид Александрович уточнил по какому вопросу маркиз едет в город, на что лорд Уэлсли открыто сказал, что его интересует контракт на спички. Пожаловался, что, к сожалению, через агентов ему не удалось договорится и он рассчитывает, что при личной встрече это будет возможно.

Ни Лопатин, ни Ирина не подали и виду, что имеют какое-то отношение к этому продукту. Леонид Александрович, как заправский тайный агент посоветовал обратиться к наместнику, решив, что тот уж точно разберётся что можно говорить, а что нельзя.

Уже потом, когда они с Ириной обсуждали маркиза и его неожиданной появление, решили, что маркиз был достаточно честен и скорее всего действительно не знал про то, что Лопатины имеют отношение к спичкам. Но на всякий случай Лопатины решили проявить осторожность в общении с иностранным подданым.

Ирина же, как женщина, оценила галантность и воспитание маркиза. Он не делал пошлых намёков, не грубил, и не смотрел оценивающе. Всё в нем выражало глубочайшее уважение и чуточку восхищения красотой встретившейся ему женщины.

Почему-то Ирине было приятно, с ним общаться. В отличие от графа Забелы, который всем своим видом выражал недовольство и презрение, или Якоба, который был иногда слишком прямолинеен, маркиз тонко чувствовал, что надо сказать и не говорил, и не делал лишнего. Либо он прекрасно себя контролировал, либо действительно был весьма хорошо воспитан и тем приятен.

На следующий день Лопатины получили приглашение на обед к наместнику Гайко. Отчего-то Ирине хотелось выглядеть хорошо. Она понимала, что приглашение скорее всего связано с иностранным гостем. Он ей понравился тем, что был не по-здешнему необычен и ненавязчив. Хотелось ему понравиться.

До встречи с лордом Уэлсли ни один мужчина пока не вызывал в Ирине влечения. У неё была хорошо развита эмпатия* и она обычно чувствовала, как к ней на самом деле относятся. В случае с маркизом Уэлсли она ощущала, что интересна ему, но не как какой-то предмет непонятного происхождения, а так будто он хотел узнать, что она за человек, в то же время отдавая дань, что она красивая женщина.

(*Эмпатия — это способность почувствовать и понять эмоции других людей. Эмпатичная личность может поставить себя на место другого человека и понять то, что он ощущает: грусть, радость, печаль, боль. Эмпатия позволяет проявлять заботу и сочувствие к другим людям, лучше взаимодействовать и строить отношения с окружающими.)

Маркиз Уэлсли тоже собирался на обед к наместнику, и тоже хотел понравиться Ирэн. Непросто так никто не мог поймать Сухого Ричи. Он был очень умён и очень талантлив. Настолько вживался в каждую роль, что мог убедить даже самого себя в том, что то, что он делает является правдой. Вот и сейчас он действительно верил в то, что приехал заключать контракт, по пути встретил красивую женщину, которая ему интересна. Конечно, он знал, что Лопатин стоит за изобретениями, но также до Бротты доходили слухи, что и дочь Лопатина связана с появлением этих новинок. И он должен был сделать всё, чтобы Ирэн «потеряла голову». В лучшем случае предполагалась даже женитьба и отъезд с супругой из Стоглавой, если не получится с женитьбой, то ему нужны были формулы.

Как опытный шпион, Ричард не мог не заметить, что ему удалось произвести хорошее впечатление на Ирэн.

— Надо бы постараться узнать, чем она интересуется, — думал Уэлсли, собираясь и оглядывая себя в зеркале. Он был весьма эрудирован и поддержать любую тему не составляло для него труда. Его талант также заключался в том, что он становился для людей самым близким человеком, потому что умел вызывать доверие. Скорее всего он тоже, как и Ирина обладал высоким уровнем эмпатии.

На обед к наместнику также был приглашён и Голдеев с супругой. Обед проходил в весьма дружеской обстановке. Единственное, что немного омрачило настроение Ирины было то, что Мирослав Мирославович при встрече, отвёл их с отцом в сторону и предупредил, чтобы были аккуратнее с информацией, потому как маркиз подданый Бротты и он, конечно, предоставил все бумаги, что является честным негоциантом, но проверить надо. Наместник отправил запрос в Канцелярию тайных дел, но ответа пока не получил.

После обеда прошли в музыкальную гостиную, где дочери наместника Гайко сыграли на клавесине. Причём сыграли хорошо, Ирине понравилось, а девушки краснели, когда получали комплименты от симпатичного иностранца. И как-то так получилось, что у Ирины с маркизом завязался разговор о литературе. Оказалось, что в этой реальности тоже есть свой Байрон* и маркиз Уэлсли с ним знаком.

(Джордж Го́рдон Ба́йрон, 6-й барон Байрон, лорд Байрон. Английский поэт-романтик и пэр, покоривший воображение всей Европы своим «мрачным эгоизмом»)

Ирина обожала Байрона и когда Уэлсли взялся декламировать Байрона в оригинале, Ирина вспомнила эти строки и была поражена, что и английский язык в этой реальности практически тот же, что и в её мире:

Thus much and more; and yet thou lovs’t me not,

And never will! Love dwells not in our will

Nor can I blame thee, though it be my lot

To strongly, wrongly, vainly love thee still.*

(*Вольный перевод автора:

Мне много и того, что ты меня не любишь

И не полюбишь никогда! Заставить полюбить нельзя

За нелюбовь я не виню тебя, но мой удел

Любить тебя так сильно, как и тщетно)

Умел маркиз Уэлсли найти и затронуть те струны в душе женщины, на которые ей хотелось откликнуться. Так, рассуждая об английской литературе, а здесь это была Броттская литература, Ирина и не заметила, что они с маркизом оказались вдвоём, отойдя на приличное расстояние от дома, выйдя в сторону сада, расположенного на заднем дворе. И неизвестно, чем бы закончилась эта прогулка, но в этот момент прибежал слуга с просьбой к лорду Уэлсли вернуться в дом и пройти в кабинет наместника для обсуждения коммерции.

Если бы в этот момент Ирина наблюдала за сменой выражений лица маркиза, то вероятно бы заметила крайнее недовольство, что слуга помешал такому прекрасному моменту единения. Ведь Ирине уже так хотелось продолжать говорить с маркизом на разные темы, а у того уже были заготовлены вопросы о том, чем женщине нравится заниматься. И неизвестно что Ирина в таком «возвышенном» состоянии могла наболтать.

Уже потом, анализируя своё поведение, Ирина не могла себе объяснить откуда вдруг взялся такой высокий уровень доверия к маркизу. Скорее всего потому, что маркиз умело «давал» информацию, чтобы её получать. Ведь, в сущности, как ещё можно быстро завоевать доверие? Просто! Дай информацию, чтобы получить информацию.

Во время обеда Ричард Уэлсли так восхищался столовыми приборами из чернёного серебря, что ему удалось выяснить, что эту красоту делают здесь в Никольском уезде, а ювелирная мастерская расположена в поместье Лопатиных. И, конечно же маркиз напросился в гости.

Ирина посмотрела на наместника. Тот еле заметно кивнул, и Леонид Александрович подтвердил приглашение для лорда Уэлсли на завтра на обед.