История следопыта

Рыцарский турнир

Алекс поднимался с пыльного грунта поляны с отчётливым ощущением во рту стойкого солёного привкуса. Он дотронулся до разбитой губы и посмотрел на руку. На кончиках пальцев остались красные следы…

Вкус крови с некоторых пор стал его постоянным спутником. Он ненавидел его. Ненавидел так же сильно, как и свою физическую слабость, порождённую хилым телосложением. Для своих шестнадцати лет он был непозволительно маленького роста и имел настолько слабое сложение, что больше напоминал десятилетнего ребёнка, чем зрелого юношу. А что бывает по законам выживания со слабыми? Ответ на этот вопрос он ощущал на себе каждый день, и сегодняшний не стал исключением…

От учащённого дыхания пересохло во рту и хотелось пить. Мальчишка, словно затравленный волчонок, озирался на окружившую толпу, которая кричала в его адрес проклятия и жаждала продолжения избиения. Шум и бесконечные выкрики вперемежку с грязной бранью ранили не меньше, чем пропущенные по телу удары. Он ненавидел их всех и каждого…

Переступая с ноги на ногу, соперник потихоньку подбирался ближе, пока не достиг дистанции вытянутой руки. Ещё секунда, и Алекс почувствовал, как левое плечо пронзила острая боль, и конечность полностью онемела.

— Бей ещё! Ещё! — доносилось из толпы, которая будто питалась исходившими от подростка страхом и болью.

— Тебе конец, чахлик! — крикнул противник и бросился на Алекса, сбивая с ног своим весом.

Мальчишка в очередной раз оказался на спине. Обидчик прыгнул ему на грудь, и теперь встать было уже невозможно. Поднятая пыль забивала песком рот и лёгкие, мешая нормально дышать. Алекс зашёлся кашлем, но это не смутило противника, который, размахнувшись, саданул увесистым кулаком в левую скулу. От удара голова по инерции откинулась вправо, и на песок прыснула красная слюна. В глазах внезапно потемнело…

— Ещё! Ещё! Еще! — не унималась публика, провоцируя продолжение начатого избиения.

Что было потом, Алекс точно не помнил. Ему казалось, что его бьёт уже не один человек, а целая толпа. Теперь он думал лишь о том, как поскорей оказаться дома. Только там он мог найти покой и избавиться от поселившегося в душе страха. Лишь, закрывшись в своей комнате, можно было почувствовать себя в безопасности.

В то судьбоносное летнее утро, наступившее на следующий день после избиения Алекса, отец разбудил его раньше обычного. Для этого имелся весомый повод, о котором ему не терпелось рассказать.

Он подошёл к безмятежно посапывающему сыну и тихонько сел на край кровати. От вида поцарапанной левой скулы и разбитой губы Альфреду очередной раз стало не по себе. Участившиеся в последнее время стычки сына со сверстниками, не на шутку настораживали. Однако сегодня был особенный день, поэтому Альфред попытался выбросить из головы нахлынувшие плохие мысли и наклонился к сыну.

— Просыпайся… — тихонько прошептал он на ухо, потормошив за плечо.

— Ну пап! — недовольно заворочался Алекс.

Предвкушение того, как обрадуется сын приготовленному сюрпризу, заставило Альфреда улыбнуться.

— А если я скажу, что сегодня в городе пройдёт рыцарский турнир, на который приезжает… — последние два слова он протянул, давая возможность Алексу угадать самому.

— Алан Галахард?! — удивился подросток, просыпаясь от собственной догадки. — Ты шутишь!

Одна только мысль о том, что он собственными глазами увидит легендарного рыцаря, будоражила воображение и вытисняла последние остатки сна. Алан Галахард… Рыцарь, победивший последнего дракона!

Альфред через пробивающуюся улыбку с трудом сумел изобразить гримасу разочарования и иронически произнёс:

— Если ты не хочешь идти, то я присоединюсь к тем людям без тебя, — и показал рукой в сторону располагающегося за домом холма, сверху которого проходила дорога к королевскому замку.

И только в этот момент Алекс услышал характе́рный приглушённый гомон и топот, а также звуки горна, доносившиеся с той стороны. Тысячи людей спешили увидеть самый яркий рыцарский турнир десятилетия.

Пока родители собирали в дорогу корзинку с чем-нибудь съестным, Алекс суетился в своей комнате в поисках любимого наряда, в котором можно было пощеголять на турнире. Через несколько минут на нём были одеты льняные укороченные брюки и бежевая рубашка с растительным орнаментом на груди.

Перед выходом он на мгновение остановился, чтобы собраться с мыслями и подумать, ничего ли он не забыл. Мальчик присел на кровать и посмотрел по сторонам. В окно лился мягкий утренний свет, и в лучах недавно вставшего солнца была видна поднятая пыль.

Внимательно осмотрев комнату, взгляд Алекса задержался на стоявшем в углу сундуке. «Коготь!» — вдруг всплыло в его голове, и мгновение спустя из сундука на свет появился коричневый коготь с янтарными переливами. Он нашёл его в лесу. Отец немного затупил острый кончик и проделал в верхней части отверстие, через которое пропустил шнурок. С тех пор это был его талисман.

Повесив коготь на шею, Алекс сообщил о своей готовности, и уже через пять минут они с отцом выдвинулись к городу.

Поднявшись на холм, подросток очередной раз за утро испытал щенячий восторг от того количества людей, которые шли к замку. Это была целая река, которая своим неиссякаемым потоком угрожала затопить замок с близлежащими деревнями. На зубах чувствовалась пыль, поднятая сотнями ног, шагающих к замку. Все спешили успеть к торжественному шествию рыцарей-участников, которое должно́ было проходить непосредственно перед началом состязания.

Алекс не мог не заметить, что для обычного турнира сегодня собралось слишком много людей, которые всё продолжали прибывать.

— В связи с чем проводят турнир? — спросил он у отца с живым интересом.

— Сегодня годовщина со дня победы над последним драконом! Ровно десять лет назад в Эйзенхауэре Аланом Галахардом было убито последнее чудовище…

— Не могу поверить, что увижу его…

— Сегодня он покажет, на что способен! К тому же главным зрелищем будет его противостояние с Томасом Морандом.

— А кто это?

— О-о-о! — просмаковал Альфред. — Когда-то Томас гремел на всю округу! Сильный, удачливый, не знающий поражений!

— Тогда почему я о нём ничего не слышал? — удивился Алекс.

— Потому что произошло одно событие, из-за которого Томаса отстранили от турниров на семь лет…

Следующие несколько минут Альфред рассказывал сыну про то, как Томас Моранд снискал популярность в народе, но при этом со временем получил репутацию заносчивого и высокомерного рыцаря.

— Кроме того, — продолжил он свой рассказ, — годы брали своё, и Моранд был уже не так привлекателен для дам, в честь которых устраивали турниры. Если даже Томас побеждал, то главная дама, отказывалась преподносить ему подарок. Как раз в это время среди народа стал набирать популярность другой рыцарь: молодой, благородный, с отменными манерами и безупречными навыками боя…

— Алан Галахард? — уловил нить повествования Алекс.

— Именно. Молва о нём быстро разнеслась сначала по его родному Эйзенхауэру, а потом и по другим королевствам. Ну а после того как он убил несколько драконов, то вообще стал народным любимцем. Но суть в другом…

Однажды, на одном из турниров, который проходил как раз в Эйзенхауэре, среди участников был и Алан, и Томас. Последнему тяжело было смириться с тем, что он начал уходить в прошлое, пропуская вперёд нового любимца публики. Перед тем турниром гуляло много слухов о том, что старый рыцарь сделает всё, чтобы выиграть, а главное — завоевать сердце дамы, в честь которой он проводился. Это была принцесса из далёкого Мэриленда, о красоте которой ходили слухи в каждом без исключения королевстве. Король Мэриленда обещал выдать её за победителя того турнира. И как ты думаешь, кто оказался в финале?

— Неужели Алан и Томас? — не верил своим ушам Алекс.

— Да. Победив всех своих соперников, они встретились лицом к лицу в финале. Оба были в новеньких хундсгугелях[1]. Всем было понятно, что зрелище в финальной схватке будет ещё то, когда перед выходом рыцарей на арену, подрались их оруженосцы. Конечно, их оружие по сравнению с рыцарским, более безопасно, но дрались они как надо! — ударившись в воспоминания, Альфред даже причмокнул от удовольствия.

— После того, как всё улеглось, на ристалище[2] выехали Галахард и Моранд. Признаться честно, тогда я не верил в победу Алана. Как бы не хаяли Моранда, опыта у него было по-больше, да и по телосложению он был куда крупнее…

С каждым раундом наблюдать за ними становилось все интереснее. Их оруженосцы раз за разом подавали копья, которые с оглушительным треском рыцари ломали друг о друга при очередной сшибке. При каждом их столкновенрии трибуны замирали.

Развязка наступила примерно на пятой сшибке. В момент их сближения за несколько секунд до удара лошадь Томаса как будто немного оступилась. В общем, у потерявшего равновесия рыцаря сбился прицел, и копьё прошло мимо Алана. Зато уж тот приложился как следует… и Томас вылетел из седла.

— Ух ты! — восхитился Алекс, превратившись в одно большое ухо.

— После секундной тишины, замершая было публика, просто взорвалась. Одни ликовали, вторые негодовали и свистели. Кто-то даже плакал, уж не знаю, от счастья или от горя. В конечном счёте зрители разделились на два фронта. Одни считали победу Алана не заслуженной, поскольку исход сражения решили не сила и навыки боя, а обыкновенная случайность в виде споткнувшегося коня. Вторые же утверждали, что в турнирных правилах нет оговорки про случайности. В итоге дело дошло до того, что на трибунах завязалась драка… Не упустили свой шанс и оруженосцы рыцарей, которые снова сцепились друг с другом, как два оленя, сражающиеся за самку!

Альфред цокнул языком и улыбнулся.

— Когда, наконец, королевская стража утихомирила публику, слово взял король. Можно только догадываться, чем руководствовался этот мудрый человек: то ли тем, что победителей не судят, то ли естественным желанием отца дать дочери счастливое будущее, но в итоге он лично объявил победителя, которым, как ты, наверное, уже догадался, стал Алан Галахард.

Томас, не согласный с таким решением, плюнул под ноги Алану. За такое не красивое поведение ему и назначили то самое наказание в виде лишения права выступать на рыцарских турнирах на протяжении семи лет. Поэтому, сын, ты никогда не слышал про этого рыцаря…

С тех пор ходило много пересудов о том, что Томас до сих пор не смирился с поражением, и жаждет реванша над Аланом. И, кажется, этот день настал! — Альфред посмотрел на заворожённого его рассказом сына и улыбнулся.

Река из людей всё приближалась к стенам города. Казалось, этот живой поток никогда не иссякнет, но спустя примерно полчаса в хвосте очереди на́чали появляться проплешины, и стало понятно, что большинство людей уже пришло.

По мере приближения к городу, Алексу стали видны палатки, раскинутые на несколько сотен метров вдоль городских стен по обе стороны от ворот. По форме некоторые были квадратные с плоскими крышами, другие — круглые с пиковидной верхушкой. От чего это зависело, он не знал, а лишний раз отвлекать отца вопросами не хотел, так как тот порядком выдохся, пока рассказывал ему историю противостояния Алана и Томаса. При этом Альфред пробивал им дорогу в толпе, страдая от поднятой пыли и палящего солнца.

Когда до города оставалось не более пятисот метров, Алекс увидел скамейки трибун, сконструированные таким образом, что каждая последующая была чуть выше предыдущей. Трибуны размещались друг напротив друга по две стороны от ристалища, которое по форме напоминало прямоугольник. Сама арена была обнесена деревянным барьером из отёсанных перекладин толщиной примерно с две руки. Она располагалась на открытой местности с внешней стороны от городских стен, так как поместить такое сооружение на узких улицах внутри поселения было физически невозможно. В длину ристалище было порядка ста двадцати метров, а в ширину — не более тридцати. Ввиду отсутствия трибун в торцевой части, количество собравшихся там людей, желающих как можно ближе подобраться к арене, неумолимо росло. Внутри ристалища земля была обильно присыпана песком, чтобы в случае непогоды рыцари не месили грязь.

К тому времени, когда Уотсоны подошли к трибунам, последние свободные места уже заняли. По этой причине им ничего не оставалось, кроме как попытаться протиснуться к арене со стороны её торца. Удивительно, но каким-то чудом у них получилось пробраться вплотную к ристалищу, где Алекс взобрался на ограждение, усевшись на верхнюю балку барьера.

Денёк выдался на редкость погожим, но давившая жара ближе к полудню накалила воздух настолько, что становилось тяжело дышать. По лицам людей струился пот, и Алекс не был исключением. Солёный привкус во рту не покидал его с момента выхода из дома, но сейчас он стал ещё более насыщенным. Шум толпы в ожидании рыцарского шествия не стихал, людям не терпелось увидеть это красочное представление. Все с нетерпением переминались и дёргались, подобно ретивому коню, не находящему себе места в стойле.

Пока все ждали появления участников, Алекс начал рассматривать окружающее убранство, но больше всего его взгляд притягивал участок для важных персон. Эта область трибун находилась в тени специально оборудованного красного деревянного козырька. Там находилась королевская чета. В центре сидел король Эдвард, одетый в красную мантию с белыми вставками по краям. Его голову украшала жёлтая корона, которая своим дорогим блеском манила и притягивала взгляды окружающих.

По обе руки от правителя занимали свои почётные места королева с принцессой, чьи роскошные одежды выделялись на фоне других зрителей. Женщины не без интереса наблюдали за происходящим и беспрестанно помахивали веерами, страдая вместе со всеми от полуденной жары.

— Я собственными ушами слышал! — уловил Алекс последнюю часть фразы, произнесённую кем-то из стоявших неподалёку.

— Чепуха! Быть того не может! — ответил другой мужской голос. — Все знают, что с ними покончено!

— Да что б мне провалиться на этом месте, если я соврал! — горячился первый. — Король просто не хочет поднимать панику! Я Нормана знаю давно, он хоть и стар, но из ума не выжил. Если сказал, что видел его, значит, так и есть! Не одно королевство содрогнётся от… — последние слова Алекс не услышал из-за оглушительного звука горна, возвестившего начало рыцарского турнира.

[1] Хундсгугель — разновидность шлема типа бацинет с сильно вытянутым вперёд конусовидным забралом.

[2] Риста́лище — площадь для конных состязаний.

[3] Геро́льд — глашатай, вестник, церемониймейстер при дворах королей, крупных феодалов; распорядитель на торжествах, рыцарских турнирах. Герольд был также судьёй на турнире (страж турнира): подавал знак к началу турнира, мог остановить слишком ожесточённый бой. Герольд ведал составлением гербов и родословий.